вокруг Кабы в темную ночь и вдруг услышал голос стенающего и говорившего
от печального сердца, который восклицал: "О великодушный, окажи твою из-
вечную милость! Поистине, мое сердце соблюдает завет!" И мое сердце
взлетело, услышав этот голос, таким взлетом, что я стал близок к смерти,
и я пошел по направлению голоса, и вижу: он принадлежит женщине.
"Мир с тобой, о раба Аллаха!" - сказал я ей. И она ответила: "И с то-
бой мир и милость Аллаха и благословения его!" А потом я оказал: "Спрошу
тебя ради Аллаха великого: каков завет, который соблюдает твое сердце?"
- "Если бы ты не поклялся всесильным, - ответила женщина, - я бы не ос-
ведомила тебя о тайне. Посмотри, что лежит передо мной". И я посмотрел и
вижу: перед нею лежит спящий ребенок, который всхрапывает во сне. А жен-
щина говорила: "Я вышла, беременная этим ребенком, чтобы совершить па-
ломничество к этому храму, и села на корабль, и поднялись на нас ужасаю-
щие волны, и осмеялись над нами ветры, и разбился наш корабль. И я спас-
лась на одной из досок и родила этого ребенка, находясь на доске, и ког-
да он лежал у меня на коленях, а воланы били меня..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Четыреста шестьдесят седьмая ночь
Когда же настала четыреста шестьдесят седьмая ночь, она сказала: "До-
шло до меня, о счастливый царь, что женщина говорила: "Когда разбился
корабль, я спаслась на одной из досок и родила этого ребенка, находясь
на доске. И когда он был у меня на коленях, а волны били меня, вдруг
подплыл ко мне один человек из матросов корабля и, оказавшись со мною,
молвил: "Клянусь Аллахом, я тебя полюбил, когда ты была на корабле, и
теперь я оказался с тобою рядом; дай же мне над собою власть, а иначе я
кину тебя в это море". - "Горе тебе! - отвечала я. - Разве нет для тебя
в том, что ты видел, напоминания и назидания!" Но матрос воскликнул: "Я
видывал подобное этому несколько раз и спасался, и я на это не посмот-
рю!" - "Эй ты, - сказала я матросу, - мы в беде, от которой надеемся
спастись покорностью, а не ослушанием!" Но матрос пристал ко мне, и я
испугалась и захотела его обмануть и оказала: "Подожди, пока заснет это
дитя".
Но матрос взял ребенка с моих колен и бросил его в море.
И когда я увидела, как он дерзок и что он сделал с ребенком, мое
сердце взлетело, и увеличилось мое горе. И я подняла голову к небу и
сказала: "О ты, кто встает между мужем и сердцем его, встань между мною
и этим львом. Ты ведь властен во всякой вещи!" И, клянусь Аллахом, не
окончила я еще говорить, как вышел из моря зверь и унес матроса с доски,
и я осталась одна, и усилились мое горе и печаль, так как я жалела моего
ребенка. И тогда я произнесла:
"О прохлада глаз, любимый мой сынок!
Он исчез, когда истерзан дух тоской.
Вижу: тело мое тонет, но душа
Точно жарится от горя и тоски.
Нет в печали облегченья мне ни в чем,
Кроме милостей твоих, опора всех!
Ты, господь мой, видишь ясно, что со мной,
Как страдаю от разлуки с сынам я,
Так сведи же нас, будь милостив ко мне,
На тебя надежда - мой крепчайший щит".
И я провела в таком состоянии день и ночь, а когда настало утро, я
увидела паруса корабля, блестевшие издали, а волны кидали меля, и ветры
гнали меня, пока я не достигла этого корабля, паруса которого я увидела.
И тогда люди, бывшие на корабле, взяли меня и положили на корабль, и я
посмотрела и вдруг вижу: мой ребенок находится среди них. И я бросилась
к нему и сказала: "О люди, это - мой ребенок! Откуда он попал к вам?" И
они отвечали: "Мы ехали по морю, и вдруг корабль что-то задержало, и по-
явился зверь, точно огромный город, и этот ребенок сидел у него на спи-
не, посасывая свой большой палец, и мы взяли его".
И, услышав это от них, я рассказала им свою историю и поведала о том,
что со мной случилось; а потом я поблагодарила моего господа за то, что
он мне даровал, и дала ему обет, что не удалюсь от его храма и не перес-
тану ему служить, и о чем бы я его после этого ни попросила, он все мне
давал".
И я протянул руку к кошельку расходов и хотел дать женщине денег, -
продолжал говорить один из сейидов, - ко она воскликнула: "О пустой че-
ловек! Я рассказала тебе о милости Аллаха и его великодушных деяниях.
Разве я возьму подарок из рук другого?"
И я не мог ее заставить что-нибудь принять от меня и оставил ее и
ушел от нее, говоря такие стихи:
"Как много у Аллаха благ сокрытых
И слишком тонких, чтобы постиг их умный!
Как часто легкое идет за трудным,
И шлет Аллах душе печальной помощь,
Как часто ты заботой занят утром,
А вслед за ней приходит к ночи радость!
Когда стеснятся для тебя все средства,
Единый, вечный, вышний - ему верь ты.
Проси пророка: всякий раб, ты знаешь,
Получит, если просит он пророка".
А женщина не переставала поклоняться своему господу и пребывала в его
доме, пока не застигла ее смерть".
Рассказ О ПРАВЕДНОМ
НЕВОЛЬНИКЕ
Рассказывают также, что Малик ибн Динар [476] (да помилует его Аллах!)
говорил: "Однажды у нас в Басре долго не было дождя, и ми несколько раз
выходили помолиться о нем, но не видели и признака ответа на наши молит-
вы. И мы с Ата-ас-Сулами, Сабитом-аль-Бунаии, Наджи-аль-Бакка, Мухамме-
дом ибн Вася, Айюбом-ас-Сахтияни, Хабибом-аль-Фарися, Хассаном ибн
Абу-Синаном, Утбой-аль-Гулямом и Салихом-аль-Музаии вышли и отправились
к молельне, и дети вышли из школ и стали молиться, но мы не увидели и
признака ответа на нашу молитву. И настал полдень, и люди ушли, а мы с
Сабитомаль-Бунани остались в молельне.
И когда стемнела ночь, мы увидели чернокожего с красивым лицом, тон-
кими ногами и большим животом, который подошел, одетый в шерстяной плащ,
и если бы оценить все, что было на нем одето, пена не дошла бы до двух
дирхемов. Он привес воды и совершил омовение, а потом вошел в михраб и
сотворил молитву в два легких раката, в которой вставания и поклон и па-
дения ниц были одинаковы. И затем он поднял взор к небу и сказал: "О мой
господин и владыка, до каких пор будешь ты отвергать просьбы твоих рабов
о том, что не уменьшит твоей власти? Разве вышло то, что у тебя есть, и
истощилась казня твоего царства? Заклинаю тебя любовью твоей ко мне: не
напоишь ли ты нас твоим дождем сейчас же".
И не закончил он еще своих слов, - продолжал рассказчик, - как небо
покрылось тучами, и пошел дождь, ливший точно из отверстий бурдюков. И
мы вышли из молельни, погружаясь в воду до колея..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Четыреста шестьдесят восьмая ночь
Когда же настала четыреста шестьдесят восьмая ночь, она сказала: "До-
шло до меня, о счастливый царь, что Малик ибн Динар говорил: "И не за-
кончил он еще своих слов, как небо покрылось облаками, и пошел дождь,
ливший точно из отверстий бурдюков, и мы вышли из молельни, погружаясь в
воду до колея, и удивлялись на чернокожего. И я подошел к нему, - гово-
рил Малик, - и сказал ему: "Горе тебе, чернокожий! Не стыдно тебе того,
что ты сказал?" И чернокожий обернулся ко мне и спросил: "Что я такого
сказал?" И я молвил: "Ты сказал слова: "Ради твоей любви ко мне", а что
дало тебе знать, что Аллах тебя любит?"
И чернокожий, - продолжал Малик, - воскликнул: "Отойди от меня, о
тот, кто отвлекся от самого себя! А где же я был, когда Аллах поддержал
меня верой в единого бога и выделил меня, дал себя познать? Разве ты ду-
маешь, что он поддержал меня этим не из-за своей любви ко мне? Его лю-
бовь ко мне такова же, как моя любовь к нему", - прибавил он. И я сказал
ему: "Постой со мной немного, помилуй тебя Аллах!" Но чернокожий отве-
тил: "Я невольник, и на мне лежит обязанность повиноваться моему меньшо-
му владыке".
И мы пошли издали за ним следом, - говорил Малик, - и он вошел в дом
одного работорговца (а ночи уже миновала половина). И нам показалась
длинной вторая половина се, и мы ушли. А когда настало утро, мы пришли к
работорговцу и опросили его: "Есть ли у тебя молодой невольник, которого
ты нам продашь, чтобы он нам прислуживал?" - "Да, - ответил работорго-
вец, - у меня около ста слуг, и все они для продажи".
И он стал показывать нам одного слугу за другим, - говорил Малик, -
пока не показал семьдесят слуг, но я не увидал среди них моего друга, а
потом работорговец сказал: "У меня нет никого, кроме этих". И когда мы
хотели уходить, мы вошли в одну разрушенную комнату за домом работоргов-
ца и вдруг видим: стоит тот чернокожий. "Он, клянусь господом Кабы!" -
воскликнул я. И потом я вернулся к работорговцу и сказал ему: "Продай
мне этого слугу!" - "О Абу-Яхья, - ответил работорговец, - это слуга
злосчастный и бесполезный. Ночью у него нет другого дела, как плакать, а
днем - раскаиваться". - "Поэтому я и хочу его", - оказал я.
И работорговец позвал чернокожего, и тот вышел, притворяясь сонным.
"Возьми его за сколько хочешь, после того как снимешь с меня ответствен-
ность за все его пороки", - оказал мне работорговец. И я купил черноко-
жего за двенадцать динаров и опросил: "Как его имя?" - "Маймун", - отве-
чал работорговец. И я взял чернокожего за руку, и мы пошли, направляясь
к моему жилищу.
И чернокожий обратился ко мне и спросил: "О мой меньшой господин, за-
чем ты меня купил? Клянусь Аллахом, я не гожусь, чтобы служить сотворен-
ным". - "Я тебя выкупил, чтобы прислуживать тебе сам, и пусть это будет
на моей голове", - ответил я. "А почему?" - спросил чернокожий. И я мол-
вил: "Не ты ли был с нами вчера в молельне?" - "А разве ты проведал обо
мне?" - спросил чернокожий. И я ответил: "Я тот, кто обратился к тебе
вчера с речами".
И чернокожий продолжал идти, пока не вошел в мечеть, - говорил Малик,
- и он сотворил там молитву в два раката и сказал: "Бог мой, господин и
владыка, о тайне, что была между нами, проведали сотворенные, и ты опо-
зорил меня этим среди людей. Как же будет мне теперь приятна жизнь, раз
узнали другие о том, что было между мной и тобой? Заклинаю тебя, возьми
мою душу в сей же час". И потом он пал ниц, и я подождал его немного, но
он не поднимал головы, и тогда я пошевелил его и вижу: он умер (да будет
над ним милость великого Аллаха!).
И я вытянул ему руки и ноги и посмотрел на него и вижу: он улыбается,
и белизна покрыла его черноту, лицо его светится, и видно на нем ве-
селье. И когда мы на него дивились, вдруг вошел в двери юноша и сказал:
"Мир с вами! Да возвеличит Аллах нашу с вами награду из-за нашего брата
Маймуяа! Вот саван, заверяйте его". И он протянул мне две одежды, подоб-
ных которым я никогда не видел, и мы завернули в них чернокожего.
А у его могилы, - говорил Малик, - теперь молятся о воде и просят
подле нее о нуждах Аллаха (велик он и славен!). Как сладостно то, что
сказал в этом смысле один из поэтов:
Гуляют сердца познавших бога в саду небес,
Пред ним возвышаются завесы господние.
Коль в нем они пьют вино, струя его смешана
С Таснимом [477] - той влагою, что близость к творцу дает.
Течет тогда тайна их меж ними и милыми,
И будет ограждена она от сердец других".
Рассказ О ПРАВЕДНЫХ СУПРУГАХ
Рассказывают также, что был в числе сынов Исраиля человек, из лучших
среди них, и он усердно поклонялся своему господу и отказывался от зем-
ной жизни, выбросив ее из своего сердца. И была у него жена, помогавшая
ему в его делах и послушная ему во всякое время, и жили они тем, что де-
лали подносы и опахала. Они работали целый день, а когда наступал конец
дня, муж выходил, держа в руке то, что они наработали, и отправлялся хо-
дить по улицам и дорогам, ища покупателя, чтобы продать ему это. А они
постоянно постились.
И однажды, в какой-то день, они постились и целый день проработали, а
когда наступил конец дня, муж вышел, как обычно, держа в руке то, что
они наработала, и стал искать человека, который бы это у него купил. И
