- Минутку, - всполошился начальник, - откуда вы знаете, что дело было
именно так? Этот мальчик мог солгать! Мы захватили его в компании двух
опасных воров.
- Солгать? Неужели я стала так стара, что не могу понять, когда
мальчик врет, а когда говорит правду? Этот мальчик спас мой магазин, а
вы посадили его в тюрьму, вместо того чтобы наградить. Где же справедли-
вость? Но я сама позабочусь о том, чтобы отблагодарить его. Пойдем!
Начальник развел руками. С этой грозной старушкой ничего нельзя было
сделать. Она взяла Франческо за руку, бросила сердитый взгляд на поли-
цейских и направилась к двери. Часовые отдали ей честь, как генералу, и
уверяю вас, что в этот момент походка Феи была более величественна, чем
походка самых великих генералов истории.
Ночной сторож от радости не рассчитал разбега и, вместо того чтобы
прыгнуть в седло велосипеда, перемахнул через него и свалился в снег.
- Не ушиблись? - спросила Фея.
- Чепуха, я чертовски рад за мальчика! - ответил сторож.
Он дружески попрощался с Франческо, поцеловал ручку Фее и удалился.
- Симпатичный парень, - заметила Фея, смотря на руку, которую он по-
целовал. - Знает, как вести себя с настоящей синьорой.
Другой рукой она держала вспотевшую от волнения руку Франческо.
Фея была не такая уж плохая: это она освободила его, а сейчас держала
за руку и вела по темному городу, как старая храбрая бабушка.
Служанка не поверила своим глазам, когда увидела их обоих. Она сразу
же приготовила третью чашку кофе и вынула из шкафа стеклянную вазу со
старыми засохшими пирожными. Пирожные были крепкие, как цемент, но зубы
Франческо были еще крепче; он жевал до тех пор, пока ваза не опустела.
- Смотрю я, как ты перемалываешь эти пирожные, и завидую. Мне бы та-
кие крепкие зубы, - проговорила Фея.
Франческо, улыбаясь, смотрел на нее. Потом он встал:
- Мне нужно вернуться домой, а то мама уже, наверно, беспокоится.
Фея почесала за ухом.
- Я хотела подарить тебе что-нибудь, - сказала она. - Но в эту ночь я
опустошила весь магазин, в нем остались одни только мыши. Я знаю, тебе
нравится этот чудесный электрический поезд Голубая Стрела, но я не знаю,
куда он делся.
- Неважно, - улыбаясь, ответил Франческо. - Тем более что у меня даже
нет времени играть. Вы же знаете, мне приходится работать. В полдень я
продаю газеты, а вечером продаю карамели в кинотеатре.
- Послушай, - сказала вдруг Фея, которую осенила какая-то идея. - Я
уже давно собираюсь взять себе в магазин приказчика. Он должен содержать
в порядке игрушки, следить за почтой, подсчитывать выручку. По правде
сказать, я стала хуже видеть и уже не могу работать так, как раньше. Хо-
чешь быть моим приказчиком?
Франческо затаил дыхание от радости.
- Быть приказчиком Феи! - воскликнул он.
- Приказчиком магазина, конечно. Не думай, что я пошлю тебя разносить
на метле подарки клиентам.
Франческо осмотрелся вокруг. Каким красивым казался ему сейчас мага-
зин, пусть даже с пустой витриной и со шкафами, заваленными бумагой!
- На этой работе не обморозишь руки, - весело проговорил он, показы-
вая распухшие от мороза пальцы. - А газеты я лучше буду читать, чем про-
давать.
- Значит, договорились, - сказала Фея. - Завтра приступишь к работе.
Франческо поблагодарил и попрощался с ней. Он вежливо раскланялся и
со служанкой, которая немножко ревновала его к хозяйке. Но она не могла
долго злиться на мальчика, который так доверчиво смотрел на нее, и улыб-
нулась ему на прощание.
- Подожди-ка, - сказала Фея. - Я вызову тебе коляску. Теперь ты у ме-
ня на службе, и я не хочу, чтобы ты простудился.
Коляску! До этого дня Франческо несколько раз ездил на коляске, при-
цепившись сзади, где обычно шалуны прячутся от кучера и его кнута. Те-
перь же он забрался на кожаное сиденье, кучер покрыл ему ноги чудесным
желтым ковриком, влез на козлы и щелкнул кнутом.
Лошадь тронулась мелкой рысцой.
"Как жаль, что никого нет на улице, - думал Франческо, глядя на небо,
которое только еще начинало чутьчуть светлеть. - Никто не увидит меня в
коляске. Но когда я приеду домой, то, прежде чем слезть, позову маму.
Она и братья подбегут к окну, и в это время я сойду с коляски. Вот выта-
ращат они глаза!"
Его веки становились все тяжелее и тяжелее. Потом они сомкнулись, и
он крепко заснул, убаюканный мягким покачиванием коляски, плавно катив-
шейся по снегу. Дневной свет вывел Кнопку из оцепенения.
"Пока я еще двигаюсь, - подумал он, - незачем умирать от холода на
пороге необитаемого дома. Я слышал о собаках, которые умирают на могиле
своего хозяина, но у меня еще нет хозяина, а этот дом не могила. Разом-
ну-ка я немного ноги".
Он попробовал завилять хвостом, но это ему удалось с трудом, так как
хвост совсем замерз. Затем он сунул нос в снег (от этого, он слыхал,
согревается кончик носа). Потом Кнопка стряхнул снег со спины и отпра-
вился в путь. Куда? Неважно. Не всегда собаки знают, куда они идут. А
это ведь настоящие собаки, так что же вы хотите от игрушечного щенка?
Кнопка бродил по городу, увертываясь от бесчисленных трамваев и про-
валиваясь в лужи.
Один раз в витрине он увидел свое отражение.
"Странно, - подумал он, - по-моему, я стал больше. Очень странно: за
целый год в витрине Феи я не вырос ни на сантиметр".
Он прошел мимо бронзового Памятника патриота на лошади и окликнул
его. Памятник не шевельнулся и не ответил.
Выпало много снегу, и борода патриота стала совсем белой, а лошадь
покрылась холодным белым покрывалом. Кнопка несколько минут смотрел на
него. Затем вздохнул и побежал прочь, потому что большой ком снега сор-
вался с гривы лошади и устроил щенку хороший душ, в котором он совсем не
нуждался.
Внезапно раздался звонок. Кнопка обернулся и увидел ехавшего на вело-
сипеде приказчика с большой корзиной за плечами. Щенок скрылся в подъез-
де и подождал, пока тот проедет. Он не очень доверял людям. В конце кон-
цов это был дикий пес, почти волк.
Правда, волк не лесной, а витринный.
Кнопку тяготило одиночество. Он так хотел бы поболтать с кем-нибудь.
Разве можно жить без друзей, товарищей? Он попробовал поговорить сам с
собой. Пристроился около лужи и стал разговаривать со своим отражением.
- Куда ты идешь, бедный, маленький, заблудившийся и замерзший щенок?
- спросил он.
- Куда ты идешь, бедный, маленький, заблудившийся и замерзший щенок?
- ответила ему лужа.
- Что ты повторяешь мои слова, как попугай?
- Что ты повторяешь мои слова, как попугай? - ответило отражение.
- Дурак! - разозлился Кнопка.
- Дурак! - ответило ему отражение.
Видите, как плохо быть одиноким? Вас сразу обзывают разными нехороши-
ми словами.
Сейчас Кнопка отдал бы половину хвоста, лишь бы найти товарищей. Он
попробовал побежать за приказчиком, проехавшим на велосипеде, но тот уже
уехал слишком далеко, и Кнопка, высунув язык от быстрого бега, вскоре
отстал и потерял его из виду. Но вот из боковой улицы выехал другой ве-
лосипедист. Кнопка радостно бросился ему навстречу. От неожиданности ве-
лосипедист потерял равновесие и свалился в канаву, заваленную снегом.
- Паршивый щенок! - закричал он, слепил снежок и бросил им в щенка.
Снежок попал Кнопке прямо в глаз, и бедняжка с воем побежал прочь.
Какой успех! Чуть было не подружился с велосипедистом!
Он присел у какого-то дерева и стал лечить глаз, из которого непре-
рывно текли слезы. Глаз невыносимо болел. Кнопка согласился бы вырвать
глаз, только бы не чувствовать этой боли.
Рассвело. Небо уже не казалось таким низким и черным, оно стало серым
и поднялось высоко над крышами.
"Будь сейчас луна, я смог бы повыть и полаять бы на нее, как делают
другие собаки, - подумал Кнопка. И тут же возразил себе: - Другие соба-
ки, но не ты, неумеющий лаять ".
Над этим вопросом Кнопка размышлял долго. Почему он не умеет лаять?
Может быть, он еще маленький? Может быть, он мало упражнялся?
И вот он стал учиться лаять. Раздались жалкие и пронзительные вопли,
от которых прослезились бы камни. Но у камней нет ушей, а у горожан
есть. Одно, два, три окна распахнулись над головой Кнопки.
Несколько тазов холодной воды окатило Кнопку с ног до головы. С жа-
лобным воплем он убежал прочь.
"Хороший результат! - думал Кнопка вне себя от отчаяния и смущения. -
Еще один такой душ, и я перейду в другой мир, так и не научившись ла-
ять".
Бедняга совсем отчаялся: "Лучше бы я пошел с моими товарищами. Теперь
они сидят в теплой комнате. Скоро проснутся дети и так обрадуются им! А
чего я достиг своей преданностью Франческо? Щенок не должен позволять
себе роскошь думать. Что мне теперь делать? Куда идти? Мне ничего не ос-
тается, как умереть".
Решив умереть, он растянулся на трамвайной линии. Первые трамваи уже
счистили снег со стальных рельсов, и они отливали голубым светом в блед-
ных лучах восходящего солнца. Но вот рельсы слегка задрожали.
Приближался трамвай. Пора. Прощай, Кнопка, тебе не повезло в жизни.
Так встреть смерть так же смело, как встретил ее Генерал. Бродячие соба-
ки на твоем примере поймут, что нельзя оставаться в мире одиноким.
Трамвай быстро приблизился, но в нескольких шагах от Кнопки резко за-
тормозил. Вожатый спрыгнул на землю.
- Смотрите, щенок! Щенок, который хочет умереть!.. Видали вы ког-
да-нибудь такую картину?
Кнопка вскочил и, поджав хвост от смущения, побежал прочь. Даже уме-
реть ему не давали спокойно.
- Эй ты! - звал его вожатый. - Верный, Верный, иди сюда!
Он называл много имен, но Кнопка не ответил ни на одно, хотя прекрас-
но понимал, что у вожатого не было плохих намерений. Вернее, именно поэ-
тому он и не отзывался. Он так отчаялся, что не желал больше ничьей
дружбы. Ему хотелось только одного - умереть.
- Верный, Тузик, Ральф, Щенок, Послушный, иди сюда!
Кнопка даже не повернулся. Вожатый сел в трамвай, включил мотор и по-
ехал дальше, сигналя и внимательно смотря на рельсы.
Кнопка спрятался за уличной тумбой. Трамваи с грохотом проходили в
десяти шагах от него, но он не осмеливался выйти из своего укрытия. А
как они весело сигналят, эти трамваи! Как сверкает солнце на трамвайных
окошках! Какие симпатичные, добрые лица у вожатых! Видно было, что эти
люди, не задумываясь, снимут с себя куртку, чтобы укрыть замерзавшего
щенка, а по утрам будут кормить его белым хлебом, намоченным в молоке.
Кнопка вздохнул.
Неподалеку послышался стук копыт. Старая лошадь медленно тащила по
снегу коляску.
"Брошусь под коляску, - решил Кнопка. - Если лошадь не раздавит меня
копытами, я все равно попаду под колеса".
Когда коляска была в двух шагах, он закрыл глаза и бросился под копы-
та. Но лошадь заметила его. Лошади хорошо видят, даже из-под шор. Копыта
лишь пригладили взлохмаченную шерсть Кнопки, не причинив ему никакого
вреда. Коляска чуть-чуть отклонилась в сторону - Кнопка остался цел и
невредим. Тогда он всеми четырьмя лапами уцепился за коляску и повис
сзади, где обычно цепляются шалуны, чтобы не получить кнута от кучера и
проехать бесплатно.
По правде сказать, он устроился совсем неплохо: колеса поднимали лег-
кую снежную пыль, которая свежей струей обдавала Кнопку. Под ним и по
обеим сторонам коляски бежала белая гладкая дорога. Справа и слева отс-
тупали дома.
"Как хорошо ехать в коляске!" - подумал Кнопка.
Вы помните, то же самое подумал и Франческо.
"Буду ездить вместе с коляской взад-вперед, а потом видно будет, -
решил Кнопка. - По-моему, кучер не заметил меня".
Через некоторое время Кнопке надоело ехать на запятках. Он решил
сравнить, где лучше: в коляске или на запятках.
"Пожалуй, наверху гораздо лучше, - подумал он. - Там, должно быть,
красные сиденья, как в купе первого класса Голубой Стрелы. Ручаюсь, что
на сиденье можно вытянуться".
