тель с грелкой в ногах.
- Это девочка, - заговорили куклы.
- Посмотрите, она спит.
- Как она замерзла! У нее ледяная кожа.
Самые смелые куклы протягивали свои ручки, чтобы пощупать, какая хо-
лодная у девочки кожа. Делали они это очень тихо, боясь разбудить девоч-
ку, но та не просыпалась.
- Какая она оборванная! Может быть, она поссорилась с кем-нибудь?
- А может быть, подруги побили ее, и она боится теперь вернуться до-
мой в такой грязной и изорванной одежде?
Незаметно они стали говорить громче, но девочка ничего не слышала,
оставаясь неподвижной и белой как снег. Она сжала руки под подбородком,
как бы желая согреться, но и руки ее были ледяные.
- Попробуем согреть ее, - предложила кукла Роза.
Она ласково коснулась своими ручонками рук девочки и стала растирать
их. Бесполезно. Руки девочки были как два куска льда. Один стрелок спус-
тился с крыши вагона и подошел к девочке.
- Э-э-э, - протянул он, бросив взгляд на маленькую, - много я видел
таких девочек...
- Вы ее знаете? - спросили куклы.
- Знаю ли я ее? Нет, именно эту не знаю, но встречал похожих на нее.
Это девочка из бедной семьи, и все тут.
- Как мальчик из подвала?
- Еще беднее, еще беднее. У этой девочки нет дома. Снег застал ее на
улице, и она укрылась в подъезде, чтобы не умереть от холода.
- А сейчас она спит?
- Да, спит, - ответил солдат. - Но странный у нее сон.
- Что вы хотите этим сказать?
- Не думаю, чтобы она проснулась когда-нибудь.
- Не говорите глупостей! - решительно возразила кукла Роза. - Почему
она не должна проснуться? А вот я останусь здесь до тех пор, пока она не
проснется. Я уже устала путешествовать. Я домашняя кукла, и мне не нра-
вится бродить ночью по улицам. Я останусь с этой девочкой и, когда она
проснется, пойду вместе с ней.
Кукла Роза совершенно преобразилась. Куда только делся ее глупый и
хвастливый вид, который так раздражал Полубородого Капитана! Удиви-
тельный огонь зажегся в ее глазах, и они стали еще более голубыми.
- Я останусь здесь! - решительно повторила Роза. - Конечно, это нехо-
рошо по отношению к Франческо, но вообще-то я не думаю, чтобы его огор-
чило мое отсутствие. Франческо - мужчина, и он даже знать не будет, что
ему делать с куклой. Вы передадите ему мой привет, и он простит меня. А
потом, кто знает, может быть, эта девочка пойдет в гости к Франческо,
возьмет меня с собой, и мы еще увидимся.
Но почему это она говорила и говорила без конца, как будто в горле у
нее было полно слов и ей приходилось выбрасывать их наружу, чтобы не за-
дохнуться?
Потому, что она не хотела, чтобы заговорили другие. Она боялась услы-
шать отрицательный ответ, боялась, что ей придется покинуть одинокую де-
вочку в темном подъезде в такой холод. Но никто не возразил ей. Кнопка
вышел на разведку из подъезда и, вернувшись, объявил, что дорога свобод-
на и можно отправляться в путь.
Один за другим беглецы садились в поезд. Начальник Станции на всякий
случай приказал ехать с потушенными огнями.
Голубая Стрела медленно двинулась к выходу.
- Прощай, прощай! - шепотом говорили игрушки кукле Розе.
- До свидания, - дрожащим голосом отвечала она. Нечего скрывать, ей
было страшно оставаться одной. Она прижалась к спящей девочке и повтори-
ла: - Прощайте!
Три Марионетки все вместе высунулись из окошка.
- Прощай! - хором прокричали они. - Нам хочется плакать, но ты ведь
знаешь, что это невозможно. Мы сделаны из дерева, и у нас нет сердца.
Прощай!
А у куклы Розы было сердце. По правде сказать, она никогда раньше не
чувствовала его. Но сейчас, оставшись одна в темном, незнакомом подъез-
де, она почувствовала в груди глубокие, учащенные удары и поняла, что
это билось ее сердце. И билось оно так сильно, что кукла не могла произ-
нести ни слова.
Сквозь удары сердца она едва расслышала стук колес удалявшегося поез-
да. Потом шум затих и ей показалось, что кто-то произнес: "Не видать те-
бе больше твоих подруг, маленькая".
Ей стало очень страшно, но усталость и волнения, перенесенные во вре-
мя путешествия, дали себя знать. Кукла Роза закрыла глаза. Да и к чему
было держать их открытыми. Ведь было так темно, что она не видела даже
кончика своего носа. Закрыв глаза, она незаметно уснула.
Так и нашла их утром привратница: обнявшись, как сестренки, на полу
сидели замерзшая девочка и кукла Роза.
Кукла не понимала, почему все эти люди собрались в подъезде, и с не-
доумением смотрела на них. Пришли настоящие живые карабинеры, такие
большие, что просто ужас.
Девочку отнесли в машину и увезли. Кукла Роза так и не поняла, почему
девочка не проснулась: ведь до этого она никогда не видела мертвых.
Один карабинер взял ее с собой и отнес к командиру. У командира была
девочка, и командир взял куклу для нее.
Но кукла Роза не переставала думать о замерзшей девочке, около кото-
рой она провела новогоднюю ночь. И каждый раз, думая о ней, она чувство-
вала, как леденеет ее сердце.
Глава Х
ГЕРОИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ ГЕНЕРАЛА
Опустив мордочку к самой земле. Кнопка бежал перед паровозом. Снег
покрывал мостовую плотным одеялом. Все труднее и труднее было отыскивать
под снегом запах порванных башмаков Франческо. Кнопка часто останавли-
вался, нерешительно оглядывался по сторонам, возвращался назад, менял
направление.
- Может быть, Франческо останавливался здесь поиграть? - говорил пес
про себя. - Поэтому следы такие запутанные.
Машинист, прищурив глаза, медленно вел поезд за Кнопкой. Пассажиры в
поезде стали мерзнуть.
- Нужно ехать быстрее, - торопил Капитан. - Я боюсь, что таким ходом
мы приедем только на будущий год или нас раздавит утром первый же трам-
вай.
Следы шли зигзагами, и Голубой Стреле приходилось подниматься на тро-
туары, спускаться с них, описывать кривые по площадям, по три-четыре ра-
за пересекать одну и ту же улицу.
- Что за манера бродить по улицам! - ворчал Начальник Станции. -
Учат, учат детей, что кратчайшее расстояние между двумя точками - прямая
линия, а они, как только выйдут на улицу, сразу же начинают бродить по
окружности. Возьмите этого Франческо: на пути в десять метров он десять
раз пересек улицу. Удивляюсь, как он не попал под машину.
Кнопка неустанно искал в снегу следы Франческо. Он почти не чувство-
вал ни холода, ни усталости и дорогой мысленно разговаривал с Франческо,
как будто тот мог слышать его: "Мы все идем к тебе, Франческо! Это будет
чудесный сюрприз для тебя. Вот увидишь".
Он так увлекся мысленным разговором с Франческо, что не заметил, что
следы куда-то исчезли. Он рыскал по всем направлениям, но никак не мог
отыскать их. След кончался здесь, посередине этой узкой, слабо освещен-
ной улицы, а не перед подъездом или где-нибудь на тротуаре.
"Невероятно! - подумал Кнопка. - Не мог же он подняться в воздух?"
- Что там случилось? - закричал Генерал, которому повсюду чудились
враги.
- Кнопка никак не отыщет следов Франческо, - хладнокровно сообщил Ма-
шинист.
Раздался общий стон. Куклы уже видели себя погребенными под снегом
посередине улицы.
- Тысяча мороженых китов! - воскликнул Полубородый. - Только этого
еще нам не хватало!
- Его украли! - возбужденно проговорил Генерал.
- Кого украли?
- Ребенка, черт возьми! Нашего Франческо! Его следы доходят до сере-
дины улицы и там кончаются. Что это означает?
- Ребенка подняли в воздух, швырнули в машину и увезли.
- Но кто же мог украсть его? Кому нужен ребенок?
Выручил Сидящий Пилот. Он предложил слетать на разведку, и, так как
никто не мог придумать ничего лучшего, предложение Пилота было принято.
Самолет набрал высоту. Некоторое время его еще видели в слабом свете
уличного фонаря, но вот уже он исчез из вида, а вскоре затих и шум мото-
ра.
- Ручаюсь, что мальчика украли, - продолжал настаивать Генерал. - Это
значит, что опасность угрожает всем нам. Ко мне, солдаты! Зарядите быст-
рее пушки, поставьте их вдоль поезда и приготовьтесь открыть огонь!
Артиллеристы заворчали:
- Чтоб он простудился! Заряжать и разряжать всю ночь! А заряды уже
промокли и не взорвутся, если даже их бросить в Везувий!
- Молчать! - прикрикнул на них Генерал.
Стрелки, неподвижно стоявшие на крышах вагонов, смотрели сверху вниз
на своих братьев, которые потели, таская тяжелые пушки.
"Везет артиллеристам! - думали стрелки. - Они работают, а нас уже до
колен засыпало снегом. Пройдет немного времени, и мы превратимся в снеж-
ные статуи!"
Музыканты тоже были в отчаянии: снег набился в трубы и закупорил их.
Тут произошло нечто непонятное: как только первую пушку сняли с плат-
формы, она исчезла под снегом. Вторая провалилась, как будто под ней бы-
ло озеро. Земля проглотила и третью пушку. Короче говоря, как только
пушку спускали с платформы, она исчезала под снегом.
- Что такое... Это же... - от удивления и негодования Генерал потерял
дар речи. Он опустился на колени и принялся разрывать снег руками.
И тут все разъяснилось. Оказалось, что пушки ставили прямо на прикры-
тую снегом яму и они проваливались в воду, журчавшую под снегом.
Генерал так и остался стоять на коленях, как будто сраженный молнией.
Он сорвал берет, стал рвать волосы на голове, и, может быть, содрал бы и
кожу, если бы не услышал, что артиллеристы смеются.
- Несчастные! Лучшие, единственные орудия нашей армии попали в ловуш-
ку неприятеля, а вы смеетесь! Разве вы не понимаете, что теперь мы безо-
ружны? Все под арест! По возвращении в казарму вы все предстанете перед
судом военного трибунала!
Артиллеристы сразу же приняли серьезный вид, но продолжали вздраги-
вать от едва сдерживаемого смеха.
"Не так уж плохо, - думали они, - по крайней мере, мы не будем больше
заряжать и разряжать пушки! Пусть синьор Генерал кричит, сколько ему
угодно. Нам и без пушек хорошо: меньше работы".
Генерал, казалось, постарел лет на двадцать. Волосы его побелели, мо-
жет быть, еще и оттого, что он снял берет и снег падал на его голову со
скоростью сантиметра в секунду.
Камни прослезились бы при виде этой сцены! Но, к несчастью, камни не
могли видеть этого: ведь они сами были под снегом.
- Все кончено! - рыдал Генерал. - Кончено! Мне нечего больше делать!
У него было такое ощущение, словно он ел чудесное пирожное и вдруг,
неизвестно каким образом, вся сладость исчезла, и он обнаружил, что жует
что-то вроде безвкусного картона. Без пушек жизнь Генерала была безвкус-
ной, как еда без соли.
Он продолжал неподвижно стоять на коленях, не обращая внимания на все
просьбы, и даже не отряхивал с себя снег.
- Синьор Генерал, на вас падает снег, - заметили артиллеристы и хоте-
ли стряхнуть снег с его плеч.
- Оставьте меня, оставьте меня в покое!
- Ведь снег совсем засыплет вас. Он дошел уже до колен.
- Неважно.
- Синьор Генерал, снег уже вам по грудь.
- Я не чувствую холода. Сердце у меня сейчас холоднее снега.
В одно мгновение Генерал был почти целиком покрыт снегом. Некоторое
время еще виднелись его усы, но вот и они исчезли. Вместо Генерала оста-
лась снежная статуя, статуя коленопреклоненного Генерала, вцепившегося
руками в края ямы, в которую провалились его пушки. Бедный Генерал, что
за гибель!
По-моему, он не заслужил такой участи, хотя и желал ее. Никто не ме-
шал ему подняться, отряхнуть снег и укрыться в вагоне. Будучи Генералом,
он имел право ехать в вагоне первого класса. Однако он предпочел превра-
титься в снежную статую.
Но оставим Генерала с его холодной судьбой. Прощай, синьор Генерал!
Мы не забудем тебя.
Я-то хорош! Теряю время на поминки по Генералу, когда пассажирам Го-
лубой Стрелы угрожают очень серьезные неприятности. На этот раз речь
идет о Кошке. Настоящей, не игрушечной Кошке, величиной с целых два ва-
