остаюс Сэмивел преданный тебе
Тони Веллер".
- Что за бестолковое письмо! - воскликнул Сэм. Как тут разобрать, что
оно значит, со всеми этими "он" да "я"! И почерк не отцовский, вот только
подпись печатными буквами - это его рука.
- Должно быть, он попросил кого-нибудь написать за него, а сам
подписался, - предположила хорошенькая горничная.
- Подождите минутку, - сказал Сэм, снова пробегая письмо и
останавливаясь, чтобы обдумать некоторые места. - Вы угадали. Джентльмен,
который это писал, изложил все, как полагается, о случившейся беде, а потом
мой отец заглянул ему через плечо, сунул свой нос и запутал все дело. Это
очень на него похоже. Вы правы, Мэри, милочка.
Уяснив себе этот пункт, Сэм еще раз прочел послание от начала и до
конца и, как будто только теперь уразумев его содержание, задумчиво сложил
письмо и воскликнул:
- Стало быть, бедняжка умерла! Мне ее жаль. Она была бы неплохой
женщиной, если бы эти пастыри оставили ее в покое. Мне ее очень жаль.
Мистер Уэллер с такой серьезностью произнес эти слова, что хорошенькая
горничная опустила глазки и призадумалась.
- А впрочем, - продолжал Сэм, со вздохом пряча письмо в карман,
сделанного не переделаешь, как сказала старая леди, выйдя замуж за лакея.
Теперь уж не исправишь дела, - не правда ли, Мэри?
Мэри покачала головой и тоже вздохнула.
- Придется попросить отпуск у командира, - сказал Сэм. Мэри еще раз
вздохнула. Письмо было такое трогательное.
- До свиданья, - сказал Сэм.
- До свиданья, - отозвалась хорошенькая служанка и отвернулась.
- Позвольте пожать вашу ручку, - сказал Сэм.
Мэри протянула руку - очень маленькую, хотя это и была рука горничной,
- и встала, собираясь уйти.
- Я скоро вернусь, - проговорил Сэм.
- Вы всегда в разъездах, - сказала Мэри, чуть заметно качнув головой.
Не успеете приехать и опять уезжаете.
Мистер Уэллер привлек к себе красавицу и начал ей что-то нашептывать.
Через минуту она повернулась и нему и соблаговолила на него взглянуть. Когда
они расстались, оказалось, что ей необходимо зайти в свою комнату и
поправить чепчик и локоны, раньше чем явиться к хозяйке. Поднимаясь по
лестнице, чтобы совершить эту предварительную процедуру, она кивала Сэму
через перила и расточала ему улыбки.
- Я вернусь не позже чем через два дня, сэр, - сказал Сэм, сообщив
мистеру Пиквику о несчастье, постигшем его отца.
- Оставайтесь, сколько понадобится, Сэм, - отвечал мистер Пиквик, - я
вам разрешаю.
Сэм поклонился.
- Скажите отцу, Сэм, что, если я могу быть чем-нибудь полезен, я с
величайшей готовностью сделаю для него все, что в моих силах.
- Благодарю вас, сэр, - отвечал Сэм. - Я передам.
И, заверив друг друга во взаимном расположении, хозяин и слуга
расстались.
Было ровно семь часов, когда Сэмюел Уэллер, спустившись с козел
пассажирской кареты, проезжавшей через Доркинг, очутился на расстоянии
нескольких сот ярдов от "Маркиза Гренби". Был холодный, пасмурный вечер,
маленькая улица производила гнетущее впечатление, а красная физиономия
благородного и доблестного Маркиза, качавшегося и скрипевшего на ветру,
казалась еще более печальной и меланхолической, чем обычно. Шторы были
опущены и ставни прикрыты. Никого не виднелось у входа, где всегда
собирались гуляки. Было тихо и безлюдно.
Не встретив никого, к кому бы он мог обратиться за сведениями, Сэм не
спеша вошел в дом; оглянувшись, он тотчас заметил своего родителя.
Вдовец сидел за круглым столиком в комнате за буфетной и курил трубку,
пристально глядя на огонь. Похороны состоялись, по-видимому, сегодня, ибо к
его шляпе, которую он почему-то не снял, была прикреплена лента длиной ярда
в полтора, небрежно переброшенная через спинку стула и спускавшаяся до полу.
Мистер Уэллер был погружен в свои мысли и настроен созерцательно, ибо,
несмотря на то, что Сэм окликнул его несколько раз, он продолжал курить все
так же задумчиво и спокойно и очнулся только тогда, когда сын положил руку
ему на плечо.
- Сэмми, - сказал мистер Уэллер, - добро пожаловать.
- Я несколько раз вас окликал, а вы не слыхали, - сообщил Сэм, вешая
шляпу на гвоздь.
- Совершенно верно, Сэмми, - отозвался мистер Уэллер, снова устремив
задумчивый взгляд на огонь, - я был в мечтательности, Сэмми.
- В чем? - осведомился Сэм, подсаживаясь к камину.
- В мечтательности, Сэмми, - повторил мистер Уэллер-старший. - Я думал
о ней, Сэмивел.
Тут мистер Уэллер мотнул головой в сторону Доркингскго кладбища,
поясняя, что его слова относятся к усопшей миссис Уэллер.
- Я вот о чем думал, Сэмми, - продолжал мистер Уэллер, с большой
серьезностью взирая на сына поверх своей трубки, словно заверяя его, что,
каким бы удивительным и невероятным ни показалось такое признание, оно тем
не менее высказано спокойно и обдуманно. Я вот о чем думал, Сэмми: в общем,
мне очень жаль что она померла.
- Ну что ж, так оно и должно быть, - отозвался Сэм.
Мистер Уэллер кивнул в знак согласия и, снова уставившись на огонь,
скрылся в облаке табачного дыма и глубоко задумался.
- Очень разумные слова она мне сказала, Сэмми, - произнес мистер Уэллер
после долгого молчания, отгоняя дым рукой.
- Какие слова? - полюбопытствовал Сэм.
- Которые она говорила, когда расхворалась, - отвечал старый
джентльмен.
- Что же она говорила?
- А вот что: "Веллер, говорит, боюсь, что я с тобою обходилась не так,
как бы оно полагалось. Ты человек очень добрый, и я могла бы позаботиться о
том, чтобы тебе было хорошо у себя дома. Теперь, говорит, когда уже поздно,
я начинаю понимать, что, если замужняя женщина хочет быть религиозной, она
прежде всего должна подумать о своих домашних обязанностях и позаботиться,
чтобы вокруг нее все были довольны и счастливы. А если она ходит в церковь,
в часовню или еще куда-нибудь, то пусть остерегается, чтобы не прикрывать
этим лень и не потакать своим слабостям. А я, говорит, это делала и тратила
время и деньги на людей, которые жили еще хуже моего. Но, надеюсь, Веллер,
когда я умру, ты меня будешь поминать такой, какой я была, пока не сошлась с
этими людьми, и какая я есть на самом деле". - "Сьюзен, - говорю я: она меня
врасплох застала, Сэмивел, сказать по правде, мой мальчик, - Сьюзен, говорю,
ты мне была хорошей женой, нечего толковать об этом. Держись, моя милая, и
ты еще увидишь, как я расправлюсь с этим-вот Стиггинсом". Тут она
улыбнулась, Сэмивел, - добавил старый джентльмен, затягиваясь трубкой, чтобы
подавить вздох, - а потом все-таки померла.
- Да, папаша... - начал Сэм, решив высказать простое и утешительное
соображение, после того как старый джентльмен минуты три-четыре покачивал
головой и задумчиво курил. - Да, папаша, рано или поздно все мы туда
отправимся.
- Отправимся, Сэмми, - подтвердил мистер Уэллер-старший.
- Так угодно провидению, - продолжал Сэм.
- Разумеется, - согласился отец, одобрительно кивнув головой. - Не будь
этого, что оставалось бы делать гробовщикам, Сэмми?
Растерявшись среди бесконечных выводов, вытекающих из такого
соображения, мистер Уэллер-старший положил трубку на стол и с задумчивой
физиономией начал размешивать угли в камине.
Пока старый джентльмен занимался этими делами, смазливая кухарка,
одетая в траур и суетившаяся у буфета, прошмыгнула в комнату, несколько раз
ухмыльнулась Сэму в знак того, что узнает его, и, молча поместившись за
стулом его отца, возвестила о своем присутствии тихим покашливанием. Так как
оно осталось без внимания, она кашлянула громче.
- В чем дело? - воскликнул мистер Уэллер-старший, роняя кочергу, и,
оглянувшись, быстро отодвинул стул. Что случилось?
- Миленький, выпейте чашку чаю, - медовым голосом предложила смазливая
особа.
- Не хочу! - грубо отрезал мистер Уэллер. - Проваливайте к... - Он
спохватился и добавил вполголоса: - Подальше отсюда.
- Ах, боже мой, как человек меняется в несчастье! - воскликнула леди,
закатывая глаза.
- Кроме доктора и смерти, только это и может изменить мое положение,
буркнул мистер Уэллер.
- Никогда еще не видывала такого сердитого человека, - сказала
смазливая особа.
- Не беспокойтесь. Все это мне на пользу, как утешал себя один
раскаявшийся школьник, когда его высекли, - отвечал старый джентльмен.
Смазливая особа сочувственно и соболезнующе покачала головой и
обратилась к Сэму за поддержкой: не правда ли, отец должен взять себя в руки
и не предаваться унынию?
- Видите ли, мистер Сэмюел, - говорила смазливая особа, - я его еще
вчера предупреждала, что он почувствует себя одиноким, и тут уж ничего не
поделаешь, но он должен приободриться. Ах, боже мой, ведь мы все сочувствуем
его горю и готовы все для него сделать, и нет такого печального положения,
мистер Сэмюел, которого нельзя было бы изменить. Это самое говорил мне один
очень достойный джентльмен, когда умер мой муж.
Тут красноречивая особа, прикрыв рот рукой, кашлянула снова и бросила
нежный взгляд на мистера Уэллера-старшего.
- Так как я сейчас не нуждаюсь в вашем разговоре, сударыня, то, будьте
добры, уйдите, - произнес мистер Уэллер серьезным и внушительным тоном.
- Послушайте, мистер Уэллер, - возразила смазливая особа, - ведь я
только по доброте сердечной разговариваю с вами.
- Очень возможно, сударыня, - отвечал мистер Уэллер. - Сэмивел, проводи
эту леди и запри за ней дверь.
Намек достиг цели: смазливая особа немедленно вышла из комнаты и
захлопнула за собой дверь, после чего мистер Уэллер-старший весь в поту
откинулся на спинку стула и сказал:
- Сэмми, если я пробуду здесь неделю - одну только неделю, мой мальчик,
- я оглянуться не успею, как эта женщина насильно женит меня на себе.
- Вот как! Неужели она так влюблена? - осведомился Сэм.
- Влюблена! - воскликнул отец. - Я не могу от нее отделаться. Если бы
меня посадили в несгораемый шкаф с брамовским замком *, она все равно
добралась бы до меня, Сэмми.
- Вот здорово, когда человека так добиваются! - улыбаясь, сказал Сэм.
- Я этим не горжусь, Сэмми, - возразил мистер Уэллер, энергически
размешивая угли. - Это ужасная ситивация. Меня положительно выгоняют из
дому. Не успела твоя бедная мачеха испустить дух, как уж одна старуха
присылает мне банку варенья, другая - банку желе, а третья заваривает
ромашку и собственноручно приносит мне огромную кружку.
Мистер Уэллер умолк, всем своим видом выражая крайнее отвращение, потом
добавил вполголоса:
- И все они - вдовы, Сэмми, все, кроме той, что с ромашкой, а она -
незамужняя леди пятидесяти трех лет.
Сэм ответил на это забавным подмигиванием, а старый джентльмен, разбив
упрямую головешку с таким рвением и злобой, словно это была голова одной из
упомянутых вдов, продолжал:
- Короче говоря, Сэмми, я чувствую себя в безопасности только на
козлах.
- Почему же там лучше, чем в другом месте? - перебил Сэм.
- А потому, что кучер - особа с привилегией, - пояснил мистер Уэллер,
пристально глядя на сына. - Потому, что кучер может делать то, чего другие
не могут, и никто его не заподозрит. Потому, что кучер может быть в очень
дружеских отношениях хоть с восемью - десятью тысячами женщин, но никому и в
голову не придет, что он подумывает жениться на одной из них. А кто другой,
кроме кучера, может сказать то же самое, Сэмми?
- Пожалуй, это похоже на правду, - согласился Сэм.
