настоящим концептом, а презентатор продукта, товара или же художественного
21
произведения стал философом, концептуальным персонажем или художником. Куда уж
старухе философии наравне с молодыми специалистами бежать взапуски за
универсалиями коммуникации, дабы охарактеризовать товарную форму концепта --
МЕРЦА! Больно, конечно, слышать, что словом "Концепт" называется компания по
разработке и обслуживанию информационных систем. Однако чем чаще философия
сталкивается с бесстыдными и глупыми соперниками, чем чаще она встречает их
внутри себя самой, тем более бодро она себя чувствует для выполнения своей
задачи -- творчества концептов, которые похожи скорее на аэролиты, чем на
товары. Неудержимый смех отбивает у нее охоту плакать. Таким образом, вопрос
философии -- найти ту единственную точку, где соотносятся между собой концепт и
творчество.
Философы до сих пор недостаточно занимались природой концепта как философской
реальности. Они предпочитали рассматривать его как уже данное знание или
представление, выводимое из способностей, позволяющих его формировать
(абстракция или обобщение) или же им пользоваться (суждение). Но концепт не
дается заранее, он творится, должен быть сотворен;
он не формируем, а полагается сам в себе (самополагание). Одно вытекает из
другого, поскольку все по-настоящему сотворенное, от живого существа до
произведения искусства, способно в силу этого к самополаганию, обладает
аутопойетическим характером, по которому его и узнают. Чем более концепт
творится, тем более он сам себя полагает. Завися от вольной творческой
деятельности, он также и сам в себе себя полагает, независимо и необходимо;
самое субъективное оказывается и самым объективным. В этом смысле наибольшее
внимание концепту как философской реальности уделяли посткантианцы, особенно
Шеллинг и Гегель. Гегель дает концепту мощное определение через Фигуры творче-
22 Ж. Делез / Ф. Гваттари
ства и Моменты его самополагания: фигуры стали принадлежностями концепта, так
как они образуют тот его аспект, в котором он творится сознанием и в сознании,
через преемственность умов, тогда как моменты образуют другой аспект, в котором
концепт сам себя полагает и объединяет разные умы в абсолюте Самости. Тем самым
Гегель показал, что концепт не имеет ничего общего с общей или абстрактной
идеей, а равно и с несотворенной Мудростью, которая не зависела бы от самой
философии. Но это было достигнуто ценой ничем не ограниченного расширения самой
философии, которая уже почти не оставляла места для самостоятельного развития
наук и искусств, потому что с помощью своих собственных моментов воссоздавала
универсалии, а персонажей своего собственного творчества рассматривала просто
как призрачных фигурантов. Посткантианцы вращались в кругу универсальной
энциклопедии концепта, связывающей его творчество с чистой субъективностью,
вместо того чтобы заняться делом более скромным -- педагогикой концепта,
анализирующей условия творчества как факторы моментов, остающихся единичными8.
Если три этапа развития концепта суть энциклопедия, педагогика и
профессионально-коммерческая подготовка, то лишь второй из них может не дать нам
с вершин первого низвергнуться в провал третьего -- в этот абсолютный провал
мысли, каковы бы ни были, разумеется, его социальные преимущества с точки зрения
мирового капитализма.
_________________
8 В намеренно дидактической форме весьма интересная педагогика концепта
предлагается в книге: Frederic Cossutta, Elements pour la lecture des textes
philosophiqiies, Ed. Bordas.
I
Философия
1. что такое концепт?
Не существует простых концептов. В концепте всегда есть составляющие, которыми
он и определяется. Следовательно, в нем имеется шифр. Концепт -- это
множественность, хотя не всякая множественность концептуальна. Не бывает
концепта с одной лишь составляющей: даже в первичном концепте, которым
"начинается" философия, уже есть несколько составляющих, поскольку не очевидно,
что философия должна иметь начало, а коль скоро ею таковое вводится, то она
должна присовокупить к нему некоторую точку зрения или обоснование. Декарт,
Гегель, Фейербах не только не начинают с одного и того же концепта, но даже и
концепты начала у них неодинаковые. Всякий концепт является как минимум
двойственным, тройственным и т.д. Не существует также и концепта, который имел
бы сразу все составляющие, ибо то был бы просто-напросто хаос; даже так
называемые универсалии как последняя стадия концептов должны выделяться из
хаоса, ограничивая некоторый мир, из которого они
26
Ж. Делез / Ф. Гваттари
выводятся (созерцание, рефлексия, коммуникация...). У каждого концепта --
неправильные очертания, определяемые шифром его составляющих. Поэтому у разных
авторов, от Платона до Бергсона, встречается мысль, что суть концепта в
членении, разбивке и сечении. Он представляет собой целое, так как тотализирует
свои составляющие, однако это фрагментарное целое. Только при этом условии он
может выделиться из хаоса психической жизни, который непрерывно его
подстерегает, не отставая и грозя вновь поглотить.
При каких условиях концепт бывает первичен -- не в абсолютном смысле, а по
отношению к другому? Например, обязательно ли Другой вторичен по отношению к
"я"? Если обязательно, то лишь постольку, поскольку его концепт -- это концепт
иного, субъекта, предстающего как объект, особенный по отношению ко мне; таковы
две его составляющие. Действительно, сюит отождествить его с некоторым особенным
объектом, как Другой уже оказывается всего лишь другим субъектом, который
предстает мне; если же отождествить его с другим субъектом, то тогда я сам есть
Другой, который предстоит ему. Каждый концепт отсылает к некоторой проблеме, к
проблемам, без которых он не имел бы смысла и которые могут быть выделены или
поняты лишь по мере их разрешения; в данном случае это проблема множественности
субъектов, их взаимоотношений, их взаимопредставления. Но все, разумеется,
изменится, если мы станем усматривать здесь иную проблему: в чем заключается
сама позиция Другого, которую лишь "занимает" другой субъект, когда предстает
мне как особенный объект, и которую в свою очередь занимаю я сам как особенный
объект, когда предстаю ему? С такой точки зрения, Другой -- это никто, ни
субъект ни объект. Поскольку есть Другой, то есть и несколько субъектов, но
обратное неверно. В таком случае Другой требует некоторого априор-
27
что такое концепт?
ного концепта, из которого должны вытекать особенный объект, другой субъект и
"я", -- но не наоборот. Изменился порядок мысли, как и природа концептов, как и
проблемы, на которые они призваны давать ответ. Оставим в стороне вопрос о
различии между проблемой в науке и в философии. Однако даже в философии концепты
творятся лишь в зависимости от проблем, которые представляются нам дурно
увиденными или дурно поставленными (педагогика концепта).
Грубо говоря, мы рассматриваем некоторое поле опыта, взятое как реальный мир, не
по отношению к некоторому "я", а по отношению к простому "наличествованию". В
некоторый момент наличествует тихо и спокойно пребывающий мир. И вдруг возникает
испуганное лицо, которое смотрит куда-то наружу, за пределы этого поля. Здесь
Другой предстает не как субъект или объект, а совсем иначе -- как возможный мир,
как возможность некоего пугающего мира. Этот возможный мир не реален или еще не
реален, однако же он существует -- это то выражаемое, что существует лишь в
своем выражении, в чьем-то лице или эквиваленте лица. Другой -- это и есть
прежде всего такое существование возможного мира. И этот возможный мир обладает
в себе также и своей собственной реальностью, именно в качестве возможного мира:
выражающему достаточно заговорить и сказать "мне страшно", чтобы придать
реальность возможному как таковому (даже если его слова лживы). Слово "я" как
языковой индекс иного смысла и не имеет. Впрочем, можно обойтись и без него:
Китай -- это возможный мир, но он обретает реальность, как только в данном поле
опыта кто-то заговаривает о Китае или же на китайском языке. Это совсем не то же
самое, как если бы Китай обретал реальность, сам становясь полем опыта. Таким
образом, перед нами концепт Другого, предполагающий единственное условие --
определенность некоторого чувственного мира.
28
Ж. Делез / Ф. Гваттари
При этом условии Другой возникает как выражение чего-то возможного. Другой --
это возможный мир, каким он существует в выражающем его лице, каким он
осуществляется в придающей ему реальность речи. В этом смысле он является
концептом из трех неразделимых составляющих -- возможный мир, существующее лицо
и реальный язык, то есть речь.
У каждого концепта, разумеется, есть история. Данный концепт Другого отсылает к
Лейбницу, к его теории возможных миров и монады как выражения мира;
однако проблема здесь иная, так как возможные миры Лейбница не существуют в
реальном мире. Он отсылает также к модальной логике пропозиций, но в них
возможным мирам реальность не приписывается соответственно условиям их
истинности (даже когда Витгенштейн изучает предложения о страхе или боли, он не
усматривает в них модальности, выразимые через позицию Другого, потому что
статус Другого у него колеблется между другим субъектом и особенным объектом). У
возможных миров -- долгая история'. Говоря коротко, можно сказать, что вообще у
всех концептов есть история, хотя она извилиста и при необходимости пересекает
другие проблемы и разные планы. В концепте, как правило, присутствуют кусочки
или составляющие, которые происходят из других концептов, отвечавших на другие
проблемы и предполагавших другие планы. Это неизбежно, потому что каждый концепт
осуществляет новое членение, принимает новые очертания, должен быть заново
активирован или заново выкроен.
Но, с другой стороны, у концепта есть становление, которое касается уже его
отношений с другими концеп-
_____________
1 Разнообразными эпизодами этой истории, которая начинается не с Лейбница,
служат, например, предложение о Другом, проходящее как постоянная тема у
Витгенштейна ("у него болят зубы..."), или полагание Другого как теория
возможного мира у Мишеля Турнье ("Пятница, или Тихоокеанский лимб").
29
что такое концепт?
тами, располагающимися в одном плане с ним. Здесь концепты пригнаны друг к
другу, пересекаются друг с другом, взаимно координируют свои очертания,
составляют в композицию соответствующие им проблемы, принадлежат к одной и той
же философии, пусть даже история у них и различная. Действительно, любой концепт
с конечным числом составляющих разветвляется на другие концепты, иначе
составленные, но образующие разные зоны одного и того же плана, отвечающие на
взаимно совместимые проблемы, участвующие в сотворчестве. Концепту требуется не
просто проблема, ради которой он реорганизует или заменяет прежние концепты, но
целый перекресток проблем, где он соединяется с другими, сосуществующими
концептами. В случае с концептом Другого как выражения возможного мира в
перцептивном поле нам приходится по-новому рассмотреть составляющие самого этого
поля:
не будучи более ни субъектом перцептивного поля, ни объектом в этом поле, Другой
становится условием, при котором перераспределяются друг относительно друга не
только субъект и объект, но также фигура и фон, окраины и центр, движение и
ориентир, транзитивное и субстанциальное, длина и глубина... Другой всегда
воспринимается как некто иной, но в своем концепте он является предпосылкой
всякого восприятия, как иных, так и нас самих. Это условие, при котором можно
перейти из одного мира в другой. Благодаря Другому мир проходит, и "я"
обозначает теперь уже только прошлый мир ("я был спокоен..."). Достаточно, к
примеру, Другого, чтобы любая длина сделалась возможной глубиной в пространстве
и наоборот, так что если бы в перцептивном поле не функционировал этот концепт,
