Применительно к этому закону роль дипломатии была весьма специфичной.
Она занималась не столько предотвращением конфликтов, сколько созданием
коалиций. Дипломатическое искусство заключалось не в том, чтобы разре-
шить возникший неожиданно спор, а в том, чтобы найти приманку для нового
союзника. Ну и, конечно, заключить мир после хорошей войны.
Многосторонние дипломатические переговоры, или, как их называли тог-
да, конгрессы, представляли собой довольно сложный процесс. Причем про-
цесс скорее ритуальный, чем рабочий, но который необходимо было хорошо
знать и неукоснительно соблюдать.
Главное - не уронить, а возвеличить достоинство государя или страны,
которых посол представлял. Эту школу русские дипломаты освоили еще до
Петра и кому хочешь могли дать здесь фору. Но даже Петр и его послы с
изумлением наблюдали, какие "пируэты" выделывали западные дипломаты на
конгрессе в Рисвике, где проходили переговоры между Францией и коалицией
европейских государств во главе с Австрией. Встреча за встречей проводи-
лисъ в жарких спорах о том, сколько лакеев и сколько пажей посол может
взять с собой на заседание, могут ли пажи иметь при себе трости, могут
ли они носить шпаги или иметь пистолеты. На самом же конгрессе очень
важно было следить за ногами друг друга. Каждый посол считал несовмести-
мым с достоинством своей державы идти навстречу быстрее другого. Поэтому
если один из них замечал за собой, что в забывчивости пошел недостаточно
медленно, то возвра- щался к двери и величественный "минуэт" начинался
снова. "В этом торжественном делании пустяков, - писал английский исто-
рик Маколей, - проходила неделя за неделей. Существенное дело не продви-
галось ни на шаг".
Опыта в конференционной дипломатии Россия вообще не имела, и Прокофию
Богдановичу первому из русских людей выпала доля представлять страну на
международном конгрессе.
* * *
Конечно, уже в Рисвике Петр и его дипломаты поняли, что протокольная
сторона дела, хотя ей и придают столь большое значение, - это всем лишь
антураж. Сколь изящно ни приседай или ни семени важно мелким шагом, дела
делаются не этим.
Разумеется, когда за спиной военные победы или экономическая мощь го-
сударства, переговоры вести легко. К примеру, сто лет спустя послы Напо-
леона, надменные и заносчивые, будут диктовать ем волю Австрии и гер-
манским князькам. А те, покорно склонив головы, будут соглашаться, пото-
му что знают: за послами стоит "великая армия французском императора".
Но одной силой только договоры о полной капитуляции делаются. А если
перетворы на равных? Тут уже нужны умение, знание обстановки, а главное
- чувствовать ту неуловимую грань, которая отделяет возможное от невоз-
можном. И нередко в дипломатической практике успех доставался тому, кто
обладал именно этими качествами. Но это, как говорится, прописные исти-
ны.
Труднее сказать, что важнее всем для переговорщика. Наверное, главное
- ясно представлять, чего от него хотят те, кто посылает вести перегово-
ры.
Если стране нужно соглашение - это одно дело. Хотя и здесь необходимо
четко понимать, где же тот предел, за которым это соглашение будет для
страны уже невыгодным, а значит - ненужным. И совсем другое дело, если
соглашение тсударю вовсе и не нужно, а на переговоры он идет так, по не-
обходимости, или для отвода глаз. Но ведь не всегда об этом дипломату
говорят прямо. Нередко тут сталкиваются противоположные интересы различ-
ных и очень влиятельных сил. Одни бояре в одну сторону тянут, другие - в
другую. Посольский приказ, к примеру, одно государю присоветует, а Стре-
лецкий - совсем противоположное. И неизвестно еще, на чью сторону вста-
нет Федор Ромодановский - мастер сыскного дела. Вот поди и разберись
попробуй. Недаром самый ловкий австрийский дипломат Меттерних учил начи-
нающих дипломатов: не знаешь, что делать, - ничего не делай.
Другая сторона переговорной медали - это доскональное знание предмета
переговоров. Вплоть до самых мелочей, касающихся не только международно-
го фона, но и всех изгибов политической линии твоих партнеров, их
сильных и слабых личных качеств. Если не сможешь получить ответ на воп-
росы: с каким багажом придут партнеры? в чем их истинные интересы? на
какие уступки они могут пойти ради соглашения? - лучше не садись за стол
переговоров.
В общем, две изначальные посылки нужны дипломату разгадать намерения
партнеров и понимать собственную задачу на переговорах, четко представ-
лять границы уступок, которые можно сделать. Адальше уже все зависит от
него самого: от ума, интуиции, обходительности, хитрости и даже от ак-
терского таланта - всеми этими качествами в той или иной степени должен
обладать дипломат-переговорщик.
Только в этом контексте и можно понять мудреное изречение, что дипло-
матия - это искусство возможного. А что возможно? Попробуй-ка скажи,
когда перед тобой сплошной лес вопросительных знаков. И, как правило, в
начале переговоров возможность достижения соглашения видится лишь как
уравнение со сплошными неизвестными. В ходе переговоров их надо непре-
менно найти. И только в концестановится ясно, можно или нельзя решить
это уравнение.
* * *
Куда как просто выглядит все в учебниках по дипломатии. Точками "А" и
"Б" обозначаются исходные позиции сторон, или, другими словами, позиции,
с которыми они пришли на переговоры.
А________Б
При желании договориться (если речь не идет о капитуляции) соглашение
будет достигнуто, когда стороны встретятся где-то на пути между "А" и
"Б", скажем, в точке "В". Но где конкретно будет находиться эта точка
"В"? Ровно посередине, ближе к точке "А" или к "Б"? Заранее ответить на
это так же трудно, как предугадать, кто и с каким счетом победит в чем-
пионате мира по футболу.
Итак,
А ____ В(?)____ Б
Так начинаются переговоры. Их первый этап - это обычно окопная война.
Стороны сидят в траншеях официально заявленных позиций и обстреливают
друг друга заявлениями, обвинениями, вопросами. Происходит прощупывание
позиций, выискиНание их слабых мест, возможностей компромисса.
Но вот одна из сторон начинает наступление и делает шаг навстречу
другой стороне. Обычно это небольшой, тщательно взвешенный ход, который,
не меняя сколько-нибудь серьезно позицию, призван обозначить движение
вперед и желание договориться. В общем, это - сигнал. Логика переговоров
такова, что если другая сторона хочет соглашения, то и она рано или
поздно делает встречный, пусть даже робкий, шаг. Лед тронулся. Началось
сближение позиций. Графически это можно изобразить уже как
А ___ А1 ___ Б1 ___ Б
Напряжение нарастает. Каждая сторона заявляет, что прошла свою часть
пути, что дальнейшие уступки невоз- можны. Они обвиняют друг друга в не-
желании договориться. Но... немного терпения, и одна из сторон (а вслед
за ней обычно и другая) делает еще один шаг.
Так может продолжаться много-много раз. Переговоры идут. Бежит время.
Иногда месяцы, но чаще годы, и нередко многие годы, пока стороны, нако-
нец, не встретятся в искомой точке "В".
Это, разумеется, во мномм идеальная схема, и при условии, что стороны
хотят добиться соглашения, если они ведут себя мало-мальски честно. Но
кто же, вступая в перетворы, заявляет во всеуслышание, что он против
соглашения? И разве рвет кто-либо на груди рубаху, каясь в мошенничестве
или двойной игре? В жизни все сложнее и непонятнее. Ведь вот беда: едва
начались переговоры и выдвинуты первые предложения, как сразу возникает
вопрос: что это - реальная или дутая запросная позиция? Видный французс-
кий политик и дипломат Ф. Фор говорил, что в дипломатии, как на восточ-
ном базаре: сначала безбожно набивают цену, а потом нещадно торгуются.
Вот и первый вопросительный знак - а не завысил ли безбожно ставки парт-
нер и в то время, как ты готовишься сделать ему серьезные уступки, отры-
вая кровное от себя, он будет преспокойно сбрасывать шелуху, изображая,
что идет на великие жертвы?
* * *
Так или примерно так, но уж, конечно, не в таких выражениях мог рас-
суждать Прокофий Богданович Возницын, бродя по венским улицам летом 1698
года. Должно быть, немало забот тяготило его широкие плечи. Но главная
из них - куда вести дело. Как говорили в том же Посольском приказе: бе-
жать-то я побегу, и весьма скоро, только скажите, куда бежать - вперед
или назад. Поручая Возницыну вести на конгрессе переговоры с турками,
царь, очевидно, тогда же все-таки дал ему указание, как вести эти пере-
говоры. Но только делалось это в большой спешке и недостаточно четко.
К великому сожалению, указания Петра в документах не сохранились и до
нас не дошли. Судя по всему, они были даны царем устно и лично самому
Прокофию Богдановичу.
Однако их можно попытаться восстановить, извлекая по крупицам ссылки
на них из тех писем-отчетов, которые Возницын регулярно посылал в Моск-
ву. Сообщая о выдвинутых им предложениях или о предпринятых им ходах,
он, естественно, обосновывал их тем или иным положением данных ему ди-
ректив. Так, например, в письме от 25 ноября 1698 г., поясняя свою твер-
дую позицию не уступать приднепровские щрода, Возницын пишет, что у него
было личное указание от царя туркам ничего не отдавать. Это личное ука-
зание он мог получить только в Вене перед отъездом Петра в Москву. В том
же письме содержатся ссылки на другие полученные им директивы, хотя
трудно сказать, были они даны Петром в Вене или присланы с почтой.
Если теперь собрать воедино эти крупицы, указания Возницыну, как вес-
ти переговоры, могут выглядеть следующим образом.
Первая позиция (есть такой термин в дипломатии, которым обозначается
изначальная, обычно запросная позиция на переговорах) - не допустить,
чтобы члены Священной лиги заключили мир с турками. Сам Возницын форму-
лирует это так: "Чтобы до миру всех не долустить", то есть сорвать пере-
говоры.
Однако уже в Вене Петр убедился, что это задача нереальная. В беседах
с Кинским он, по сути дела, не возражал против переговоров, выдвигая в
качестве условий мира передачу России крепости Керчь..
Вторая позиция поэтому разрешала Возницыну пойти вместе с другими
странами на заключение мира с турками на основе сохранения за каждым го-
сударством захваченных во время войны территорий. Разумеется, в этом
случае России пришлось бы снять на какое-то время требование передачи
Керчи. Однако в целом мир на таких условиях был для нее выгоден. Он зак-
реплял за ней приобретение Азова и приднепровских городов, которые могли
бы стать важными плацдармами для выхода в Черное море.
Наконец, у Возницына имелась, судя по всему, и третья позиция - за-
пасная: если не удастся заключить мир, можно пойти на краткое (1-2 года)
перемирие. Однако во всех случаях он не должен уступать ни пяди завое-
ванной земли.Вот такие указания получил Прокофий Богданович. А заодно,
то ли в знак особого благоволения, то ли чтобы показать всем значение
возложенной на Возницына миссии, только царь перед отъездом пожаловал
ему вновь изобретенный и небывалый до той поры на Руси титул "думного
советника". Но хорошо, очень хорошо знал порядки на святой Руси Прокофий
Богданович. Потому не успел еще скрыться из виду возок, уносивший Петра
домой, как стал он хлопотать, чтобы это внезапное, да еще сделанное за
рубежом пожалование было оформлено и закреплено за ним соответствующими
записями в Москве.
Да и немного прибытку, видимо, ждал от нового титула Прокофий Богда-
нович. Чести много, да денег нет. А был он человеком незнатным и небога-
тым. Поэтому посылает письма Меншикову и Головину с просьбой похлопотать
у государя... о "чинишке" начальника Аптекарского приказа. Видимо, отк-
ликнулся Головин, расстарался, потому что пишет ему Возницын в ноябре
благодарственное письмо. А оставленному в Вене подьячему Михаилу Волкову
