Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#13| Storm King
Demon's Souls |#11| Мaneater part 2
Demon's Souls |#10| Мaneater (part 1)
Demon's Souls |#9| Heart of surprises

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Статьи - Сальвадор Дали Весь текст 580.53 Kb

Тайная жизнь Сальвадора Дали, рассказаная им самим

Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3 4 5  6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 50
муравьев больше  не  видно.  И  дыра  исчезла.  Мне  трудно  определить  дату
появления этого ложного воспоминания, но оно из самых ярких.
   С семи до восьми лет я жил во власти мечтаний и грез. Позднее я так  и  не
смог отделить подлинное от воображаемого. Моя память так смешала реальность и
вымысел, что  лишь  сейчас,  объективно  оценивая  события,  я  могу  понять,
насколько абсурдны некоторые из них. К примеру, одно воспоминание  связано  с
Россией - и я знаю, что оно ложное, поскольку никогда не бывал в этой стране.
   Первые представления о России связаны для меня с  г-ном  Траитером.  После
так называемых уроков наш учитель приводил меня иногда к себе домой. Это мес-
то долго оставалось в моей памяти страшно загадочным. Должно быть, это стран-
ное жилье походило на кабинет Фауста. На полках огромной библиотеки вперемеш-
ку с толстыми пыльными томами было немало таинственных и  причудливых  вещиц,
возбуждавших мое любопытство и будивших воображение. Г-н Траитер сажал меня к
себе на колени и неуклюже трепал по подбородку большим и указательным пальца-
ми руки, которая цветом, запахом и сморщенностью  напоминала  увялившийся  на
солнце и слегка подгнивший картофель. (В это же время в России, в Ясной Поля-
не, другое дитя.  Гадючка,  моя  жена,  сидела  на  коленях  другого  старца,
земного, кряжистого и задумчивого, - графа Льва Толстого.)
   Г-н Траитер начинал всегда одной и той же фразой: "А теперь я покажу  тебе
то, что ты еще не видел". Он ненадолго исчезал и возвращался,  еле  удерживая
на плечах огромные четки, которые с адским грохотом волочились за -ним по по-
лу. "Моя жена - да хранит ее Бог! - добавлял он, - попросила меня привезти ей
четки из Святой Земли. Я купил ей  эти,  самые  большие  в  мире,  -  они  из
древесины с Масличной горы". И г-н Траитер улыбался в усы.
   В другой раз он вынул из  большой  шкатулки  красного  дерева,  отделанной
внутри гранатовым бархатом, красную блестящую статуэтку Мефистофеля.  Зажигая
хитроумное устройство - трезубец, воздетый сатаной, - он устраивал  фейервейк
до потолка, в сумраке поглаживая бороду и отечески радуясь моему удивлению.
   В его комнате на нитке висела высушенная лягушка. Он называл ее  "La  meva
pubilla" или "моя  красавица"  и  то  и  дело  повторял:  достаточно  на  нее
взглянуть, чтобы узнать погоду. Положение лягушки менялось изо  дня  в  день.
Это пугало, но и завораживало, меня влекло к этому забавному существу.  Кроме
огромных четок, Мефистофеля и лягушкибарометра,  у  г-на  Траитера  было  без
счету незнакомых мне  предметов,  возможно,  предназначенных  для  физических
опытов, но я позабыл их, поскольку выглядели они слишком точно и определенно.
Однако самое сильное впечатление произвел на меня оптический театр,  которому
я обязан самыми смелыми детскими мечтами. Так мне никогда и не понять, на что
он был похож: сцена предстает в памяти как бы сквозь стереоскоп или  радужный
спектр. Картины скользили передо мной одна за другой, подсвеченные  откуда-то
сзади,  -  и  эти  движущиеся  рисунки   напоминали   гипнотические   миражи,
порожденные  сном.  Что  ни  говорио  точности  воспоминаний,  но  именно   в
оптическом театре г-на Траитера  я  впервые  увидел  поразивший  меня  силуэт
русской девочки. Она явилась мне, укутанная в  белоснежные  меха,  в  русской
тройке, за которой мчались волки с фосфоресцирующими  глазами.  Она  смотрела
прямо мне в глаза с  выражением  горделивой  скромности,  и  у  меня  сжалось
сердце. Выразительные ноздри и глаза делали ее похожей на лесного зверька. По
контрасту с их поразительной живостью черты всего лица были гармоничны, как у
рафаэлевской Мадонны. Гала? Я знаю, это была уже она.
   В театрике г-на Траитера мелькали также виды русских городов со сверкающи-
ми  на  фоне  горностаевых  снегов  куполами.  Мне  чудился   хруст   снежка,
блестящего, как все драгоценные огни Востока. Видение  далекой  белой  страны
так отвечало моей потребности в "абсолютной экзотике", что  стало  весомей  и
реальней, чем расплывающиеся улочки Фигераса.
   Идет снег. Я вижу это впервые. Фигерас и ближайшая к нему деревушка видят-
ся мне в идеальном снежном покрове, который, как  мне  и  хочется,  погребает
постылую реальность. Я  ничему  не  удивляюсь,  и  меня  наполняет  спокойный
восторг, я предвкушаю волнующие волшебные приключения, которые являются будто
из только что прерванного сна, как только начинаешь о нем рассказывать.
   К утру снег перестает идти. И я отхожу от заиндевевщего окна,  к  которому
прилипал, расплющив нос о стекло, чтобы не пропустить ничего интересного. Ма-
ма выводит нас с сестрой на прогулку. Каждый шаг по хрусткому  снегу  кажется
мне чудом, и мне жаль, что другие уже  запятнали  этот  безупречный  снег,  я
хочу, чтобы он принадлежал только мне.
   Мы выходим из города, туда, где белизна еще не тронута. Пройдя через парк,
попадаем на поляну... и я замираю перед снежным полем.  Но  тут  же  бегу  на
середину поляны, где лежит крошечный  коричневый  шарик  платана.  Падая,  он
слегка раскололся, так что в щелочку я могу разглядеть внутри желтый пушок. В
этот миг из-за туч выглядывает солнце и заливает светом  всю  картину:  шарик
платана отбрасывает на снег голубую тень, а желтый пушок словно загорается  и
оживает.  Мои  ослепленные  глаза  наполняются  слезами.   Со   всевозможными
предосторожностями подойдя к разбитому шарику, я подбираю  его,  нежно  целую
трещинку и говорю сестре: "Я нашел карликовую обезьянку, но тебе не  покажу".
И чувствую, как моя обезьянка шевельнулась в носовом платке!
   Меня неудержимо тянет  к  заброшенному  источнику,  и  я  с  присущим  мне
тиранством  требую  продолжить  прогулку  именно  к  нему.  Неподалеку   мама
встречает знакомых и говорит мне:  "Иди  поиграй  к  источнику,  только  будь
осторожен. Я подожду тебя здесь".
   Знакомые расчищают для мамы  от  снега  каменную  скамью.  Но  камень  еще
влажен, и я исподлобья смотрю на них, дерзнувших предложить такое место  моей
маме, - она, по моему мнению, заслуживает лучшего. Впрочем, мама отказывается
сесть, сославшись на то, что стоя она  будет  лучше  видеть  меня.  Это  меня
утешает. Я  поднимаюсь  по  ступеням  и  сворачиваю  направо  к  заброшенному
источнику. Она здесь! Она здесь, русская девочка из  волшебного  театра  г-на
Траитера. Я назову ее Галючкой - уменьшительным именем моей жены, так глубока
моя вера, что вся долгая жизнь моей любви связана с единым  женским  образом.
Галючка здесь, рядом со мной, сидит на скамье,  как  на  тройке.  И  кажется,
давно наблюдает за мной. Я поворачиваю обратно,  чувствуя,  что  от  сильного
сердцебиения меня  может  вырвать.  В  моей  руке,  в  носовом  платке  шарик
шевелится, как живой.
   Мама, заметив, что я возвращаюсь в каком-то  смущении,  говорит  знакомым:
"Видите,  какой  он  капризный!  Всю  дорогу  просил  пойти  к   заброшенному
источнику, а когда мы здесь, передумал". Я отвечаю, что забыл носовой платок.
Но мама видит его у меня в руке. И я добавляю:
   - В этот платок я закутал мою обезьянку. Мне нужен другой - вытирать нос.
   Мама утирает мне лицо своим платком. И я снова ухожу. Но в этот раз  делаю
крюк, чтобы подойти к источнику с другой стороны. Так я смогу видеть  Галючку
со  спины,  оставаясь  незамеченным.  Мне  нужно  пробраться  через   колючий
кустарник, и мама кричит: "Все у тебя не как у людей! Что, не  можешь  просто
подняться по лестнице?" Я ползу на четвереньках, и на вершине  холма,  как  и
ожидал, вижу Галючку, сидящую ко мне спиной. Мне становится спокойно - ведь я
боялся не застать ее здесь. Мне кажется странным, что ее спина неподвижна, но
я не отступаю, а становлюсь на колени  в  снег,  прячась  за  стволом  старой
оливы. Время как будто остановилось: я превратился в библейский соляной столб
без мыслей и чувств. Зато все отчетливо вижу и слышу. Какой-то человек пришел
наполнить кувшин, и слышу журчание льющейся и проливающейся воды.  Очарование
исчезает. Остановившееся было время вновь начинает бег. Вскочив  на  ноги,  я
чувствую, что застенчивости как не бывало. У меня замерли и онемели  коленки.
Непонятно откуда взялось чувство легкости - то  ли  от  волнения,  то  ли  от
открытия, что  я  влюблен,  то  ли  от  застывших  коленок.  Мной  овладевает
отчетливая мысль: я хочу подойти и поцеловать Галючку в  затылок,  но  вместо
этого достаю из кармана перочинный ножичек, чтобы совсем  очистить  шарик  от
кожуры и подарить желтый пушок Галючке.
   И в эту же минуту обожаемая моя девочка встает и бежит  к  колодцу,  чтобы
наполнить маленький кувшин. Я быстро кладу под газету на скамье свой подарок.
Весь дрожу от волнения - вернется ли она и сядет ли на  газету,  под  которой
спрятан шарик? За мной приходит мама: оказывается, она меня звала-звала, а  я
не слышал. Она боится, чтобы я не простудился, и  укутывает  меня  в  большую
шаль. Ее тревожит, что, пытаясь заговорить, я начинаю стучать зубами, и я ту-
по и покорно иду за ней, испытывая пронзительное сожаление оттого, что ухожу.
   История моего милого шарика лишь начинается. Запаситесь  терпением,  и  вы
услышите рассказ об удивительных и  драматичных  обстоятельствах  моей  новой
встречи с этим талисманом. Игра стоит свеч!
   Снег растаял, а с ним исчезло волшебство преображенного города и пейзажа.
   Три дня я не ходил в школу. Продолжал грезить наяву. Вернувшись  в  сонное
царство г-на Траитера, я облегченно вздохнул после всех треволнений. И  в  то
же время возвращение к реальности больно ранило меня. И рана эта зарубцовыва-
лась медленно. Я был безутешен, потеряв мой шарик - карликовую  обезьянку.  И
находил утешение, уставившись  в  потолок  мерзкой  школы.  Пятна  коричневой
плесени  становились  в  моем  воображении  облаками,  превращаясь  затем   в
определенные образы, постепенно обретавшие свое лицо. День за днем я искал  и
восстанавливал картины, увиденные накануне, и совершенствовал  свои  видения.
Как только они становились чересчур реальными, я отказывался  от  них.  Самое
удивительное в этом явлении  (которое  позже  легло  в  основу  моей  будущей
эстетики) - по своему желанию я всегда мог восстановить  любой  образ,  и  не
только в той форме, в которой видел его в последний  раз,  но  в  развитии  и
завершении,   что   происходило   почти   автоматически.   Галючкина   тройка
превращалась в панораму русского города с куполами, затем в сонное  бородатое
лицо г-на Траитера, которое сменялось жестокой схваткой  голодных  волков  на
поляне. Картины мелькали у меня в голове, которая  все,  что  происходило  во
мне, как настоящий киноаппарат, проецировала в  мои  ослепшие  глаза.  Как-то
вечером, поглощенный своими видениями, я почувствовал  прикосновение  чьих-то
рук  к  своему  плечу.  Я  подскочил,  поперхнулся  слюной,  и,   побагровев,
закашлялся. И тут же узнал в мальчике, стоявшем рядом, Бучакаса.
   Он был постарше меня и получил свое прозвище, которое по-каталонски значит
"карман", из-за своего причудливого платья с невообразимым количеством карма-
нов. Он был симпатичнее других, и я уже давно обратил на  него  внимание,  но
осмеливался взглянуть на него лишь украдкой. Всякий  раз,  встречаясь  с  ним
глазами, я замирал. Безусловно, я был в  него  влюблен,  иначе  никак  нельзя
объяснить то смятение, которое  охватывало  меня  в  его  присутствии,  и  то
верховное место, которое с недавних пор он занимал в моих грезах, где  я  уже
не мог спутать его с Галючкой или другим персонажем.
   Я не слышал, что сказал мне Букачас. Я был близок к обмороку, в ушах стоял
легкий шум, отделявший меня от звуков внешнего мира. Но Бучакас раз и навсег-
да стал моим лучшим другом и при каждом прощании мы с ним долго целовали друг
друга в губы. Ему единственному я открыл тайну карликовой обезьянки. Он пове-
рил мне - или сделал вид, что поверил, и в сумерках мы не раз отправлялись  к
заброшенному источнику, чтобы снова отыскать карликовую обезьянку - милый ша-
Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3 4 5  6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 50
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (2)

Реклама