нут одиннадцать.
Войдя в канцелярию, Ламберт увидел там весело смеющихся капи-
тана Суита и двух писарей.
- Ну что ж, Сэмбо, закрылки на взлет! - сказал Суит. - Ка-
жется, все остальные опередили нас. Опробование самолета для ноч-
ного полета лучше, пожалуй, провести как можно скорее. Основной
инструктаж в семнадцать ноль-ноль.
- А насчет цели что-нибудь известно?
- Если б даже было известно, то я все равно не мог бы ска-
зать. - Суит перелистал несколько документов на своем столе.-Да,
кстати, небольшая перетасовка в экипажах. С завтрашнего дня моло-
дой Коэн будет штурманом на моем самолете. Дигби тоже перейдет ко
мне. А мои ребята, Тедди и Спик, переходят к тебе. Считай, что
тебе чертовски повезло, Сэмбо.
- Перетасовка? - спросил Ламберт, не скрывая недовольства.
- Я знаю, для тебя это самое худшее, что можно придумать,
Сэмбо. Мы все ненавидим такие перетасовки, особенно если ребята в
экипаже слетались и подружились. Но Коэн слишком молод. Я хочу
поднатаскать его немного. Я знаю, что ты думаешь, Сэмбо, но уве-
ряю тебя: я меньше всего хотел этого.
- Твой штурман - отвратительный склочник, а изза этого бом-
бардира Спика ты все время на самом последнем месте по фоторе-
зультатам бомбардировок! - возмутился Ламберт. - Я не хочу ле-
тать с ними. В прошлом месяце ты взял у меня бортинженера, с ко-
торым я сделал пятнадцать вылетов. Тебе этого мало?
- Вот-вот, я так и знал! - сказал Суит. - Ты думаешь, что
тебе отдают плохих? Как же, по-твоему, дорогой друг, я летаю с
ними? - Суит примирительно похлопал Ламберта по плечу. - Слушай,
Сэмбо, ты просто расстроен. Не говори мне больше ни слова. Я не-
навижу неприятности, ты же знаешь меня.
"Да, - подумал Ламберт,- при условии, если б ты не создавал
их для себя сам".
- Слушай, старина, - продолжал Суит после небольшой паузы, -
приказ о новом составе экипажей начинает действовать с завтрашне-
го утра. Это не моя идея, даю тебе честное слово. Это пришло в
голову какому-то кабинетному вояке в оперативном отделе. Завтра в
офицерской столовой я отведу в сторонку нашего командира и при-
пугну его: скажу, что если, мол, он не оставит твой экипаж в по-
кое, то ты и я атакуем министерство авиации с бреющего полета.
- Я поговорю с ним сам, - сказал Ламберт.
- О, ты не знаешь, какой он упрямый и несговорчивый. Такие
старые хрычи, как он, - настоящее бедствие для нас! Никакого тол-
ку не будет, если ты даже попросишься к нему на прием! Ты уж по-
верь мне... А ты не подумал над составом крикетной команды? -
неожиданно перешел Суит на другую тему. - Мы играем в этот
уик-энд в Бестеридже. У них сильная команда.
- Я занят в следующий уик-энд, сэр, - ответил Ламберт.
- Подумай, Сэмбо. Пара выигрышей в крикет - и ты мог бы ока-
заться в хороших отношениях со Стариком. Да и со мной, - добавил
он и улыбнулся, чтобы показать, что шутит. - Кстати, Ламберт, -
снова перескочил он на другую тему, - оружейные мастера сняли
плексигласовый щиток с задней турели. Это ты разрешил?
-Да, я.
Ламберт сказал это тоном, заставившим Суита подумать, что
приказ о снятии щитка исходил от вышестоящего командования, поэ-
тому он осторожно поинтересовался:
- А для чего, собственно?
- Чтобы лучше видеть.
- Лучше, чем через хорошо отполированный плексиглас?
- Ты же вот только что открывал окно, чтобы лучше увидеть
меня...
Суит улыбнулся. Ламберт продолжал:
- Плексиглас был настолько мутным, что сержант, оружейный
мастер, хотел сменить его. Я решил, что лучше убрать его вообще.
Суит опять улыбнулся и сказал:
- Меня, как командира отряда, не мешало бы в соответствии с
правилами хорошего поведения поставить об этом в известность.
- Письменный доклад. В прошлый четверг на твоем письменном
стеле была докладная записка. Она вернулась к нам с твоей визой,
поэтому мы и довели свою идею до конца.
- Да, правильно. Я хотел бы, чтобы ты информировал меня о
результатах. Надо сказать, тебе пришла в голову неплохая идея.
- Это идея сержанта Гордона, сэр. Если результаты будут хо-
рошие, это его заслуга.
- О'кей, Ламберт. Можешь идти. Можешь идти, дружище, и не
забудь о рождественском празднике для детей, когда будешь прохо-
дить мимо кружки-копилки.
Ламберт, который был на четыре года старше и на шесть дюймов
выше Суита, взял под козырек и вышел.
На летном поле запускали двигатели и рев стоял оглушительный.
Старший сержант Уортингтон дождался Ламберта, и они молча напра-
вились к "скрипучей двери". Уортингтон служил в королевских воен-
но-воздушных силах с самого их создания. Его комбинезон был оту-
тюжен и накрахмален, туго завязанный галстук хорошо прилегал к
воротнику рубашки. У него было красное, сильно лоснящееся лицо, и
он мог забраться вовнутрь обильно смазанного двигателя и выйти из
него, не причинив ни малейшего ущерба своему внешнему виду.
- Хорошая, черт бы ее взял, машина, Сэм,- сказал Уортингтон,
кивнув на "скрипучую дверь", - жаль только, что она не молодеет,
а стареет.
Он посторонился, чтобы дать Ламберту возможность усесться на
узкое сиденье летчика, и бросил взгляд через окно, дабы убе-
диться, что его механики занимаются правым внутренним двигателем.
Потом они оба посмотрели на самолет сержанта Томми Картера.
- А правда, интересно, шеф, - обратился Ламберт к Уортингто-
ну, - что на фюзеляже обозначают число вылетов самолета? Ни на
одном из них число нарисованных бомб не совпадает с числом выле-
тов, совершенных экипажем. Как будто самолет летит бомбить Герма-
нию по своему собственному бандитскому побуждению, а нас берет с
собой просто так, для прогулки.
Уортингтон решил, что такие рассуждения Ламберта - проявле-
ние нервозности.
- Старые самолеты - это счастливые машины, Сэм,- сказал он.
- Иногда мне приходит в голову, что люди здесь ни при чем.
Просто немецкие машины сражаются с английскими машинами.
Уортингтон пристально посмотрел на темные круги под глазами
Ламберта.
- Ты, случайно, не перепил ли, сынок? - спросил 6н тихо.
Ламберт отрицательно замотал головой.- А спал хорошо?
- Часто просыпался,- сознался Ламберт.- Мне приснился смеш-
ной сон. Будто я на дне рождения малыша. В торте шесть свечей. А
когда он подошел к торту, чтобы задуть свечи, его голова вдруг
растаяла, как восковая. Смешной сон, правда? Тем более смешной,
что у меня ведь нет детей.
- Ну что ж, по-моему, раз ты теперь рассказал о нем, больше
тебе такой сон не приснится.
- Это все от проклятой пищи в столовой, - проговорил Лам-
берт, смеясь, и тут же задался вопросом: а откуда Уортингтон
знает, что он до него никому о своем сне не рассказывал?..
ГЛАВА ПЯТАЯ
Альтгартен был небольшим провинциальным городком с населе-
нием около пяти тысяч человек. Пятьсот из них переселились в этот
город после того, как в марте началась регулярная бомбардировка
расположенного поблизости района Рура - так называемая битва за
Рур.
В средние века здесь на перекрестке дорог находилось много
мужских монастырей, но Альтгартен всегда оставался местом, где
путники меняли лошадей и поспешно выпивали кружку пива, чтобы до
наступления темноты доехать до голландской границы или Кельна.
Монастыри превратились в руины, а их фруктовые сады вошли теперь
в черту города. В конечном счете от средневековых построек оста-
лась лишь церковь Либефрау. В пригороде на равнине повсюду появи-
лись фруктовые и овощные фермы, а яркие солнечные лучи перелива-
лись в многочисленных стеклах расположенных рядами теплиц. В го-
роде были также шелкоткацкие фабрики, а теперь почти двести его
жителей, большей частью женщины, занимались производством парашю-
тов.
Центр города - вымощенный булыжником треугольный участок вок-
руг церкви Либефрау - был застроен домиками семнадцатого века.
Военным автоколоннам приходилось поворачивать у города и следо-
вать мимо железнодорожной станции, ибо большие грузовые машины
никак не смогли бы проехать по узким мощеным улочкам старинного
города.
Война, разумеется, многое изменила в Альтгартене. Больница
расширилась до небывалых размеров, поскольку воздушные налеты на
Рур становились все более частыми и мощными. Рядом с больницей
появились пристройка и учебный центр Красного Креста для подго-
товки сестер милосердия по ускоренному трехнедельному курсу. К
этим. зданиям примыкал огромный лагерь, где находились выздорав-
ливающие раненые с Восточного фронта, у которых были ампутирова-
ны конечности; здесь они учились пользоваться различными протеза-
ми. Там, где некогда возделывались огромные поля и цвели фрукто-
вые сады, теперь расположились специальные инженерные и техничес-
кие части, готовые выслать крупные спасательные и ремонтные авто-
колонны в разрушенные бомбардировкой города Рура. Эти учреждения
и организации заполонили весь город. В послеобеденное время на
главной улице города появлялось так много медицинского персонала
и выздоравливающих раненых, что местные жители чувствовали себя
здесь как бы посторонними.
Герр Френзель, владелец лучшего ресторана в Альтгартене, ни-
когда не жаловался на недостаток посетителей. В баре на первом
этаже всегда было полно инженеров, и иногда там бывало даже слиш-
ком шумно, но в самом ресторане, наверху, царили спокойствие и
порядок. Из окон ресторана открывался вид на площадь Либефрау:
отсюда были хорошо видны как сама церковь, так и старинные дома
позади нее. Это было самое сердце Альтгартена, а расположенные
здесь здания составляли гордость коренных альтгартенцев.
Церковь Либефрау поражала своей величественностью. Ее ажур-
ные окна были очень большими, чтобы сквозь них проникало как мож-
но больше скудного северного света, а крыша церкви была очень
крутой, чтобы на ней не задерживался зимний снег. Линии тонких
контрфорсов спускались сверху вниз, будто туго натянутые прили-
вом якорные цепи, а белые дома позади напоминали меловые скалы,
возле которых церковь, казалось, стояла на якоре.
Ко времени второго завтрака холодный фронт воздуха с харак-
терной для него плотной, низкой и темной облачностью прошел над
Альтгартеном на восток, не разразившись, однако, дождем. Дождя в
городе не было вот уже три недели подряд. Преимущественно дере-
вянные постройки в центре старинного Альтгартена от длительного
воздействия солнечных лучей буквально рассыхались.
Сейчас над Альтгартеном медленно ползли белые облака, сквозь
разрывы в которых на площадь Либефрау то и дело пробивались золо-
тистые солнечные лучи. На площади перед церковью толпился народ.
Здесь проводился широко разрекламированный сбор средств. Всякий,
кто вносил две марки в фонд "зимней помощи", получал право за-
бить гвоздь в деревянную карту Англии. С того момента, как бурго-
мистр забил утром первый гвоздь, здесь побывали и вбили по гвоз-
дю многие влиятельные люди Альтгартена. Карта Англии была усеяна
шляпками гвоздей - преимущественно вокруг Лондона, так как только
очень высокие ростом могли забить свой гвоздь в районе Шотландии.
Играл духовой оркестр гитлерюгенда, и звуки бравурной мелодии бы-
ли хорошо слышны в ресторане Френзеля, несмотря на звон посуды и
гул человеческих голосов.
Вальтер Рейсман, бургомистр, сидел за столиком у окна с
Френзелем и оживленно обсуждал детали праздничного обеда в честь
своего пятидесятитрехлетия.
Бургомистр, в прошлом кавалерийский офицер, был высокий
светловолосый мужчина с большим шрамом на лбу. Это был след ране-
ния. Он вступил в нацистскую партию в 1928 году, когда в ней бы-
ло еще очень мало представителей высших слоев общества, то есть
людей, обладающих чувством собственного достоинства. Будучи
страстным нацистом, бургомистр вместе с тем оставался привержен-
