- Фред, - еще с порога начал Нунке, - ваш отъезд откладывается на
день-два. Приезжает какое-то начальство, и весь личный состав школы должен
быть налицо.
Фред молча поклонился.
Тем временем Шлитсен позвонил в таверну и приказал:
- Вилли! К вам прибудет особа по фамилии Думбрайт... Повторяю,
Думбрайт. Будете сопровождать его до самой школы. Все, о чем он станет
расспрашивать, запомните и доложите мне.
Думбрайт приехал даже раньше, чем его ожидали. В тот же день вечером к
Фреду зашел Воронов и чуть ироническим тоном сообщил:
- Поздравляю с прибытием высокого гостя!
- Кто же он, этот гость, да еще высокий?
- Точно не скажу, но мне кажется, я где-то его видел.
- Не спрашиваю, где и когда, потому что догадываюсь о характере
встречи.
- Пустое! Дела давно минувших дней, иначе я бы сразу узнал его. Где же
именно я с ним встречался? Погодите, погодите, кажется, вспомнил. Точно! Мы
встретились с ним осенью 1942 года в Швейцарии, куда я сопровождал князя
Гогенлое - он же Паульо для каких-то тайных переговоров с одним влиятельным
американцем, который скрывался под фамилией Балл. Обязанности одного из
секретарей при тайном посланце дяди Сэма выполнял этот Думбрайт. А еще
говорят, Воронов постарел, у Воронова склероз... Нет, есть еще порох в
пороховницах!
- Жаль, что вы часто подмачиваете его, генерал. Это не может не
отражаться на памяти.
- Ко всем чертям память! А что, если я сам мечтаю ее потерять? Чтобы
забыть, кем я был и кем стал... Но ничего! Еще год и... - Воронов свистнул,
махнув рукой.
- Не понимаю, - вопросительно поглядел Фред.
- Через год кончается мой десятилетний контракт. Получу пенсионное
вознаграждение, уеду в Италию или Швейцарию... Выстрою домик в русском
стиле, посажу сад и буду спокойно доживать век.
- Ворон мечтает о собственном гнезде в счастливой Аркадии?
- Да! Поэтому и приходится низко кланяться, даже тогда, когда хочется
стукнуть кулаком по столу и во весь голос крикнуть - остолопы!.. Вот и ищу
утешения на дне рюмки. А теперь принесло этого Думбрайта, провалиться бы
ему, и Нунке объявил сухой закон...
- Гость, верно, отдыхает с дороги...
- Какое там! Только прибыл, тотчас заперся с Нунке и Шлитсеном в
кабинете, просидели там с час. А теперь ходят, осматривают школу.
Заглядывают в каждый уголок.
- У вас уже были?
- Ко мне прибудут позже всех - мои комнаты в конце правого крыла. Зашли
бы как-нибудь вечерком! Посидели бы, потолковали... Так и подмывает
расспросить, что вы видали в России.
- Грустите все-таки по родной земле?
- Раньше высмеял бы любого, задавшего мне подобный вопрос. Отряхнул бы
прах с ног и трижды перекрестился. А теперь вот сосет тут и сосет! И чем
ближе к смерти, тем сильнее. Ненавижу, проклинаю, а тянет...
Дверь бесшумно отворилась, и в комнату по-хозяйски вошел высокий
незнакомец, без пиджака, в одной рубашке с короткими рукавами.
- Мистер Думбрайт, которого мы все с таким нетерпением ждали, -
представил Нунке.
Лицо Думбрайта было квадратным. Небольшие глаза прятались под густыми
нависшими бровями, которые образовывали горизонтальную линию, отделяющую
верхнюю часть лица. Нижнюю, с тяжелым двойным подбородком, пересекал широкий
рот.
- Старый наш сотрудник, воспитатель русского отдела, знаток царской
разведки, генерал Воронов и воспитатель, который должен его заменить, Фред
Шульц, - отрекомендовал Нунке, с подчеркнутой учтивостью обращаясь к гостю.
- Я вам говорил...
Чуть шевельнув рукой, словно говоря "знаю", Думбрайт с откровенной
бесцеремонностью рассматривал только что представленных воспитателей.
- Сколько лет? - спросил он Воронова.
- Семьдесят первый. Через год кончается контракт.
- Мечтаете об отдыхе? Рано! Старые дубы покрепче молодых. А если учесть
ваш опыт...
- Опыт опытом, а старость старостью...
- Старость? А ну, дайте руку!
Соединив руки в крепком рукопожатии, Воронов и Думбрайт стояли друг
против друга не шевелясь. Лишь по тому, как краснели их лица, можно было
догадаться, что каждый вкладывает в это пожатие всю свою силу. Вот тела их
еще больше напряглись, лица побагровели. У генерала оно стало
багрово-красным, присутствующие были уверены, что он сдает. Но произошло
неожиданное.
- Ой! - приглушенно вскрикнул Думбрайт и едва не присел от боли.
Глаза Воронова еще возбужденно блестели, но в голосе чувствовалась
растерянность.
- Простите, ради бога, простите! Мне надо было предупредить, что я
этими руками когда-то подковы сгибал, - оправдывался генерал.
На губах Думбрайта впервые появилась улыбка.
- Но ведь вы на четверть века старше меня! Отлично, просто отлично!
0'кей, старина! - Думбрайт снисходительно, как старший младшего, похлопал
Воронова по плечу.
- Попробуем и с вами? - повернулся Думбрайт к Фреду.
- Упаси боже! Вы мою руку просто раздавите... Вот на ринге обещаю
продержаться минут десять. Вы ведь куда высшей категории... Впрочем...
Думбрайт прищурился и впился глазами в Фреда, словно ощупывал его.
- Фигура тонкая, но скроен ладно... Расчет на ловкость, молниеносность
и меткость удара... Чувствуется натренированность.. - медленно изрекал он
фразу за фразой.
Манера Думбрайта разговаривать была чем-то оскорбительна для
присутствующих. Он словно совершенно не замечал окружающих, а просто вслух
высказывал свои мысли, бесспорность которых подчеркивал категоричностью
тона, каким произносил каждое слово, - все равно, шла ли речь о вещах
важных, или о мелочах.
Несколько обескураженные неожиданным поведением гостя, Нунке и Шлитсен
переглянулись, словно спрашивая друг друга, как себя вести.
- Я вижу, мистер Думбрайт, вы любите спорт... осторожно начал Нунке.
- Не то слово! Спорт для нас с вами не цель, а способ. Оружие. А оружие
должно бить без промаха. Мне нравится, что ваши парни из русского отдела
выносливые. Даже старик, а вот молодой... Так, говорите, бокс? А что, если
на кулачки? Как Тарас Бульба с Остапом?
- Вы знаете Гоголя? - удивился Воронов.
- "А поворотись-ка, сыну", - без всякого акцента хвастливо процитировал
Думбрайт, с насмешливым превосходством посматривая на генерала.
- Не ожидал, никак не ожидал... - развел руками тот. - Откуда, каким
образом?
- Я, мистер Воронов, жил в России со времен Деникина до начала
последней войны. Двадцать лет! За такой срок можно изучить не только язык и
литературу, а и... - Думбрайт не стал уточнять, что именно он изучал в
России, но присутствующим это было ясно и так.
- Может быть, на этом закончим сегодня рабочий день и вы отдохнете? -
предложил Нунке. - Простите, если, не зная ваших вкусов...
- Отдыхать я приучил себя раз в сутки - ночью, остановил его Думбрайт.
- Тогда продолжим наш осмотр?
- Напрасная трата времени! Общее впечатление о вашем заведении у меня
уже сложилось.
- О, конечно, конечно!.. Лишняя деталь ничего не прибавит к картине,
увиденной опытным глазом... - угодливо согласился Нунке. - Мы, немцы, много
теряем из-за склонности к чрезмерной пунктуальности. Есть грань, за которой
частности перерастают в свою противоположность. К сожалению, должен сказать
это о своих соотечественниках. Озабоченные деталями, они зачастую за деревом
не видят леса, не способны к быстрым обобщениям. По мере сил я стараюсь
избавиться от этой, так сказать, национальной черты, и мне очень приятно,
мистер Думбрайт, что вы не придираетесь к мелочам, а с первого взгляда
сумели...
Брови Думбрайта нетерпеливо шевельнулись и снова вытянулись в прямую
линию.
- Вам неплохо было бы избавиться еще от одной национальной черты:
многословия, - язвительно бросил он и повернулся лицом к Воронову и Фреду.
Рад познакомиться с вами, - сказал он с деловитой сдержанностью, тем самым
давая понять, что к первоначальному фамильярному тону беседы возврата быть
не может. - Прежде всего, прошу всех сесть, ибо разговор будет длинным.
После небольшой паузы Думбрайт продолжил:
- Мистер Нунке не успел проинформировать вас о тех новостях, которые я
привез из-за океана, поэтому я сделаю это сам.
- Новости всегда лучше узнавать из первоисточника, - попробовал
вмешаться в разговор Воронов.
Думбрайт сердито взглянул на старика, и тот сразу стушевался.
- Ваша школа не является ни испанской, ни немецкой, - раздельно
произнес заокеанский гость, акцентируя каждое слово. - Прошу принять это не
за констатацию факта, а за исходное положение, из которого будет проистекать
все, о чем я скажу в дальнейшем. Повторяю, школа лишена какой-либо
национальной окраски... Это прекрасно! Именно это и требуется. Еще бы!
Учреждение, созданное на деньги разнонациональных врагов коммунизма! Лучшей
вывески не придумаешь! Как говорится, международное объединение сторонников,
крестового похода против Москвы готовит свои кадры... Должен отметить
прозорливость и изобретательность мистера Нунке.
Начальник школы щелкнул каблуками и склонил голову в благодарственном
поклоне.
- До сих пор Соединенные Штаты в сонме тех, кто содержит школу, были
представлены лишь отдельными благотворителями. Теперь дело меняется.
Основные средства, необходимые для существования и процветания школы, будут
поступать от нас...
Думбрайт не уточнил, от кого именно: от расширенного ли круга частных
лиц или от организации, которую он представляет.
- Вы сказали, что у вас сложилось определенное представление о нашей
школе. Можно узнать, какое именно? - нарушил паузу Нунке. После похвалы за
прозорливость и находчивость он, очевидно, ожидал новых комплиментов. Но
чаяния его не оправдались. Думбрайт обвел присутствующих тусклым взгтодом и
отчеканил:
- Плохое! Понимаю, слушать это неприятно, тем не менее повторяю -
плохое!
Чисто выбритое румяное лицо Нунке заметно побледнело. Шлитсен заерзал
на стуле, Воронов невыразительно хмыкнул, Фреду, как новичку в школе,
полагалось быть сдержанным, и потому на его лице отразилась лишь глубокая
заинтересованность.
Думбрайт еще раз окинул взглядом всех четверых, как бы стараясь
прочесть их мысли.
- Хочу вас предупредить: даже самые неприятные вещи я говорю открыто,
не вуалирую сказанное, не прикрываюсь обтекаемыми фразами. Это мой стиль! И
если нам выпало на долю работать вместе, давайте привыкать друг к другу.
- Чем обосновано ваше мнение? - глухо спросил Нунке.
- Вас, мистер Нунке, мне рекомендовали как одного из лучших работников
немецкой разведки, так неужели вы сами...
- Вы только что сказали, что не умеете и не любите подслащать...
- А я и не собираюсь этого делать. Наоборот! Если у вас, одного из
лучших разведчиков, школа в таком состоянии, значит, нам придется
поработать, чтобы поднять ее до уровня современных задач.
- А именно?
- Школа плохо оборудована технически. Ваши подслушиватели старой и
примитивной конструкции, электроаппаратура - времен кайзера... У вас нет
ничего, что для рядового американского детектива, подчеркиваю, обычного
детектива, а не профессионального разведчика, было бы новостью.
- Но мистер-Думбрайт! Надо же учесть, что во время войны школа влачила
жалкое существование и только теперь...
- Мы не анализируем причин, а говорим о результатах. А они отнюдь не
утешительны: отсталость есть отсталость. Что бы ее ни породило. Кстати, этот
упрек я бросаю не вам, а высшему руководству школы. Оно было обязано
