- воскликнул шейх Ибрахим, - я уже тринадцать лет ничего такого не де-
лал!" И Нур-ад-дин притворился, что забыл о нем, и выпил кубок и кинулся
на землю, показывая, что хмель одолел ею.
И тогда Анис аль-Джалис взглянула на шейха и сказала ему: "О шейх Иб-
рахим, посмотри, как этот поступил со мной", - а шейх Ибрахим спросил:
"А что с ним, о госпожа?" И девушка отвечала: "Он постоянно так поступа-
ет со мною: попьет недолго и заснет, а я остаюсь одна, и нет у меня со-
бутыльника, чтобы посидеть со мною За чашей, и некому мне пропеть над
чашей". - "Клянусь, Аллахом, это нехорошо!" - сказал шейх Ибрахим (а его
члены расслабли, и душа его склонилась к ней из-за ее слов). А девушка
наполнила кубок и, взглянув на шейха Ибрахима, сказала: "Заклинаю тебя
жизнью, не возьмешь ли ты его и не выпьешь ли? не отказывайся и залечи
мое сердце".
И шейх Ибрахим протянул руку и взял кубок и выпил его, а она налила
ему второй раз и поставила кубок на подсвечник и сказала: "О господин,
тебе остается этот". - "Клянусь Аллахом, - ответил он, - я не могу его
выпить! Довольно того, что я уже выпил!" Но девушка воскликнула: "Кля-
нусь Аллахом, это неизбежно!" - и шейх взял кубок и выпил его, а потом
она дала ему третий, и он взял его и хотел его выпить, как вдруг
Нур-ад-дин очнулся и сел прямо..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Тридцать седьмая ночь
Когда же настала тридцать седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что Нур-ад-дин Али очнулся и сел прямо и сказав: "О
шейх Ибрахим, что это такое? Разве я только что но заклинал тебя, а ты
отказался и сказал: "Я уже тринадцать лет не делал этого"?" И шейх Ибра-
хим отвечал, смущенный: "Клянусь Аллахом, я не виноват, это она сказала
мне!" - и Нур-ад-дин засмеялся.
И они сели пить, и девушка сказала потихоньку своему господину: "О
господин, пей и не упрашивай шейха Ибрахима пить, я покажу тебе, что с
ним будет". И она принялась наливать и поить своего господина, ее госпо-
дин наливал и поил ее, и так они делали раз за разом, и шейх Ибрахим
посмотрел на них и сказал: "Что это за дружба! Прокляни, Аллах, ненасыт-
ного, который пьет, в нашу очередь! Не дашь ли и мне выпить, брат мой?
Что это такое, о благословенны!" И они засмеялись его словам так, что
опрокинулись на спину, а потом они выпили и напоили его и продолжали
пить вместе, пока не прошла треть ночи.
И тогда девушка сказала: "О шейх Ибрахим, не встать ли мне, с твоего
позволения, и не зажечь ли одну из этих свечей, что поставлены в ряд?" -
"Встань, - сказал он, - ко не зажигай больше одной свечи", - и девушка
поднялась на ноги и, начавши с первой свечи, зажгла все восемьдесят, а
потом села. И тогда Нур-ад-дин спросил: "О шейх Ибрахим, а что есть у
тебя на мою долю? Не позволишь ли мне зажечь один из этих светильников?"
- И шейх Ибрахим сказал: "Встань, зажги один светильник и не будь ты то-
же назойливым". И Нур-ад-дин поднялся и, начавши с первого, зажег все
восемьдесят светильников, и тогда помещение заплясало. А шейх Ибрахим,
которого уже одолел хмель, воскликнул: "Вы смелее меня!" И он встал на
ноги и открыл все окна, и они с ним сидели и пили вместе, произнося сти-
хи, и дворец весь сверкал.
И определил Аллах, властный на всякую вещь (и веткой вещь он создал
причину), что в эту минуту халиф посмотрел и взглянул на те окна, что
были над Тигром, при свете месяца и увидел свет свечей и светильников,
блиставший в реке. И халиф, бросив взгляд и увидев, что дворец в саду
как бы пляшет из-за этих свечей и светильников, воскликнул: "Ко мне Джа-
фара Бармакида!"
И не прошло мгновения, как тот уже предстал перед лицом повелителя
правоверных, и халиф воскликнул: "О собака среди везирей! Ты отбираешь у
меня город Багдад и не сообщаешь мне об ртом?" - "Что это за слова?" -
спросил Джафар. "Если бы город Багдад не был у меня отнят, - ответил ха-
лиф, - Дворец Изображений не город бы огнями свечей и светильников и не
были бы открыты его окна! Горе тебе! Кто бы отважился совершить подобные
поступки, если бы ты у меня не отнял халифат?"
И Джафар, у которого затряслись поджилки, спросил: "А кто рассказал
тебе, что Дворец Изображений освещен и окна его открыты?" - и халиф от-
вечал: "Подойди ко мне и взгляни!"
И Джафар подошел к халифу и посмотрел в сторону сада и увидал, что
дворец светится от свечей в темном мраке. И он хотел оправдать шейха Иб-
рахима, садовника: быть может, это было с его позволения, так как он
увидел в этом для себя пользу, и сказал: "О повелитель правоверных, шейх
Ибрахим, на той неделе, что прошла, сказал мне: "О господин мой Джафар,
я хочу справить обрезание моих сыновей при жизни повелителя правоверных
и при твоей жизни", - и я спросил его: "А что тебе нужно?" - и он сказал
мне: "Возьми для меня от халифа разрешении справить обрезание моих детей
в замке". И я отвечал ему: "Иди справляй их обрезание, а я повидаюсь с
халифом и уведомлю его об этом". И он таким образом ушел от меня, а я
забыл тебя уведомить".
"О Джафар, - отвечал халиф, - у тебя была передо мной одна провин-
ность, а теперь стало две, так как ты ошибся с двух сторон: во-первых,
ты не уведомил меня об этом, а с другой стороны, ты не довел шейха Ибра-
хима до его цели: он ведь пришел к тебе и сказал тебе эти слова только
для того, чтобы намекнуть, что он хочет немного денег, и помочь себе
ими, а ты ему ничего не дал и не сообщил мне об этом".
"О повелитель правоверных, я забыл", - отвечал Джафар, и халиф воск-
ликнул: "Клянусь моими отцами и дедами, я проведу остаток ночи только
возле него! Он человек праведный и заботится о старцах и факирах и созы-
вает их, и они у него собираются, и, может быть, от молитвы кого-нибудь
из них нам достанется благо в здешней и будущей жизни. И в этом деле бу-
дет для него польза от моего присутствия, и шейх Ибрахим обрадуется". -
"О повелитель правоверных, - отвечал Джафар, - время вечернее, и они
сейчас заканчивают". Но халиф вскричал: "Хочу непременно отправиться к
ним!" И Джафар умолк и растерялся и не знал, что делать.
А халиф поднялся на ноги, и Джафар пошел перед ним, и с ним был Мас-
рур, евнух, и все трое отправились, изменив обличье, и, выйдя из дворца
халифа, пошли по улицам, будучи в одежде купцов, и достигли ворот упомя-
нутого сада. И халиф подошел и увидел, что ворота сада открыты, и уди-
вился, и сказал: "Посмотри, Джафар! Как это шейх Ибрахим оставил ворота
открытыми до этого Бремени! Не таков его обычай!"
И они вошли и достигли конца сада, остановились под дворцом, и халиф
сказал: "О Джафар, я хочу посмотреть за ними, раньше чем войду к ним,
чтобы взглянуть, чем они заняты, и посмотреть на старцев. Я до сих пор
не слышу ни звука и никакой факир не поминает имени Аллаха".
И халиф посмотрел и увидел высокий орешник и сказал: "О Джафар, я хо-
чу влезть на это дерево - его ветви близко от окон - и посмотреть на
них", - и затем халиф полез на дерево и до тех пор цеплялся с ветки на
ветку, пока не поднялся на ветвь, бывшую напротив окна. И он сел на нее
и посмотрел в окно дворца и увидел девушку и юношу, подобных двум лунам
(превознесен тот, кто сотворил их и придал им образ!) и увидал шейха Иб-
рахима, который сидел с кубком в руке и говорил: "О владычица красавиц,
в питье без музыки нету счастья! Я слышал, как поэт говорил:
Пусти же вкруг большой и малый кубок,
Возьми его из рук луны светящей,
Не пей вина без музыки - я видел,
Что конь, и тот не может пить без свиста".
И когда халиф увидал, что шейх Ибрахим совершает такие поступки, жила
гнева вздулась у него меж глаз" и он спустился и сказал Джафару: "Я ни-
когда не видал праведников в таком состоянии! Поднимись ты тоже на это
дерево и посмотри, чтобы не миновало тебя благословение праведных".
И, услышав слова повелителя правоверных, Джафар впал в недоумение, не
зная, что делать, и поднялся на верхушку дерева и посмотрел, и вдруг ви-
дит Нур-ад-дина, шейха Ибрахима и невольницу, и у шейха Ибрахима в руках
кубок. И, увидав это, Джафар убедился, что погиб, и спустился вниз и
встал перед повелителем правоверных, и халиф сказал ему: "О Джафар, сла-
ва Аллаху, назначившему нам следовать явным указаниям закона!" И Джафар
не мог ничего сказать от сильного смущения, а потом халиф взглянул на
Джафара и сказал: "Посмотри-ка! Кто привел этих людей на это место и то
ввел их в мой дворец? Но равных по красоте этому юноше и этой девушке
никогда не видели мои глаза". - "Твоя правда, о владыка султан", - отве-
чал Джафар, который начал надеяться на прошение халифа Харуна ар Рашида,
и халиф сказал: "О Джафар, поднимемся на ту ветку, что против них, и
посмотрим на них!"
Оба поднялись на дерево и стали смотреть и услышали, что шейх Ибрахим
говорил: "О господа мои, я оставил степенность за питьем вина, но это
услаждает только при звуках струн". И Анис аль-Джалис ответила: "О шейх
Ибрахим, клянусь Аллахом, будь у нас какие-нибудь музыкальные инструмен-
ты, наша радость была бы полной". И, услышав слова невольницы, шейх Иб-
рахим встал на ноги, и халиф сказал Джафару: "Посмотрим, что он будет
делать!" - "Не знаю", - отвечал Джафар, а шейх Ибрахим скрылся и вернул-
ся с лютней, и халиф всмотрелся в нее и вдруг видит - это лютня Абу-Ис-
хака ан-Надима.
"Клянусь Аллахом, - воскликнул тогда халиф, - если эта невольница
споет скверно, я распну вас всех, а если она споет хорошо, я их прощу и
распну тебя одного". - "О боже, - сказал Джафар, - сделать так, чтобы
она спела скверно!" - "Зачем?" - спросил халиф. "Чтобы ты распял нас
всех, и мы бы развлекали друг друга", - отвечал Джафар, и халиф засмеял-
ся его словам.
А девушка взяла лютню и осмотрела ее и настроила ее струны и ударила
по ним, и сердца устремились к ней, а она произнесла:
"О те, кто готов помочь несчастным влюбленным!
Страстей и любви огонь и жжет и клеймит нас.
И что б вы ни сделали, мы были достойны;
Просили защиты мы - не будьте злорадны.
Ведь горе постигло нас и с ним униженье,
И все, что хотите, нам вы можете сделать.
Какая же слава вам убить нас в дому своем?
Боюсь я, что с нами вы тогда согрешите".
"Клянусь Аллахом, хорошо, о Джафар! - воскликнул халиф, - я в жизни
не слышал голоса певицы, подобного этому!" А Джафар спросил: "Быть мо-
жет, гнев халифа оставил его?" - "Да, оставил", - сказал халиф и спус-
тился с дерева вместе с Джафаром, а потом он обратился к Джафару и ска-
зал: "Я хочу войти и посидеть с ними и услышать пенье этой девушки предо
мной". - "О повелитель правоверных, - отвечал Джафар, - если ты войдешь
к ним, они, может быть, смутятся, а шейх Ибрахим - тот умрет от страха".
Но халиф воскликнул: "О Джафар, непременно научи меня, как мне придумать
хитрость и войти к ним, чтобы они не узнали меня".
И халиф с Джафаром отправились в сторону Тигра, размышляя об этом де-
ле, и вдруг видят, рыбак стоит и ловит рыбу под окнами дворца.
А как-то раньше халиф крикнул шейха Ибрахима и спросил его: "Что это
за шум я слышу под окнами дворца?" - и шейх Ибрахим ответил: "Это голоса
рыбаков". И тогда халиф сказал ему: "Пойди удали их отсюда", - и рыбаков
не стали туда пускать.
А когда наступила эта ночь, пришел рыбак, по имени Карим, и увидел,
что ворота в сад открыты, и сказал: "Вот время небрежности! Я воспользу-
юсь этим и половлю теперь рыбу!" И он взял свою сеть и закинул ее в ре-
ку, и вдруг халиф, один, остановился над его головой. И халиф узнал его
и сказал: "Карим!" - и тот обернулся, услышав, что его называют по име-
ни, и когда он увидел халифа, у него затряслись поджилки, и он восклик-
нул: "Клянусь Аллахом, о повелитель правоверных, я сделал это не для то-
го, чтобы посмеяться над приказом, но бедность и семья побудили меня на
