в газетный лист. От внимания коммивояжера не ускользнуло, что старый худой
фермер пристально смотрит в их сторону. Добродушно улыбаясь, он протянул
карточку фермеру.
-- Ну как, папаша, нравится? Ничего не скажешь, лакомый кусочек!
Фермер не спеша оглядел карточку, перевернул, изучил засаленный обо-
рот и, еще раз взглянув на лицевую сторону, отшвырнул. Соскользнув с бу-
фетной стойки, фотография несколько раз перевернулась в воздухе и упала
изображением вверх.
Коммивояжер поднял ее, отряхнул и заботливо, почти нежно, вложил в
бумажник. Глаза официантки сверкнули, когда она мельком взглянула на изоб-
ражение.
-- Чертовски приятное зрелище, -- подмигнул ей коммивояжер. -- Вы не
находите?
Официантка пожала плечами.
-- Чего тут особенного? Видала я уродов и похлеще, когда жила под
Денвером. Их там целая колония.
-- Так там и сделан этот снимок. В денверском трудовом лагере ЦУБ.
-- Неужели там еще кто-то живет? -- приподнял брови фермер.
-- Шутите? -- коммивояжер хрипло расмеялся. -- Конечно, нет.
Посетители кафе внимательно прислушивались к разговору. Даже молодые
люди в кабинке выпрямились, слегка отодвинулись друг от друга и во все
глаза наблюдали за происходящим у буфетной стойки.
-- А я в прошлом году видел забавного парня возле Сан-Диего, -- сооб-
щил фермер. -- С крыльями, как у летучей мыши. Вот урод -- так урод: из
спины торчат голые кости, а на них болтаются кожаные перепонки.
В разговор вступил таксист с крысиным лицом:
-- Это еще что. Вот я на выставке в Детройте видел человека с двумя
головами.
-- Неужто живого? -- удивилась официантка.
-- Какое там. Усыпленного.
-- А нам на уроке социологии крутили целый фильм обо всех этих тва-
рях, -- выпалил юноша. -- Каких там только не было! И крылатые с юга, и
большеголовые из Германии, ну такие, безобразные, с наростами, как у насе-
комых...
-- Самые мерзкие твари жили в Англии, -- перебил юношу пожилой биз-
несмен. -- Те, что скрывались в угольных шахтах. Их откопали только в
прошлом году. Почти сто особей. -- Он покачал головой. -- Больше полувека
они там плодились и размножались. Потомки беженцев, спустившихся под землю
еще во время Войны.
-- В Швеции недавно обнаружили новый вид, -- блеснула своими познани-
ями официантка. -- Я сама читала. Говорят, они контролировали мысли на
расстоянии. К счастью, их оказалась только одна пара, и ЦУБ в два счета с
ними справилось.
-- Почти как новозеландский вид, -- изрек один из рабочих. -- Те тоже
читали мысли.
-- Читать и контролировать -- совершенно разные вещи, -- возразил
бизнесмен. -- Когда я слышу что-нибудь подобное, то даже рад, что у нас
есть Центральное Управление Безопасности.
-- А были еще такие, что могли передвигать предметы взглядом, -- за-
думчиво произнес фермер. -- Телекинез называется. Их нашли в Сибири сразу
после Войны. Слава Богу, советское ЦУБ не подкачало. Теперь о них, почи-
тай, никто и не вспоминает.
-- А вот я помню, -- возразил бизнесмен. -- Я был тогда еще ребенком.
Но все же помню, ведь это был первый див, о котором я услышал. Отец созвал
всю семью и рассказал нам о нем. Мы тогда еще заново отстраивали дом. В те
дни ЦУБ обследовало каждого и ставило на руке клеймо. -- Он гордо поднял
худую узловатую руку. -- Моему клейму пошел уже шестой десяток.
-- Сейчас тоже осматривают младенцев, -- поежилась официантка. -- Во
Фриско в этом месяце снова появился див. Первый за последние несколько
лет. Полагали, что с ними покончено во всей округе, ан нет.
-- Во всяком случае, их становится все меньше и меньше, -- вставил
таксист. -- Фриско ведь не слишком пострадал. Не как другие города -- Дет-
ройт, например.
-- В Детройте до сих пор ежегодно рождается десять-пятнадцать тварей
в год, -- сообщил юноша. -- Там по всей округе зараженные пруды. А люди
все равно купаются.
-- А как он выглядел? -- осведомился коммивояжер. -- Ну тот, из
Сан-Франциско?
Официантка развела руками.
-- Да как обычно. Без ступней. Скрюченный. С большими глазами.
-- Ночной тип, -- определил коммивояжер.
-- Его прятала мать, представляете?! Говорят, ему стукнуло три года.
Она упросила доктора подделать свидетельство ЦУБ. Старый друг семьи, ну вы
понимаете.
Коммивояжер допил кока-колу и теперь рассеянно вертел в пальцах сига-
рету, прислушиваясь к затеянному им разговору. Юноша наклонился к девице и
тараторил без умолку, пытаясь произвести впечатление своей эрудицией. То-
щий фермер и бизнесмен, сев поближе друг к другу, вспоминали о тяготах
жизни в конце Войны и в годы перед принятием первого Десятилетнего Плана
Реконcтрукции. Таксист и двое рабочих травили друг другу байки.
Чтобы привлечь внимание официантки, коммивояжер кашлянул и изрек:
-- Надо думать, тот урод из Фриско наделал и здесь немало шума. Еще
бы, ведь совсем под боком.
-- И не говорите, -- согласилась официантка.
-- Да, этот берег Залива действительно не слишком пострадал, -- гнул
свое коммивояжер. -- Уж здесь-то вы уродов отродясь не встречали, верно?
-- Не встречала. -- Официантка стала торопливо собирать со стойки
грязную посуду. -- Ни единого во всей округе.
-- Так уж и ни единого? -- удивленно переспросил коммивояжер. -- Неу-
жели по эту сторону Залива не появлялось ни одного дива?
-- Ни одного, -- отрезала она и скрылась за дверью кухни. Ее голос
прозвучал несколько хрипловато и натянуто, что заставило фермера умолкнуть
и оглядеться.
Как занавес опустилась тишина. Все угрюмо уставились в свои тарелки.
-- Ни единого во всей округе, -- громко и отчетливо произнес таксист,
ни к кому конкретно не обращаясь. -- Вообще ни одного.
-- Да, да, конечно, -- закивал коммивояжер. -- Я только...
-- Безусловно, вы все поняли правильно, -- заверил его рабочий.
Коммивояжер растерянно заморгал.
-- Конечно, приятель, конечно. -- Он нервно шарил в карманах. Нес-
колько монет покатились по полу, и он торопливо их подобрал. -- Я не хотел
никого обидеть.
Наступившую паузу нарушил юноша:
-- А я слышал, -- полным достоинства голосом начал он, -- будто
кто-то видел на ферме Джонсона...
-- Заткнись! -- не поворачивая головы, рявкнул бизнесмен.
Юнец вспыхнул и поник. Судорожно глотнув, он уставился на свои руки.
Коммивояжер заплатил официантке за кока-колу.
-- Не подскажете, по какой дороге я быстрее доберусь до Фриско? --
спросил он. Но официантка демонстративно повернулась к нему спиной.
Люди за стойкой были полностью заняты едой. Враждебные лица, взгляды
прикованы к тарелкам.
Коммивояжер подхватил раздутый портфель, энергичным движением откинул
москитную сетку у входа и вышел в слепящий полуденный зной. Он направился
к припаркованному в нескольких метрах "бьюику" семьдесят восьмого года.
Одетый в голубую униформу дорожный полицейский стоял в тени навеса, под-
держивая вялую беседу с молодой особой во влажном шелковом платье, обле-
пившем тощее тело.
-- Скажите, вы хорошо знаете округу? -- обратился коммивояжер к поли-
цейскому.
Тот окинул беглым взглядом мятый костюм коммивояжера, галстук-бабоч-
ку, пропитанную по-том сорочку. От наметанного взгляда блюстителя порядка
не укрылось, что номерной знак выдан в соседнем штате.
-- А в чем, собственно, дело?
-- Я разыскиваю ферму Джонсона. Мне необходимо встретиться с ним по
поводу судебной тяжбы. -- Коммивояжер подошел вплотную к полицейскому, за-
жав между пальцами маленькую белую карточку. -- Я его поверенный, состою в
нью-йоркском союзе адвокатов. Вы не могли бы объяснить, как туда добрать-
ся? А то я уже года два не бывал в здешних краях и основательно подзабыл
дорогу.
Окинув взглядом безоблачное небо, Нат Джонсон отметил, что денек вы-
дался на славу. Нат был гибким жилистым мужчиной с сильными руками и ни-
чуть не поредевшими, несмотря на шестьдесят лет активной жизни, с металли-
ческим отливом волосами. Одет он был в холщовые штаны и красную клетчатую
рубаху.
Сжав желтыми зубами черенок трубки, он уселся на нижнюю ступеньку
крыльца, чтобы понаблюдать за игрой детей. Мимо со смехом пронеслась Джин.
Ее грудь вздымалась под мокрой от пота футболкой, пышные черные волосы
развевались по ветру, тонкое юное тело слегка согнулось под тяжестью двух
подков. Вслед за ней пробежал белозубый, темноволосый Дейв -- очарователь-
ный четырнадцатилетний парнишка. Дейв обогнал сестру и первым достиг на-
черченной на земле линии.
-- Бросай! Я за тобой! -- крикнул он сестре.
-- Да ты, никак, надеешься попасть? -- спросила Джин.
-- Да уж не хуже тебя!
Джин уронила одну из подков, а другую сжала обеими руками. Ее взгляд
застыл на дальнем колышке. Гибкое тело напряглось, спина выгнулась. Она
плавно отвела ногу в сторону; прищурив глаз, тщательно прицелилась и умело
метнула подкову. Подкова ударилась о дальний колышек, разок крутанулась на
нем и, подняв столб пыли, откатилась в сторону.
-- Неплохо, -- прокомментировал со своей ступеньки Нат Джонсон.
-- Но ты слишком напряжена. Постарайся расслабиться.
Девушка вновь прицелилась и метнула вторую подкову. Ната переполняла
гордость за своих здоровых, красивых детей, почти взрослых, резвящихся под
горячими лучами солнца. Нат мог бы считать себя счастливцем, если бы не
старший сын -- Крис.
Крис, сложив на груди руки, стоял у крыльца. Он не принимал участия в
игре, хотя наблюдал с самого начала. Его прекрасное лицо хранило обычное
изучающее и вместе с тем отрешенное выражение. Казалось, он смотрит сквозь
играющих, словно за сараем, полем и ручьем находится нечто, доступное лишь
его взгляду.
-- Давай сюда, Крис! -- крикнула Джин, бегущая наперегонки с Дейвом к
противоположному краю площадки. -- Сыграй с нами!
Но играть Крис явно не собирался. Он никогда не участвовал в общих
делах и развлечениях, будь то сбор урожая, хоровое пение или работа по до-
му. Казалось, он живет в собственном мире, куда никто из семьи не допус-
кался -- всего сторонящийся, равнодушный, неприступный. Лишь иногда в нем
что-то щелкало, он молниеносно преображался и на короткое время удостаивал
этот мир своим вниманием.
Нат Джонсон выбил трубку о ступеньку, достал из кожаного кисета ще-
потку табаку и, не отрывая глаз от старшего сына, снова набил трубку. Вне-
запно Крис ожил и направился к игровой площадке. Ступал он чинно, скрестив
руки на груди, как будто на время сошел из собственного мира в их мир. Ув-
леченная подготовкой к броску, Джин не заметила его приближения.
-- Гляди-ка! -- вырвалось у изумленного Дейва. -- Крис пришел!
Подойдя к сестре, Крис остановился и протянул руку -- огромная вели-
чественная фигура с бесстрастным лицом. Джин неуверенно отдала подкову.
-- Все-таки решил сыграть?
Крис не ответил. Его невероятно грациозное тело прогнулось назад и
застыло. Едва уловимый взмах руки -- и подкова плавно пролетает над пло-
щадкой, ударяется о дальний колышек и с головокружительной быстротой вер-
тится вокруг него. Первоклассный бросок.
Дейв насупился.
-- Ну вот и проиграли!
-- Крис, кто тебя научил? -- удивленно спросила Джин.
Конечно, Криса никто не учил играть в "подковки". Он просто понаблю-
дал полчаса, подошел и метнул. Всего один бросок -- и игра закончена.
-- Он никогда не ошибается, -- пожаловался Дейв.
Крис стоял с таким видом, словно разговор его не касался, -- золотая
статуя, обрамленная лучами солнца. Золотые волосы и кожа, мягкий золотис-
тый пушок на обнаженных руках и ногах... Внезапно он напрягся. Заметив эту
перемену, Нат спросил:
-- Что случилось?
Крис быстро развернулся и изготовился к бегу.
