Но все его усилия ни к чему не приводили. Пассажиры были беспокойные
и напоминали детей, возвращавшихся из лагерей домой.
На каждой остановке кто-нибудь сходил, прощался с остальными, и поезд
отправлялся дальше.
Я не могу рассказать вам историю всех пассажиров Голубой Стрелы, по-
тому что сам всего не знаю. Знаю, например, что части "Конструктора",
которые уцелели после крушения моста через лужу (вы помните?), собрались
под командование Главного Инженера и в одно мгновение построили ветряную
мельницу на подушке у мальчика, к которому они попали. Мальчик проснул-
ся, стал крутить рукоятку, и крылья мельницы завертелись в воздухе, ожи-
дая, когда какой-нибудь Дон-Кихот набросится на них.
Мотоциклисту надоел его мотоцикл, и он решил остановиться: он выбрал
дом маленького механика и передал список с адресами Машинисту Голубой
Стрелы, который отныне мог вести поезд в свое удовольствие, а не та-
щиться еле-еле за собачьим хвостом или же в облаке синего дыма из вых-
лопной трубы мотоцикла.
Индейцы и ковбои с трудом поспевали за Голубой Стрелой. Паровоз не
устает никогда, но кони время от времени должны отдыхать. Лошади индей-
цев еще могли скакать по снегу, но лошади ковбоев сдали.
И вот караван прибыл к дому, где окна вместо стекол были затянуты об-
рывками газет и журналов, на картинках которых красовались ковбои и ин-
дейцы.
Наши герои почувствовали себя дома. Они расседлали лошадей и располо-
жились лагерем на соломенном тюфяке, лежащем на полу, где, обнявшись,
спали два мальчика, немножко чумазые, но с симпатичными и даже во сне
веселыми лицами.
Они не зажгли походных огней, чтобы не поджечь тюфяк, но натянули
свои палатки, привязали лошадей и преспокойно расположились спать.
Только Серебряное Перо не заснул. Великие индейские вожди никогда не
спят. Днем и ночью они курят свои трубки и думают. А о чем думают - не-
известно, потому что говорят они мало, из десяти мыслей расскажут
кое-что об одной, а остальные девять остаются в секрете. Поэтому они
становятся такими мудрыми. Есть индейская пословица, которая гласит:
"Тот, кто молчит, знает в два раза больше, чем болтун".
В поезде остались только Начальник Станции, Начальник Поезда, Маши-
нист и Карандаши, которые вылезли из коробки, и каждый занял себе от-
дельное купе. Таким образом, они не мешали друг другу, потому что, как
вы знаете, у Карандашей очень длинные ноги и они любят простор.
В списке адресов теперь было только два имени: Франко и Роберто.
У дома Франко слезли Карандаши, на долю которых, надо вам признаться,
выпали самые комические приключения. Франко не спал: он растянулся в
своей кроватке и, положив руки под голову, смотрел, как Карандаши один
за другим пролезали в замочную скважину и с легким стуком падали на пол.
- Привет! - весело сказал Франко.
- Привет! - моментально ответили Карандаши.
А Желтый, который любил смеяться по любому поводу, сразу же добавил:
- Почему ты не спишь? Это неправильно! В новогоднюю ночь дети должны
спать.
- Я это знаю, но...
- Правда, мы добрались до тебя сами, а не на метле Феи, но это не оп-
равдание. Ты ничего не должен знать об этом.
- Но я...
Голубой прервал Желтого, который хотел было продолжать свою пропо-
ведь, и заметил:
- Но, в конце концов, что за беда, что он не спит? Это даже лучше: мы
можем сразу же подружиться.
- Я тоже такого мнения, - пропищал Красный, который был самый веселый
из всех.
- Что касается меня, то я согласен с Желтым, - сказал Зеленый, - тем
более что он мой двоюродный брат.
Ах да, я же вам еще не рассказал историю этого родства. Это довольно
сложная история. Зеленый был двоюродным братом Желтого и Голубого, Оран-
жевый - двоюродным братом Желтого и Красного, Лиловый - Красного и Голу-
бого, и, кроме того, между ними было еще множество родственных связей,
сложных, как и все родства на этой земле.
- Ну, хватит! - примирительно воскликнул Франко. - Вижу, что вы начи-
наете ссориться. А я-то думал, что цвета всегда живут в мире между со-
бой.
- Ты ошибаешься, - изрек Желтый. - Разве ты никогда не слышал о конт-
растах в цветах? Однако ты еще не объяснил нам, почему ты не спишь.
- Просто потому, что сон никак не приходит.
- Это признак того, что ты был плохим мальчиком. Не могут спать
только те дети, у которых совесть нечиста.
- Совесть у меня чиста, но пуст желудок, потому что мне нечего было
есть на ужин.
- Видите! - торжествующе воскликнул Голубой, - я сразу же сказал, что
он хороший мальчик.
- Наоборот, - возразил Зеленый, - раз его оставили без ужина, значит,
он плохой мальчик.
- Нет, - объявил Франко, - это значит, что у нас в буфете пусто. Мама
поскорее уложила меня спать, надеясь, что сон прогонит голод, а получи-
лось наоборот: голод прогнал сон. Но я не жалуюсь: мне так интересно бы-
ло видеть, как вы пролезали в замочную скважину. Вы знаете, я до сих пор
еще ни разу не получал подарка от Феи. А вы для меня самый лучший пода-
рок, который я только мог получить. Представьте себе, я хочу стать ху-
дожником.
Франко говорил так ласково, что Карандаши, подпрыгивая, приблизились
к нему, довольные, что они пришлись по душе мальчику. Для типов вроде
Желтого и Зеленого достаточно одного доброго слова, и они сразу же прек-
ращают ссориться и становятся очень хорошими.
- Если хочешь стать художником, - сказал Коричневый, самый спокойный
из всех цветов, - я советую тебе рисовать сцены из деревенской жизни.
Можешь для этого использовать меня.
- А для меня все равно из какой жизни, - произнес Голубой, - на любой
картине всегда найдется место для кусочка неба.
- Ребята! - воскликнул Красный, которому всегда хотелось предложить
что-нибудь новое. - Зачем терять время на болтовню? У меня появилась
идея.
- Слушаем!
- Раз уж Франко не спит, давайте развлекать его. Нарисуем для него
что-нибудь?
- Чудесно! Что за хорошая мысль! - обрадовался Франко. - Посмотрите
на столе: там должно лежать несколько листов чистой бумаги. Конечно, это
не чудесные белые листы из альбома - в эту бумагу лавочник заворачивал
кофе, но я собираю ее для рисования.
- Начну я, - торжественно произнес Черный.
Он положил листок бумаги на ночной столик, стоявший рядом с кроватью
Франке, и запрыгал по листу. На бумаге появился ствол и ветви дерева.
Франко захлопал в ладоши, но Желтый наморщил нос (я не знаю точно,
где у карандаша находится нос, но подтверждаю тот факт, что Желтый на-
морщил нос).
- Этот рисунок не по сезону, - сказал он, - всем известно, что зимой
на ветвях нет листьев. В лучшем случае сохраняется несколько желтых
листьев...
- А ты забыл про сосны и ели, которые никогда не теряют листву?
- У меня есть еще одна замечательная идея, - объявил Голубой.
Он взял листок, начертил на нем причудливую линию, и через несколько
минут чудесная Голубая Корова, вежливо мыча и позвякивая висевшим на шее
голубым колокольчиком, поднялась с листа и застучала копытцами по столи-
ку.
- Замечательно! - воскликнул Франко. - Если бы я тоже мог рисовать
живые вещи. Мои рисунки остаются на бумаге и никогда не сходят с нее.
- Мууу! - жалобно замычала Голубая Корова.
- Может быть, у нее накопилось много молока? - сказал Франко. - Когда
коровы жалуются, их обязательно нужно доить. Но я не умею.
На помощь пришел Коричневый, который был деревенским цветом и умел
доить коров. Молоко Голубой Коровы было чудесного голубого цвета.
- Такого молока я никогда не видел, - засмеялся Франко.
- Это Голубой виноват, - ответил Желтый. - Он все хотел сделать сам.
Все ведь знают, что молоко бывает желтое.
- Желтое! Что ты там рассказываешь?
- Ах, довольно спорить, - сказал Красный, - теперь моя очередь.
И он со скоростью балерины запрыгал по листу бумаги, распространяя
вокруг невероятное веселье. Еще ничего не было готово, но можно было по-
ручиться, что рисунок получится очень смешной.
- Готово! - прыснув со смеху, объявил Красный.
Знаете, что он нарисовал? Человечка, который какимто чудом не рассы-
пался, хотя и был весь сделан из отдельных кусков. Руки не соединялись с
плечами, ноги с туловищем, нос с лицом, а голова с шеей.
- Да здравствует Человечек из кусочков! - закричал Франко.
Человек попытался подняться с листа и сразу же потерял одну ногу.
Он нагнулся и с большим трудом поставил ее на место, но тут же у него
отскочила рука.
- Я потерял руку! Где моя рука?
Он опустился на колени в поисках, а голова тем временем скатилась с
его плеч, как мячик. Голова катилась по полу, но не переставала кричать
и жаловаться.
- На помощь! На помощь! Я не виноват, зачем вы хотите отрубить мне
голову?
У Франко от смеха на глазах выступили слезы.
- Не бойся! - ободрял он, стараясь сложить кусочки вместе. - Ну, вот,
теперь все в порядке, покажи, как ты умеешь ходить.
Это легко было сказать, но нелегко выполнить. Человечек из кусочков
не успел сделать и двух шагов, как потерял половину левой и правую руку.
Бедняжка зашатался и рухнул на землю.
Каждый из Карандашей что-то рисовал. Фигурки, как только их кончали
рисовать, поднимались с бумаги и с любопытством оглядывались по сторо-
нам. Голубой нарисовал лодочку с моряком. Моряк принял молоко Голубой
Коровы за море и принялся плавать в нем.
Внезапно послышался чей-то голосок:
- Эй! Эй вы!
- Кто это? - спросил Желтый, который знал все обязанности, включая
обязанности часового.
- Э-э-э, не поднимай такой шум, дружище! Я бедная голодная Мышь и ду-
маю, что кому-то из вас придется пожертвовать собой, чтобы я могла поу-
жинать. Мне всегда нравились карандаши, простые или цветные - все равно.
Карандаши поспешно столпились около Франко, который поднял руку, что-
бы защитить их.
- Синьора Мышь, если вы думаете утолить голод за счет моих друзей, то
предупреждаю вас, вы ошиблись адресом.
- В этом доме невозможно жить, - проворчала Мышь, оскалив зубы. - Нет
ни корки сыра, ни яйца, ни бутылки масла, чтобы я могла окунуть хвост и
облизать его, ни мешка с мукой или зерном, чтобы я могла прогрызть его.
За последнюю неделю я потеряла половину веса.
- Мне очень жаль, - ответил Франко, - но я тоже лег спать без ужина,
и это не в первый раз. Ничем не могу помочь тебе: мои Карандаши не для
твоих зубов.
- Прикажи им, пусть они хоть нарисуют для меня чтонибудь съедобное! -
взмолилась Мышь. - Я видела, какие они чудесные мастера.
- Против этого я ничего не имею.
- Об этом позабочусь я, - предложил Желтый.
И в одно мгновение он нарисовал ломтик сыра с дырочками и слезою, ко-
торый вызвал бы аппетит даже у индийского факира.
- Большое спасибо! - воскликнула Мышь, облизывая усы.
Никто даже не успел заметить, как сыр исчез в ее пасти.
- Чудо что за аппетит, - сказал Красный. - Но подожди, сейчас я тебя
накормлю.
Он взял чистый лист и нарисовал на нем круг.
- Это, наверно, голландский сыр, - сказала Мышь. - Однажды я наелась
его вволю. У него была такая же красная корочка.
- Подожди, я еще не закончил.
Красный нарисовал рядом с первым кругом кружок поменьше и некоторое
время выводил какие-то странные палочки и закорючки.
- Странно, - заметила Мышь, - никогда не видела голландского сыра с
такими большими дырками. Над этим сыром, наверно, потрудилась целая мы-
шиная семья. А теперь отойдите, пожалуйста, в сторону.
- И-и, какая спешка, - усмехнулся Красный, - да я еще только начал. Я
хочу приготовить такое блюдо, что ты запомнишь его на всю жизнь.
И, продолжая рисовать, приделал к своей странной фигуре какое-то по-
добие хвоста, которое Мышь приняла за сосиску.
- Сосиска? Это неплохая идея. Даже не помню, когда я ела ее в послед-
ний раз. А может быть, и совсем не ела, а просто представляю ее себе по
