было еще десяти часов, когда он очутился у Грейз-Инна.
Когда он поднялся на площадку лестницы перед конторой Перкера,
оставалось еще десять минут до прихода клерков, и мистер Пиквик коротал
время, глядя в окно.
В это ясное октябрьское утро даже грязные старые дома как будто
повеселели: пыльные окна, казалось, сверкали, когда на них падали солнечные
лучи. Клерки один за другим стекались к подъездам и, взглянув на большие
часы, ускоряли или замедляли шаг в зависимости от того, в котором часу
открывались конторы. Те, чья контора открывалась в половине десятого,
пускались вдруг чуть ли не рысью, а джентльмены, которым надлежало прийти к
десяти, начинали шагать с аристократической медлительностью. Пробило десять,
клерки развили небывалую скорость, и каждый из них, обливаясь потом, мчался
быстрее, чем его предшественник. Со всех сторон доносился стук открывавшихся
и захлопывавшихся дверей; словно по волшебству, во всех окнах появились
головы; привратники заняли свои посты; прачки в стоптанных туфлях выбегали
из контор; почтальон шнырял из дома в дом, и весь юридический улей загудел.
- Раненько к нам пожаловали, мистер Пиквик, - раздался голос за его
спиной.
- А, мистер Лаутен! - отозвался сей джентльмен, оглянувшись и узнав
старого знакомого.
- Довольно-таки жарко, - сказал Лаутен, вынимая из кармана брамовский
ключ с затычкой, чтобы в него не забивалась пыль.
- Вы как будто разгорячились, - заметил мистер Пиквик, улыбаясь клерку,
который был красен как рак.
- Я шел довольно быстро, - сообщил Лаутен. - Была половина десятого,
когда я проходил по Полигону. Да это неважно, раз я пришел раньше его.
Утешившись таким соображением, мистер Лаутен извлек затычку из ключа,
отпер дверь, снова вставил затычку и, спрятав брамовский ключ в карман,
вынул из ящика письма, оставленные почтальоном. Затем он пригласил мистера
Пиквика в контору. Здесь он в одно мгновение снял сюртук, надел поношенную
куртку, которую достал из конторки, повесил шляпу, вытащил несколько листков
толстой шероховатой бумаги, переложенных листами пропускной, и, заложив за
ухо перо, с довольным видом потер руки.
- Ну-с, мистер Пиквик, - сказал он, - теперь у меня все в порядке.
Рабочий костюм надет, бумага на столе... он может явиться хоть сейчас. Нет
ли у вас понюшки табачку?
- Нет, - отвечал мистер Пиквик.
- Очень жаль, - заявил Лаутен, - а впрочем, не беда. Я мигом сбегаю и
добуду бутылку содовой воды. Мистер Пиквик, вы ничего странного не замечаете
в моих глазах?
Джентльмен, к коему был обращен этот вопрос, посмотрел в глаза мистеру
Лаутену и сообщил, что не замечает в них ничего странного.
- Очень рад, - сказал Лаутен. - Вчера вечером мы здорово выпили в
"Пне", и сегодня мне не по себе. Кстати, Перкер уже занялся вашим делом.
- Каким делом? - осведомился мистер Пиквик. Судебными издержками миссис
Бардл?
- Нет, не то, - отвечал Лаутен, - я говорю о том клиенте, чьи
обязательства, по вашему поручению, мы выкупили по десяти шиллингов за фунт,
чтобы освободить его из Флита и отправить в Демерару *.
- А! Вы говорите о мистере Джингле! - воскликнул мистер Пиквик. - Ну,
так как же?
- Все улажено, - сказал Лаутен, начиная чинить перо. - Ливерпульский
агент сообщил, что вы оказали ему много услуг, пока не удалились от дел, и
теперь он охотно берет его по вашей рекомендации.
- Отлично, - сказал мистер Пиквик. - Очень рад это слышать.
- А знаете ли, - продолжал Лаутен, поскабливая перо и готовясь сделать
новый разрез, - тот, другой - совсем придурковатый парень!
- Какой другой?
- Да его слуга, приятель или как он там ему приходится. Да вы его
знаете - Троттер.
- Вот как! - с улыбкой сказал мистер Пиквик. А я всегда был как раз
противоположного мнения о нем.
- Признаться, и я так же судил по первому впечатлению, - отозвался
Лаутен. - Это доказывает, как легко обмануться. Как вам понравится - ведь он
тоже едет в Демерару!
- Как! Он отказывается от того, что ему было здесь предложено? удивился
мистер Пиквик.
- Когда Перкер предложил ему восемнадцать шиллингов в неделю и посулил
прибавку, если он будет хорошо себя вести, он и слушать не стал, - сообщил
Лаутен. - Заявил, что хочет отправиться с тем, другим. Вдвоем они убедили
Перкера написать второе письмо, и теперь ему подыскали место там же, где
будет его приятель. Перкер говорит, что даже каторжник в Новом Южном Уэльсе
может рассчитывать на лучшее место, если предстанет перед судом в новом
платье.
- Безумный человек! - сказал мистер Пиквик, и глаза его сияли. -
Безумный человек!
- О, это хуже безумия, это, знаете ли, какое-то раболепство, -
отозвался Лаутен, с презрительной миной занимаясь своим пером. - Он говорит,
что это его единственный друг и он к нему привязан и так далее, в том же
духе. Ну что ж, дружба - дело хорошее; вот, например, в "Пне" все мы -
друзья-приятели за нашим грогом, когда каждый сам за себя платит, но
жертвовать своими интересами для другого - как бы не так! У человека должны
быть только две привязанности: первая - к своей собственной особе, вторая -
к женскому полу. Вот как я на это смотрю, ха-ха-ха!
Мистер Лаутен закончил свою речь веселым саркастическим смехом, но смех
этот преждевременно оборвался, когда на лестнице раздались шаги Перкера.
Едва услышав их, Лаутен с поразительным проворством взлетел на свой табурет
и начал усердно писать.
Приветствия, которыми обменялись мистер Пиквик и его поверенный, были
дружескими и сердечными, но не успел клиент опуститься в кресло, как
послышался стук в дверь и чей-то голос осведомился, здесь ли мистер Перкер.
- Эге! - воскликнул Перкер. - Это один из наших приятелей бродяг
Джингль, собственной персоной, уважаемый сэр. Желаете его повидать?
- А как вы думаете? - нерешительно спросил мистер Пиквик.
- Я бы советовал вам повидаться с ним. Эй, сэр, как вас там зовут,
пожалуйте!
Повинуясь этому бесцеремонному приглашению, Джингль и Джоб вошли в
комнату, но увидев мистера Пиквика, остановились в некотором смущении.
- Ну, разве вы не знаете этого джентльмена? - сказал Перкер.
- Еще бы не знать, - ответил мистер Джингль, шагнув вперед. - Мистер
Пиквик - - глубоко вам благодарен - - спасли жизнь - - человеком меня
сделали - - никогда не раскаетесь, сэр.
- Очень рад это слышать, - отозвался мистер Пиквик. - Вид у вас теперь
гораздо лучше.
- Благодаря вам, сэр, - - большая перемена - - Флит его величества -
нездоровое место - - весьма, - сказал Джингль, покачивая головой.
Он был одет прилично и опрятно, так же как и Джоб, который стоял за его
спиной, прямой, как палка, смотрел на мистера Пиквика, и лицо у него было
каменное.
- Когда они едут в Ливерпуль? - обратился мистер Пиквик к Перкеру.
- Сегодня вечером, сэр, в семь часов, - сказал Джоб, выступив вперед, с
городской каретой, сэр.
- Места заказаны?
- Заказаны, сэр.
- Вы твердо решили ехать?
- Да, сэр, - ответил Джоб.
- Что касается экипировки, необходимой для Джингля, - сказал Перкер,
обращаясь к мистеру Пиквику, - я договорился, чтобы каждую четверть года
вычитали небольшую сумму из его жалованья, и при аккуратных вычетах расходы
будут покрыты в течение года. Я решительно возражаю, мой дорогой сэр, против
того, чтобы вы что-либо для него делали, если он не постарается заплатить
долг, а это зависит от желания работать и хорошего поведения.
- Правильно, - с твердой решимостью заявил Джингль. - Ясная - - голова
- - человек - - видавший виды - - совершенно справедливо - - вполне.
- Договорившись с его кредитором, выкупив его одежду у ростовщика,
содержа его в тюрьме и уплатив за проезд, - продолжал Перкер, игнорируя
замечание Джингля, - вы уже выбросили свыше пятидесяти фунтов.
- Не выбросили, - быстро перебил Джингль. - Все будет - - выплачено -
усердная - - работа - - накоплю - - до последнего фартинга. Быть может,
желтая лихорадка--ничего не поделаешь--если не...
Тут мистер Джингль запнулся, ударил кулаком по тулье своей шляпы,
провел рукой по глазам и сел.
- Он хочет сказать, - вмешался Джоб, подойдя ближе, - он хочет сказать,
что, если желтая лихорадка не отправит его на тот свет, он вернет эти
деньги. Если уцелеет, он их вернет, мистер Пиквик. Я позабочусь об этом. Я
знаю, что вернет, сэр, - твердил Джоб. -Я даже поклясться могу... Вот
увидите, могу поклясться.
- Хорошо, хорошо! - перебил мистер Пиквик, который, желая оборвать
перечень благодеяний, давно уже бросал грозные взгляды на Перкера, но тот не
обращал на них никакого внимания. - Будьте осторожны, мистер Джингль, не
участвуйте в отчаянных крикетных матчах, не возобновляйте знакомства с сэром
Томасом Блезо, и я не сомневаюсь, что ваше здоровье окрепнет.
В ответ на эту шутку мистер Джингль улыбнулся, но вид у него был
сконфуженный, и мистер Пиквик заговорил на другую тему:
- Не знаете ли вы случайно, что сталось с одним из ваших приятелей
довольно скромным человеком, с которым я познакомился в Рочестере?
- Мрачный Джимми? - спросил Джингль.
- Да.
Джингль покачал головой.
- Ловкий парень - - чудак, талантливый шарлатан - - брат Джоба.
- Брат Джоба? - воскликнул мистер Пиквик. А ведь и в самом деле, если
присмотреться, замечаешь сходство.
- Все находили, что мы похожи, сэр, - сказал Джоб, а в уголках его глаз
как будто притаилось лукавство, - но я был всегда серьезнее его. Он
эмигрировал в Америку, сэр, потому что здесь ему было не по себе - слишком
много внимания на него обращали, - и с тех пор мы ничего о нем не слышали.
- Должно быть, этим объясняется, почему я так и не получил "Страничку
повести из жизни", которую он мне обещал прислать в то утро на Рочестерском
мосту, когда как будто подумывал о самоубийстве, - с улыбкой сказал мистер
Пиквик. - Кажется, можно не спрашивать о том, был ли его мрачный вид
естественным или напускным.
- Он мог притвориться кем угодно, сэр, - сообщил Джоб. - Вы должны
почитать себя счастливым, что так легко от него ускользнули. При близком
знакомстве он мог бы оказаться еще опаснее, чем... - Джоб посмотрел на
Джингля, запнулся и, наконец, закончил: чем даже я сам.
- Многообещающая у вас семейка, мистер Троттер, - сказал Перкер,
запечатывая письмо, которое только что написал.
- Да, сэр, - согласился Джоб. - Совершенно верно.
- Надеюсь, - со смехом продолжал маленький законовед, - что вы не
оправдаете ее надежд. Когда прибудете в Ливерпуль, передайте это письмо
агенту и разрешите мне, джентльмены, дать вам совет: ведите себя скромно в
Вест-Индии. Если вы упустите этот случай, вы оба заслуживаете виселицы, и
она вас не минует - в этом я не сомневаюсь. Теперь оставьте нас. Нам с
мистером Пиквиком надо поговорить о других делах, а время дорого.
С этими словами мистер Перкер взглянул на дверь, явно желая сократить
процедуру прощания.
И мистер Джингль ее сократил. В нескольких словах он поблагодарил
маленького поверенного за доброту и столь быстро оказанную помощь, потом,
повернувшись к своему благодетелю, несколько секунд молчал, словно не знал,
что сказать и как поступить. Джоб Троттер помог ему выйти из
затруднительного положения: отвесив смиренный и благодарственный поклон
мистеру Пиквику, он ласково взял своего приятеля под руку и вывел его из
комнаты.
- Достойная парочка! - сказал Перкер, когда дверь за ними закрылась.
- Надеюсь, они действительно будут достойными людьми, - отозвался
