Лицо и голос Лана, холодные, как смерть, и безжалостные, точно грубо
высеченное надгробье, стерли улыбки и оборвали треп. Перрин поморщился и,
пряча топор, натянул плащ. Мэт уставился себе под ноги и принялся носком
сапога ворошить солому на полу конюшни. Страж хмыкнул и вновь занялся
своим делом. Молчание затягивалось.
- Все это не очень-то похоже на сказания, - вымолвил наконец Мэт.
- Не знаю, - угрюмо заметил Перрин. - Троллоки, Страж, Айз Седай. Чего
еще тебе надо?
- Айз Седай, - прошептал Мэт таким тоном, будто ему сразу стало холодно.
- Ты ей веришь, Ранд? - спросил Перрин. - То есть я о том, что троллокам
нужны мы?
Втроем, как один, они взглянули на Стража. Лан, казалось, был занят
только седельной подпругой белой кобылы, но друзья отступили поближе к
воротам конюшни, подальше от него. Даже после этого они встали тесным
кружком и заговорили вполголоса.
Ранд покачал головой.
- Не знаю, что и сказать, но она говорила правду: напали только на наши
фермы. И здесь, в деревне, вначале напали на дом мастера Лухана и на
кузницу. Я спрашивал у мэра. Столь же легко поверить в то, что они явились
за нашими головами, как и в любое другое, что я могу придумать.
Внезапно Ранд понял, что оба его друга смотрят на него, широко раскрыв
глаза.
- Ты спрашивал у мэра? - недоверчиво произнес Мэт. - Она велела никому
не говорить.
- Я ему и не говорил, почему спрашиваю, - возразил Ранд. - Вы что,
хотите сказать, вообще ни с кем нельзя разговаривать? Вы никому не дали
знать, что уходите?
Перрин пожал плечами и оправдывающимся тоном произнес:
- Морейн Седай сказала - никому.
- Мы записки оставили, - сказал Мэт. - Родным. Утром их найдут. Ранд, да
моя мать считает, что Тар Валон - нечто совсем близкое к Шайол Гул. - Он
хохотнул, показывая, что не разделяет этого мнения. Смех прозвучал не
очень убедительно. - Она бы меня в подвал заперла, если бы решила, что мне
только мысль такая взбрела в голову.
- Мастер Лухан упрям, как камень, - добавил Перрин, - а миссис Лухан и
того пуще. Если б вы видели, как она роется в том, что осталось от дома,
приговаривая, мол, пусть только троллоки вернутся, она им такую трепку
задаст...
- Пусть я сгорю. Ранд, - сказал Мэт, - да, я знаю, она - Айз Седай и все
такое прочее, но троллоки на самом деле здесь были. Она приказала никому
не говорить. Если уж Айз Седай не знает, как поступить верно, то кто
знает?
- Я не знаю. - Ранд потер лоб. Болела голова - ему никак не удавалось
выбросить из головы тот сон. - Мой отец ей верит. По крайней мере, он
согласен с тем, что нам нужно уходить.
Неожиданно в дверях появилась Морейн.
- Ты разговаривал со своим отцом об этом? - С головы до пят она была
облачена в темно-серое, юбка с разрезом для езды верхом, и единственным
золотым украшением на ней сейчас было кольцо со змеем.
Ранд посмотрел на ее жезл - пламя, что он видел, не оставило никаких
следов, даже пятен копоти.
- Я не мог уйти, не сообщив об этом отцу.
Она на мгновение задержала на Ранде свой взгляд, поджала губы, потом
повернулась к другим.
- И вы тоже решили, что одной записки не будет достаточно?
Мэт и Перрин заговорили, перебивая друг друга, уверяя ее, что они только
оставили записки, именно так, как она сказала. Кивнув, Морейн жестом
заставила их замолчать и пристальным взглядом пронзила Ранда.
- Что сделано, то уже вплетено в Узор. Лан?
- Лошади готовы, - сказал Страж, - и у нас достаточно провизии, чтобы
достичь Байрлона, и еще останется. Мы можем выступать в любой момент.
Предлагаю прямо сейчас.
- Но не без меня! - В конюшню проскользнула Эгвейн, сжимая в руках
узелок. От удивления и неожиданности Ранд чуть не упал на месте.
Меч Лана наполовину уже покинул ножны, когда Страж увидел, кто это, и
глаза его внезапно потускнели. Перрин и Мэт залепетали, что никто из них
не рассказывал Эгвейн об уходе. Айз Седай их уверений не слушала, а просто
смотрела на Эгвейн, задумчиво постукивая пальцем по губам.
Капюшон темно-коричневого плаща Эгвейн надвинула, но он не скрывал того
вызывающего взгляда, которым она дерзко ответила Морейн.
- У меня все с собой. И еда тоже. И я тут не останусь. Скорей всего,
другой возможности повидать мир вне Двуречья мне больше никогда не
подвернется.
- Это тебе не поездка на пикник в Мокрый Лес, Эгвейн, - ухмыльнулся Мэт.
А когда девушка глянула из-под опущенных бровей, он шагнул назад.
- Спасибо, Мэт. Вот уж не знала. По-твоему, только вам троим хочется
посмотреть, что там, во внешнем мире? Я мечтала об этом не меньше твоего и
не намерена упускать этот случай.
- Как ты узнала, что мы уходим? - спросил Ранд. - Все равно тебе нельзя
идти с нами. Мы же уезжаем не ради забавы. За нами охотятся троллоки.
Эгвейн укоризненно посмотрела на него, и Ранд вспыхнул и выпрямился,
кипя от негодования.
- Во-первых, - с бесконечным терпением сказала она ему, - я увидела
крадущегося Мэта, который изо всех сил старался, чтобы его не заметили.
Потом я увидела, как Перрин пытался спрятать под плащом этот нелепый
громадный топор. Я знала, что Лан купил лошадь, и мне вдруг пришло на ум
полюбопытствовать, зачем ему понадобилась еще одна. И раз уж он купил
одну, почему бы ему не купить и другую? Сложив еще и Мэта с Перрином,
которые шныряли вокруг, похожие на телят, прикидывающихся лисами... ну, я
увидела лишь один ответ. Не знаю, удивилась я или нет, Ранд, застав тебя
здесь, после всех ваших разговоров о своих мечтах. Раз в этом замешаны и
Мэт, и Перрин, мне, наверное, надо было понять, что и ты от них не
отстанешь.
- Я должен идти, Эгвейн, - сказал Ранд. - Все мы должны, иначе троллоки
вернутся.
- Троллоки! - недоверчиво засмеялась Эгвейн. - Ранд, если ты решил
посмотреть кусочек мира, это замечательно, но, пожалуйста, избавь меня от
своих дурацких россказней.
- Это правда, - сказал Перрин, а Мэт начал было:
- Троллоки...
- Довольно, - произнесла Морейн негромко,, но беседа мигом оборвалась,
словно ее ножом обрезало. - Кто-нибудь еще заметил все это? - Голос Морейн
был тихим, но Эгвейн сглотнула комок в горле и выпрямилась, прежде чем
ответить.
- Со вчерашней ночи все только и думают о том, чтобы отстроиться заново
и тому подобное, и что делать, если случившееся повторится. Они ничего не
увидят, если только им под нос не сунут. И я никому не говорила о своих
подозрениях. Ни единой живой душе.
- Очень хорошо, - сказала Морейн через минуту. - Ты можешь отправиться с
нами.
Выражение крайнего изумления промелькнуло на лице Лана. Только на миг,
потом оно вновь стало внешне спокойным, но с уст Стража уже сорвались
слова, звеневшие от ярости:
- Нет, Морейн!
- Теперь это часть Узора, Лан.
- Это нелепо! - возразил он. - Нет ни одной причины, чтобы она
отправлялась с нами, и есть тысяча причин против этого.
- Для этого есть причина, - холодно ответила Морейн. - Часть Узора, Лан.
На каменном лице Стража не отразилось ничего, но он медленно кивнул.
- Но, Эгвейн, - сказал Ранд, - за нами будут гнаться троллоки. Пока не
окажемся в Тар Валоне, нам грозит опасность.
- Не пытайся меня запугать, я не откажусь, - ответила она. - Я еду.
Ранду был знаком этот тон. Его он не слышал с тех пор, как она решила
однажды, что лазить по самым высоким деревьям - дело в самый раз для
детей, но Ранд хорошо помнил эти нотки.
- Если, по-твоему, забавно, когда за тобой гонятся троллоки... - начал
было он, однако Морейн не дала договорить.
- На разговоры у нас нет времени. К рассвету нам надо быть как можно
дальше отсюда. Если она останется здесь, Ранд, то поднимет на ноги всю
деревню, не успеем мы и мили проскакать, и это наверняка послужит
предупреждением для Мурддраала.
- Я бы этого не сделала, - запротестовала Эгвейн.
- Она может ехать на лошади менестреля, - сказал Страж..- Я ему оставлю
достаточно, чтобы он мог купить другую.
- Ну, это вряд ли получится, - донесся с сеновала хорошо поставленный
голос Тома Меррилина. На сей раз меч Лана вылетел из ножен, и Страж, когда
поднял взгляд на менестреля, оружия не убрал.
Том скинул вниз скатанное одеяло, затем забросил на спину флейту и арфу
в футлярах, а через плечо повесил переметные сумы.
- В этой деревне мне теперь делать нечего, а с другой стороны, в Тар
Валоне я представления ни разу не давал. И хотя обычно я предпочитаю
путешествовать в одиночку, после вчерашней ночи у меня нет никаких
возражений против того, чтобы отправиться в путь в компании.
Страж придавил Перрина суровым взглядом, и тот опасливо поежился.
- На сеновал я и не подумал заглянуть, - пробормотал он. Пока долговязый
менестрель спускался с сеновала по приставной лестнице, Лан спросил
подчеркнуто церемонно:
- Это тоже часть Узора, Морейн Седай?
- Все - часть Узора, мой старый друг, - мягко ответила Морейн. - Нам
нельзя быть привередливыми. Но посмотрим.
Том ступил на пол конюшни и повернулся от лестницы, стряхивая солому со
своего лоскутного плаща.
- Положительно, - произнес он спокойно, - я требую, чтобы меня приняли в
компанию. Много часов я провел над бессчетными кружками зля в раздумьях о
том, как окончу свои дни. Котла троллоков в моих планах не было. - Он
искоса глянул на меч Стража. - В этом нет нужды. Я не сыр, чтобы меня
пластать на ломтики.
- Мастер Меррилин, - сказала Морейн, - нам придется двигаться быстро и
почти наверняка в большой опасности. По-прежнему кругом троллоки, и мы
будем двигаться ночами. Вы уверены, что хотите пуститься в путь вместе с
нами?
Том, насмешливо улыбнувшись, обвел всех взглядом.
- Если дорога не слишком опасна для девушки, вряд ли она окажется
слишком опасной для меня. К тому же какой менестрель отказался бы
ab.+*-cblao с маленькой опасностью ради выступления в Тар Валоне?
Морейн кивнула, и Лан вложил меч в ножны. Ранду вдруг стало интересно, а
что произошло бы, если бы Том передумал или если бы Морейн не кивнула.
Менестрель начал седлать свою лошадь как ни в чем не бывало и как будто
схожие мысли не приходили ему в голову, однако Ранд заметил, что Том не
один раз бросал короткие взгляды на меч Лана.
- Итак, - сказала Морейн. - Что с лошадью для Эгвейн?
- Лошади торговца не подойдут, как и дхурраны, - мрачно ответил Страж. -
Сильные, но ни резвости, ни выносливости.
- Бела, - сказал Ранд, схлопотав от Лана взгляд, от которого юноше
захотелось проглотить язык. Но он понимал, что не в силах отговорить
Эгвейн; поэтому единственное, что оставалось, - это помочь ей. - Бела,
может, и не такая быстрая, как остальные, но зато она выносливая. Иногда я
на ней ездил верхом. Она не отстанет.
Лан заглянул в стойло Белы, что-то ворча себе под нос.
- Наверное, она будет немного лучше прочих, - сказал он в конце концов,
- и не думаю, что есть выбор.
- Значит, она подойдет, - сказала Морейн. - Ранд, отыщи-ка седло для
Белы. И поторопись! Мы и так уже слишком долго мешкали.
Торопливо Ранд выбрал седло и попону в упряжной, затем вывел Белу из
стойла. Пока он прилаживал седло на спину кобылы, та в удивлении сонно
оглядывалась на него. Когда юноша ездил на ней верхом, он не седлал ее, и
до сих пор Белу под седлом не использовали. Успокаивающе причмокивая. Ранд
затянул подпругу, и кобыла отнеслась к этой странной процедуре вполне
мирно, лишь пару раз тряхнув гривой.
Взяв у Эгвейн котомку, он приторочил ее за седлом, пока девушка влезала
на кобылу и приводила в порядок свои юбки. Они не были пригодны для
верховой езды, поэтому ее ноги в шерстяных чулках оказались открыты до
колен. На ногах у Эгвейн были надеты такие же башмаки из мягкой кожи, что
