благополучия и необоснованный оптимизм, хотя все это далеко не
соответствовало окружающей обстановке. Кислородное голодание
очень похоже на состояние легкого опьянения.
Что касается горящего крыла самолета, то теоретически Суит
был прав: при нормальной температуре воздушно-топливная смесь в
любом частично заполненном топливом баке слишком богата, чтобы
воспламениться. Однако температура внешнего бака левого борта на
его "ланкастере" была не нормальной. Когда раздался взрыв, Суит
подумал, что это прямое попадание зенитного снаряда. Взрывной
волной снесло большую часть плексигласового фонаря кабины. Штур-
вал вырвался из его рук. Суит не имел представления ни о том, что
произошло, ни о полученных повреждениях, зато Мерфи, который ждал
этого взрыва, отлично понял, что именно случилось.
Когда самолет начал сильно крениться, Мерфи схватил парашют и
пристегнул к подвесной системе. Он слышал, как Суит сказал:
- Без паники, я выведу его.
Напрягая все свои мышцы, Мики Мерфи согнул ноги в коленях,
чтобы упереться каблуком в стенку бомбового отсека. Преодолевая
охвативший его страх, он с трудом продвигался навстречу сильней-
шему воздушному потоку, который бил по нему, словно невидимый
кузнечный молот. Дюйм за дюймом, используя всю силу мышц своих
ног, он опускал тело все ниже и ниже. Потный и почти выбившийся
из сил, Мерфи вдруг почувствовал, что оказался в темной холодной
ночи. Центробежная сила бросила его тело в полет по кривой. Ког-
да кривая начала выравниваться, Мерфи понял, что он быстро кувыр-
кается в скрюченном положении, почти прижав лицо к коленям. Он
знал, что парашют нельзя открывать, пока не. перестанет вра-
щаться тело. Однако вращение не прекращалось.
Мерфи казалось, что прошел целый час, пока вспышки, мимо ко-
торых он летел, не стали опасно близкими. В отчаянии он дернул за
вытяжной трос парашюта. Купол и стропы парашюта вывалились из ко-
ричневого брезентового чехла и ударили его по лицу. Затем его так
швырнуло, что при очередном обороте одна его нога запуталась в
стропах. Мерфи несколько раз подергал ею, но от стропов не осво-
бодил. Он медленно падал на разбомбленный Альтгартен. На ка-
кое-то мгновение Мерфи попал в луч прожектора, и купол парашюта
показался ему ослепительно белым. Мерфи вспомнил молитву, кото-
рую учил в детстве, и прочитал ее вслух.
Суита не тревожила возрастающая скорость вращения самолета,
ибо он знал: чем быстрее вращение, тем больше у самолета ско-
рость и тем легче будет возобновить управление им. Он спокойно
перенес вес всего своего тела на обе ноги и нажал ими на одну пе-
даль управления рулем направления. Он предполагал, что потребует-
ся огромное напряжение мышц, и поэтому жал на педаль изо всех
сил. Ни левого элерона, ни самого левого крыла на самолете к это-
му моменту уже не было.
- Черт возьми! - буркнул Суит.
Он ни в малейшей степени не сомневался теперь, что надо вып-
рыгивать. С оглушительным ревом и дребезжанием огромная машина с
бешеной скоростью летела вниз по спирали. Раздавались звуки ляз-
гающего металла. Стрелка высотомера с опасной скоростью враща-
лась в обратном направлении. Суит, убедившись, что парашют прис-
тегнут правильно, решил прыгать через носовой люк. Статистика
свидетельствовала о том, что носовой люк самый безопасный.
Сначала это показалось невероятно глупым, но Суит не мог
встать с сиденья. Он пытался оторваться от него и вверх, и в сто-
рону, и ползком, но все попытки были тщетными. Сила тяжести при-
жимала его к сиденью так, что он оказался неспособным преодолеть
свой вес. На голову тоже давила какая-то тяжесть, из-за которой у
него образовалось два подбородка, и он почувствовал тошноту.
Кровь из головы оттянуло вниз, и у него потемнело в глазах. Ка-
кая нелепость! У него так много всего, для чего надо бы жить: он
здоров и красив, у него медаль, две любимые девушки, небольшой
личный доход, повышение в чине в августе, много хороших друзей
среди сослуживцев. Почему он не может подняться со своего си-
денья? Суит стал еще хуже видеть, так как возрастающая от враще-
ния сила тяжести почти полностью приостановила мозговое кровооб-
ращение.
Когда "ланкастер" Суита рухнул на ферму фрау Кврстен, в поч-
ве образовалась яма тридцати футов шириной и восьми футов глуби-
ной. Лучше всего сохранилась его хвостовая секция, которая упала
в двухстах ярдах в стороне. Хвостовой стрелок, убитый во время
первой атаки, так и остался в своей турели, которая отскочила пе-
ред ударом о землю. Носовая часть фюзеляжа врезалась в боковую
стену фермы и разрушила весь дом. Кастрюли смешались с высотоме-
рами, кровати с топливопроводами, а останки фрау Керстен и фран-
цузского солдата - ее любовника перемешались с останками капита-
на Суита. На ферме поднялось зловоние от сгоревшего масла и горя-
щего углерода, а раскаленные докрасна кусочки металла звенели,
как бубенчики на упряжи.
Рейтер и его грузовик с солдатами инженерных войск прибыли на
ферму фрау Керстен через пятнадцать минут после падения самолета.
Рейтер тотчас же организовал поиск, чтобы убедиться, не упали ли
какие-нибудь записные книжки, бортжурналы или радиоприборы в сто-
роне от места падения самолета. Один солдат обнаружил застрявше-
го в ветвях дерева английского летчика всего в ста пятидесяти яр-
дах от разбившегося самолета. Это был плотного телосложения чело-
век. Когда его о чем-то спросили, он лишь нервно улыбнулся. Два
солдата убили его лопатами.
Освещенной стеклянной картой пользовались уже в течение часа.
От накалившихся электрических лампочек, разогретого лака и окра-
шенного металла исходил запах, который смешивался с запахами на-
тертого пола и вспотевших людей. Август Бах почувствовал ноющую
головную боль. Она всегда появлялась у него в подобной обстановке.
В крайней восточной зоне его сектора красная отметка цели
медленно повернула и стала перемещаться в направлении на Утрехт.
Август дал поправку в курс истребителя.
- Он уходит, - сказал Вилли Рейнеке, который следил за све-
тящимися точками своим восковым карандашом.
- Да, ему теперь не догнать его,- согласился Август тоном
долго ждавшего человека.
Вилли Рейнеке уже давно снял френч и галстук и теперь вытя-
нул и несколько раз покрутил руки над головой, чтобы размять за-
текшие суставы.
- Ну как, все в порядке, Вилли?
Вилли кивнул в знак согласия, но Август чувствовал: что-то
происходит не так, как ожидали. "Что же именно?" - задался он
вопросом и с беспокойством еще раз взглянул на стол и висевшую
над ним карту высот. Неужели он осрамился перед всеми? Может
быть, он дал этому последнему истребителю неверную высоту, а по-
том обвинит его в неумении обнаруживать противника? Однако ниче-
го неверного в своих действиях Август не нашел.
- Не притворяйтесь, Рейнеке, в чем дело? - холодно спросил
Август. Он понимал: что-то происходит не так, как надо, и он не
позволит подчиненному обмануть себя, даже если этот подчиненный -
его заместитель.
Вилли сжал пальцы, а затем громко щелкнул ими.
- Это цель, - сказал он наконец.
- Какая цель?
- Англичане производят прицельную бомбардировку Альтгартена,
герр обер-лейтенант.
- Не может быть!
- Какая-нибудь ошибка... Неправильно учли ветер... Может,
сбиты самолеты обозначения цели... Может, неисправны приборы...
-Альтгартен? Все соединение-на Альтгартен?!
- Боюсь, что именно так, герр обер-лейтенант. Август попы-
тался представить себе картину подвергшегося бомбардировке
Альтгартена и около минуты стоял молча.
- Встаньте к столу, Рейнеке! - попросил он наконец.
- Герр?..
- Попросите телефонную станцию соединить мой служебный теле-
фон вот с этим номером, - приказал Август, передавая бумажку свя-
зисту Тшолю.
Тшоль взял клочок бумаги и некоторое время стоял неподвижно,
прежде чем выполнить распоряжение. Таким образом он предоставил
Августу достаточное время, чтобы тот изменил свое решение о теле-
фонном звонке по личным вопросам. Это строго запрещалось инструк-
циями.
- Ваш служебный телефон? - спросил наконец связист.
- Да, - ответил Август. - И пусть они попробуют другие номе-
ра, если не ответит первый.
Когда в подвале раздался телефонный звонок, АннаЛуиза полуд-
ремала, ибо вентиляторы остановились и в убежище стало тепло и
душно.
- Говорит Крефельд. Служебный телефонный вызов по линии де-
партамента связи люфтваффе, из Роттердама. Ответьте на вызов.
Еще до того как Анна-Луиза смогла ответить и несмотря на
треск в поврежденных телефонных линиях, она узнала голос Августа:
- Анна-Луиза? У тебя все в порядке?
- Все в полном порядке, герр обер-лейтенант, - ответила
Анна-Луиза. Теперь она окончательно проснулась и догадывалась,
что Август пошел да большой риск, позвонив ей по телефону. - Я...
то есть Ганс и я находимся в бомбоубежище герра Фосса. Работа
идет, как обычно, - добавила она, чтобы придать разговору более
официальную окраску. - Все в порядке, - сказала она еще раз. -
Все обстоит точно так, как я обещала. Сегодня во второй половине
дня...
-Да, все будет так, так мы решили,-сказал Август, также стре-
мясь придать разговору официальный характер.
Гул от самолета Суита, летевшего в это время над городом чуть
повыше крыш, был достаточно громким, чтобы Анна-Луиза услышала
его даже в глубине подвала в доме Фосса. Когда самолет рухнул на
землю, раздался оглушительный грохот.
- Я не слышу вас, герр обер-лейтенант, - сказала Анна-Луиза.
- Что-то очень скрипит, а ваш голос еле слышно...
- Я люблю тебя, - сказал Август и с отчаянием положил труб-
ку. - Слава богу, - сказал он себе вполголоса и вернулся к столу
"Зеебург".
- У нас уже появился другой, - доложил Вилли. Август принял
от него микрофон. На "скрипучей двери" Кошер Коэн подался
вперед и прислонил повалившуюся косоглазую куколку Фланаган к
лобовому стеклу фонаря кабины.
- Не переношу, когда Флан валяется, - сказал он.
Куклу подарили Ламберту накануне самого первого боевого выле-
та, и с тех пор он брал ее с собой в каждый рейд. Он заметил, что
каждый член экипажа во время полета улучал момент, чтобы прикос-
нуться к потрепанной кукле, хотя Коэн и Джимми Гримм всегда бы
нашли подходящее оправдание своим действиям и ни за что бы не
признались, что они суеверны. Жена Джимми даже заштопала в прош-
лом месяце растрепавшуюся ногу Фланаган.
Кошер возвратился к своему штурманскому столику, а Ламберт
медленно направил нос самолета к гряде облаков. Во второй раз за
эту ночь "скрипучей двери" предстояло пересечь прокладочный стол
на радиолокационной станции "Горностай".
Герд Белль был экспертом в совершенно новом искусстве - ис-
кусстве распознавать тип разрушений, причиненных бомбами. Он
знал, что разрушения можно подразделить на три основных типа. Бы-
вают такие здания, которые, разрушаясь, превращаются в груды кам-
ней, образующих сплошную пирамиду из обломков. Бывают здания, ко-
торые рушатся на одну сторону, так что полы всех этажей с этой
стороны сползают на землю. С больницей произошло именно это. Бы-
вает также и третий вид руин, самый трудный и предательский. В
этом случае полы этажей проваливаются в центре здания и образуют
несколько громоздящихся друг на друга У-образных фигур, готовых в
любой момент осесть еще ниже и придавить собой неосторожных спа-
сателей.
Герд знал, что таят в себе обломки разрушенного здания. Он
знал, что на какой-нибудь хрупкий стул могут опираться несколько
тонн битого камня или в сочетании с какой-нибудь другой мебелью
этот стул может образовать предательскую пустоту в самом центре
