класс? Снял "стукача" с задней стенки, а перед самым моим приходом пос-
тавил на место? Нет, нет... Я ведь вернулся неожиданно для него. Недаром
он так задергался. Тогда почему дисплей пуст? Сорок первая, сорок вто-
рая...
М-да. На чем-то я прокололся. И самое скверное - не понимаю, на чем.
Да еще и так глупо засветился в конце... Понадеялся на "стукача", решил,
что уже шах и мат. Восемьдесят шестая, восемьдесят седьмая...
Теоретически все было сделано правильно. Я "ушел" и развязал Пете
руки - только для того, разумеется, чтобы тщательно пронаблюдать, что он
станет ими делать.
И он действительно затеял какую-то возню. И приступ с "Эллипсом"
имел место, к тому же вне расписания, и какие-то числа попали на мой
дисплей. А потом, как и замышлялось, я поймал Пеночкина "на горячем". По
всем канонам он должен был запаниковать и наделать глупостей. Которые
должен был аккуратненько зафиксировать "стукач". И у него ведь действи-
тельно руки тряслись. А вот йасчет глупостей... Где же они? Кассета на
исходе, а экран чист. Неужели приборчик отказа - Да нет, он бы просигна-
лизировал о неисправности... Вот оно!
Я подскакиваю на стуле и впиваюсь глазами в экран.
42.83.17.61.21.84.60.11.62.90.00.89.58.62.38.53.19.46.90.
45.73.36.63.28.27.11.33.10.00.19.27.21.53.43.61.25.21.46.
А дальше - опять пустые строчки. Дождавшись конца микрокассеты, я
смотрю на часы. Да, в это время я уже стоял за спиной у Пеночкина. Имен-
но эти цифры он и нажимал поспешно на клавиатуре. И это - вся полученная
мною информация? После чего я "засветился", а Петя сказал, что приступов
больше не будет?
Я вскакиваю со стула и начинаю ходить по диагонали комнаты. Три мет-
ра туда, три обратно...
В том, что у Пеночкина рыльце в пушку, - сомнений больше нет. Но это
- единственный результат, полученный нами за двое суток работы. Если не
считать трех шифрограмм, очень коротких и потому практически недешифруе-
мых. А что происходит в "Эллипсе" во время приступов? Куда сбрасывалась
информация, пока мой "стукач" ловил пустоту на дисплее Пеночкина? Вряд
ли теперь мы это узнаем. Вирусоген затаился, предварительно уничтожив
следы. Ищи теперь ветра в поле...
Я ложусь ничком на кровать, не раздевшись и даже не сбросив тапочек.
Так что будем делать, рыцарь печального образа? Дракон исчез, надев шап-
ку-невидимку и оставив после себя только смрадное воспоминание.
Работать я буду, вот что. Это - самое надежное средство от неудач.
Работать, пока или не свалюсь замертво, иди не рассею злые чары.
Рывком соскочив с кровати, я бросаюсь к чемодану и достаю из него
предмет ненависти администраторов всех гостиниц - кипятильничек. И пару
аэрофлотовских пакетиков растворимого кофе. Приходится нарушать. Но кто
бы помог мне взбодриться в четвертом часу утра? Разве что Элли... Прек-
расная Дама, не пожелавшая отереть кровь и пот с чела поверженного рыца-
ря. Что делать... Они благосклонны лишь к победителям...
Прихлебывая ароматную густо-коричневую жидкость, я пересчитываю циф-
ры в сообщениях. В первом их 76, во втором 78, в третьем тоже 76. Четные
числа. Логично предположить, что каждым двум цифрам соответствует одна
буква. Или какой-то другой символ. Тогда букв в сообщениях соответствен-
но 38, 39 и 38. Странно, что в двух сообщениях одинаковые количества
букв. Вероятность такого совпадения невелика. Если только...
Сравнив цифры в первом и третьем сообщениях, я чуть не падаю со сту-
ла. Это называется - вышибли из седла. Только-только я на него вскараб-
кался...
Значит, шифровок было всего лишь две. Но первую Петя зачем-то повто-
рил дважды. И количество знаков, имеющихся в моем распоряжении - на
треть меньше...
Я смотрю на шесть строк с цифрами, и какое-то новое смутное чувство
возникает во мне. Не то тревоги, не то радости... А вернее, оба чувства
одновременно. Хотя так и не бывает.
Итого в двух, как выяснилось, сообщениях "77 знаков". Включая пробел
между словами. Не густо...
Сделав большой глоток оставшегося кофе, я откидываюсь на спинку сту-
ла. В памяти вдруг всплывает: квартира с высокими потолками в доме на
центральной улице маленького городка, с одной стороны у него 4, с другой
5 этажей; две смешливые девчонки, две закадычные подружки, живущие в на-
шем подъезде... Дада, о них, хоть они и были девчонками, вполне можно
было так сказать: закадычные. Исключение, которое проверяет правило. Ни-
когда они не ссорились, не ябедничали и, что совсем уж невероятно -, ни
в чем друг дружке не завидовали. Я с ними, как говорится, "водился". Бы-
ло нам тогда дет по 12-13. Мы как раз прочли "Пляшущих человечков" и на-
чали обмениваться шифрованными записками. Разгадывать их, не зная ключа,
- увлекательнейшее занятие! И, как мне тогда казалось, чрезвычайно серь-
езное. Наверное, потому, что в этих девочек я был по уши влюблен. Внача-
ле в одну, потом в другую. Вторая, правда, так никогда и не узнала об
этом...
Мне вдруг неудержимо хочется курить. Делать этого нельзя, я на два
часа утрачу свою уникальную способность засыпать в любое заданное время,
и все-таки я открываю пачку "Мальборо".
Так вот откуда это горько-сладкое чувство... Первая любовь. Ни разу
больше это чувство не повторялось. Ни когда за своей будущей женой уха-
живал, ни когда диссертацию защитил, ни даже когда сын родился. Все было
прекрасно, я бывал на седьмом небе от счастья, но - совсем по-другому.
Не повторялась больше щемящая радость. Только - телячья... Из открытой
форточки веет сыростью и прохладой.
Тусклые фонари, два освещенных окна в доме напротив... Может быть,
для того судьба и послала меня в этот город, так похожий на тот, город
детства, чтобы хоть на мгновение вернуть это дивное чувство? Чтобы я мог
остановиться, оглянуться... Говорят, в такие минуты люди молодеют...
Стоп, стоп. Не расслабляться. Как-нибудь на досуге я вновь попробую
погрузиться в воспоминания, но не сейчас. Времени у меня в запасе - чет-
веро суток с хвостиком. Да еще обратная дорога...
Погасив сигарету и двумя большими глотками допив кофе, я вновь при-
никаю к дисплею Итак, 77 символов. Попробовать, что ли? Впасть в детс-
тво? Расшифровывать записки было не так уж сложно. В начале текста стоя-
ло мое имя в той или иной форме, в конце - имя корреспондентки. Вот нес-
колько букв уже и есть. Чаще всего в русском языке встречается буква
"е", чуть реже, кажется, "о". Или "к"? Уже не помню. Статистику мы наби-
рали сами, по томику того же Конан Доила. Были еще закономерности. Ка-
кие-то буквы чаще встречаются в конце слов, какие-то - не встречаются в
начале... "Ы", например... И так далее. Конечно, профессиональные шифры
намного сложнее. За них я браться не стал бы. Но вряд ли Пеночкин ис-
пользовал что-то слишком сложное. Прежде всего я должен выяснить, каким
символом обозначается пробел между словами. Потом - попытаться угадать
имя адресата. Например, "Элли"...
От этой мысли я улыбаюсь. Петя и Элли... Невозможно. Несопоставимо.
Ну что же, сейчас мы легко проверим, насколько профессионально Петя
выбрал шифр.
Набросав коротенькую программку, я с разочарованием выясняю, что в
обоих сообщениях задействовано целых пятьдесят знаков, из них в первом
двадцать семь, во втором - тридцать один. А встречаются и там и там -
только восемь. - Видимо, шифр у каждого сообщения свой. А одна и та же
буква может обозначаться разными комбинациями цифр. Это значит, что даже
мощное программное обеспечение, имеющееся у дешифровщиков Управления,
вряд ли мне поможет. Слишком малы выборки. И даже язык неизвестен. Хо-
тя... Не мумбу-юмбу же...
Сполоснув стакан и спрятав кипятильничек на дно чемодана, я разбираю
постель. Утро вечера мудренее. Кажется, ни кофе, ни сигарета не помешают
мне сейчас крепко заснуть...
В семь сорок пять утра я просыпаюсь от настойчивого стука в дверь.
Это Юрик. С расшифровкой изображений у него ничего вчера не получилось,
и он пришел посоветоваться или получить новые инструкции.
- Ты вчера во сколько с ГИВЦа ушел? - ласково спрашиваю я, не пред-
лагая ему сесть.
- В начале восьмого вечера, - осторожно отвечает Юрик. - Проверил
десяток вариантов, но ничего осмысленного на дисплее пока не увидел.
- А я с "Микротехнологии" - в четыре часа утра, уже сегодня! - кричу
вдруг я, старательно брызгая на Юрика слюной. - Тебе сроки известны? -
Да... Осталось четыре дня... - Это всего четыре дня. А у тебя времени -
ровно сутки. Завтра утром, в это же время, я должен увидеть расшифрован-
ные тобой картинки. Исполняйте! - приказываю я и круто поворачиваюсь к
собеседнику спиной. Как будто не босиком и в одних трусах перед ним
стою, а в хромовых сапогах и при портупее. Юрик исчезает. Удостоверив-
шись, что табличка с надписью "Не беспокоить!" по-прежнему висит на на-
ружной ручке двери, я ложусь досыпать. Видно, моя судьба - быть большим
начальником. Кричать на подчиненных, ни на йоту не убыстряя стука серд-
ца, я уже научился. А все остальное по сравнению с этим - дело наживное.
С Гришей мы встречаемся ровно в полдень в гостиничном буфете. Погло-
щая бутерброд с засохшим ломтиком сыра, он лаконично сообщает, что все
его попытки обнаружить вирус ни к чему не привели.
- Только знаешь, что я заметил, - говорит Гриша, тщательно выбирая
из бороды крошки. - И на "Комете", и в ГИВЦе, и на аккумуляторном в маш-
залах стоят "Нейроны" и "Цефалы".
- Ну и что? На "Микротехнологии" нейрокомпьютеров аж четыре. Но в
состав "Эллипса" они, как следует из документации, не включены. Понаде-
лали их в свое время... Приспосабливать под них протоколы обмена неудоб-
но, использование компьютеров любого типа вне сетей, как ясно уже всем,
совершенно нерационально... Вот и ржавеют эти головастики...
- Не совсем так. Во время последнего приступа "Цефалы" на "Комете"
перегревались точно так же, как и остальные машины.
А вот это уже любопытно. Чрезвычайно любопытно. Так что, товарищ ди-
ректор, уважаемый Михаил Олегович, в описание "Эллипса" и более серьез-
ные изменения не внесены, не только разрыв "кольца"? Давно я с вами со-
бираюсь побеседовать, да все недосуг. Или вы все в курсе и все делалось
за вашей спиной? Тем более виноваты...
- Но в их память наши вирус-детекторы... - Не проникают. Совершенно
другая архитектура. Потому мы и не вылавливаем ничего.
- Вот что... - тут же принимаю я решение. - У Юрика там ничего не
получается с расшифровкой картинок. И не надо. Не очень-то и хотелось.
Отложим на потом. Бери его в помощь, и попробуйте влезть в головы этих
"Цефалов", - говорю я, улыбкой подтверждая, что тавтология моих слов не
случайна. Чтобы в следующий приступ мы могли подсмотреть, какая информа-
ция в них крутится и куда потом сбрасывается. Но вначале, конечно, надо
разобраться, как они умудрились подключить их к "Эллипсу". Гриша озада-
ченно трет лысину. - Трудная задачка, шеф. Я бы сказал... - Практически
неразрешимая, - охотно соглашаюсь я. - Но лучшего плана действий у меня
нет. Есть другие предложения?
О том, что приступа может и не быть, я, естественно, умалчиваю. Под-
чиненные не должны знать об ошибках начальства. - Нет. - Тогда присту-
пай.
Вернувшись в свой номер, я включаю "Спутник" и снова таращусь на за-
гадочные цифры. Как баран на новые ворота. Быть или не быть? Посылать
дешифровщикам из Управления или не посылать? Кто его знает, что в этих
шифровках... А может, первомайский лозунг "Реконструкцию экономики - в
четыре года!"... Или рецепт яичницы с луком. А еще вариант - любовная
записка программистке, работающей в другую смену... Вот будет повод для
зубоскальства в Управлении! Расшифровывали уже ребята из сектора Криво-
палова и рецепты, и даже новейший метод контрацепции один раз им попал-
ся. Весьма удобный, кстати. Я и Витю ему обучил, и жену...
