допущение для того, чтобы акцентировать внимание на других аспектах
перераспределения. Кому-то может показаться, что это допущение приводит к
бессмысленности дальнейшей дискуссии. Мне могут возразить, что, если бы
перераспределение не влияло на производство, надо было бы развить эту
политику до логического конца -- полного равенства доходов. Это было бы
хорошо и справедливо. Но так ли это? И если это так, то почему и до какого
предела? Эти вопросы послужат отправной точкой моих рассуждений.
Рассматривая перераспределение чисто с этической точки зрения, мы должны,
прежде всего, четко различать социальный идеал равенства доходов и другие,
эмоционально близкие, но логически с ним не связанные идеалы. Существует
распространенное, но мало чем подкрепленное мнение, что различные идеалы
общественного переустройства порождают друг друга. Это не так:
перераспределение не является прямым следствием социализма или аграрного
эгалитаризма. Мы существенно проясним вопрос, если остановимся на
различиях между этими концепциями.
Перераспределение земли
Перераспределение земли было основным лозунгом общественной справедливости
на протяжении тысячелетий. Мне могут заметить, что это верно только по
отношению к далекому прошлому, когда сельское хозяйство было основной
экономической деятельностью. Однако этот вопрос не утратил своей
актуальности вплоть до настоящего времени. Разве первая мировая война не
вызвала крупномасштабное перераспределение земли в Восточной Европе? Разве
призыв к перераспределению земли не был основным лозунгом Ленина в России,
хотя и использованным в целях совершенно другой революции? Не стоит
забывать и то, что перераспределение земли в Восточной Пруссии было
главным требованием конца Веймарской республики и что Брюнинг потерпел
поражение во многом по той же причине, что и старший Гракх. Поэтому не
стоит думать, что эта идея является археологической древностью. Она и
сегодня актуальна, она волнует современную Италию (1949), и, как мы увидим
в дальнейшем, причиной ее неувядаемости является то, что она опирается на
основное нравственное чувство общественной морали.
Смысл идеи состоит в том, что все люди должны быть поровну наделены
природными ресурсами для производства продукта (т.е. для получения дохода)
пропорционально затраченному труду.
Об этом сказано в Библии. Первоначально земля должна быть поделена на
участки (Числа 33:54), и всякое возникающее в дальнейшем неравенство
должно устраняться в юбилейный год, когда каждый продавший землю свою
восстанавливается в правах владения ею (Левит 25:28). Такое возвращение к
первоначальному положению каждые 49 лет препятствует возникновению
латифундий и восстанавливает равенство земельных наделов между семьями.
Право неотчуждаемого наследования земли членами семьи было
основополагающим в древнем индоевропейском обществе. Наряду с этим
существовала практика частого передела земли. Таким образом, требования
аграрных реформаторов, похоже, основаны на вековых традициях и обращены к
древнему родовому чувству справедливости.
Перераспределение земли и перераспределение доходов
Перераспределение земли не тождественно перераспределению доходов.
Сторонники аграрных реформ выступают не за уравнивание конечного продукта,
а за равное обладание природными ресурсами, которые и обеспечат продуктом
тех, кто ими пользуется. Это считается справедливым на том основании, что
при исходном земельном равенстве неравенство в вознаграждении отразит
разные трудовые усилия. Другими словами, здесь сведется к нулю влияние
изначального неравенства капитала на получение неравных результатов.
Сегодня идея об устранении влияния капитала на размер дохода не является
архаичной. Она во все времена обсуждалась общественной мыслью. Когда Маркс
сказал, что стоимость создается только трудом, он фактически принимал
желаемое за действительное, пытаясь обосновать такое положение вещей,
которое казалось ему естественно правильным. Совершенно очевидно, что
основополагающей идеей классических экономистов была идея
пропорционального вознаграждения на труд. Они стремились доказать, что
такова природа системы совершенной конкуренции, а первоначальное
распределение собственности всегда являлось для них раздражающим фактором.
Социалисты часто говорят, что сторонники аграрных реформ являются их
предшественниками. Это неверно, но у тех и у других действительно есть
одно общее стремление:
они хотят устранить влияние неравного распределения собственности.
Это, однако, не подразумевает какого-либо равенства доходов, даже при
условии равного первоначального капитала. Доходы в любом случае будут
подчиняться хорошо известным статистическим законам распределения. Если
построить график, где на оси абсцисс -- величины доходов, а на оси ординат
-- число экономических субъектов, получателей соответствующих доходов, мы
получим хорошо известную колоколообразную кривую нормального распределения
Гаусса. Однако, как отмечает проф. Пигу [A. C. Pigou, The Economics of
Welfare (London, 1920), pp. 650--51 (1948 ed.)], эта кривая не будет
ассиметричной, как это произошло бы в случае неравного изначального
распределения собственности.
Итак, принцип аграрных реформаторов -- это справедливое вознаграждение, а
не равенство доходов.
Уравнивание земельной собственности и уравнивание капиталов: сходства и
различия
Мы пришли к тому, что аграрный принцип, сформулированный в современных
терминах, звучит как требование уравнивания объемов капитала. Однако это
является обобщением, способным исказить истинный смысл исторических
требований реформаторов. Они мыслили в терминах перераспределения земли и
обычно были осторожны с включением в число объектов перераспределения
таких элементов капитала (как мы бы назвали их сегодня), как инструменты
или оборудование. Они были склонны исключать орудия труда, хотя, казалось
бы, полное перераспределение ресурсов должно обеспечить строгое
соответствие трудовых затрат и вознаграждения. Возможно, это было вызвано
тем, что они усматривали существенную разницу между "природными ресурсами"
и "капиталом". Земля (и природные ресурсы в целом) воспринималась как
данная Богом всем людям, не для того, чтобы ею владели лишь избранные,
тогда как орудия труда являются делом рук человеческих и могут на законном
основании переходить от одного к другому. Надо сказать, что во многих
примитивных обществах земля могла передаваться только вместе с каким-либо
очень личным предметом, как будто таким образом ей передавались свойства
личной собственности, хотя по своей природе она таковой не считалась.
[Так, у древних веддахов владение земельной собственностью было
представлено кремнем и огнивом, зубом или камнем, которые символизировали
определенную личную собственность. Подобные отношения мы находим и в
других примитивных обществах.]
Итак, можно сказать, что аграрный эгалитаризм воплощает два принципа: 1)
природные ресурсы не должны монополизироваться и 2) вознаграждение
является справедливым только в том случае, если капитал изначально
распределен поровну. В современном мире эти принципы не утратили своего
значения. Первый совсем недавно был извлечен на свет Муссолини, когда он
заявил о праве более бедных наций на равную долю мирового запаса природных
ресурсов. Эта идея была подхвачена пропагандой и получила широкую
поддержку, что говорит о том, что она глубоко укоренена в сознании масс.
Более того, представление, что путь к социальной справедливости лежит
через перераспределение капитала, является главной составляющей всех
реформаторских схем, основанных на коллективистской программе. Они
стремятся применить к современным обществам принципы аграрных реформаторов
-- это то, за что выступает Честертон. Секрет практического достижения
такого равенства пока не найден, но многочисленные попытки ["Демократия,
владеющая собственностью"] свидетельствуют о том, что старая идея жива. Ее
привлекательность, видимо, никогда не померкнет.
Социализм как Город Братской Любви
Общий смысл идей аграрных реформаторов можно выразить словами --
"справедливое вознаграждение". Социализм же ставит более высокую цель, чем
достижение простой справедливости. Он стремится установить новый порядок,
основанный на братской любви. Социализм протестует не столько против
несправедливости, вызванной непропорциональным распределением благ, и
того, что вознаграждение не пропорционально трудовым затратам, социализм
-- это эмоциональный протест/против общественных антагонизмов, против
уродливых взаимоотношений людей.
Теоретически, конечно, возможно минимизировать эти антагонизмы, сократив
до минимума столкновения людских интересов. Так, решение, предлагаемое
аграрными реформаторами, состоит в экономической независимости каждого
владельца земли на его строго ограниченном участке, равном участку соседа.
Но это невозможно осуществить в современном обществе, где интересы всех
его членов тесно переплетены. Разрубить этот гордиев узел -- значит
вернуться к менее цивилизованному общественному строю. Но есть и другое
решение -- новое мировоззрение, позволяющее радостно воспринимать эту
взаимозависимость. Экономический прогресс и разделение труда приводят к
тому, что люди вынуждены служить друг другу во все возрастающем масштабе,
и должны делать это "в обновлении духа" [Послание к римлянам 7:6], не так,
как это делал "старый" человек, скупо соизмерявший объем своих услуг
обществу с размерами получаемого вознаграждения, но как "новый" человек,
находящий удовлетворение в благополучии ближнего своего.
Эта концепция хорошо известна: это учение о законе и благодати апостола
Павла, трансформированное Руссо. Руссо считал, что социальный прогресс
усиливает антагонизмы:
он будит в человеке стремления, и, когда человек оказывается в слишком
тесной близости со своими товарищами, его любовь к себе превращается в
злость на окружающих, так как он обнаруживает, что те либо недостаточно
ему служат, либо препятствуют достижению его целей. Руссо предлагает свое
решение этой проблемы, которое, по его мнению, должно быть использовано
только как профилактическое, но не как лечебное средство в борьбе с
общественными недугами. [См. "Essai sur la Politique de Rousseau" в
предисловии к изданию "Du Contrat Social" (Geneva, 1946).] Оно состоит в
том, чтобы человек перенес любовь с самого себя на окружающий его мир. Это
-- центральная идея социалистической доктрины. Именно из учения Руссо
социализм черпает веру в то, что общественные антагонизмы вызываются
"объективными обстоятельствами" и что устранение этих обстоятельств
приведет к устранению конфликтов. И социализм считает, что частная
собственность является основным "обстоятельством", порождающим эти
антагонизмы. Сначала порождается основной антагонизм между имущими и
неимущими, а затем начинается борьба внутри класса собственников.
Как преодолеть антагонизм между социалистическими целями и
социалистическими средствами
Таким образом, социалистическое решение проблемы состоит в разрушении
частной собственности как таковой. Это должно уничтожить различия в
положении людей и тем самым избавить общество от напряженности.
Пролетариат, приобретя дух солидарности в борьбе с частной собственностью,
одержав победу, включит в свои ряды остальных членов общества,
пролетаризировавшихся в ходе этой борьбы. Социальные антагонизмы будут
таким образом уничтожены, отпадет необходимость в существовании
государственного аппарата подавления, который был вызван к жизни
антагонизмами и должен был поддерживать гражданский мир в атмосфере
всеобщей борьбы. Со временем этот аппарат подавления должен будет отмереть
сам по себе.
Тезис об отмирании государства -- один из фундаментальных в
социалистическом учении, потому что основной целью социализма является
ликвидация антагонизмов. Но этот тезис довольно основательно потрепали в
политических дискуссиях. Некоторые проницательные критики социализма очень
