романтической. Какие это удивительные места, где люди подвергаются медленным
пыткам! Подумайте о бедняке, растратившем все, что у него было, дошедшем до
нищеты, обобравшем друзей, чтобы заняться профессией, которая не даст ему
куска хлеба. Ожидание... надежда... разочарование... страх... горе...
бедность... разбитые надежды и конец карьеры... быть может, самоубийство или
нищета и пьянство. Разве я говорю неправду?
И старик потер руки в усмехнулся, словно радуясь, что ему удалось
по-своему осветить излюбленную тему.
Мистер Пиквик с большим любопытством разглядывал старика, а остальные
улыбались и помалкивали.
- Толкуют о немецких университетах, - продолжал маленький старте.
Вздор! У нас здесь романтики достаточно, даже на полмили незачем отходить,
только об этом никогда не думают.
- Об этой романтике я действительно никогда еще не думал, - смеясь,
сказал мистер Пиквик.
- Конечно, не думали, - отозвался маленький старик. - Как говорил мне
один мой друг: "В сущности, что особенного в этих помещениях?" - "Странные
старые дома", - отвечал я. "Нисколько", - говорил он. "Уединенные",
продолжал я. "Ничуть не бывало", - говорил он. Как-то утром он умер от
апоплексического удара, когда собирался открыть свою выходную дверь. Он упал
головой на свой собственный ящик для писем и так пролежал полтора года. Все
думали, что он уехал из города.
- А как же его в конце концов нашли? - полюбопытствовал мистер Пиквик.
- Старейшины * решили взломать дверь, потому что он два года не платил
за квартиру. Так и сделали. Взломали замок, и покрытый пылью скелет в синем
фраке, черных коротких штанах и шелковых чулках упад в объятия швейцара,
который открыл дверь. Странно! Пожалуй, довольно странно, а?
Старичок еще ниже склонил голову к плечу и с невыразимым удовольствием
потер руки.
- Я знаю другой случай, - сказал старичок, когда хихиканье его
постепенно стихло. - Это произошло в Клиффордс-Инне. Жилец верхнего этажа
человек дурной репутации - заперся в стенном шкафу в своей спальне и принял
мышьяку. Управляющий подумал, что он сбежал, отпер его дверь и вывесил
объявление. Явился другой человек, нанял квартиру, меблировал ее и переехал
туда. Почему-то он не мог спать - ему было тревожно и неуютно. "Странно,
сказал он. - Устрою спальню в другой комнате, а здесь будет моя гостиная".
Он произвел эту перемену в очень хорошо спал ночью, но вдруг обнаружил, что
почему-то не может читать по вечерам: он начал нервничать, беспокоиться, все
время снимал нагар со свечей и осматривался по сторонам. "Ничего не
понимаю", - сказал он, когда вернулся как-то вечером из театра и пил
холодный грог, прислонившись спиной к стене, чтобы не могло ему почудиться,
будто кто-то стоит у него за спиной. "Ничего не понимаю", - сказал он, и как
раз в эту секунду его взгляд упал на маленький стенной шкаф, который всегда
был заперт, и дрожь пробежала по всему его телу с головы до пят. "Это
странное чувство я испытывал раньше, - сказал он, - я невольно думаю о том,
что с этим шкафом связано что-то неладное". Он сделал над собой усилие,
собрался с духом, сбил замок двумя ударами кочерги, открыл дверцу и... да,
сомнений быть не могло: в углу, выпрямившись во весь рост, стоял прежний
жилец, крепко сжимая в руке маленькую бутылочку, а лицо его... ну, ладно!..
Закончив рассказ, маленький старик с мрачной торжествующей улыбкой
обвел глазами внимательные лица своей изумленной аудитории.
- Какие странные вещи вы рассказываете, сэр, - заметил мистер Пиквик,
пристально разглядывая сквозь очки физиономию старика.
- Странные! - повторил маленький старик. - Нисколько! Вам они кажутся
странными, потому что вы ничего об этом не знаете. Они забавны, но заурядны.
- Забавны! - невольно воскликнул мистер Пиквик.
- Да, забавны, не правда ли? - с дьявольской усмешкой отозвался
маленький старик, а затем, не дожидаясь ответа, продолжал:
- Я знал другого человека... Позвольте... сорок лет прошло с тех пор...
он нанял старую, сырую, скверную квартиру в одном из самых старинных Иннов,
которая много лет пустовала и стояла запертой. Пожилые женщины рассказывали
множество историй об этой квартире, и ее, конечно, не назовешь веселой, но
он был беден, а комнаты дешевы, и для него это было бы достаточным
основанием, будь они в десять раз хуже. Ему пришлось купить кое-какую ветхую
мебель, находившуюся в квартире, и между прочим огромный, громоздкий
деревянный шкаф для бумаг с большими стеклянными дверцами, занавешенными
изнутри. Совершенно бесполезная для него вещь, ибо у него не было никаких
бумаг, а что касается одежды, он носил ее всю на себе, и больше никаких
забот она истребовала. Итак, он перевез всю свою мебель - не набралось
полной подводы - и расставил ее так, чтобы казалось, будто здесь не четыре
стула, а дюжина. Вечером он сидел у камина и осушал первый стакан виски из
тех двух галлонов, которые взял в кредит, и размышлял о том, будет ли
когда-нибудь все это оплачено, и если будет, то через сколько лет, как вдруг
глаза его остановились на стеклянных дверцах деревянного шкафа. "Эх, -
сказал он, - не будь я вынужден купить эту безобразную штуку, по расценке
старого маклера, я мог бы приобрести что-нибудь получше за те же деньги. Я
вот что тебе скажу, старина, - продолжал он громко, обращаясь к шкафу, ибо
больше ему не к кому было обратиться, - если бы стоило труда разбить твой
старый остов, я бы в один момент бросил тебя в камин!" Едва произнес он эти
слова, как из шкафа вырвался, казалось, какой-то звук, напоминающий слабый
стон. Сначала он испугался, но ретив после недолгих размышлений, что, должно
быть, это застонал какой-нибудь молодой человек в соседней комнате, который
обедал не дома, он положил ноги на каминную решетку и поднял кочергу, чтобы
размешать угли. В эту секунду звук повторился, и за стеклянной дверцей,
медленно приоткрывавшейся, предстал бледный, истощенный человек в
запачканном и поношенном костюме, стоявший выпрямившись в шкафу. Человек был
высокий и худой, на лице его отражались озабоченность и тревога; в оттенке
кожи и во всей изможденной и странной фигуре было что-то такое, чего никогда
не бывает у обитателей этого мира. "Кто вы такой? - спросил новый жилец,
сильно побледнев, но тем не менее взвешивая в руке кочергу и целясь прямо в
лицо джентльмену. - Кто вы такой?" - "Не бросайте в меня этой кочерги,
отозвался тот. - Если вы ее швырнете, даже прицелившись метко, она свободно
пройдет сквозь меня, и вся сила удара обрушится на дерево за мною. Я - дух".
- "А скажите, пожалуйста, что вам здесь нужно?" - пролепетал жилец. "В этой
комнате, - отвечало привидение, - свершилась моя земная гибель, здесь я и
мои дети - мы нищенствовали. В этом шкафу хранились скопившиеся в течение
многих лет бумаги по одному длинному-длинному судебному процессу. В этой
комнате, когда я умер от горя и отчаяния, два коварных хищника поделили
богатства, за которые я боролся на протяжении всей своей жалкой жизни, и ни
одного фартинга не досталось моему несчастному потомству. Я их запугал и
прогнал отсюда и с тех пор скитался по ночам - только по ночам я могу
возвращаться на землю - в тех местах, где так долго бедствовал. Это
помещение мое, - оставьте его мне. - "Если вы так твердо решили явиться
сюда, - сказал жилец, который успел прийти в себя во время этой невеселой
речи призрака, - я с величайшим удовольствием откажусь от своих прав, но, с
вашего разрешения, мне бы хотелось задать вам один вопрос". - "Задавайте",
сурово отозвалось привидение.
"Видите ли, - сказал жилец, - я не отношу этого замечания к вам лично,
так как оно в равной мере относится к большинству привидений, о которых я
когда-либо слышал, но я считаю нелепым, что теперь, когда у вас есть
возможность посещать чудеснейшие уголки земного шара - ибо, я полагаю,
пространство для вас ничто, - вы неизменно возвращаетесь как раз в те самые
места, где были особенно несчастливы". - "Ей-богу, это совершенно верно, я
никогда об этом не думал", - сказал призрак. "Видите ли, сэр, - продолжал
жилец, - это очень неудобная комната. Судя по внешнему виду этого шкафа, я
склонен предположить, что в нем водятся клопы, и, право же, я думаю, что вы
могли бы найти гораздо более комфортабельное помещение, не говоря уже о
лондонском климате. который чрезвычайно неприятен". - "Вы совершенно правы,
сэр, - вежливо сказал призрак, - раньше мне это никогда не приходило в
голову, я немедленно испробую перемену климата". И действительно, он начал
испаряться в то время, как говорил; ноги его совсем уже исчезли. "И если,
сэр, крикнул ему вдогонку жилей, - вы будете так добры и намекнете другим
леди и джентльменам, которые в настоящее время обитают в старых пустых
домах, что они могли бы устроиться гораздо удобнее в каком-нибудь другом
месте, вы окажете великое благодеяние обществу". - "Я это сделаю, - ответил
призрак, должно быть, мы в самом деле тупы, очень тупы. Не понимаю, как мы
могли быть такими дураками". С этими словами призрак исчез. - И вот что
замечательно, добавил старик, зорким взглядом окинув сидевших за столом, - с
тех пор он ни разу не возвращался.
- Неплохо, если это правда, - сказал человек с мозаичными запонками,
закуривая новую сигару.
- Е_с_л_и! - с чрезвычайным презрением воскликнул старик. - Пожалуй, -
добавил он, обращаясь к Лаутену, он скажет, что и мой рассказ о странном
клиенте, который был у нас, когда я служил у поверенного, тоже выдумки... Я
бы не удивился.
- О6 этом я ничего не рискну сказать, потому что никогда не слышал
этого рассказа, - заметил владелец мозаичных украшений.
- Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали эту историю, сэр, - сказал
мистер Пиквик.
- Ах, расскажите! - подхватил Лаутен. - Никто ее не слышал, кроме меня,
а я ее почти забыл.
Старик окинул взглядом слушателей и усмехнулся еще страшнее, чем
раньше, как бы торжествуя при виде того внимания, какое отразилось на всех
лицах. Затем, потирая рукой подбородок и созерцая потолок словно для того,
чтобы освежить воспоминания, он начал следующий рассказ:
"РАССКАЗ СТАРИКА О СТРАННОМ КЛИЕНТЕ
- Для вас не имеет значения, - начал старик, - где и когда я узнал эту
краткую историю. Если бы я стал излагать ее в том порядке, в каком она до
меня дошла, я должен был бы начать с середины и, рассказав до конца,
вернуться к началу. Достаточно сказать, что кое-какие события произошли на
моих глазах. Что же касается остальных, то мне известно, что они
действительно случились и еще живы многие, кто помнит их слишком хорошо.
На Хай-стрит в Боро, близ церкви Сент Джорджа, и по той же стороне,
находится, как почтя всем известно, самая маленькая, из наших долговых тюрем
Маршелси. Хотя в наше время она резко отличается от той клоаки, какою
некогда была, но и в усовершенствованном виде она представляет мало соблазна
для людей расточительных и мало утешения для непредусмотрительных.
Осужденный преступник пользуется в Ньюгете * таким же хорошим двором для
прогулок на свежем воздухе, как и несостоятельный должник в тюрьме Маршелси
<Лучшим. Но так было в прошлом, в лучшие времена, а ныне и тюрьмы этой не
существует. (Прим. автора к одному из позднейших изданий.)>.
Моя ли это фантазия, или я не могу отделить это место от старых
воспоминаний, с ним связанных, но эту часть Лондона я не выношу. Улица
широкая, магазины просторные, грохот проезжающих экипажей, шаги людей,
движущихся непрерывным потоком, - все звуки оживленного уличного движения
