то, что ты видишь!"
"Полови на мое имя", - сказал халиф. И рыбак подошел, обрадованный, и
закинул сеть и подождал, пока она растянется до конца я установится на
дне, а потом он потянул ее к себе и вытянул всевозможную рыбу.
И халиф обрадовался этому и сказал: "Карим, сними с себя одежду!" И
тот скинул свое платье (а на нем был кафтан из грубой шерсти, с сотней
заплаток, где было немало хвостатых вшей) и снял с головы тюрбан, кото-
рый он вот уже три года не разматывал, но всякий раз, увидев тряпку, он
нашивал ее на него.
И когда он скинул свой кафтан и тюрбан, халиф снял с себя две шелко-
вые одежды - александрийскую и баальбекскую [68] - и плащ и фарджию и
сказал рыбаку: "Возьми их и надень". А халиф надел кафтан рыбака и его
тюрбан и прикрыл себе лицо платком и сказал рыбаку: "Уходи к своему де-
лу", - и рыбак поцеловал ноги халифа, и поблагодарил его, и сказал:
"Ты был милостив, и не скрою я благодарности
И во всех делах целиком меня обеспечил ты.
Благодарен я на всю жизнь тебе, а когда умру,
За меня мой прах воззовет в гробу с благодарностью".
И рыбак еще не окончил своего стихотворения, как вши уже заползали по
коже халифа, и тот стал хватать их с шеи правой и левой рукой и кидать,
и сказал: "О рыбак, горе тебе, поистине много вшей в этом кафтане!" - "О
господин, отвечал рыбак, - сейчас тебе больно, а пройдет неделя, и ты не
будешь чувствовать их и не станешь о них думать". И халиф засмеялся и
воскликнул: "Горе тебе! Оставлю я этот кафтан на теле!" - "Я хочу ска-
зать тебе слово, - сказал рыбак. "Говори, что у тебя есть", - отвечал
халиф. "Мне пришло на ум, о повелитель правоверных, - сказал рыбак, -
что раз ты захотел научиться ловить рыбу, чтобы у тебя было в руках по-
лезное ремесло, этот кафтан тебе подойдет".
И халиф засмеялся словам рыбака, а затем рыбак повернул своей доро-
гой, а халиф взял корзину с рыбой, положил сверху немного зелени и при-
шел с нею к Джафару к остановился перед ним. И Джафар подумал, что это
Карим, рыбак, и испугался за него и сказал: "Карим, что привело тебя сю-
да? Спасайся! Халиф сегодня в саду, и если он тебя увидит - пропала твоя
шея". И, услышав слова Джафара, халиф рассмеялся, и когда он рассмеялся,
Джафар узнал его и сказал: "Быть может, ты наш владыка султан?" - "Да,
Джафар, - отвечал халиф, - ты мой везирь, и мы с тобой пришли сюда, а ты
меня не узнал; гик как же узнает меня шейх Ибрахим, да еще пьяный? Стой
на месте, пока я не вернусь к тебе!" И Джафар отвечал: "Слушаю и повину-
юсь!"
И потом халиф подошел к дверям дворца и постучал легким стуком, и
Нур-ад-дин сказал: "Шейх Ибрахим, в двери дворца стучат". - "Кто у две-
рей?" - спросил шейх Ибрахим. И халиф сказал: "Я, шейх Ибрахим", - и тог
спросил: "Кто ты?" - и халиф ответил: "Я, Карим, рыбак. Я услышал, что у
тебя гости, и принес тебе немного рыбы. Она хорошая".
И, услышав упоминание о рыбе, Нур-ад-дин и его невольница обрадова-
лись и сказали: "О господин, открой ему, и пусть он принесет нам свою
рыбу". И шейх Ибрахим открыл дверь, и халиф вошел, будучи в обличий ры-
бака, и поздоровался первым, и шейх Ибрахим сказал ему: "Привет вору,
грабителю и игроку! Пойди покажи нам рыбу, которую ты принес!" И халиф
показал им рыбу, и они посмотрели и видят - рыба живая, шевелится, и
тогда невольница воскликнула: "Клянусь Аллахом, господин, эта рыба хоро-
ша! Если бы она была жареная!""Клянусь Аллахом, госпожа моя, ты права! -
ответил шейх Ибрахим и затем сказал халифу: Почему ты не принес эту рыбу
жареной? Встань теперь, изжарь ее и подай нам". - "Сейчас я вам ее изжа-
рю и принесу", - отвечал халиф, и они сказали: "Живо!"
И халиф побежал бегом и, придя к Джафару, крикнул: "Джафар!" - "Да,
повелитель правоверных, все хорошо?" - ответил Джафар, и халиф сказал:
"Они потребовали от меня рыбу жареной". - "О повелитель правоверных, -
сказал Джафар, - подай ее, я им ее изжарю". Но халиф воскликнул: "Кля-
нусь гробницей моих отцов и дедов, ее изжарю только я, своей рукой!"
И халиф подошел к хижине садовника и, поискав там, нашел все, что ему
было нужно, даже соль, шафран и майоран и прочее и, подойдя к жаровне,
повесил сковороду и хорошо поджарил рыбу, а когда она была готова, поло-
жил ее на лист банана, и взял из сада лимон и сухих плодов, и принес ры-
бу и поставил ее перед ними.
И девушка с юношей и шейх Ибрахим подошли и стали есть, а покончив с
сдой, они вымыли руки, и Нурад-дин сказал: "Клянусь Аллахом, рыбак, ты
оказал нам сегодня вечером прекрасную милость!" И он положил руку в кар-
ман и вынул ему три динара из тех динаров, что дал ему Санджар, когда он
выходил в путешествие, и сказал: "О рыбак, извини меня! Если бы ты знал
меня до того, что со мной случилось, я бы, наверное, удалил горечь бед-
ности из твоего сердца, но возьми это по мере благословения Аллаха!" И
он кинул динары халифу, и халиф взял их и поцеловал и убрал (а при всем
этом халиф желал только послушать девушку, когда она будет петь).
И халиф сказал Нур-ад-дину: "Ты поступил хорошо и был милостив, но я
хочу от твоей всеобъемлющей милости, чтобы эта девушка спела нам песню,
и я бы послушал". И тогда Нур-ад-дин сказал: "Анис аль-Джалис!" - и она
отвечала: "Да!" - а он сказал ей: "Заклинаю тебя жизнью, спой нам
что-нибудь ради этого рыбака, он хочет тебя послушать!"
И, услышав слова своего господина, девушка взяла лютню, настроила се
струны, прошлась по ним и произнесла:
"О гибкая! Пальцами коснулась струн она
И душу похитила, до них лишь дотронувшись.
Запела, и пением вернула оглохшим слух,
И крикнул: "Поистине, прекрасно!" - немой тогда.
А потом она заиграла на диковинный лад, так что ошеломила умы, и про-
изнесла такие стихи:
"Вы почтили нас, избрав жилищем город наш,
И прогнал ваш блеск потемки мрачной ночи.
Так пристойно мне надушить мой дом и мускусом,
И камфарой, и розовой водою".
И халиф пришел тут в восторг, и волнение одолело его, и от сильного
восторга он не мог удержаться и воскликнул: "Хорошо, клянусь Аллахом!
хорошо, клянусь Аллахом! хорошо, клянусь Аллахом!" - а Нур-ад-дин спро-
сил его: "О рыбак, понравилась ли тебе невольница?" И халиф отвечал:
"Да, клянусь Аллахом!" - и тогда Нур-аддин сказал: "Она мой подарок те-
бе, - подарок благородного, который не отменяет подарков и не берет об-
ратно даров".
И затем Нур-ад-дин поднялся на ноги и, взяв плащ, бросил его рыбаку и
велел ему выйти и уходить с девушкой, и девушка посмотрела на Нур-ад-ди-
на и сказала: "О господин, ты уходишь не прощаясь! Если уже это неизбеж-
но, постой, пока я с тобой прощусь и изъясню тебе свое состояние". И она
произнесла такие стихи:
"Тоска и страдание и память о днях былых
Мне тело измучили и сделали призраком.
Любимый, не говори: "Без нас ты утешишься".
В одном положенье я - страданья не кончились.
И если бы кто-нибудь мог плавать в слезах своих,
Наверно была б я тем, кто первый в слезах поплыл.
О те, к кому страсть теперь владеет душой моей,
Как смесь из вина с водой над чашею властвует -
Разлука приблизилась, которой боялась я,
О ты, к кому страсть с душой и сердцем игру вела!
О славный Хакана сын, нужда и мечта моя!
О ты, к кому страсть души на миг не оставила!
Ты ради меня врагом царю и владыке стал
И ныне вдали живешь от близких и родины.
Не дай же Аллах тебе, владыка, скучать по мне!
Кариму ты дал меня, да будет прославлен он".
И когда она окончила стихотворение, Нур-ад-дин ответил ей такими сти-
хами:
"В день разлуки она со мною простилась
И сказала, в волнении страсти рыдая:
"Что же будешь, когда уйду я, ты делать!"
Я ответил: "Спроси того, кто не умер".
И когда халиф услышал в стихах ее слова: "Кариму ты дал меня", - его
стремление к ней увеличилось, но ему стало тяжело и трудно разлучить их,
и он сказал юноше: "Господин мой, девушка упомянула в стихах, что ты
стал врагом ее господину и обладателю. Расскажи же мне, с кем ты враждо-
вал и кто тебя разыскивает". - "Клянусь Аллахом, о рыбак, - отвечал
Нур-ад-дин, - со мной и с этой невольницей произошла удивительная исто-
рия и диковинное дело, и будь оно написано иглами в уголках глаза, оно
бы послужило назиданием для поучающихся!" И халиф спросил: "Не расска-
жешь ли ты нам о случившемся с тобою деле и не осведомишь ли нас о твоей
истории? Быть может, тебе будет в этом облегчение, ведь помощь Аллаха
близка". - "О рыбак, - спросил тогда Нур-ад-дин, - выслушаешь ли ты наш
рассказ в нанизанных стихах в рассыпанной речи?" И халиф ответил: "Рас-
сыпанная речь - слова, а стихи - нанизанные жемчужины".
И тогда Нур-ад-дин склонил голову к земле и произнес такие стихи:
"Друг любимый, со сном давно я расстался,
И безмерно вдали от родины горе.
Мой родитель любил меня и был нежен,
По оставил меня и лег он в могилу.
И случилось потом со мной дел немало,
И разбили совсем они мое сердце.
Приобрел мне рабыню он с нежным телом,
Ветви ивы смущает стан ее гибкий.
И наследство потратил я на рабыню
Или щедро раздал его благородным.
И в заботе я свел ее на продажу,
Хоть страдать от разлуки с ней не хотел я.
Но как только воззвал о ней зазыватель,
Набавлять стал старик один развращенный.
И разгневан я был тогда сильным гневом
И рабыню из рук наемников вырвал.
И ударил злодей меня в сильной злобе,
И огнями раздора тут запылал он.
И рукой я от гнева бил его правой,
Вместе с левой, пока душа исцелилась.
И в испуге домой тогда я вернулся,
И укрылся, врагов боясь, в своем доме.
И правитель велел тотчас захватить нас,
Но привратник пришел ко мне благородный,
Намекая, чтоб дальше я удалился
И исчез бы, завистникам на несчастье.
И ушли мы, покинув дом темной ночью,
И хотели жилья искать мы в Багдаде.
Лет со мною былых богатств уже больше,
Сверх того, что я дал, рыбак, тебе раньше.
Но даю я тебе любимую сердца -
Будь уверен, что душу я тебе отдал",
И когда он кончил свои стихи, халиф сказал ему: "О господин мой
Нур-ад-дин, изложи мне твое дело", - и Нур-ад-дин рассказал ему свою ис-
торию с начала до конца. И когда халиф понял, каково его положение, он
спросил: "Куда ты сейчас направляешься?" - "Земля Аллаха обширны", - от-
вечал Нур-аддин. И халиф сказал: "Вот я напишу тебе бумажку, доставь ее
султану Мухаммеду ибн Сулейману аз-Зейни, и когда он прочтет ее, он ни-
чем тебе не повредит и не обидит тебя..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Тридцать восьмая ночь
Когда же настала тридцать восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что халиф сказал Нур-ад-дину Али: "Я напишу тебе за-
писку, которую ты доставишь султану Мухаммеду ибн Сулейману аз-Зейни, и
когда он прочтет ее, ее не сделает тебе вреда". И Нур-ад-дин Али воск-
ликнул: "А разве есть в мире рыбак, который переписывается с царями? По-
добной вещи не бывает никогда!" - "Ты прав, - отвечал халиф, - но я ска-
жу тебе причину: знай, что мы с ним читали в одной школе у одного учите-
ля, и я был его старшим, а впоследствии его настигло счастье, и он стал
султаном, а мою судьбу Аллах переменил и сделал меня рыбаком. По я не
посылал к нему с просьбой без того, чтобы он не исполнил ее, и если бы я
каждый день посылал ему тысячу просьб, он бы их наверное исполнил".
И, услышав его слова, Нyр-ад-дин сказал: "Хорошо, пиши, а я посмот-
рю". И халиф взял чернильницу и калам и написал славословия, а вслед за
тем: "Это письмо от Харуна ар-Рашида, сына аль-Махди, его высочеству Му-
хаммеду ибн Сулейману аз-Зейни, охваченному моей милостью, которого я
сделал моим наместником над частью моего государства. Это письмо достиг-
нет тебя вместе с Нур-ад-дином Али ибн Хаканом, сыном везиря, и в тот
