везло в жизни. Он без происшествий отделился от самолета и благо-
получно приземлился.
Когда разорвался роковой зенитный снаряд, Лёвенгерца пронзи-
ла острая боль, которая затем вызвала общее недомогание. Ему ка-
залось, будто его живот и талию кто-то обтянул чересчур горячим
мокрым полотенцем. Причиной всему был рваный осколок насеченного
латунного взрывателя из головной части зенитного снаряда. Этот
кусочек весом всего в одну шестидесятую унции попал Лёвенгерцу в
живот, проложил путь через мелкие артерии и почку и раздробил
один из его поясничных позвонков. В позвонке осколок застрял,
слегка повредив спинной мозг.
Лёвенгерц мрачно улыбнулся. Он вызвал по радио пост наведе-
ния и кратко доложил, что самолет поврежден, а сам он ранен и ве-
дет машину на запад над одним из крупных островов в районе к югу
от Роттердама.
- Выбрасывайтесь, "Кошка-один", - предложил Август Бах тре-
вожным голосом.
- Сообщение: невозможно, - ответил Лёвенгерц, - у меня пов-
реждена спина.
- Приказ: возвращайтесь назад.
- Слишком быстро теряю высоту.
- Приказ: оставайтесь на связи, - сказал Август. - Мы извес-
тим аварийно-спасательную службу. Они засекут ваше место для спа-
сательных катеров.
- Спасибо, - ответил Лёвенгерц.
Ноги Лёвенгерца стали безжизненными. Действовала только вер-
хняя часть тела. Зрение также ослабевало: красные и зеленые
огоньки на приборной панели и яркая серебристая луна окрасились в
грязно-серые тона. Гул исправного двигателя, казалось, тоже ос-
лаб, и Лёвенгерц задался вопросом: не по этой ли причине тяжелый
"юнкерс" так плохо держится в воздухе? Серый самолет приближался
к серой поверхности моря, и вспышка, которая произошла, когда он
ударился о волны, была такой же серой, как и вода, в которой он
скрылся.
Установка "Вюрцбург" на радиолокационной станции "Горностай"
следила за "юнкерсом" до самого моря, до того самого момента, по-
ка отметка на экране не вспыхнула фосфоресцирующим светом и не
исчезла совсем.
- Погиб, - сказал Вилли.
- Всегда погибают самые лучшие.
- И все этот проклятый крейсер!
- Они не виноваты. Им ничего не было известно, Вилли.
Ламберт нервно осмотрелся вокруг. В небе не было видно ни од-
ного самолета противника.
- Командир, можно за меня немного посидит Джимми, а то меня
здорово подпирает? - спросил Бинти Джонс.
- Джимми, ты можешь? - спросил Ламберт.
- Могу, командир. Ламберт почувствовал, как изменилась ба-
лансировка самолета сначала от того, что бортрадист пошел к
верхней турели, а потом от того, что спустившийся вниз Бинти по-
шел в туалет в хвостовой части самолета.
Джимми Гримм, как и большинство бортрадистов, был обучен вы-
полнять обязанности стрелка и всегда и с удовольствием занимал
место в турели, откуда можно было видеть, что происходит вокруг
самолета в небе. Он сдвинул шлемофон и прижался лицом к холодно-
му как лед плексигласу турели. Джимми при этом испытывал такое
чувство, будто выпил большой глоток холодного пива.
- Все в порядке, Джимми?
- Все в порядке, командир. Ламберт заметил, как мелькнул
свет от лампочки над штурманским столиком. Кто-то позади не-
го отодвинул в сторону занавеску. Ламберт сразу догадался, что в
кабину на минутку вошел Бинти. Бинти был твердо убежден, что уп-
равлять бомбардировщиком куда сложнее, чем водить мотоцикл, и
поэтому очень любил наблюдать за действиями Ламберта.
- А как насчет фотобомбы, Бинти? Посмотри, нельзя ли ее
сбросить, ладно? - сказал Ламберт.
- А мне поможет кто-нибудь?
- Нет, - ответил Ламберт.
- Я помогу ему, командир, - предложил Коэн.
- Хорошо, - согласился Ламберт.- Посмотрите, можно ли ее
сбросить.
Находясь над морем, трудно было предположить, что тебя нач-
нут обстреливать восьмидесятивосьмимиллиметровыми зенитными сна-
рядами, но, даже если каким-то чудом такое орудие и появится под
ними, "скрипучая дверь" не пострадает, ибо идет на три тысячи фу-
тов выше, чем могут достать такие снаряды.
В тот момент, когда Ламберт размышлял над этим, около стаби-
лизатора "скрипучей двери" разорвался стопятимиллиметровый сна-
ряд, посланный из более мощных орудий крейсера противовоздушной
обороны "Гельд". Взрывная волна отбросила Ламберта на штурвал,
сбила с мест и привела в действие огнетушители и разметала по
всей кабине штурманские карты Кошера. Все это сопровождалось яр-
кой вспышкой света. Она ослепила Ламберта, глаза которого привык-
ли к ночной темноте.
Штурвал так надавил на живот Ламберта, что у него не хватило
сил остановить его движение. Нос "скрипучей двери" задрался
вверх. Самолет напоминал вставшую на дыбы, насмерть перепуганную
лошадь.
- Мики! Мики! - закричал по привычке Ламберт.
Бэттерсби бросился Ламберту на помощь: он знал, что этот крик
адресован ему. Бинти Джонса взрывной волной отбросило на пол.
Ламберт понял, что "скрипучая дверь" получила тяжелое поврежде-
ние. Затем, как молния, сверкнула еще одна ярчайшая вспышка све-
та, гораздо большая, чем вспышка от разрыва зенитного снаряда.
Это был огромный ослепительный беззвучный взрыв в непосредствен-
ной близости от нижней части фюзеляжа "скрипучей двери".
- Посмотри, что там произошло, Бинти,-сказал Ламберт, - там,
в хвосте.
Бинти уже поднялся с пола, а Бэттерсби упирался ногой в осно-
вание сиденья летчика и изо всех сил нажимал на штурвал. Лицо его
покраснело, как свекла. Вены на лбу вздулись от напряжения.
Штурвал не поддавался, но Бэттерсби и Ламберту все же уда-
лось приостановить его движение назад. Оба они прилагали все свои
силы, и Ламберт уже начал сомневаться, удастся ли им вообще от-
жать его вперед, пока они будут лететь над Северным морем.
Бинти отдернул шторку у штурманского поста. Его сразу же ос-
лепила яркая, неестественно зеленая вспышка. Бинти испуганно пе-
рекрестился: уж не в преисподнюю ли они попали? Зеленый свет
вспыхнул еще ярче и сразу пропал. Бинти ощупью добрался до си-
денья штурмана, но там никого не оказалось. Самолет заполнило ды-
мом. Бинти осторожно направился к хвостовой части и, дойдя до
своей турели, увидел в фюзеляже пробоину, через которую прошел бы
небольшой автомобиль.
- Боже мой! - пробормотал Бинти. Он ожидал, что ему хоть
что-то скажет на это сидящий в турели Джимми Гримм, но, направив
вверх луч карманного фонаря, вдруг с ужасом понял, что нижней
части тела Джимми не было. Вместо нее он увидел месиво из облом-
ков костей, кропи и внутренностей. В эту массу из труб, которые
шли в хвостовую турель, стекало масло. Бинти отвел фонарный луч.
К горлу подступила тошнота. Бинти прижался к холодной как лед ме-
таллической обшивке фюзеляжа.
Ламберт чувствовал, что педали управления рулем направления
не действуют. Значит, хвостовая часть самолета сильно повреждена.
Он убрал газ и снизил скорость, чтобы уменьшить напряжение всего
корпуса самолета.
Бинти включился в переговорное устройство:
- Флэш, ты на месте? Ответа не последовало.
- Бинти, что там происходит? - спросил Ламберт.
- Джимми убит, командир. Флэш не отвечает.
- А ты разве не можешь пойти и узнать, что с ним?
- Дальше невозможно пройти, командир. Тут полно дыма. Отор-
вало чуть ли не половину фюзеляжа с одного борта. Хвост едва дер-
жится, вот-вот отвалится.
- Кошер, у тебя все в порядке? - спросил Ламберт по перего-
ворному устройству.
Никто не ответил.
- Ты где. Кошер? - еще раз спросил Ламберт. В переговорном
устройстве послышалось какое-то бормотание.
- Ты ранен? В ответ опять раздались булькающие звуки. Похо-
же, что Кошер, как и все раненые, шептал слово "мама".
Ламберту приходилось водить самолет с ранеными и мертвыми. Он
уже хорошо знал, что тот, кто не отвечает, или убит, или совсем
невредим. Тот же, кто воет благим матом, наверняка легко ранен
или поцарапан, ибо тяжелораненые не могли кричать громко и долго.
Слабое бормотание, такое, какое издавал сейчас Коэн, обычно было
свойственно тем раненым, которым следовало срочно наложить жгут и
дать морфий.
- Найди Кошера, Бинти, - приказал Ламберт.
- Я уже нашел его, командир. Придется опуститься пониже, ему
необходим кислород.
- Соедини его шланг.
- На нем нет кислородной маски. Она обгорела. Я достал из
коробки морфий. Сколько ему впрыснуть из этой ампулы?
- Введи ему половину ампулы в руку. Это уже будет двойная
доза.
- В руку трудно, командир. Можно ввести в ногу?
- Можно, Бинти. Дигби, поди помоги Бинти, слышишь?
Бинти попытался сдвинуть Коэна вперед, к прикрепленной над
главным лонжероном койке, но Коэн прилип обгоревшей спиной к же-
лобу для сброса фотобомб. Бинти опасался, что может разорвать
Коэна, так как теперь, после укола морфия, тот не почувствует бо-
ли, а когда почувствует, будет уже поздно.
Бинти прижал к себе Коэна, как ребенка. После укола морфия
Коэн начал дрожать, как в лихорадке, но вскоре снова затих. Его
открытые глаза стали стеклянными, как у игрушечного плюшевого
медвежонка.
Неожиданно все услышали голос Флэша Гордона:
- Хвостовой стрелок - командиру. У меня все в порядке.
- Где ж ты был, черт возьми?! - спросил Ламберт.
- Извини, командир. У меня отсоединился разъем, а я и не за-
метил. Я все время вызывал вас и спрашивал, что происходит.
- Командир, прикажи Флэшу пройти вперед, - предложил Бэттер-
сби. - А то его вес так далеко в хвосте... - Он не договорил, как
бы давая Ламберту самому представить, чем это грозит.
- Ты можешь прийти сюда, Флэш? У нас кое-что произошло в
средней части, поэтому иди осторожно и захвати с собой парашют.
- О'кей, командир, - ответил Флэш.
Без помощи штурмана и бортрадиста, который мог бы опреде-
лить место самолета по радиомаякам, Ламберт попытался построить в
уме треугольник скоростей. Он снизил "ланкастер" до четырех ты-
сяч футов, чтобы Кошер не погиб от недостатка кислорода, хотя ве-
тер здесь опять мог быть совершенно другим.
- Командир, разреши, я попробую настроить радиостанцию, -
предложил Дигби.
- Оставайся в носу. Помоги мне определить момент, когда мы
пересечем береговую линию.
Луна светила очень ярко, но Ламберт видел только Северное мо-
ре внизу и бесформенное нагромождение облаков впереди. Он отлич-
но понимал: чтобы посадить самолет на землю, надо вести его под
облаками. Итак, ему снова приходится возвращаться из рейда с мер-
твым в умирающим, в то время как сам он не получил ни царапины.
Рут всегда говорила, что здесь нет его вины, но она, конечно, ни-
чего не понимает в этом. Ведь машину ведет он: легкое прикоснове-
ние его ноги к педали - и их место в воздухе моментально изменит-
ся на полмили. Все, что происходит с самолетом, происходит с его
ведома и по ею вине. Никаких оправдывающих или смягчающих обстоя-
тельств! Не существует никаких прав без ответственности! Ребята
делали все так, как он им приказывал, без малейших возражений.
Никто не просил разрешения выброситься с парашютом, и никто из
них не сказал, что, отреагируй он побыстрей на вспышки зенитных
орудий корабля, и самолет не был бы поврежден.
- Бэттерсби, возьми огнетушитель и тщательно осмотри все в
средней части самолета. Если сможешь, найди сигнальный фонарь и
осмотри двигатели через иллюминатор около радиста.
- На приборах все в норме, командир. Двигатели, судя по ним,
работают отлично.
- Стой здесь, дружище, я просто разнервничался немного, -
признался Ламберт.
- О'кей, командир, - ответил Бэттерсби.
Подавленный, чувствуя необъяснимую вину за то, что с ним са-
мим-то ничего не произошло, Бинти прижимался к Кошеру и вполголо-
са, кашляя от едкого дыма, одну за другой перечислял гайки и бол-
