что его туловище согнулось вдвое, по весьма своеобразно и совсем не
по-лебединому, как вдруг мистер Пиквик невинно крикнул с другого берега:
- Сэм!
- Сэр?
- Идите сюда, вы мне нужны.
- Пустите, сэр, - сказал Сэм. - Слышите, хозяин зовет! Пустите, сэр.
Сделав энергическое усилие, мистер Уэллер вырвался из рук извивавшегося
пиквикиста и при этом сообщил телу несчастного мистера Уинкля сильный
толчок. С меткостью, которую не могла бы обеспечить никакая степень ловкости
или практика, злосчастный джентльмен ворвался в круг конькобежцев в тот
самый момент, когда мистер Боб Сойер выделывал фигуру несравненной красоты.
Мистер Уинкль неистово налетел на него, и оба с грохотом рухнули. Мистер
Пиквик побежал к ним. Боб Сойер поднялся на ноги, но мистер Уинкль был
слишком благоразумен, чтобы проделать нечто подобное на коньках. Он сидел на
льду, делая судорожные усилия улыбнуться, но каждая черта его лица выражала
страдание.
- Вы ушиблись? - с тревогой осведомился мистер Бенджемин Эллен.
- Не очень, - ответил мистер Уинкль, энергически растирая спину.
- Разрешите сделать вам кровопускание! - с жаром воскликнул мистер
Бенджемин.
- Нет, благодарю вас! - поспешно отозвался мистер Уинкль.
- Право же, лучше было бы сделать, - сказал Эллен.
- Благодарю вас, - ответил мистер Уинкль. - Я предпочитаю не делать.
- А вы что скажете, мистер Пиквик? - осведомился Боб Сойер.
Мистер Пиквик был взволнован и возмущен. Он подозвал мистера Уэллера и
строгим голосом сказал:
- Снимите с него коньки.
- Да ведь я только что начал, - возразил мистер Уинкль.
- Снимите с него коньки! - твердо повторил мистер Пиквик.
Приказание нельзя было оставить без внимания. Мистер Уинкль молча
позволил Сэму его исполнить.
- Поднимите его, - сказал мистер Пиквик.
Сэм помог ему встать.
Мистер Пиквик отошел на несколько шагов от зрителей и, поманив своего
друга, устремил на него испытующий взгляд и произнес тихим голосом, но
внятно и выразительно следующие знаменательные слова:
- Вы хвастун, сэр.
- Кто? - вздрогнув, переспросил мистер Уинкль.
- Хвастун, сэр! Если вам угодно, я скажу яснее: обманщик, сэр!
С этими словами мистер Пиквик медленно повернулся на каблуках и
присоединился к своим друзьям.
Пока мистер Пиквик выражал мнение, только что изложенное, мистер Уэллер
и жирный парень, устроив общими силами дорожку-каток, упражнялись на ней с
большим мастерством и блеском. Сэм Уэллер, в частности, выделывал прекрасную
фигуру замысловатого скольжения по льду, которая обычно называется "стучать
в дверь сапожника" и состоит в том, чтобы скользить на одной ноге и
постукивать изредка на манер почтальона другой ногой. Дорожка была славная,
длинная, и в этом скольжении было нечто такое, что не могло не прельстить
мистера Пиквика, которому было очень холодно стоять на одном месте.
- Это очень приятное, согревающее упражнение, не правда ли? - обратился
он к Уордлю, когда сей джентльмен окончательно запыхался оттого, что,
раздвинув ноги, как циркуль, неутомимо чертил сложные геометрические фигуры
на льду.
- О, несомненно! - ответил Уордль. - Вы умеете скользить по льду?
- Когда-то практиковался на льду по канавам, еще в детстве, - отозвался
мистер Пиквик.
- Попробуйте сейчас, - предложил Уордль.
- Ах, пожалуйста, мистер Пиквик! - воскликнули все леди.
- Я был бы счастлив доставить вам любое развлечение, - ответил мистер
Пиквик, - но я такой штуки не проделывал вот уже тридцать лет.
- Ну-ну! Вздор! - воскликнул Уордль, снимая коньки с той порывистостью,
какая характеризовала все его поступки. - Идем! Я вам составлю компанию,
пожалуйте!
И благодушный старик помчался по скользкой дорожке с быстротой,
достойной чуть ли не самого мистера Уэллера и посрамляющей жирного парня.
Мистер Пиквик помедлил, подумал, снял перчатки и положил их в шляпу;
разбежался раз, другой и третий и столько же раз останавливался, затем
разбежался еще раз и, расставив ноги на ярд с четвертью, медленно и
торжественно начал скользить по дорожке под восторженные крики зрителей.
- Куйте железо, пока горячо, сэр! - крикнул Сэм.
И снова помчались: Уордль, за ним мистер Пиквик, за ним Сэм, за ним
мистер Уинкль, за ним мистер Боб Сойер, за ним жирный парень, за ним мистер
Снодграсс, - один следом за другим, с таким рвением, словно все их будущее
зависело от их проворства.
Было в высшей степени интересно созерцать, как мистер Пиквик исполнял
свою роль в этой церемонии; наблюдать мучительную тревогу, с какой он
замечал, что человек, скользящий сзади, настигает его с неминуемым риском
сбить с ног; видеть, как он постепенно умеряет скорость, сообщенную движению
первоначальным разбегом, и медленно поворачивается на катке лицом к тому
месту, откуда начал бег; взирать на лучезарную улыбку, которая освещала его
лицо, когда он добегал до конца дорожки, и на стремительность, с какою он,
проделав это, поворачивал и бежал вслед за своим предшественником. Его
черные гетры красиво мелькали на снегу, а глаза сквозь очки сияли радостью и
весельем. А когда его сбивали с ног (что случалось в среднем через каждые
два пробега на третий), было восхитительно смотреть, как он с
раскрасневшейся физиономией подбирает свою шляпу, перчатки и носовой платок
и опять занимает свое место в шеренге с пылом и энтузиазмом, которых,
казалось, ничто не могло бы ослабить.
Веселье было в разгаре; скользили все быстрее и быстрее, смеялись все
громче и громче, как вдруг послышался громкий резкий треск. Все устремились
к берегу, леди пронзительно взвизгнули, мистер Тапмен закричал. Большая
глыба льда исчезла; вода булькала над нею. Шляпа, перчатки и носовой платок
мистера Пиквика плавали на поверхности, и это было все, что осталось от
мистера Пиквика.
На всех лицах изобразились ужас и отчаяние, мужчины побледнели, а
женщинам стало дурно; мистер Снодграсс и мистер Уинкль схватились за руки и
в безумной тревоге смотрели на то место, где скрылся их учитель, в то время
как мистер Тапмен, дабы оказать скорейшую помощь, а также внушить тем, кто
мог находиться поблизости, ясное представление о катастрофе, мчался во всю
прыть по полю, крича: "Пожар!"
В тот момент, когда старый Уордль и Сэм Уэллер осторожно приближались к
месту катастрофы, а мистер Бенджемин Эллен спешно совещался с мистером Бобом
Сойером, не своевременно ли теперь сделать кровопускание всей компании для
некоторого усовершенствования в профессиональной практике, - в этот самый
момент лицо, голова и плечи вынырнули из воды, и обнаружились черты лица и
очки мистера Пиквика.
- Продержитесь одну секунду, одну только секунду! - вопил мистер
Снодграсс.
- Да, пожалуйста! Заклинаю вас - ради меня! - орал мистер Уинкль,
глубоко потрясенный.
Заклятье было, пожалуй, излишним, ибо можно предположить, что, не
согласись мистер Пиквик продержаться ради кого-нибудь другого, у него
мелькнула бы мысль, что не худо это сделать ради себя самого.
- Вы нащупываете дно, старина? - спросил Уордль. - Да, конечно, -
ответил мистер Пиквик, вытирая голову и лицо и ловя воздух ртом. - Я упал на
спину. Сначала я не мог подняться на ноги.
Глина на той части костюма мистера Пиквика, которая была видна,
свидетельствовала о правдивости этих слов, и опасения зрителей в
значительной мере рассеялись, когда жирный парень вдруг вспомнил, что
глубина нигде не превышает пяти футов; вслед за тем были совершены чудеса
храбрости, чтобы его извлечь. Плеск, треск, барахтанье - и, наконец, мистер
Пиквик был благополучно избавлен от дальнейших неприятностей и снова
очутился на суше.
- Ах, он простудится насмерть! - сказала Эмили.
- Бедняжка! - воскликнула Арабелла. - Позвольте мне закутать вас в
шаль, мистер Пиквик.
- И это лучшее, что вы можете сделать, - сказал Уордль. - а потом
бегите поскорее домой и немедленно укладывайтесь в постель.
Десяток шалей был предложен в тот же момент. Выбрали три-четыре самых
толстых, завернули в них мистера Пиквика, и он тронулся в путь под
присмотром мистера Уэллера, являя собою странное зрелище: пожилой
джентльмен, насквозь мокрый и без шляпы, с руками, притянутыми шалью к
бокам, мчался вперед без всякой видимой цели со скоростью добрых шести
английских миль в час.
Но в такой критический момент мистер Пиквик не заботился о приличиях и,
понукаемый Сэмом Уэллером, продолжал бежать во всю прыть, пока не добежал до
двери Менор Фарм, куда мистер Тапмен прибыл минут на пять раньше и напугал
старую леди до сердцебиения, внушив ей непоколебимую уверенность в том, что
загорелось в кухонном дымоходе, - бедствие, всегда рисовавшееся в огненных
красках воображению старой леди, если кто-либо проявлял малейшие признаки
волнения.
Мистер Пиквик, не медля ни секунды, забрался в постель. Сэм Уэллер
развел яркий огонь в камине и подал ему обед; позднее принесли чашу пунша и
устроили грандиозную пирушку по случаю его спасения. Старик Уордль слышать
не хотел о том, чтобы он встал, поэтому кровать превратили в
председательское кресло, и мистер Пиквик председательствовал. Потребовали
вторую и третью чашу. И когда мистер Пиквик проснулся на следующее утро, у
него не наблюдалось ни малейших симптомов ревматизма - факт, доказывающий,
как заметил весьма справедливо мистер Боб Сойер, что в таких случаях нет
ничего лучше горячего пунша, а если иной раз горячий пунш оказывается
недействительным, это объясняется только тем, что пациент допустил грубую
ошибку, выпив. слишком мало.
Веселое общество разъехалось на следующее утро. Разъезжаться по домам
восхитительно в наши школьные годы, но в последующей жизни расставания
бывают довольно мучительны. Смерть, эгоистические поступки, перемена фортуны
ежедневно разбивают много счастливых компаний и разбрасывают их по свету; и
мальчики и девочки не возвращаются назад. Мы не хотим сказать, что именно
так произошло в данном случае. Нам желательно только уведомить читателя, что
гости отправились восвояси, что мистер Пиквик и его друзья снова заняли
места на крыше магльтонской кареты и что Арабелла Эллен уехала к месту
своего назначения, где бы оно ни находилось, - мы смеем думать, что мистер
Уинкль знал, где оно находится, но признаемся, что мы этого не знаем, - под
охраной и присмотром своего брата Бенджемина и его весьма близкого и
закадычного друга, мистера Боба Сойера.
При расставании этот последний джентльмен и мистер Бенджемин Эллен с
таинственным видом отвели мистера Пиквика в сторонку, и мистер Боб Сойер,
ткнув указательным пальцем между ребер мистера Пиквика и тем самым проявив
свою природную шутливость и в то же время знание анатомии человеческого
тела, осведомился:
- Послушайте, старина, где вы угнездились?
Мистер Пиквик отвечал, что в настоящее время он проживает в гостинице
"Джордж и Ястреб".
- Я хочу, чтобы вы ко мне заглянули, - сказал Боб Сойер.
- Ничто не может мне доставить большего удовольствия, - ответил мистер
Пиквик.
- Вот моя квартира, - сказал мистер Боб Сойер, доставая визитную
карточку, - Лент-стрит, Боро; это, знаете ли, для меня удобно, близко от
Гайя *. Когда вы пройдете мимо церкви Сент-Джорджа, сверните с Хай-стрит
направо, первая улица.
- Я найду, - отозвался мистер Пиквик.
- Приходите в четверг вечером через две педели и приводите своих
приятелей, - сказал мистер Боб Сойер. У меня соберется несколько товарищей
