Штаркхоф явно наблюдал, как будет реагировать Лёвенгерц на
его низкий чин и нацистское приветствие, сопровождаемое легким
гражданским пожатием руки. Его интересовала также реакция Лёвен-
герца на слова "военная разведка". Такой метод неожиданного пред-
ставления Штаркхоф часто использовал много лет назад, когда рабо-
тал адвокатом по уголовным делам в Гамбурге. Однако со стороны
Лёвенгерца не последовало никакой реакции, но у Штаркхофа была
еще одна карта:
- Вероятно, я должен был представить... - Он повернулся к
Блессингу.
- Фельдфебеля Блессинга я уже знаю, - холодно сказал Лёвен-
герц.
- О да, совершенно верно, поэтому-то я и должен сообщить
вам, что Блессинг тоже работает на нас.
- Могу я посмотреть ваше удостоверение личности? - спросил
Лёвенгерц.
- Увы, мы не носим с собой никаких документов, кроме вермах-
товского пропуска, но вы можете позвонить ко мне на службу, если
вас что-нибудь волнует.
- Меня ничто не волнует, - буркнул Лёвенгерц.
- Отлично.- Штаркхоф махнул рукой в сторону двери: - Давай-
те выйдем. На свежем воздухе вам, возможно, будет лучше... - Он
надел шляпу и вышел на яркий солнечный свет.- Похищен секретный
документ, герр оберлейтенант,- сказал Штаркхоф, когда понял, что
Лёвенгерц первым разговор начинать не намерен. Помолчав немного,
Штаркхоф добавил: - И у нас нет сомнений относительно того, кто
именно похитил этот документ.
- Я полагаю, - медленно произнес Лёвенгерц, - что вы пришли
сюда вовсе не для того, чтобы хвастаться передо мной своими успе-
хами.
- Совершенно верно, - согласился человек в штатском. - Мы,
несомненно, оценим вашу откровенность в содействие.
- Что касается откровенности, то мы, разумеется, будем от-
кровенны в любом случае, - заявил с едва заметной иронической
ноткой Лёвенгерц. - А вот относительно содействия... Пока, вы не
выскажетесь яснее, мы не в состоянии судить, принесет ли оно ка-
кую-нибудь пользу.
- Дорогой коллега Лёвенгерц, - возразил Штаркхоф, - вам сле-
довало бы быть более обходительным с таким пожилым человеком, как
я. Похищен секретный документ, и его надо во что бы то ни стало
вернуть на место.
- Вот медицинская часть, герр доктор, - вмешался Блессинг,
показывая на домик.
- Документ был похищен из этого дома, - объяснил Штаркхоф
Лёвенгерцу. - Мы знаем, кто похитил его, но не имеем...
- ...улик, - закончил фразу Лёвенгерц.
- Совершенно верно,- подтвердил Штаркхоф.- Преступник снача-
ла незаконно овладел документом, а похитил его позже.
- Если это означает, что кто-то сначала где-то спрятал его,
а потом пришел за ним, то почему бы не сказать об этом более яс-
но? У вас нет этого документа, следовательно, вы не поймали вора
на... - Лёвенгерц не закончил фразы.
- Вы хотите сказать: на месте преступления, дорогой друг?
Что ж, вы смело можете сказать это. - Быстро повернувшись, Штар-
кхоф добавил: - С поличным, дорогой Блессинг.
Блессинг улыбнулся. Трудно было догадаться, кого Штаркхоф
хотел поставить в дурацкое положение: Лёвенгерца или Блессин-
га. Лёвенгерц спросил:
- Кто-нибудь из моей эскадрильи?
- Унтер-офицер Гиммель, - произнес Блессинг.
- Гиммель? - удивился Лёвенгерц. - Ну что вы, не может
быть! Я готов поручиться за него собственной головой.
- Не слишком ли это поспешное заявление, герр обер-лейте-
нант? - подчеркнуто спросил Блессинг.
Некоторое время они шли молча. Потом Штаркхоф заметил:
- Конечно же нет. Герр обер-лейтенант сказал так потому,
что они товарищи по оружию.
- Гиммель - отличный летчик, прилежный работник и вполне
лоялен, - сказал Лёвенгерц.
- Дорогой коллега Лёвенгерц, - нудно произнес Штаркхоф, -
судить в этом случае не вам. Мы считаем - и имеем все основания
для этого, - что документ из медицинской части украл Гиммель. Мы
просим вашего содействия только для того, чтобы вернуть этот до-
кумент на место.
- Каким же образом я могу помочь вам?
- Благодарю вас. Вчера вечером этот документ был в прикро-
ватном шкафчике унтер-офицера Гиммеля. Сегодня утром, когда Блес-
синг прибыл в домик, чтобы арестовать Гиммеля, того на месте не
оказалось. Документа в шкафчике тоже не было. Единственным, с кем
Гиммель встретился сегодня утром, были вы...
- Что же, по-вашему, Гиммель сделал?
- Возможностей очень много: он мог выучить содержание доку-
мента наизусть и затем уничтожить его; он мог надежно спрятать
его, с тем чтобы изъять документ из тайника позднее, и, наконец,
мог передать его своему сообщнику.
- Неужели вы серьезно считаете, что Гиммель шпион?
Штаркхоф пожал плечами.
- А как он мог получить доступ к этому документу? - спросил
Лёвенгерц.
- Видимо, случайно. Четырнадцатого числа текущего месяца
Гиммель проходил обычный медицинскнй осмотр. Когда он зашел в ка-
бинет начальника медицинской части, чтобы подписать свою карточ-
ку, документ лежал на столе начальника.
- Улика весьма косвенная, - сказал Лёвенгерц.
- Я придерживаюсь иного мнения, - заявил Блессинг.
- А я склонен согласиться с Лёвенгерцем, - вмешался Штар-
кхоф. - На основании такого доказательства уверенного обвинения
не предъявишь. Начальник медицинской части был, бесспорно, неос-
торожен. Секретные документы надо держать в сейфе. - Он прис-
тально смотрел на Лёвенгерца. - Ну, ничего! Если преступник бу-
дет уличен, а документ - возвращен на место, то необходимость
вовлечения в это дело тех или иных сослуживцев Гиммеля или стар-
ших офицеров отпадет. Вы понимаете, меня, герр обер-лейтенант?
- Да, понимаю.
- Отлично. Командир части был настолько любезен, что проя-
вил интерес к нашему делу. Если вы не возражаете и у вас есть
время, зайдемте к нему, герр оберлейтенант.
Они направились к домику, где размещался штаб. Блессинг шел
впереди. Командир части увидел их, наверное, в окно и вышел нав-
стречу. На нем были сапоги. бриджи и серая форменная рубашка. На
шее поблескивал Рыцарский крест - мечта всех немецких летчиков.
- А-а, дорогой доктор Штаркхоф!
- Хайль Гитлер, - бодро ответил Штаркхоф, сняв шляпу и пок-
лонившись.
Майор Петер Реденбахер надел френч и застегнул его на все пу-
говицы. Ему было тридцать три года, довольно много по стандартам
летчиков-истребителей, но, несмотря на шрамы от ранений, его
внешность производила впечатление. В прошлом году в мае Реденба-
хера сбили над морем и ему пришлось провести четыре ужасных часа
в одноместной надувной лодке. В его возрасте такое испытание не
могло обойтись без последствий, и поэтому ему рекомендовали пе-
рейти на штабную должность.
Когда Реденбахер начал служить в штабе, он попросил назна-
чить командиром эскадрильи Лёвенгерца, который был одним из его
учеников в училище истребительной авиации, к тому же одним из
лучших учеников. Майор взял карандаш и начал задумчиво постуки-
вать им по столу. Затем, вскинув голову, посмотрел на Лёвенгерца:
- Какого вы мнения о Гиммеле, Виктор? Он лоялен?
- Да, герр майор.
- При всем уважении к вам, герр майор, судить о лояльности
-это функция нашего ведомства, - заметил Блессинг.
- Я уверен, что обер-лейтенант имел возможность убедиться в
лояльности унтер-офицера Гиммеля, - сказал майор, кивнув в сторо-
ну Лёвенгерца.
- Гиммель был одним из летчиков, которых в марте тысяча де-
вятьсот сорок первого года назначили на три месяца в отряд само-
летов связи фюрера. Весь личный состав отряда проходил тогда про-
верку и получил допуск из штаба охранных частей рейхсфюрера.
- Почему же вы не сказали об этом раньше? - раздраженно
спросил Штаркхоф после нескольких секунд молчания.
Реденбахеру явно понравилось, как Лёвенгерц вывел из равнове-
сия Штаркхофа, который, несомненно, начал терять терпение.
- А меня никто не спрашивал об этом, герр доктор, - ответил
Лёвенгерц.
- Но это было более двух лет назад, - вмешался Блессинг.
- Если бы допуск на Гиммеля отменили, мне бы непременно
сообщили об этом, - сказал Реденбахер.
- Даже люди, имеющие допуск, вовсе не непогрешимы, - заме-
тил Блессинг, доставая из кармана сложенный вчетверо лист бумаги.
- Разрешите мне зачитать часть письма, написанного Гиммелем. Это
из письма, адресованного его отцу и датированного двадцать
седьмым мая тысяча девятьсот сорок третьего года. "Если прорвут-
ся гигантские английские бомбардировщики, ты не тревожься, пото-
му что прорывы эти - часть плана фюрера. Бабушка и двоюродный
брат Пауль должны погибнуть, а наши города должны превратиться в
руины, ибо все это - часть грандиозного стратегического плана,
который мне, с моим ограниченным умом, невозможно даже предста-
вить себе. Оказывается, показателем гениальности наших высших ру-
ководителей является как раз то, что они могут позволять амери-
канцам и англичанам сбрасывать на нас бомбы, несмотря на то что в
общем-то войну они проигрывают. Верь фюреру, он полон самых раз-
личных неожиданностей".
Блессинг с победоносным видом посмотрел на всех.
- Ну и как? - спросил он. На некоторое время в комнате воца-
рилась напряженная тишина.
- Что "ну и как"? - спросил наконец Лёвенгерц.- Разве это не
благородное патриотическое письмо?
- Это свинство, - заявил Блессинг. - Сарказмом от этого
письма несет за целый километр.
- Какой сарказм? - спросил Реденбахер. - Вы улавливаете
здесь какой-нибудь сарказм? - спросил он Штаркхофа.
- Манера писать и стиль могут вводить в заблуждение, - заме-
тил Штаркхоф.
Блессинг снова посмотрел на письмо.
- По-моему, - вмешался майор Реденбахер, - было бы лучше,
если бы вы сообщили, какими другими уликами вы располагаете.
- Похищенный документ вчера и позавчера вечером был в прик-
роватном шкафчике Гиммеля, - опять начал Блессинг. - Мне донесли
об этом наши люди. При всем уважении к вам, герр майор, я прошу
разрешения арестовать шпиона Гиммеля и заключить его в военную
тюрьму в Гааге, где против него будет подготовлено дело.
- Будет подготовлено? - возмущенно повторил Реденбахер. - Мы
живем в национал-социалистской Германии в тысяча девятьсот сорок
третьем году, Блессинг, а не в какой-нибудь маленькой, ничего не
значащей республике! Мы действуем по правилам и законам, а не в
соответствии с какими-то туманными предположениями и догадками.
Если вы хотите взять из моей, находящейся на передовой линии,
части одного из наиболее опытных летчиков, то должны представить
более веские доказательства!
- При всем уважении к вам, герр майор, борьба с коммунисти-
ческими шпионами и предателями - это тоже передовая линия. Ваш
долг состоит в том, чтобы разрешить мне арестовать Гиммеля и нап-
равить его в тюрьму, где ему и следует быть.
- Я вовсе не нуждаюсь в ваших напоминаниях о моем долге,
Блессинг, - сказал Реденбахер. - А что касается борьбы с комму-
нистами, то я участвовал в ней на
улицах Эссена еще тогда, когда вы под стол пешком ходили.
- Вы отказываетесь выдать преступника? - спросил Блессинг.
- Нет-нет-нет! - вмешался Штаркхоф.- Герр майор выразил свое
отношение к этому вопросу весьма ясно, Блессинг. И по-моему,
весьма обоснованное отношение. Он рекомендует вам собрать более
веские доказательства и тщательно обосновать ваши предположения,
с чем я совершенно согласен. В настоящий момент я действительно
не могу поддержать вас, Блессинг. По-моему, вам лучше оставить
этого Гиммеля под наблюдением командира и попросить не выпускать
его за пределы базы.
Штаркхоф выбрал для своих слов наиболее подходящий момент,
ибо Блессингу потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять,
что его перехитрили.
