то, куда не достигает прилив, мы присели отдохнуть и посоветоваться, что
же нам делать дальше.
Вдруг с корабля мы услышали пушечный выстрел. На корабле замахали
флагом. Это был, очевидно, призывный сигнал для баркаса.
Немного погодя грянуло еще несколько выстрелов, флагом махали не пе-
реставая, но все эти сигналы оставались без ответа: баркас не двигался с
места. Наконец с корабля спустили шлюпку (все это нам было отлично видно
в подзорную трубу). Шлюпка направилась к берегу, и, когда она подошла
ближе, мы увидели, что в ней не меньше десяти человек, вооруженных
ружьями.
От корабля до берега было около шести миль, так что мы могли не торо-
пясь рассмотреть людей, сидевших в шлюпке. Нам даже были видны их лица:
течением шлюпку отнесло немного восточнее того места, куда причалил бар-
кас, а гребцам, видимо, хотелось пристать именно к этому месту, и потому
некоторое время им пришлось идти вдоль берега, неподалеку от нас. Тог-
да-то мы и могли хорошо рассмотреть их. Капитан узнавал каждого из них и
о каждом сообщал мне свое мнение.
По его словам, между ними были три очень честных матроса; он был уве-
рен, что их втянули в бунт против их воли, при помощи угроз и насилия,
но зато боцман и все остальные - отпетые злодеи и разбойники.
- Боюсь, что нам с ними не справиться, - прибавил капитан. - Все это
отчаянный народ, и теперь, когда они узнают, что мы еще сопротивляемся,
они не дадут нам пощады. Страшно подумать, что они сделают с нами!
Я усмехнулся и ответил ему:
- Почему вы говорите о страхе? Разве мы имеем право бояться? Ведь что
бы ни ожидало нас в будущем, все будет лучше нашей нынешней жизни, и,
следовательно, всякий выход из этого положения - даже смерть - мы должны
считать избавлением. Вспомните хотя бы о том, что я пережил здесь одино-
чество. Легко ли двадцать семь лет быть отрезанным от мира? Неужели вы
не находите, что мне стоит рискнуть жизнью ради свободы? Нет, - продол-
жал я, - опасность не смущает меня. Меня смущает другое.
- Что? - спросил он.
- Да то, что, как вы говорите, в числе этих людей есть три или четыре
честных матроса, которых мы должны пощадить. Будь они все злодеями, я бы
ни на миг не усомнился, что имею право уничтожить их всех. А в том, что
мы расправимся с ними, я совершенно уверен, потому что всякий, кто сту-
пит на этот остров, окажется в нашей власти, и от нас будет зависеть,
убить его или даровать ему жизнь.
Я говорил громким голосом, с веселым лицом. Моя уверенность в победе
передалась капитану, и мы горячо принялись за дело.
Еще раньше, когда с корабля стали спускать шлюпку, мы позаботились о
том, чтобы запрятать наших пленников подальше. Двоих, которые казались
капитану наиболее опасными, я отправил под конвоем Пятницы и помощника
капитана в пещеру. Из этой тюрьмы было нелегко убежать; даже если бы им
и удалось каким-нибудь чудом перебраться через обе ограды, они заблуди-
лись бы в дремучем лесу, окружающем крепость. Сюда не могли донестись
голоса их сообщников, и отсюда было невозможно увидеть, что происходит
на острове. Здесь их снова связали, но Пятница все же хорошо накормил их
и зажег для них в пещере несколько наших самодельных свечей, а помощник
капитана объявил им, что, если они будут вести себя смирно, через день
или два им предоставят свободу.
- Но, - прибавил он, - если вы вздумаете бежать, вас при первой же
попытке пристрелят без всякой пощады.
Они обещали терпеливо переносить свое заключение и горячо благодарили
за то, что их не оставили без пищи и света.
С четырьмя остальными пленниками обошлись не так строго. Правда, дво-
их мы оставили до поры до времени связанными, так как капитан не ручался
за них, но двух других я даже принял на службу по особой рекомендации
капитана. Оба они дали мне клятву, что будут служить мне верой и прав-
дой.
Итак, считая этих двух матросов и капитана с двумя его товарищами,
нас было теперь семеро хорошо вооруженных людей, и я не сомневался, что
мы без труда управимся с теми десятью молодцами, которые должны были
сейчас приехать. Тем более, что среди них, по словам капитана, были
честные люди, которых, как он утверждал, нам было не трудно перетянуть
на свою сторону.
Подойдя к острову в том месте, где стоял их баркас, матросы причали-
ли, вышли из шлюпки и вытащили ее на берег, чему я был очень рад. Приз-
наться, я боялся, что они из предосторожности станут на якорь, не доходя
до берега, и что два или три матроса останутся караулить шлюпку, - ведь
тогда мы не могли бы ее захватить.
Выйдя на берег, они прежде всего побежали к своему баркасу.
Легко представить себе их изумление, когда они увидели, что с него
убраны все снасти, что весь груз исчез, а в днище зияет большая дыра.
Они столпились вокруг баркаса и долго толковали друг с другом, горячо
обсуждая, как могло случиться с их лодкой такое несчастье, а потом при-
нялись громко кричать, созывая товарищей. Но никто не откликнулся.
Тогда они стали в круг и по команде дали залп из всех своих ружей.
Лесное эхо подхватило их выстрел и повторило его несколько раз. Но и это
ни к чему не привело: сидевшие в пещере не могли услышать выстрела; те
же, что были при нас, хоть и слышали, но не посмели откликнуться.
Между тем пираты, убедившись, что все их призывы остаются без откли-
ка, страшно перепугались и решили тотчас же вернуться к себе на корабль
и сообщить остальным, что в баркасе продырявлено дно, а люди, прибывшие
на остров, убиты, так как иначе они непременно откликнулись бы.
Капитан, который до сих пор все еще надеялся, что нам удастся захва-
тить корабль, теперь окончательно упал духом.
- Все пропало! - сказал он тоскливо. - Как только на корабле станет
известно, что матросы, прибывшие на остров, исчезли, новый капитан от-
даст приказание сниматься с якоря, и тогда прощай мой корабль!
Но вскоре случилось событие, которое еще сильнее испугало капитана.
Не прошло и десяти минут, как мы увидели, что отчалившая от берега
шлюпка вдруг повернула назад и снова направляется к нашему острову.
Должно быть, по пути матросы потолковали друг с другом, и у них явился
какой-то новый план.
Мы молча наблюдали за ними.
Причалив к берегу, они оставили в шлюпке трех человек, а остальные
семеро взбежали вверх по гористому берегу и отправились в глубь острова
- очевидно, искать пропавших. Это сильно встревожило нас.
Если нам даже удастся захватить семерых, вышедших на берег, наша по-
беда будет совершенно бесплодна, так как мы упустим шлюпку с тремя ос-
тальными. А те, вернувшись на корабль, расскажут товарищам о происшедшем
несчастье, и корабль тотчас же снимется с якоря и будет потерян для нас
навсегда.
Что было делать? Нам не оставалось ничего больше, как терпеливо выжи-
дать, чем все это кончится. После того как семеро матросов вышли на бе-
рег, шлюпка с тремя остальными отошла на большое расстояние от берега и
стала на якорь, так что мы лишились возможности похитить и спрятать ее.
Те, что высадились на берег, очевидно, решили не расходиться. Они шли
плечом к плечу, взобрались на пригорок и стали подниматься на холм, под
которым находился мой дом. Нам было отлично их видно, но они видеть нас
не могли. Мы были бы очень рады, если бы они подошли к нам поближе, что-
бы мы могли выстрелить в них.
Мы надеялись, что они направятся, по крайней мере, к противоположному
берегу острова, потому что, пока они оставались на этой его стороне, мы
не могли покинуть нашу крепость. Но, добравшись до гребня холма, откуда
открывался вид на всю северо-восточную часть острова, на его леса и до-
лины, они остановились и снова принялись громко кричать.
Наконец, не дождавшись ответа и, должно быть, боясь удаляться от бе-
рега, они уселись под деревом и стали совещаться друг с другом.
Хорошо было бы, если бы они легли и заснули, как те, что приехали ут-
ром, тогда мы могли бы живо расправиться с ними.
Но они и не думали спать. Они чуяли, что на острове творится нелад-
ное, и решили быть настороже, хоть и не знали, какая грозит им опасность
и откуда она может прийти.
Увидев, что они совещаются, капитан высказал одно очень толковое со-
ображение.
- Весьма возможно, - сказал он, - что они на своем военном совете ре-
шат еще раз подать сигнал пропавшим товарищам и все сразу выстрелят из
ружей. Тут бы нам броситься на них, тотчас же после выстрела, когда их
ружья будут разряжены. Тогда им ничего больше не останется, как сдаться,
и дело обойдется без кровопролития.
План, по-моему, был недурен, но, для того, чтобы он удался, нам сле-
довало бы находиться сейчас на очень близком расстоянии от врагов. Ведь
мы должны броситься на них в ту самую минуту, когда они дадут залп. Но
они расположились так далеко от нас, что нечего было и думать о внезап-
ном нападении на них.
Впрочем, они и не стали стрелять.
Мы не знали, на что решиться.
Наконец я сказал:
- По-моему, нам нечего делать до наступления ночи. А ночью, если эти
семеро не вернутся в лодку, мы можем незаметно пробраться к морю и при-
манить какой-нибудь хитростью тех троих, что остались в лодке.
Мы долго сидели в засаде и с нетерпением ждали, когда же пираты тро-
нутся с места. Нам казалось, что их совещанию не будет конца.
Вдруг они сразу вскочили и направились прямо к морю. Должно быть, им
показалось, что оставаться на острове опасно, и они решили вернуться на
корабль, не разыскивая своих погибших товарищей.
"Плохо наше дело! - подумал я. - Очевидно, нам придется навсегда
проститься с кораблем".
Я сказал об этом капитану; он пришел в такое отчаяние, что чуть не
лишился чувств.
Но тут я придумал некую военную хитрость, которую и пустил в ход.
Хитрость немудреная, но план мой удался превосходно. Подозвав к себе
Пятницу и помощника капитана, я приказал им спуститься к бухточке (той
самой, через которую когда-то Пятница переправился вплавь, когда за ним
бежали людоеды), затем, обогнув ее, свернуть за полмили к западу, под-
няться на пригорок и кричать что есть силы, пока не услышат возвращающи-
еся к лодке матросы. Когда же матросы откликнутся, перебежать на другое
место и снова кричать и аукать и таким образом, постоянно меняя места,
заманивать врагов все дальше и дальше в глубь острова, пока они не зап-
лутаются в лесу, а тогда окольными путями вернуться сюда, ко мне.
Матросы уже садились в лодку и были готовы отчалить, как вдруг со
стороны бухточки послышались громкие крики: это кричал Пятница и вместе
с ним помощник капитана.
Чуть только пираты услышали их голоса, они сейчас же откликнулись и
со всех ног пустились бежать вдоль берега в ту сторону, откуда неслись
эти крики, но бухта преградила им путь, так как было время прилива и во-
да в бухте стояла очень высоко. Тогда они окликнули оставшихся в шлюпке,
чтобы те подъехали и перевезли их на другой берег.
Этого-то я и ожидал.
Они перебрались через бухту и побежали дальше, прихватив с собой еще
одного человека. Таким образом, в шлюпке осталось только двое. Я видел,
как они отвели ее в самый конец бухты, поближе к земле, и привязали там
к тощему деревцу.
Это очень обрадовало меня. Предоставив Пятнице и помощнику капитана
делать свое дело, я приказал остальному отряду следовать за мной.
Прячась в густом и высоком кустарнике, мы обогнули бухту и внезапно
появились перед теми матросами, которые остались у берега. Один из них
сидел в шлюпке, другой лежал на берегу и дремал. Увидев нас в трех шагах
от себя, он хотел было вскочить и убежать, но стоявший впереди капитан
бросился на него и ударил его прикладом. Затем, не давая опомниться дру-
гому матросу, он крикнул ему:
- Сдавайся - или смерть!
Это был один из тех матросов, про которых капитан говорил, что они
