пустил его мне вслед, чтобы я не потерялся. А может быть, вовсе и не
поводырь. Может быть, полицейский.
- Чего тебе? - спросил я.
- Внимание! - заверещал ящик и замигал красной лампочкой. - Вы опасно
приблизились к границе зоны защиты, обозначенной моим настоящим место-
положением. Если вы немедленно не повернете назад, спасательный вель-
бот будет вынужден снять с себя всякую ответственность за вашу жизнь!
- Так иди за мной и охраняй меня,- буркнул я, перешагивая через ящик.
С этого шага я был предоставлен самому себе, если, конечно, этот пау-
ко-собако-ящик не вцепится в меня и не потащит обратно силой.
- Внимание!..- снова заверещал ящик мне вслед и в точности повторил
все, что я уже от него слышал.
Дурацкий и никчемный механизм, не о чем с ним разговаривать.
В лес я вошел с большой опаской, держа наготове топорик. Сколько я ни
искал, более серьезного оружия в вельботе не нашлось. Впрочем, съедят
меня звери или не съедят - это еще вопрос, это мы еще посмотрим, зато
оставаясь наедине с Рыбой-Китом вплоть до прибытия спасателей, я на-
верняка сойду с ума. Это точно. Я шел и радовался. Крупных зверей мне
не попадалось, следов их тоже, а несколько мелких зверьков, замеченных
мною в траве, выглядели вполне миролюбиво. Планета была добра и благо-
желательна к людям. Она была спасательной в самом высоком смысле: она
спасала меня от общества Рыбы-Кита!
И свершилось чудо: я вновь обрел способность думать! Я шел в глубину
леса, перешагивая через выпирающие из-под земли корни, и мучительный
шум в голове, не покидавший меня все последние дни, мало-помалу исче-
зал сам собой. Мои мысли текли легко и плавно, теперь я мог думать да-
же о Рыбе-Ките, не испытывая острой головной боли, и был счастлив. Бе-
зусловно, Рыба-Кит не был утонченным садистом, сознательно стремившим-
ся довести меня до умоисступления, как не был он и глубоким знатоком
предмета, о котором прожужжал мне все уши. А был он, если я правильно
понял, просто новичком, ринувшемся в неведомую область зажмуря глаза и
стремящимся в неофитском азарте объять необъятное, начинающим адеп-
том-фанатиком, мечтающим, скорее всего неосознанно, через возвеличива-
ние своего предмета возвеличить самого себя. У таких, как он, по моим
наблюдениям, чрезвычайно развит инстинкт пророка, они просто не могут
без того, чтобы не наставлять других на путь истины, они просто неспо-
собны понять, как это у людей могут быть интересы, отличающиеся от их
собственных,- и не поймут, пока их увлечению не исполнится год или
два. Со временем одни из них становятся серьезными специалистами в
выбранной ими области, а другие без всякой видимой причины бросают все
и начинают собирать марки. И очень не любят, когда им напоминают о
том, с каким жаром они еще так недавно вербовали себе сторонников...
Странно, правда? Да нет, ничего странного. Человек, конечно, не кону-
соид, но и он достаточно сложен.
Я поставил палатку на лесной поляне, рядом с родником, наполненным
восхитительной свежей водой, и подальше от деревьев, ибо не хотел,
чтобы ночью на меня вдруг свалилась какая-нибудь живность. Солнце са-
дилось. Лес тихо шумел на вечернем ветерке, и кричали в сумерках мел-
кие животные. Не спеша поужинав подогретыми на костре консервами, я
последовательно заполз сначала в палатку, а потом в спальный мешок, и
уж совсем было собрался уснуть, но не тут-то было. Как только наступи-
ла темнота, я немедленно ощутил жгучий укол в лицо и в ту же секунду
изменил свое мнение о благосклонности этой планеты к человеку - еще и
теперь вздрагиваю, вспоминая. Вторая раскаленная игла вонзилась в ве-
ко. А затем воздух под полотняной крышей вдруг загудел, задвигался, и
в палатке стало очень тесно.
Сначала я вскрикнул. Потом заорал. У меня было открыто только лицо, и
в мгновение ока на нем не осталось живого места. Вероятно, кровососу-
щие твари набились в палатку через открытый вход, пока я ужинал, не-
жась у костра. Впредь наука дураку! Чертыхаясь и мотая головой, как
припадочный, я вытянул из тесного мешка руки и принялся ожесточенно
лупить себя по щекам и по лбу, но добился этим лишь того, что насеко-
мые облепили не только мое лицо, но и кисти рук. Было ужасно больно, и
я, продолжая что есть силы себя бить, чувствовал, как по лицу, испещ-
ренному укусами и раздавленными насекомыми, стекают капельки крови.
Хуже всего было то, что я не мог дать себе свободы действий, а если бы
начал кататься по полу палатки, оглашая окрестности воем и нелитера-
турной бранью, как, вероятно, поступил бы на моем месте любой несчаст-
ный, терзаемый такой мукой, то наверняка опрокинул бы горшки с конусо-
идами, стоящие у меня под боком. Оставалось терпеть.
При свете фонарика мне удалось хорошо разглядеть этих кровососов. Это
были самые настоящие рыжие комары или москиты, я не силен в их класси-
фикации,- но величиной с небольшую стрекозу, быстрые и увертливые, как
реактивные истребители на противоракетном маневре, и безжалостные, как
пираньи. Они пировали на мне вовсю, а насосавшись до отказа, секунду
или две сидели, перебирая лапками, как бы в глубокой задумчивости,
после чего отваливались и, трепыхнувшись раз-другой, замертво падали
на пол. "Ага! - ликовал я, содрогаясь от жгучей боли. - Вот вам! Не
нравится?" Очевидно, моя кровь была для этих кровососов чистейшим
ядом, но кровососам было невдомек, и они не оставили меня в покое, по-
ка последний из них не упал мертвым.
В мечтах я строил фантастические прожекты: объявить набор доброволь-
цев-доноров, собрать как можно больше крови и опрыскать ею лес, не
пропуская ни одного кустика, ни одного пня, пока последний рыжий упырь
не задергает лапками в агонии. Разве не благородная цель? Чужие плане-
ты должны доставаться кровью, и это правильно. Скажете, преувеличение?
Ничуть. Если подобные москиты обитали на Земле в меловом периоде, тог-
да я знаю, отчего вымерли динозавры.
Обессиленный, я кое-как обтер свое уже начавшее опухать лицо, выключил
фонарик и сделал вторую попытку уснуть. Напрасно: не прошло и пяти ми-
нут, как я явственно услышал невдалеке шорох ветвей и громовой треск
сухого валежника. Какой-то зверь лез напролом, подбираясь все ближе к
моей палатке, и если у этого зверя такой же нрав, как и у местных ко-
маров, думал я,- то с ним шутки плохи. Я осторожно вылез из мешка и
ощупью нашел топорик. Бежать было бессмысленно, да и некуда - леса я
не знал. Оставалось драться.
Треск валежника прекратился: зверь вышел на поляну. Слабый свет кос-
нулся деревьев - по-видимому, шкура зверя фосфоресцировала. Пора, ре-
шил я. Нет смысла сидеть и ждать, когда инопланетная тварь сожрет меня
вместе с палаткой. Нужно принять бой снаружи, и пусть у меня мало шан-
сов, но и зверюге не поздоровится... Я крепче сжал рукоять топорика и
тихонько выскользнул из палатки.
В мою кожу немедленно впились тучи комаров, а в глаза ударил свет.
Зверь подошел ко мне вплотную и произнес знакомым голосом:
- Вот вы где, оказывается! А я вас ищу, ищу...
- Уберите фонарик,- прошипел я, лупя комаров и кривясь от боли. -
Кстати, как вы меня нашли? Вельбот дал биопеленг?
- Дал,- нехотя признал Рыба-Кит. - Но я бы вас все равно нашел,- доба-
вил он, воодушевляясь,- ведь, как известно, поиск людей методами био-
локации не более чем элементарная задача для подготовленного человека,
пробудившего в себе естественные экстрасенсорные способности...
О боже!
- А почему вас не кусают комары? - перебил я, приплясывая. - Или они
не едят экстрасенсов? Вот что, бросьте дурить и давайте сюда репел-
лент...
К тому моменту, когда мы вернулись в вельбот, я совсем опух от укусов
и все тело невыносимо чесалось. Без репеллента меня бы просто съели.
Следовало признать, что моя попытка к бегству провалилась самым жалким
образом, и я это признал. Как признал и то, что мой мучитель оказался
более крепким орешком, чем мне представлялось: ведь надо же - идти од-
ному в кромешную ночь по незнакомым внеземным чащобам, подвергая свою
жизнь опасности только лишь затем, чтобы вытащить из леса другого че-
ловека - на это, согласитесь, способен не каждый. Но он спасал не че-
ловека, мрачно думал я, продолжая мучительно чесаться. Он спасал свое-
го слушателя, свою жертву, будущего подвижника новой веры, парапсихо-
логии или как ее там. Это не подвиг, потому что подвигов из эгоизма не
бывает... И Рыба-Кит блестяще подтвердил мое умозаключение тем, что до
глубокой ночи читал мне лекцию о биолокации и таящихся в ней неиссле-
дованных возможностях. По чистой случайности мне удалось заснуть.
Наутро я нашел в багажнике мазь от укусов и смазал фасад, а как только
Рыба-Кит, бросив нудить, удалился "предаться самососредоточению",
пристал с расспросами к вельботу. Вельбот давно меня раздражал.
- Так это ты меня выдал? - спросил я, с трудом сдерживаясь и внутренне
кипя. - Ты, железо старое?
- Не понял вас,- скучно ответил вельбот. - Если вас не затруднит,
уточните запрос.
Вежливый, паразит!
- Какого лешего ты дал этому маньяку мой пеленг? - повысил я голос. -
Я тебя просил об этом?
- В мои обязанности входит соблюдение гарантированного минимума прав
человека,- заявил вельбот. - В том числе и права на информацию.
- На правдивую? - механически поинтересовался я, соображая, как лучше
подойти к главному вопросу.
- На любую,- сухо ответил вельбот.
У меня пересохло в горле. Одно из двух: либо вельбот слишком глуп, ли-
бо глуп я. Право на ложную информацию - как вам это нравится?
- Уточни,- потребовал я.
- Абсолютно правдивой информации не существует,- пояснил вельбот,-
поскольку средства сбора информации всегда ограничены, а сам критерий
правдивости размыт и не ясен. Любая информация является субъективной
вне зависимости от того, собрана ли она человеком, либо машиной, и,
следовательно, содержит определенный (чаще - неопределенный) процент
недостоверности. Помимо этого, человек имеет право и на заведомо не-
верную информацию, находящую свое выражение в некоторых видах искусс-
тва, устного творчества и литературы.
До меня, наконец, дошло. Вельбот был прав, такие механизмы всегда пра-
вы. Искусство - это конечно... И литература. Выбросьте вымысел, напри-
мер, из исторического романа - и в лучшем случае получите плохой учеб-
ник. Согласен, без права на заведомо ложную информацию жизнь была бы
скучна: ни тебе розыгрышей, ни хорошей книги... Впрочем, это к делу
уже не относится.
- А твой гарантированный минимум прав,- попытался поддеть я,- это
стопроцентно достоверная информация?
Вельбот молчал несколько секунд. Видимо, эта мысль никогда прежде не
приходила в его кристаллические мозги, и теперь он переваривал ее, пе-
реворачивая так и эдак. У меня появилась надежда.
- Нет,- ответил вельбот,- поскольку человечество постоянно работает
над расширением своих прав. В частности, за последнюю сотню лет в га-
рантированный минимум были добавлены три новых пункта и еще восемь
подверглись переформулировке. Но в случае любого изменения я должен
руководствоваться прежним гарантированным минимумом прав до тех пор,
пока мне не будет сообщен новый.
Так. И здесь - мимо. Наивно было и думать о том, что можно как-то об-
мануть этого стража порядка. Я по-прежнему был в клетке, хотя и на во-
ле. Из этой клетки было невозможно убежать, Рыба-Кит в два счета най-
дет меня по пеленгу.
И тут мне показалось, что я нашел блестящий выход.
- Эй, железо, как тебя там...- начал я.
- Модернизированная модель мозгового механизма...- завел он.
- Вот-вот. Слушай меня внимательно. Если, как ты утверждаешь, я имею
право на информацию вообще, значит я имею право и на информацию о том,
как вывести тебя из строя...
- Безусловно,- ответил он, подумав самую малость. - Но хочу предупре-
дить вас о том, что любая попытка повреждения спасательного средства
