теперь мы могли прокормить хоть пятьдесят человек. Мы получили урожай
сам-десят. Этого количества должно было с избытком хватить не только на
прокормление всей нашей общины до следующего урожая - с таким запасом
провианта мы могли смело пуститься в плавание и добраться до любого бе-
рега Южной Америки.
Куда же ссыпать весь рис и ячмень? Для этого нужны были большие кор-
зины, и мы тотчас же принялись их плести, причем испанец оказался искус-
нейшим мастером этого дела.
Теперь, когда у меня было достаточно мяса и хлеба для прокормления
ожидаемых гостей, я разрешил испанцу взять лодку и ехать за ними. Я
строго наказал ему не привозить ни одного человека, не взяв с него клят-
венного обещания, что он не только не сделает мне никакого зла, не напа-
дет на меня с оружием в руках, но, напротив, будет защищать меня от всех
неприятностей. Эту клятву они должны были изложить на бумаге, и каждый
должен был подписаться под ней.
В ту минуту я как-то забыл, что у испанцев, потерпевших крушение, не
было ни перьев, ни чернил.
С этими наставлениями испанец и старый дикарь отправились в путь на
той самой пироге, на которой они были привезены на мой остров.
Как весело мне было снаряжать их для этого плавания! Ведь за все
двадцать семь лет моего заключения на острове я впервые мог надеяться на
то, что вырвусь отсюда на волю. Я дал этим людям обильные запасы изюма и
хлеба, чтобы хватило для них и для наших будущих гостей.
Наконец я усадил их в пирогу и пожелал им доброго пути. Прощаясь, я
условился с ними, что, когда они будут везти в своей пироге испанцев,
они поднимут флаг в открытом море, чтобы я мог издали признать их пиро-
гу.
Отчалили они при свежем ветре в день полнолуния, в октябре. К сожале-
нию, я не могу указать более точную дату, так как, потеряв однажды вер-
ный счет дней и недель, я уже не мог восстановить его.
Прошло довольно много времени после отъезда моих путешественников. Я
поджидал их со дня на день. Мне казалось, что они запаздывают, что уже
дней восемь назад им следовало бы вернуться на остров. Вдруг произошел
один непредвиденный случай, какого еще никогда не бывало за все годы мо-
его пребывания на острове.
Как-то на рассвете, когда я еще спал крепким сном, вбегает ко мне
Пятница и громко кричит:
- Едут! Едут!
Я вскочил, мигом оделся, перелез через ограду и выбежал в рощу (кото-
рая, к слову сказать, так разрослась, что в ту пору ее можно было, ско-
рее, назвать лесом).
Я до такой степени забыл об опасности, что, против обыкновения, не
захватил с собою никакого оружия. Я был твердо уверен, что это возвраща-
ется испанец со своими друзьями.
Каково же было мое удивление, когда я увидел в море, милях в пяти от
берега, незнакомую лодку с треугольным парусом! Лодка держала курс прямо
на остров и, подгоняемая сильным попутным ветром, быстро приближалась.
Шла она не со стороны материка, а от южной оконечности острова.
Словом, это была совсем не та лодка, которую мы столько дней ожидали.
На всякий случай надо было подготовиться к обороне.
Я предложил Пятнице спрятаться в роще и внимательно проследить за на-
ходящимися в лодке людьми, так как нам неизвестно, враги они или друзья.
Затем я вернулся домой, захватил подзорную трубу и при помощи лестницы
взобрался на вершину горы, чтобы, не будучи замеченным, осмотреть всю
окрестность; так поступал я всегда, когда опасался нападения врагов.
Не успел я взобраться на гору, как тотчас же увидел корабль.
Он стоял на якоре у юго-восточной оконечности острова, милях в восьми
от моего жилья. От берега до него было не более пяти миль.
Корабль был, несомненно, английский, да и лодка, как я теперь мог
убедиться, оказалась английским баркасом.
Не могу выразить, какие разнообразные чувства вызвало во мне это отк-
рытие!
Моя радость при виде корабля, притом английского, радость ожидания
близкой встречи с моими соотечественниками (значит, с друзьями) была вы-
ше всякого описания.
Вместе с тем какая-то тайная тревога, которую я не мог объяснить,
заставляла меня быть настороже.
Прежде всего я задал себе вопрос: ради чего английский купеческий ко-
рабль зашел в эти места, лежавшие, как мне было известно, в стороне от
всех торговых путей англичан? Я знал, что его не могло пригнать бурей,
так как за последнее время не было бурь. Если даже на корабле действи-
тельно находились англичане, мне все-таки не следовало до поры до време-
ни показываться им на глаза, так как было весьма вероятно, что они яви-
лись сюда не с добром. Уж лучше мне и впредь оставаться на острове, чем
довериться подозрительным людям и очутиться в руках каких-нибудь разбой-
ников или убийц!
Стоя на горе, я продолжал следить за приближавшейся к острову лодкой.
Вдруг она сделала крутой поворот и пошла вдоль берега по направлению
к бухточке, где я когда-то приставал с плотами. Очевидно, сидевшие в
лодке высматривали, где бы лучше пристать. Они не заметили бухточки, а
причалили в другом месте, в полумиле от нее.
Я был счастлив, что они высадились именно там, ибо, если бы они вошли
в бухточку, они очутились бы, так сказать, у порога моего жилья и - кто
знает! - может быть, выгнали бы меня из моей крепости и разграбили бы
все, что там было.
Люди вышли на берег, и я мог убедиться, что это действительно англи-
чане, по крайней мере большинство из них. Одного или двух я, правда,
принял за голландцев, но я ошибся, как оказалось потом. Всех было один-
надцать человек.
Трое из них были, очевидно, привезены сюда в качестве пленников, по-
тому что я не заметил при них никакого оружия и мне показалось, что у
них связаны ноги. Я видел, как пять человек, выскочившие на берег первы-
ми, вытаскивали их из лодки.
Один из пленников, видимо, о чем-то просил: движения его рук выражали
и страдание, и мольбу, и отчаяние. Очевидно, он совсем потерял голову.
Двое других тоже умоляли о чем-то и тоже воздевали руки к небу, но, в
общем, были как будто спокойнее и не так бурно выражали свое горе.
Я смотрел на них и ничего не понимал. Вдруг Пятница крикнул мне:
- О Робин Крузо! Смотри: белые человеки тоже кушают человеков, как
дикие!
- Ты с ума сошел, Пятница! - сказал я ему. - Неужели ты думаешь, что
они их съедят?
- Конечно, съедят, - отвечал он.
- Нет, нет, Пятница, ты ошибаешься, - возразил я. - Боюсь, что они их
убьют, но можешь быть уверен, что есть их они не станут.
Я все еще не понимал, что происходит перед моими глазами, но весь
дрожал от ужаса при мысли о том, что сейчас совершится кровавое дело.
Мне даже показалось, что один из разбойников занес над головою своей
жертвы какое-то оружие, вроде тесака или шпаги.
Вся кровь застыла у меня в жилах: я был уверен, что несчастный сва-
лится мертвым. Как я жалел в ту минуту, что со мной нет испанца и стари-
ка дикаря!
Я заметил, что ни у кого из разбойников не было с собой ружья.
"Хорошо бы, - подумал я, - подкрасться к ним теперь, выстрелить в
упор и освободить этих пленников".
Но обстоятельства сложились иначе.
Разбойники, очевидно, не имели намерения убивать своих пленников.
Застращав их и поиздевавшись над ними, злодеи разбежались по острову,
желая, вероятно, осмотреть местность, где они очутились.
Пленников они оставили на присмотр двух своих товарищей. Но те, долж-
но быть, были пьяны: как только остальные ушли, оба они забрались в лод-
ку и мгновенно уснули.
Таким образом, пленники остались одни. Но вместо того чтобы вос-
пользоваться предоставленной им свободой, они сидели на песке, озираясь
по сторонам в безысходном отчаянии.
Это напомнило мне первый день моего пребывания на острове. Точно так
же и я сидел тогда на берегу, дико озираясь кругом, и тоже считал себя
погибшим. Я был уверен тогда, что меня растерзают хищные звери, вскараб-
кался на дерево и провел там всю ночь. Вообще нет таких ужасов, которые
не мерещились бы мне в первое время. А между тем как безмятежно прожил я
все эти годы! Но ничего этого я тогда не предвидел.
Так точно и эти трое несчастных приходили в отчаяние, не зная, что
избавление близко.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Робинзон встречается с капитаном английского судна
Разбойники прибыли на остров во время прилива. Покуда они глумились
над пленниками, которых они привезли, а потом бродили по незнакомому
острову, прошло очень много времени: начался отлив, и лодка очутилась на
мели.
В ней, как уже сказано, оставалось два человека, которые вскоре усну-
ли.
Через час один из них проснулся и, увидев, что лодка стоит на земле,
попробовал протащить ее к воде по песку, но не мог. Тогда он стал звать
остальных. Те прибежали и принялись помогать ему, но лодка была такая
тяжелая, а песок был такой мокрый и рыхлый, что у них не хватило силы
спустить ее на воду.
Тогда они, как истые моряки - а моряки, как известно, самый беззабот-
ный народ во всем мире и никогда не думают о будущем, - бросили лодку и
снова ушли гулять. Перед тем как уйти, один из них громко сказал друго-
му:
- Да брось ее, Джек! Охота тебе руки мозолить! Вот будет прилив, она
и всплывет.
Это было сказано по-английски. Значит, они и вправду были мои земля-
ки.
Покуда они не ушли, я то сидел, притаившись, за оградой крепости, то
наблюдал за ними с вершины холма.
До начала прилива оставалось не меньше десяти часов.
Значит, все это время их лодка пролежит на песке.
Вечером, когда станет темно, я выйду из своего тайника, подкрадусь к
этим матросам поближе, буду следить за каждым их поступком, за каждым
движением, и, может быть, мне даже удастся подслушать, о чем они будут
говорить.
А пока не стемнело нужно было готовиться к бою. Теперь у меня был бо-
лее сильный и опасный противник, чем прежде, и готовиться следовало бо-
лее тщательно.
Я долго возился с ружьями, чистил и заряжал их, а потом приказал Пят-
нице, который к этому времени сделался под моим руководством очень мет-
ким стрелком, вооружиться с ног до головы. Я взял себе два охотничьих
ружья, а ему дал три мушкета. Остальное оружие мы тоже распределили меж-
ду собою.
Нужно сказать, что в этих доспехах у меня был очень воинственный вид.
На мне была моя грубая куртка из козьего меха и огромная мохнатая шапка,
у бедра торчала обнаженная сабля, за поясом были два пистолета, на каж-
дом плече по ружью.
Как уже сказано, я решил не предпринимать ничего, пока не стемнеет.
Но часа в два, когда солнце стало припекать особенно сильно, я заметил,
что матросы ушли в лес и не вернулись. Вероятно, их сморила жара, и они
уснули в тени.
Их пленникам было не до сна. Несчастные понуро сидели под каким-то
громадным деревом, удрученные своей горькой участью. Расстояние между
ними и мной было не больше четверти мили.
Их никто не стерег, и я решил, не дожидаясь вечера, пробраться к ним
и побеседовать с ними. Мне не терпелось узнать, что они за люди и почему
они здесь. Я отправился к ним в том диковинном наряде, который я только
что описал. За мною по пятам шагал Пятница. Он тоже был вооружен с голо-
вы до ног, хотя и не казался таким страшилищем, как я.
Я подошел к трем пленникам совсем близко (они сидели ко мне спиной и
не могли видеть меня) и громко спросил их по-испански:
- Кто вы такие, сеньоры?
Они вздрогнули от неожиданности, но, кажется, перепугались еще
больше, когда увидели, какое страшилище к ним подошло. Никто из них не
ответил ни слова, и мне показалось, что они собираются убежать от меня.
Тогда я заговорил по-английски.
- Джентльмены, - сказал я, - не пугайтесь. Может быть, вы найдете
друга там, где меньше всего ожидаете встретить его. Я англичанин и хочу
вам помочь. Вы видите: нас только двое; у нас есть оружие и порох. Гово-
рите же прямо: чем мы можем облегчить вашу участь, какое с вами случи-
