разговорчив, а все - очень счастливы.
ГЛАВА LV
Мистер Соломон Пелл с помощью
выборного комитета кучеров улаживает дела мистера
Уэллера-старшего
- Сэмивел, - сказал мистер Уэллер, обращаясь к своему сыну утром после
похорон, - я нашел его, Сэмми. Я так и думал, что оно там.
- Что вы нашли и где? - осведомился Сэм.
- Завещание твоей мачехи, Сэмми, - отвечал мистер Уэллер. - В нем
сделаны распоряжения насчет оболгаций, о которых я тебе говорил вчера.
- А разве она вам не сказала, где оно лежит? - спросил Сэм.
- Ни словечком не обмолвилась, Сэмми, - отвечал мистер Уэллер. - Мы
улаживали наши маленькие свары, а я старался ее подбодрить и совсем забыл
спросить о завещании. И, пожалуй, я бы и спрашивать не стал, даже если бы
вспомнил, - добавил мистер Уэллер. - Нехорошее это дело, Сэмми, надоедать
больному вопросами об его деньгах, когда ухаживаешь за ним. Это все равно,
что усаживать в карету наружного пассажира, слетевшего с крыши, вздыхать и
спрашивать, как он себя чувствует, и в то же время запустить ему руку в
карман.
Иллюстрировав свою мысль таким примером, мистер Уэллер достал из
бумажника грязный лист почтовой бумаги, исписанный каракулями, беспорядочно
лепившимися друг к другу.
- Вот он - документ, Сэмми, - сказал мистер Уэллер. - Я нашел его в
маленьком чайнике на верхней полке буфета. Бывало, еще до замужества, она
хранила там свои банковые билеты, Сэмивел. Я много раз видел, как она
снимала крышку с чайника, когда нужно было платить по счетам. Бедняжка! Она
могла бы наполнить своими завещаниями все чайники в доме и не почувствовала
бы никакого неудобства, потому что последнее время почти не интересовалась
этим напитком, вот только в вечера трезвости они закладывали фундамент чаем,
чтобы залить его спиртным.
- Что же тут сказано? - спросил Сэм.
- Точь-в-точь то самое, что я тебе говорил, сын мой, - отвечал
родитель. - "Двести фунтов оболгациями моему пасынку Сэмивелу, а все
остальное мое имущество, какое бы оно ни было, моему мужу Тони Вэллеру,
которого я назначаю моим единственным душеприказчиком".
- И это все? - осведомился Сэм.
- Все, - сказал мистер Уэллер. - А так как только мы с тобой
заинтересованы и для нас все ясно и понятно, то мы преспокойно можем бросить
эту бумажку в огонь.
- Что вы делаете, сумасшедший! - закричал Сэм, выхватывая бумагу, когда
его родитель в простоте душевной начал разгребать угли, чтобы перейти от
слов к делу. - Нечего сказать, хорош душеприказчик!
- А чем плох? - осведомился мистер Уэллер, сердито оглядываясь, с
кочергой в руке.
- Чем плох! - воскликнул Сэм. - Да тем, что ее нужно сперва заверить,
утвердить и присягу принести и всякие формальности проделать.
- Ты это не шутя говоришь? - спросил мистер Уэллер, опуская кочергу.
Сэм старательно спрятал завещание в боковой карман и взглядом дал
понять, что не только не шутит, но говорит очень серьезно.
- Тогда я вот что скажу, - объявил мистер Уэллер после недолгих
размышлений, - с этим делом надо идти к закадычному другу лорд-канцлера.
Пелл должен обмозговать его, Сэмми. Он мастер разбираться в трудных
юридических вопросах. Эту самую штуку мы сейчас же предъявим в Суд
состоятельных, Сэмивел.
- Никогда еще я не видывал такого безмозглого старика! - вспылил Сэм.
Олд-Бейли, Суд состоятельных, алиби и всякая чепуха забили ему башку! Надели
бы вы лучше парадный костюм да отправились бы по этому делу в город, вместо
того чтобы проповедовать о том, чего не понимаете.
- Очень хорошо, Сэмми, - отвечал мистер Уэллер, - я на все готов, чтобы
покончить с этим делом. Но заметь, мой мальчик, никто, кроме Пелла, не
годится в юридические советчики.
- Я никого другого и не хочу, - отозвался Сэм. Ну что, готовы?
- Подожди минутку, Сэмми, - сказал мистер Уэллер, который повязывал
шарф перед маленьким зеркалом у окна, а затем с превеликим трудом начал
напяливать верхнюю одежду. - Подожди минутку, Сэмми. Когда доживешь до моих
лет, сын мой, тебе не так просто будет влезть в жилет.
- Если мне такого труда будет стоить в него влезать, будь я проклят,
коли стану носить жилет, - отвечал сын.
- Это тебе теперь так кажется, - возразил отец с важностью,
соответствующей его возрасту, - а вот подожди: начнешь толстеть - начнешь
умнеть. Толщина и мудрость, Сэмми, всегда произрастают вместе.
Произнеся эту непогрешимую сентенцию - результат многолетнего опыта и
наблюдений, - мистер Уэллер, ловко изогнувшись, заставил нижнюю пуговицу
сюртука исполнять свои обязанности. Отдышавшись, он почистил локтем шляпу и
объявил, что готов.
- Два ума хорошо, а четыре еще лучше, Сэмми, - сказал мистер Уэллер,
когда они в охотничьей двуколке катили по лондонской дороге, - это-вот
имущество - лакомый кусок для юридического джентльмена, а потому мы
прихватим с собой двух моих приятелей, которые на него напустятся, если он
позволит себе что-нибудь... не тово... Возьмем тех двоих, которые провожали
нас тогда во Флит. Они - первейшие знатоки, - вполголоса добавил мистер
Уэллер, - первейшие знатоки в лошадях.
- И в юристах? - полюбопытствовал Сэм.
- Кто знает толк в животных, тот знает толк во всем, - отвечал отец
таким авторитетным тоном, что Сэм не посмел опровергать его замечание.
Во исполнение этого важного решения они обратились за помощью к
джентльмену с пятнистым лицом и еще к двум очень толстым кучерам, которых
мистер Уэллер выбрал, должно быть, за их толщину и соответствующую ей
мудрость. Заручившись их согласием, они отправились в трактир на
Портюгел-стрит, откуда и направили посланца в Суд по делам о
несостоятельности, находившийся через дорогу, с приказанием немедленно
вызвать мистера Соломона Пелла.
К счастью, посланец нашел мистера Соломона Пелла в суде; по случаю
затишья в делах он подкреплялся холодной закуской: эбернетиевским бисквитом
* и колбасой. Лишь только приглашение было ему передано, он сунул остатки
колбасы в карман, где лежали различные юридические документы, и перебежал
улицу с таким проворством, что явился в трактир раньше, чем посланный успел
выбраться из суда.
- Джентльмены, - сказал Пелл, приподняв шляпу, - я весь к вашим
услугам. Я отнюдь не намерен вам льстить, джентльмены, но нет на свете ни
единого человека, кроме вас пятерых, для которого я бы ушел сегодня из суда.
- Так много дел? - осведомился Сэм.
- Пропасть! - отвечал Пелл. - Дела у меня по горло, как не раз
говаривал мне, джентльмены, мой друг, покойный лорд-канцлер, выходя из
палаты лордов после рассмотрения апелляций. Бедняга! Он быстро уставал, ему
очень тяжело приходилось от этих апелляций. Уверяю вас, я частенько думал,
что они его доконают.
Тут мистер Пелл покачал головой и умолк, после чего старший мистер
Уэллер, подтолкнув локтем соседа, словно предлагая ему обратить внимание на
связи законоведа с высокими особами, спросил, не отразились ли
вышеупомянутые обязанности пагубно на здоровье его благородного друга.
- Мне кажется, он так и не мог оправиться, - ответил Пелл, - да, я в
этом уверен. "Пелл, - говорил он мне не раз, - для меня остается тайной,
как, черт побери, вы справляетесь с таким умственным трудом". - "Да, -
бывало, отвечал я, - честное слово, я и сам не знаю, как я это делаю". -
"Пелл, - со вздохом прибавлял он и посматривал на меня с завистью - с
дружелюбной завистью, джентльмены, с самой дружелюбной, - Пелл, вы
изумительны, изумительны!" Ах, как бы он вам понравился, джентльмены, если
бы вы его знали! Принесите мне на три пенса рому, моя милая.
Горестным тоном обратившись с этой просьбой к служанке, мистер Пелл
вздохнул, посмотрел на свои башмаки, а затем на потолок; тем временем ром
был подан и выпит.
- А впрочем, - сказал Пелл, придвигая стул к столу, - человек моей
профессии не имеет права размышлять о своих друзьях, когда к нему обращаются
за юридической помощью. Кстати, джентльмены, с тех пор как мы с вами в
последний раз виделись, произошло одно прискорбное событие, заставившее нас
проливать слезы.
Произнося слова "проливать слезы", мистер Пелл достал носовой платок,
но воспользовался им только для того, чтобы вытереть каплю рома, повисшую на
верхней губе.
- Я прочел объявление в "Адвертайзерс", мистер Уэллер, - продолжал
Пелл. - Подумать только, что ей было всего пятьдесят два года! Ах, боже мой!
Эти вдумчивые замечания были обращены к человеку с пятнистым лицом, с
которым мистер Пелл случайно встретился глазами, после чего пятнистый
джентльмен, не отличавшийся живым умом, беспокойно заерзал на стуле и
высказался в том смысле, что оно, конечно, не разберешь, почему такие дела
на свете делаются, - такую сентенцию, выражавшую весьма тонкую мысль, трудно
было оспаривать, и никто против нее не возражал.
- Я слыхал, что она была очень красивой женщиной, мистер Уэллер,
соболезнующим тоном сказал Пелл.
- Да, сэр, - отозвался мистер Уэллер-старший, которому был не особенно
приятен этот разговор; однако он полагал, что законовед, состоявший в
близких отношениях с покойным лорд-канцлером, должен прекрасно знать правила
хорошего тона. - Она была очень красивой женщиной, сэр, когда я с ней
познакомился; в ту пору, сэр, она была вдовой.
- Как странно! - сказал Пелл, с горестной улыбкой осматриваясь вокруг.
- И миссис Пелл была вдовой.
- Поразительно! - вставил пятнистый джентльмен.
- Да, любопытное совпадение, - заметил Пелл.
- Ничуть, - проворчал старший мистер Уэллер. Вдовы выходят замуж чаще,
чем девицы.
- Совершенно верно, - согласился Пелл, - вы правы, мистер Уэллер.
Миссис Пелл была очень элегантной и образованной женщиной, ее манеры
вызывали всеобщее восхищение в нашем кругу. Я с гордостью смотрел, как эта
женщина танцевала; в ее движениях было что-то смелое, величественное и в то
же время непринужденное. Она держала себя, джентльмены, удивительно просто.
Да! Простите, что задаю вам такой вопрос, мистер Сэмюел, - понизив голос,
добавил законовед, - ваша мачеха была, высокого роста?
- Не очень, - отвечал Сэм.
- А миссис Пелл была рослая, - сказал Пелл. - Великолепная женщина с
благородной осанкой, джентльмены, с гордым носом, которая как будто создана
была для того, чтобы повелевать. Она была привязана ко мне, очень привязана,
и происходила из прекрасной семьи. Брат ее матери, джентльмены, обанкротился
на восемьсот фунтов, когда держал магазин судебных канцелярских
принадлежностей.
- А не заняться ли нам делом? - промолвил мистер Уэллер, который
проявлял признаки нетерпения во время этого разговора.
Для Пелла его слова прозвучали как музыка. Он долго старался угадать,
будет ли ему поручено какое-нибудь дело, или его пригласили только для того,
чтобы предложить стакан грога, бокал пунша или какое-нибудь, другое
профессиональное угощение, и вот теперь все сомнения рассеялись без малейших
усилий с его стороны. Глаза у него заблестели, он положил на стол свою шляпу
и спросил:
- Какое же дело предстоит решить? Быть может, один из джентльменов
желает предстать перед судом? Мы настаиваем на аресте; понимаете - дружеский
арест. Полагаю, мы здесь все друзья?
- Дай мне бумагу, Сэмми, - сказал мистер Уэллер, беря завещание у сына,
который явно наслаждался всем происходящим. - Нам требуется, сэр, затвердить
это-вот.
- Утвердить, дорогой сэр, - поправил Пелл.
