морских разбойников!
Я вздохнул и сел на диван. Конечно, если бы этот платок действительно
был волшебным, тогда другое дело. Махнуть бы этим платком и сказать... Я
задумался: что бы такое сказать?
- Диван, поднимись в воздух, - сказал я, усмехаясь про себя, и махнул
платком.
И вдруг, к моему ужасу, почувствовал, что вместе с диваном поднимаюсь
в воздух...
ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой я начинаю творить чудеса
- Ай-ай! - закричал я, цепляясь за стену. - Что такое? Кто меня под-
нимает? Ай-ай! Не балуйтесь! Это ты, Юрка? Когда ты пришел?
Диван поднялся примерно на два метра от пола и повис в воздухе непод-
вижно и так прочно, словно стоял на ножках.
- Хватит валять дурака! - сердито сказал я. - Опусти, пожалуйста, ди-
ван!
В комнате было тихо. На улице прогрохотал трамвай, и я услышал, как
тоненько задребезжала электрическая люстра. Я перегнулся с дивана и заг-
лянул вниз. Там никого не было. На том месте, где стоял диван, я увидел
пыльные меточки, которые остаются на полу, когда передвигаешь мебель.
Мне стало жутко. Я похолодел. Потом почувствовал жар. Выходит, что синий
платок действительно волшебный! Значит, моя бабушка была волшебницей?
Жаль, что я никогда ее не видел...
Но что мне теперь делать? Как опустить диван? Я спрыгнул на пол, ос-
тупился, больно ударившись о пол коленкой, и запрыгал на одной ноге.
Когда боль прошла, я попытался притянуть диван к полу, но скоро выбился
из сил. Получалось ужасно глупо! Не может же этот диван вечно торчать
под потолком...
И вдруг я вспомнил: надо, кажется, махнуть платком.
- Диван, опустись на место, - строго сказал я и махнул платком.
Диван опустился так быстро, что у меня захватило дыхание. Едва он
стукнул о пол четырьмя ножками, я сорвался с места и заплясал посреди
комнаты. Я стал волшебником! У меня в руках страшная, удивительная сила!
Что бы теперь придумать? Какое совершить чудо?
Я вытер пот, выступивший на лице, и, облизнув пересохшие губы, взмах-
нул платком:
- Хочу, чтобы квартира была подметена, кровать постелена и посуда по-
мыта!
Что-то ярко блеснуло, легкий вихрь прошел по квартире, шелохнув мои
волосы. Паркетный пол в комнате засверкал так, что я зажмурился. В каж-
дой половице отсвечивала люстра. Пожалуй, даже дюжина полотеров не смог-
ла бы так великолепно натереть пол.
Я бросился в спальню и, словно на льду, поскользнулся на паркете и
растянулся во весь рост. На четвереньках я добрался до порога и заглянул
в спальню.
Кровать была постелена так аккуратно, как это умеет делать только од-
на мама!
Я поднялся и, осторожно ступая по скользкому паркету, отправился в
кухню.
У столика с нашей посудой стояла высокая пожилая соседка, та самая,
которая говорит мужским голосом и на подбородке у которой растут жесткие
седые волосинки. Я всегда ее немножко побаивался.
- Странно, - сказала она густым басом, - что случилось с вашей посу-
дой?
- А что? - спросил я, делая рассеянное лицо.
- Стояли грязные тарелки, и вдруг в одно мгновение они стали чистыми.
Это ты их вымыл, что ли?
- Ну, конечно, - соврал я без зазрения совести.
- Странно, - недоверчиво покачала она головой. Но тут в передней раз-
дался звонок, и я побежал открывать дверь. Это пришла Мила Улыбкина, ху-
денькая девочка с толстой светлой косой и маленьким острым носом. Все
ребята считали ее самой красивой в нашей школе, но я никогда не находил
этого.
- А Белов еще не пришел? - спросила она, входя в комнату, и сощури-
лась. - Ох, как блестит пол!
- Мила! - торжественно заговорил я. - Скажи, ты во мне ничего не за-
мечаешь?
- Что именно? - удивилась она.
- Я не изменился? Может, глаза у меня не такие...
- Глаза как глаза, чуть зеленоватые, как у лягушки. Я взволнованно
глотнул воздух:
- Мила! Я стал волшебником! В ту минуту, кажется, мои слова не произ-
вели на нее никакого впечатления. Она посмотрела на меня, как на дурака,
села на диван и, подышав на замерзшие пальцы, начала поправлять бантик
на своей косе. Я повторил:
- Мила, я волшебник!
Она неопределенно фыркнула, перебросила через плечо косу и неторопли-
во расправила на платье черный передник.
- Слышишь, что я говорю? - рассердился я.
- Я не люблю, когда мне говорят глупости, - ответила она спокойно.
- Я не шучу!
- Не дури, Борис!
- Честное слово!
Она иронически сморщила свой маленький нос.
- Волшебник, а решать задачи по алгебре не умеешь.
- Я уже решил! - воскликнул я.
- Покажи!
- Вон на столе тетрадка...
Она подошла к столу, а я тем временем махнул платком и прошептал:
"Хочу, чтобы все задачи были решены".
Мила открыла тетрадку, и я увидел, как она вздрогнула. Ее лицо все
больше вытягивалось, брови все выше поднимались на лоб, а серые глаза
стали совсем круглыми.
- Просто удивительно! - пожала она плечами. - Кто тебе помог? Мне ка-
жется, что у тебя изменился почерк... Ты никогда не писал так аккуратно.
- Я теперь все могу! - быстро сказал я, даже не взглянув в тетрадку,
которую удивленная Мила рассматривала очень внимательно. - Я же сказал
тебе, что я стал волшебником!
- Бессовестный врун! - Она закрыла тетрадку и снова села на диван. -
Ну, хорошо, если ты стал волшебником, сделай так, чтобы... - Она задума-
лась, не зная, как уличить меня во лжи. - Сделай так, чтобы в этой ком-
нате пошел снег!
- Пожалуйста! - Я отвернулся и махнул платком. Что тут началось! Со
всех сторон на нас с пронзительным свистом обрушился ледяной ветер.
Комнату затянуло мглой, в лицо с силой ударили колючие дробинки сне-
га, и я почувствовал, что у моих ног растет сугроб. Снег набивался за
шиворот и в рукава, метель слепила глаза, и я с трудом разглядел Милу,
которая с ногами забралась на диван. Гремящий, хлещущий ветер валил Милу
с дивана. Одной рукой она судорожно держалась за валик, а другой прикры-
вала голову. Словно издалека услышал я слабый, жалобный голосок:
- Довольно, Боря... Довольно!
Мне самому было не по себе. Я махнул платком, и в одно мгновение все
успокоилось. Лампа в люстре горела ровно и ярко, нигде не виднелось ни
одной снежинки, и только в ушах немного звенело.
- Ага! - закричал я. - Что ты теперь скажешь?
- Я ничего не понимаю, - призналась она, зябко потирая плечи.
- Хочешь, я еще что-нибудь сделаю? Она спрыгнула с дивана и испуганно
замахала руками.
- Нет, нет, не хочу!.. Слушай, как ты делаешь этот фокус со снегом?
- Это не фокус, а настоящее волшебство!
- Не верю... - совсем неуверенно сказала Мила и, услышав в передней
шаги, быстро прибавила: - Вот, кажется, идет Юрик Белов... Если ты вол-
шебник, сделай так, чтобы он... превратился в негритенка!
Почему ей захотелось, чтобы Юрка стал черным, я не знаю. Она все про-
веряла меня и придумывала задания потрудней. Я расхохотался. Должен при-
знаться, что мне очень понравилась эта мысль - превратить Юрку в негри-
тенка. Я незаметно махнул платком и уставился на дверь, силясь предста-
вить себе, как будет выглядеть мой приятель.
Но когда он, как всегда стремительно, ворвался в комнату и пос-
кользнулся на паркете, я ахнул и растерянно опустился на стул. Он был
черным как смола, белели только зубы.
- Вы чего на меня так уставились? - спросил он подозрительно.
- Ты... ты сам на себя посмотри... - пролепетала Мила, указывая на
зеркало. Юрка сделал шаг к зеркалу - и отшатнулся.
- Тьфу ты! Где это я так вымазался? - захохотал он и начал вытирать
носовым платком лицо.
- Не три, Юрка, не поможет, - покачала головой Мила. - Тебя заколдо-
вал Борис.
- Заколдовал? Враки!
- Я сама не верила, только это правда, Юрик!
Я сказал, не сводя с него глаз:
- Ты теперь не Юрий Белов, а Юрий Чернов! Совсем неожиданно он вдруг
заплясал и весело проговорил:
- Ребята, а это здорово! Мне всегда немножко хотелось побыть негри-
тенком!
Он был так доволен, что даже не спросил, каким образом я превратил
его в чернокожего. Меня это даже чуточку обидело. Уж слишком много Юрка
был занят собственной особой и совсем не удивился, что я стал волшебни-
ком. Как будто я только и делал всю жизнь, что творил чудеса!
- Я могу тебя расколдовать, - сказал я.
- Потом... Мне так нравится. Очень симпатичное лицо, правда. Мила?
- Да, конечно... - нерешительно согласилась она. - Только я не при-
выкла видеть тебя вот таким.
Юрка потирал черные руки.
- Завтра в школе все мальчишки полопаются от зависти, когда меня уви-
дят. Только ты, Борька, больше никого не делай негритенком, а то будет
неинтересно. Пусть я буду один негр на всю школу!
- Ладно, - согласился я. - Вообще я могу сделать все, что угодно!
- Например, что? - заинтересовался он.
Я задумался.
- Например... например, перенестись на необитаемый остров!
- Очень хорошо! - захлопала в ладоши Мила. - Только не на север, я не
люблю, когда холодно.
- В жаркие страны, - предложил Юрка. - На какой-нибудь остров посреди
океана!
Я мечтательно сказал:
- Поживем всласть! Так, чтобы совсем не нужно было работать! А то ма-
ма каждый день пилит: постели кровать, подмети пол, вымой посуду! Все
работай да работай! Хорошо бы без всякой работы пожить!
- А мы можем вернуться? - спросила Мила.
- В любую минуту, как только нам надоест. Поехали?
- Поехали! - решительно сказал Юрка. - А на чем?
- Я и сам не знаю... Закройте глаза! Эй, чур, не подсматривать!
Увидев, что они зажмурились, я махнул платком. Что-то загремело и
заскрежетало, и сразу наступила полная темнота. Потом какие-то огни -
красные, желтые, синие, зеленые - вихрем закружились вокруг нас. Наконец
огни исчезли, и все смолкло. В тишине я отчетливо услышал нарастающий
шум морского прибоя. Ослепительный луч солнечного света ударил мне в ли-
цо. Я заслонился от солнца ладонью и вдруг увидел, что справа и слева от
меня покачиваются какие-то ветки. В ту же секунду я услышал рядом вос-
торженные крики моих приятелей.
- Океан! - задыхаясь от волнения, пищала Мила.
- Пальмы, лианы! - вторил ей Юрик.
- Ананасы!
- Бананы!
Мы стояли, окруженные пышной тропической растительностью. Невидимые
птицы свистели и щелкали в зелени. Пахло какими-то цветами и сыростью. А
глубоко внизу, под обрывом, клубилась пелена океанских волн. Зеленоватые
валы накатывались на скалы и с шумом разбивались о камни. По временам
ветер доносил до нас прохладный туман брызг.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой я ссорюсь со своими приятелями
Разумеется, мы прежде всего обследовали остров. Он оказался довольно
большим и совершенно необитаемым. Густой тропический лес, скалы, тихие
лагуны с прозрачной водой, в которой сверкали рыбы, теплый песок на бе-
регу лагун - все было просто роскошно!
Усталые, изнемогающие от жары, но совершенно счастливые, мы, наконец,
решили отдохнуть в тенистом ущелье, увитом какой-то зеленью.
- Хорошо бы чего-нибудь холодненького сейчас! - сказала Мила, садясь
на камень.
Вы, наверное, догадались, что я сделал. Мои приятели только слабо ах-
нули, увидев, как в ущелье вдруг появились круглый стол и три удобных
мягких кресла. На столе стояли вазочки с мороженым и большая ваза пирож-
ных!
Это был настоящий пир. Таких сладких и вкусных вещей я не ел никогда
в жизни. А кругом пели, свистели и щелкали птицы, мощно шумел прибой, и
бесчисленное количество солнечных зайчиков сверкало в волнах океана.
- Больше не могу, объелась, - сказала Мила, блаженно откидываясь на
спинку кресла. - Ребята, а мне нравится такая жизнь.
- Еще бы! - усмехнулся я.
- Вот так бы каждый день, - потянулся в кресле Юрка.
- Ну, каждый день, я думаю, надоест, - вздохнула Мила.
- Ничего, можно привыкнуть, это не алгебра, - сказал я.
Мы помолчали, прислушиваясь к шуму прибоя.
- А что мы теперь будем делать? - спросил Юра.
