кими малыми силами. Мне и Пятнице было невозможно отлучиться: у нас на
руках оставалось семь человек, которых мы должны были стеречь и кормить.
Пятерым заложникам, посаженным в пещеру, я решил не давать никаких
послаблений. Два раза в день Пятница носил им еду и питье и сам кормил
их, так как мы даже не развязали им рук. Остальным же мы предоставили
некоторую свободу.
Этим двоим я решил наконец показаться. Я пришел к ним вместе с капи-
таном. Он сказал им, что я - доверенное лицо начальника острова, который
поручил мне надзор за военнопленными, поэтому они не имеют права никуда
отлучаться без моего разрешения, и при первой же попытке к ослушанию их
закуют в кандалы и посадят в губернаторскую крепость.
С этого времени я ни разу не показывался пленным в качестве начальни-
ка острова, а всегда как его доверенное лицо, причем всякий раз упоминал
о начальнике, о гарнизоне, о пушках, о крепости.
Теперь оставалось только приготовиться к предстоящему бою: основа-
тельно починить обе лодки, оснастить их и назначить команду для каждой.
Все эти хлопоты я возложил на капитана.
Он назначил командиром шлюпки своего пассажира и дал ему четырех че-
ловек; сам же капитан, его помощник и с ними пятеро матросов составляли
экипаж баркаса.
Капитан утверждал (вполне справедливо), что лучше всего подойти к ко-
раблю в темноте, и в ближайший же вечер отчалил от берега.
Когда около полуночи на корабле услыхали плеск весел и, по морскому
обычаю, окликнули шлюпку, капитан приказал Джимми Рою, чтобы он один по-
дал голос, а всем остальным велел молчать.
Джимми Рой крикнул, что он привез всех матросов, но запоздал, потому
что пришлось долго разыскивать их, а затем стал пространно рассказывать
разные небылицы подобного рода.
Пока он болтал таким образом, баркас и шлюпка причалили к борту.
Капитан и его помощник первые вскочили на палубу с оружием в руках и
тотчас же сшибли с ног ударами прикладов двух пиратов, которые, ничего
не подозревая, вышли им навстречу; оказалось, что это корабельный плот-
ник и второй помощник капитана, перешедшие на сторону пиратов.
Весь капитанский отряд действовал дружно и храбро. Все матросы, нахо-
дившиеся на палубе, были схвачены, после чего капитан приказал запереть
люки, чтобы всех остальных задержать внизу. Тем временем подоспели ко-
мандир и матросы второй шлюпки; они заняли ход в корабельную кухню и
взяли в плен еще трех человек.
Когда на палубе и на шканцах уже не осталось ни одного врага, капитан
приказал своему помощнику взять трех человек из команды и пойти взломать
дверь главной каюты, где при первых же звуках тревоги заперся новый ка-
питан, выбранный пиратами, и с ним два матроса да юнга.
Они успели захватить с собой оружие, так что, когда помощник капитана
со своими людьми высадил дверь каюты, их встретили выстрелами. Помощнику
раздробили руку мушкетной пулей, два матроса тоже оказались ранеными, но
никто не был убит.
Помощник капитана крикнул: "На помощь!" Не обращая внимания на свою
тяжелую рану, он ворвался в каюту с пистолетом в руке и прострелил ново-
му капитану голову. Тот свалился, не сказав ни слова: пуля угодила ему в
рот. После этого остальные сдались без боя, так что больше не было про-
лито ни одной капли крови.
Как только капитан стал хозяином своего корабля, он приказал произ-
вести семь пушечных выстрелов. Это был условный сигнал, которым он дал
мне знать об успешном окончании дела. В ожидании этого сигнала я проси-
дел на берегу часа два и был несказанно рад, когда услышал его.
С успокоенным сердцем я тотчас же вернулся домой, лег и мгновенно ус-
нул, так как был весьма утомлен тревогами этого дня.
Меня разбудил новый выстрел. Я вскочил и услышал, что кто-то зовет
меня:
- Начальник! Начальник!
Я сейчас же узнал голос капитана. Он стоял над моей крепостью, на
холме. Я схватил лестницу и поднялся к нему. Он обнял меня и сказал,
указывая на море:
- Мой дорогой друг! Мой избавитель! Вот ваш корабль. Он ваш, и все,
что на нем, тоже ваше! И все мы, начиная с капитана, тоже ваши!
Мой взгляд обратился в ту сторону, куда он указывал: корабль стоял
уже на другом месте, меньше чем в полумиле от берега.
Оказалось, что, покончив с пиратами, мой друг капитан тотчас же при-
казал сняться с якоря и, пользуясь попутным ветерком подошел к той бух-
те, где я когда-то причаливал со своими плотами; затем, дождавшись при-
лива, он на ялике вошел в бухту и поспешил ко мне сообщить, что его ко-
рабль находится, так сказать, у моих дверей.
От этой нечаянной радости я едва не лишился чувств. Ведь я воочию
увидел свою долгожданную свободу! Она была здесь, у меня в руках! К моим
услугам был большой корабль, готовый везти меня, куда я захочу.
Я до того обрадовался, что в первое мгновенье не мог ответить капита-
ну ни слова и упал бы на землю, если бы он не поддержал меня.
Заметив, что я совсем обессилел от внезапного счастья, он вытащил из
кармана склянку с каким-то лекарством, которое захватил для меня. Отх-
лебнув глоток, я тихо опустился на землю. И, хотя сознание вернулось ко
мне, все же я долго не мог заговорить.
Бедный капитан был взволнован не меньше меня. Чтобы вернуть мне мои
душевные силы, он шептал мне тысячи нежных и ласковых слов. Но грудь моя
была переполнена нахлынувшим счастьем, и я плохо понимал, что он гово-
рит. Наконец я заплакал от радости, и только после этого способность ре-
чи вернулась ко мне. Тут я, в свою очередь, обнял моего нового друга и
от всего сердца поздравил его. Мы оба ликовали и радовались.
Когда же мы немного пришли в себя, капитан сказал мне, что привез для
меня кое-какие вещи, которые, к счастью, не успели расхитить злодеи, так
долго хозяйничавшие на его корабле.
- Мне кажется, что эти вещи будут не совсем бесполезны для вас, -
сказал капитан.
Он крикнул своим матросам, оставшимся в лодке:
- Эй, тащите сюда тюки, которые мы привезли для начальника острова!
Это был поистине богатый подарок: капитан привез мне так много все-
возможных вещей, как будто я собирался остаться на острове до конца сво-
ей жизни.
В тюках оказалось: двенадцать огромных кусков солонины, шесть окоро-
ков ветчины, мешок гороха, около ста фунтов сухарей. Он привез мне также
ящик сахару, ящик муки, мешок лимонов и две бутылки лимонного сока.
Но, конечно, в тысячу раз нужнее была для меня одежда. И потому я
чрезвычайно обрадовался, когда оказалось, что мой друг капитан привез
мне полдюжины новых, совершенно чистых рубах, шесть очень хороших шейных
платков, две пары перчаток, шляпу, башмаки, чулки и отличный, совсем но-
вый костюм со своего плеча, - словом, он одел меня с головы до ног.
Подарок был приятный и очень полезный, но вы не можете себе предста-
вить, какой у меня оказался неуклюжий и неотесанный вид, когда я надел
на себя новый костюм, и до чего мне было неловко и неудобно в нем первое
время!
Закончив осмотр подарков, я велел отнести их в мою крепость и начал
совещаться с капитаном, как нам поступить с нашими пленными: взять их с
собою или оставить здесь.
- Брать их с собою очень опасно, - говорил капитан. - Это отчаянные
головорезы. Особенно ненадежны двое из них, неисправимые злодеи и раз-
бойники. Если бы я рискнул везти их на своем корабле, то не иначе, как в
качестве арестантов. Я заковал бы их в кандалы и отдал бы в руки судеб-
ных властей в первой же английской колонии, в которую придется зайти.
- В таком случае, - сказал я капитану, - нужно будет оставить их
здесь. И я берусь устроить так, что эти два разбойника станут сами упра-
шивать нас, чтобы мы оставили их на острове.
- Если вам это удастся, - буду чрезвычайно доволен.
- Хорошо, - сказал я. - Я сейчас поговорю с ними от вашего имени.
Затем я позвал к себе Пятницу и двух матросовзаложников (которых мы
теперь освободили, так как товарищи их сдержали данное слово) и приказал
им перевести пятерых наших пленников из пещеры в шалаш.
Через некоторое время мы с капитаном отправились туда (я в своем но-
вом костюме и на этот раз уже в качестве начальника острова). Подойдя к
ограде моей дачи, я велел вывести к себе арестованных и сказал им следу-
ющее:
- Мне известны все ваши преступления. Я знаю, что вы напали на безза-
щитных пассажиров корабля и убили их. Знаю и то, что вы собирались сде-
латься пиратами, чтобы грабить мирные суда. Да будет вам известно, что,
по моему распоряжению, корабль возвращен капитану. Стоит мне приказать -
и вас повесят как разбойников, пойманных на месте преступления. Поэтому,
если у вас есть что сказать в свое оправдание, говорите, потому что я
намерен казнить вас как убийц и предателей.
Один из них ответил за всех, что им нечего сказать в свое оправдание.
- Но, когда мы были арестованы, капитан обещал нам пощаду, и мы сми-
ренно умоляем вас оказать нам великую милость - сохранить нам жизнь.
- Право, не знаю, какую милость я могу вам оказать, - ответил я. - Я
намерен покинуть остров со всеми моими людьми: мы уезжаем на родину. Что
же касается вас, то, по словам капитана, он обязан заковать вас в канда-
лы и по прибытии в Англию предать суду за измену. А суд немедленно при-
говорит вас к смерти. Иного приговора и быть не может. Смерть на висели-
це - вот что ожидает вас в Англии. Итак, едва ли вы будете рады, если мы
возьмем вас с собой. Для вас есть одно спасение - вы должны остаться на
острове. Только при этом условии я могу помиловать вас.
Они с радостью согласились на мое предложение и долго благодарили ме-
ня.
- Лучше жить в пустыне, - говорили они, - чем воротиться на родину,
где нас ожидает виселица.
Я велел развязать их и сказал:
- Ступайте в лес на то самое место, где вы были схвачены, и оставай-
тесь там, покуда за вами не пришлют. Я прикажу оставить вам кое-какое
оружие, съестные припасы и дам необходимые указания на первое время. Вы
можете отлично прожить здесь, если будете упорно трудиться.
После этих переговоров я воротился домой и стал готовиться к далекому
плаванию. Я, впрочем, предупредил капитана, что мне потребуется некото-
рый срок для того, чтобы собраться в дорогу, и попросил его отправиться
на корабль без меня, а поутру прислать за мной шлюпку. Когда капитан от-
чалил, я велел позвать к себе пленников и завел с ними серьезный разго-
вор.
Я вновь заявил им, что, по-моему, они поступают разумно, оставаясь на
острове, так как, если бы капитан взял их с собою на родину, их непре-
менно повесили бы.
Я рассказал им подробно, как попал я на этот остров, как понемногу
улучшил свое хозяйство, как собирал виноград, как сеял рис и ячмень, как
научился печь хлеб.
Я показал им свои укрепления, свои кладовые, свои поля и загоны -
словом, сделал все, чтобы жизнь на острове была для них не так тяжела.
Я оставил им все свое оружие (то есть пять мушкетов, три охотничьих
ружья и три сабли), полтора бочонка пороху и дал подробные наставления,
как ходить за козами, как доить и откармливать их, чтобы они стали жир-
нее, как делать масло и сыр.
Таким образом, мне пришлось рассказать этим людям всю длинную историю
моей труженической, одинокой, томительной жизни на острове в течение
двадцати восьми лет.
Расставаясь с ними, я обещал, что попрошу капитана оставить им еще
два бочонка пороху и семена овощей, и рассказал им, как трудно мне было
без этих семян.
Мешок гороха, который капитан привез мне, чтобы я употреблял его в
пищу, я тоже отдал им и при этом посоветовал употребить весь горох на
посев, чтобы его стало больше.
После этого разговора с изгнанниками я на другой же день рано утром
перебрался на корабль.
Хотя нам очень не терпелось поднять паруса Я взял с собой на память
большую остроконечную шапку, собственноручно сшитую мною из козьего ме-
ха, зонтик и одного из моих попугаев и пуститься в далекое плавание,
