Мистер Пиквик ответил утвердительно.
- Жаркая борьба, уважаемый сэр, - заметил человечек.
- Очень приятно! - сказал мистер Пиквик, потирая руки. - Очень приятно
наблюдать горячий патриотизм, с какой бы стороны он ни проявлялся. Вы
говорите, жаркая борьба?
- О да! - ответил человечек. - Очень жаркая. Мы заняли все гостиницы в
городе, а противнику оставили только пивные. Ловкий политический ход,
уважаемый сэр, а?
И маленький джентльмен самодовольно усмехнулся и угостился изрядной
понюшкой табаку.
- А каков может быть исход выборов? - осведомился мистер Пиквик.
- Не ясно, уважаемый сэр, в настоящее время еще не ясно. Тридцать три
избирателя заперты людьми Физкина в каретном сарае "Белого Оленя".
- В каретном сарае! - ахнул мистер Пиквик, пораженный этим вторым
политическим ходом.
- Да, их держат под замком, пока они не понадобятся, - продолжал
маленький человек. - Вы понимаете, делается это для того, чтобы мы их не
завербовали; но если бы мы и добрались до них - все равно толку никакого,
потому что их умышленно спаивают. Ловкий человек - агент Физкина... очень
ловкий.
Мистер Пиквик широко раскрыл глаза, но не сказал ни слова.
- Тем не менее, - мистер Перкер понизил голос почти до шепота, - мы не
теряем надежды. Вчера мы устроили маленькую вечеринку... сорок пять особ
женского пола, уважаемый сэр... и каждой мы подарили перед уходом зеленый
зонтик.
- Зонтик! - воскликнул мистер Пиквик.
- Вот именно, сэр, вот именно. Сорок пять зеленых зонтиков, семь
шиллингов шесть пенсов штука. Все женщины любят украшения... поразительный
эффект имели эти зонтики. Они обеспечили нам голоса всех мужей и доброй
половины братьев... Это побивает чулки, фланель и все эти пустяки. Моя идея,
уважаемый сэр! В град, в дождь, в солнцепек вам не пройти по улице и десятка
ярдов, не встретив с полдюжины зеленых зонтиков.
Тут маленьким джентльменом овладел припадок веселых судорог, который
прекратился только при появлении третьего лица.
Это был высокий тощий мужчина с рыжеволосой головой, начавшей лысеть, и
с лицом, на котором торжественное сознание собственной значительности
сочеталось с бездонным глубокомыслием. Он был облачен в длинный коричневый
сюртук, черный суконный жилет и мышиного цвета панталоны. На жилете у него
болтался лорнет, на голове была шляпа с очень низкой тульей и широкими
полями. Вошедший был представлен мистеру Пиквику как редактор "Итенсуиллской
газеты" - мистер Потт.
После нескольких вступительных слов мистер Потт повернулся к мистеру
Пиквику и торжественно произнес:
- Эта борьба вызывает большой интерес в столице, сэр?
- Мне кажется, вызывает, - ответил мистер Пиквик.
- Смею думать, - продолжал Потт, ища взглядом подтверждения со стороны
мистера Перкера, - смею думать, что моя статья в последнем субботнем номере
до известной степени этому способствовала.
- Не может быть ни малейших сомнений! - подтвердил маленький
джентльмен.
- Пресса - могущественное орудие, сэр! - сказал Потт.
Мистер Пиквик выразил полнейшее согласие с этим положением.
- Но надеюсь, сэр, - продолжал Потт, - я никогда не злоупотреблял той
великой властью, которой обладаю. Надеюсь, сэр, что я никогда не направлял
врученного мне благородного орудия против священного лона частной жизни или
в чувствительное сердце личной репутации... Надеюсь, сэр, что я посвятил
свою энергию... попыткам... может быть, слабым, да, да, слабым... внушать те
принципы... которые... которые...
Тут редактор "Итенсуиллской газеты", по-видимому, запутался, мистер
Пиквик пришел ему на помощь и сказал:
- Ну, конечно.
- Позвольте мне, сэр, - сказал Потт, - спросить вас, человека
беспристрастного, как относится общественное мнение Лондона к моей борьбе с
"Независимым"?
- Несомненно, с огромным интересом, - вмешался мистер Перкер с лукавой
улыбкой, по всей вероятности случайной.
- Эта борьба, - продолжал Потт, - будет длиться, сколько у меня хватит
сил, здоровья и той доли таланта, которой я одарен. От этой борьбы, сэр,
пусть она даже внесет смятение в умы людей и разожжет страсти, пусть они не
смогут из-за нее выполнять повседневные обязанности, - от этой борьбы, сэр,
я не откажусь, пока не раздавлю своей пятой "Итенсуиллский независимый". Я
хочу, сэр, чтобы Лондон и вся страна знали, что на меня можно положиться,
что я их не покину, что я решил биться, сэр, до конца!
- Ваше поведение, сэр, очень благородно, - произнес мистер Пиквик и
пожал руку великодушному Потту.
- Я вижу, сэр, вы человек умный и талантливый, - сказал мистер Потт,
едва переводя дух после своей пылкой патриотической декларации. - Я в высшей
степени счастлив, сэр, познакомиться с таким человеком.
- А я, - ответил мистер Пиквик, - весьма польщен таким мнением.
Разрешите мне, сэр, познакомить вас с моими спутниками, корреспондентами
клуба, основанием которого я могу гордиться.
- Я буду в восторге, - сказал мистер Потт.
Мистер Пиквик удалился и, вернувшись со своими друзьями, представил их
по всем правилам редактору "Итенсуиллской газеты".
- Теперь, дорогой мой Потт, - сказал маленький мистер Перкер, возникает
вопрос, как нам поступить с нашими друзьями.
- Полагаю, мы можем остановиться в этой гостинице, - сказал мистер
Пиквик.
- В гостинице нет ни одной свободной кровати, уважаемый сэр, ни единой
кровати.
- Чрезвычайно затруднительное положение, - заметил мистер Пиквик.
- Чрезвычайно! - подтвердили его спутники.
- Мне пришел в голову один план, - сказал мистер Потт, - который, мне
кажется, можно с успехом привести в исполнение. В "Павлине" есть две
кровати, а я беру на себя смелость заявить от имени миссис Потт, что она
рада будет дать пристанище мистеру Пиквику - и одному из его друзей, если
два других джентльмена не возражают против того, чтобы им со слугою
устроиться в "Павлине".
После некоторых настояний со стороны мистера Потта и повторных отказов
со стороны мистера Пиквика, не считавшего возможным причинять неудобства или
хлопоты любезной супруге мистера Потта, было решено, что это единственно
осуществимый план, на каком можно остановиться. На нем и остановились, а
засим, пообедав вместе в "Городском Гербе", друзья расстались: мистер Тапмен
и мистер Снодграсс пошли к "Павлину", а мистер Пиквик и мистер Уинкль
направили свои стопы к дому мистера Потта, условившись заранее, что утром
они все соберутся в "Городском Гербе" и будут сопровождать процессию
почтенного Сэмюела Сламки до того места, где будут провозглашаться
кандидаты.
Семейный круг мистера Потта ограничивался им самим и его женой. У всех,
кого мощный гений вознес на большую высоту, обычно имеется какая-нибудь
маленькая слабость, несовместимая с основными чертами их характера и тем
более примечательная. Если мистер Потт имел какую-нибудь слабость, то, быть
может, заключалась она в том, что он, пожалуй, слишком подчинялся влиянию
своей жены, которая, не без презрения, главенствовала над ним. Мы не считаем
себя вправе как-либо подчеркивать этот факт, ибо в данном случае самые
пленительные уловки миссис Потт были пущены в ход для встречи двух
джентльменов.
- Моя дорогая, - сказал мистер Потт, - мистер Пиквик... мистер Пиквик
из Лондона.
Миссис Потт ответила на отеческое рукопожатие мистера Пиквика
очаровательной улыбкой; мистер Уинкль, который вовсе не был представлен,
шаркал ногами и кланялся, забытый в темном углу комнаты.
- Потт, друг мой... - сказала миссис Потт.
- Жизнь моя! - отозвался мистер Потт.
- Пожалуйста, представь другого джентльмена.
- Тысяча извинений! - сказал мистер Потт. - Разрешите... миссис Потт,
мистер...
- Уинкль, - подсказал мистер Пиквик.
- Уинкль! - повторил мистер Потт, и церемония представления была
закончена.
- Мы должны извиниться перед вами, сударыня, - начал мистер Пиквик, - в
том, что без всякого предупреждения нарушаем ваш домашний покой.
- Прошу вас, не говорите об этом, сэр, - с живостью отвечала дражайшая
половина мистера Потта. - Уверяю вас, для меня настоящий праздник увидеть
новые лица! Я живу изо дня в день и неделю за неделей в этом скучном месте,
никого не видя.
- Никого, дорогая моя! - лукаво воскликнул мистер Потт.
- Никого, кроме т_е_б_я, - резко отпарировала миссис Потт.
- Знаете, мистер Пиквик, - сказал хозяин в пояснение к жалобе своей
жены, - мы до известной степени лишены многих развлечений и удовольствий,
которыми могли бы пользоваться при иных условиях. Мое общественное положение
редактора "Итенсуиллской газеты", тот вес, каким эта газета пользуется в
стране, мое постоянное пребывание в водовороте политики...
- Пи, друг мой... - перебила миссис Потт.
- Жизнь моя... - отозвался редактор.
- Мне бы хотелось, друг мой, чтобы ты попробовал найти какую-нибудь
тему для разговора, в которой джентльмены могли бы принять участие.
- Но, милочка... - с великим смирением возразил мистер Потт, - мистер
Пиквик этим интересуется.
- И благо ему, если он может этим интересоваться, - выразительно
сказала миссис Потт. - А мне до смерти надоела ваша политика, ссоры с
"Независимым" и весь этот вздор. Я просто удивляюсь, Пи, что ты лезешь со
своими глупостями!
- Но, дорогая моя... - начал мистер Потт.
- Ах, вздор, и слушать не хочу, - прервала миссис Потт. - Вы играете и
экарте, сэр?
- Я буду счастлив научиться под вашим руководством, - ответил мистер
Уинкль.
- В таком случае придвиньте вон тот столик к окну, чтобы я не слыхала
больше об этой прозаической политике.
- Джейн, - сказал мистер Потт служанке, которая внесла свечи, - пойдите
вниз в контору и принесите мне пачку номеров "Газеты" за тысячу восемьсот
двадцать восьмой год. Я хочу прочесть вам, - добавил редактор, обращаясь к
мистеру Пикнику, - я хочу прочесть вам сейчас несколько передовых статей,
которые я написал в то время о затее Желтых, задумавших назначить нового
сборщика пошлин у одной из наших застав... Полагаю, они вас развлекут.
- Да, мне бы очень хотелось послушать, - сказал мистер Пиквик.
Была доставлена пачка газет, и редактор сел рядом с мистером Пиквиком.
Мы тщетно рылись в записной книжке мистера Пиквика в надежде найти хотя
бы краткое изложение этих прекрасных статей. Мы имеем все основания
предполагать, что он был в полном восхищении от силы и свежести их стиля; во
всяком случае мистер Уинкль отметил тот факт, что глаза мистера Пиквика были
закрыты, как бы от чрезмерного удовольствия, все время, пока длилось чтение.
Приглашение к ужину положило конец игре в экарте и ознакомлению с
красотами "Итенсуиллской газеты". Миссис Потт была в прекраснейшем состоянии
духа и в высшей степени любезна. Мистер Уинкль успел в значительной мере
снискать се расположение, и она не задумалась сообщить ему конфиденциально,
что мистер Пиквик - "прелестный старичок". Это выражение отличается
фамильярностью, которую очень немногие из тех, кто был близко знаком с этим
колоссального ума человеком, осмелились бы себе позволить. Однако мы его
сохранили, ибо оно является трогательным и убедительным показателем того
уважения, с каким относились к нему все слои общества, и той легкости, с
какой он находил путь ко всем сердцам и чувствам.
Был поздний час - много времени спустя, после того как мистер Тапмен и
мистер Снодграсс заснули в сокровенных тайниках "Павлина", - когда два друга
удалились на отдых. Дремота вскоре окутала сознание мистера Уинкля, но его
