ков. А заодно закупить снаряжение и нанять иностранных специалистов для
армии и флота. Дело понятное - война. Но кто из нас, отправляясь в
дальние страны, скажем в служебную командировку, не мечтает посмотреть,
как живут тамошние люди. Тоже и Петр - ему было всего 26 лет.
Однако, как нередко случалось в его деяниях, которые совершались в
основном по наитию, как бы мы сказали сегодня - без концептуальной про-
работки, то, что поначалу представлялось главным, отошло на задний план,
а второстепенное вышло вперед и оказалось что ни на есть главным. Так
случилось и с Великим посольством. Его дипломатическая цель, стоявшая во
главе дела, не прошла, а проще сказать - провалилась. Зато побочные за-
мыслы осуществились как нельзя лучше.
Но историю, что не раз случалось у нас, начали переписыватъ примени-
тельно к совершенным деяниям. Первым приложил к этому ловкую руку П. П.
Шафиров. В сочинении о внешней политике России, написанном много лет
спустя после Великого посольства (а его читал в рукописи и правил сам
Петр), указывались уже три цели путешествия:
- узнать политическую жизнь Европы, ибо ни сам царь, ни его предки ее
не видывали;
- устроить свое государство в политическом и, особенно, в военном от-
ношении по примеру европейских государств;
- своим примером побудить подданных к путешествиям в чужие края.
Как видите, дипломатическая цель Петровой поездки как-то выпала. О
ней стали забывать и другие. И получилосъ нечто вроде триумфального
шествия по Европе.
На самом деле все было куда как сложнее. И столь привычный нашему
сердцу образ царя-плотника с топором в руках, наверное, давно пора до-
полнить образом умного и расчетливого, хотя и импульсивного, политика.
* * *
Молодому Петру досталось тяжелое наследство. Но едва ли не самыми
трудными были дела внешние. Два столетия после обретения национальной
независимости прошли для России в непрекращающихся тяжелых войнах, каких
не видела ни одна страна, ни одна нация Европы. Войнах, которые требова-
ли всей энергии, всех сил.
Эти войны не имели конца, а враг никогда не исчезал, если даже и бы-
вал разгромлен или с ним заключался мир. Затянувшиеся на столетия, их
как-то совестно втискивать в прокрустово ложе привычных нам понятий нас-
тупательных или оборонительных войн. Жалкие обрубки, которые остаются
после такой экзекуции, могут лишь смутно напоминать те великие и траги-
ческие события, которые происходили на самом деле. В равной мере это от-
носится к понятиям справедливых или несправедливых войн. Потому что эти
войны нельзя назвать войнами ни за национальное освобождение, ни за
объединение страны. Их едва ли можно характеризовать и как борьбу против
агрессии. Но их нельзя считать и колониальными войнами или войнами за
территориальные приобретения. В чистом виде они не были ни одной из них,
потому что объединяли все эти черты.
Эти непрерывные войны были как одна тяжкая война народа, находившего-
ся на пороге Европы и Азии, на великой линии, разделявшей оседлый мир и
кочевые племена, там, где сталкивались между собой христиане, мусульмане
и язычники. Народа, который, несмотря на все лишения, сумел сохранить
свою национальную сущность и культуру. Народа, которому в одно и то же
время пришлосъ вести борьбу за возвращение отчих земель, захваченных ка-
толиками и мусульманами, и осваивать, колонизовать огромную и суровую
землю - большую, чем весь континент Северной Америки.
Летопись этого прифронтового образа жизни русского народа запечатлена
в датах основания городов наших. Практически одновременно они возводи-
лись в Сибири, на Дальнем Востоке и в Центральной России. Признаюсь, я
был поражен этой одновременностью, над чем раньше как-то и не задумывал-
ся.
Так в Сибири на расстоянии многих тысяч километров от Москвы появи-
лись: Тюмень - 1586, Тобольск - 1587, 0бдорск - 1595, Нарым - 1596,
Томск - 1604, Енисейск - 1619, Красноярск - 1628, Якутск - 1632, Нижне-
колымск - 1644, Охотск (на Тихом океане) - 1649.
Но в то самое время, когда в промерзшей тундре или заснеженной тайге
возникли эти города, до которых добираться-то нужно было с большим тру-
дом год или два, новые города родились у самой Москвы на богатых и пло-
дородных землях Центральной России: Орел - 1564, Курск - 1586, Воронеж -
1586, Белгород - 1593, Тамбов - 1б36.
Какой же духовной силой нужно было обладать, чтобы выдержать нечело-
веческое напряжение этой борьбы не год, не два, а два столетия кряду.
Состояние этой непрекращающейся войны наложило отпечаток на русскую го-
сударственность да и на характер русского человека. И когда сегодня мы
все чаще и чаще задаемся вопросом, почему мы такие, не стоит ли нам об-
ратиться к тому далекому прошлому.
Для России война тогда шла по всем четырем направлениям: на Западе,
Севере, Востоке и Юге.
Страшно трудной и долгое время наименее удачной была борьба с тради-
ционными противниками на Северо-Западе - Польшей-Литвой, обьединенными в
одно государство - Речь Посполитую, и Швецией. За 200 лет после освобож-
дения от татарского ига и до воцарения Петра Россия воевала 6 раз со
Швецией и 12 раз с Речью Посполитой. В общем и целом эти войны продолжа-
лись 85 лет. Все, кроме одной-двух, были либо неуспешными, либо незавер-
шенными. А две стали полной катастрофой: разорительная Ливонская война
1558 - 1583 годов, которая завершилась поражением России, и так называе-
мое Смутное время, когда Москва была захвачена и казалось, что Россия
распалась.
"Сухой остаток" этих войн был плачевным: к 1700 году западные границы
России были практически такими же, как при Иване Грозном. Приобретения
на Украине уравновешивались потерянными территориями на Балтике.
Зато на Востоке и Юго-Востоке продвижение было внушительным. В 50-х
годах ХVI века Иван Грозный присоединил к Московскому княжеству Казанс-
кое и Астраханское ханства. Была открыта дорога для колонизации огромных
пространств Верхней Волги, Уфы и Камы и массовой миграции русских
крестьян на эти новые плодородные земли.
За Казанью лежала Сибирь. В течение 50-60 лет казачьи отряды прошли
Сибирь вдоль и поперек, основывая города, деревни, форты, торговые пос-
ты. Ермак пересек Урал в 1581 году. Через 100 лет Россия вступила в
конфликт с Китаем за территории в устье Амура. Россия становилась импе-
рией, лежащей на двух континентах. Захват и освоение Сибири - это эпо-
пея, перед которой меркнет прославленная колонизация Америки.
Но самая жестокая непрекращающаяся война велась на Юге. В течение 300
лет она высасывала кровь из России и оставила отметину на ее дальнейшей
судьбе.
Монгольское нашествие на Южную Россию было такой разрушительной силы,
что разнесло в клочья процветавшее Киевское государство. Огромные прос-
торы плодородной степи между Днепром и Волгой снова стали оплотом коче-
вых племен. Сотни лет с тех пор татарские и тюркские племена владели
степью, нападая на русские поселения.
Почти каждый год орды татар выливались из степи, проникая в глубь
русской территории. Москва захватывалась и сжигалась несколько раз. Пос-
ледний раз это произошло в 1571 году - в расцвет могущества Ивана Гроз-
ного.
Из года в год бесконечные процессии молодых русских исчезали в Крыму.
Старый меняла в Перекопе, у ворот Крыма, который каждую осень видел ты-
сячи рабов, проходящих мимо его дома, спросил однажды: осталисъ ли еще
жители в этой земле?
До ХVII века граница практически проходила по Оке - в 100 километрдх
от Москвы. И до конца XVIII века оборона южной границы и обеспечение бе-
зопасности от татарских набегов оставались главнейшей, всепоглощающей
целью русского государства.
Эта задача требовала тотальной и жесткой концентрации всех нацио-
нальных ресурсов, как материальных, так и людских, затраты усилий, по
масштабам и напряженности не сопоставимых с усилиями любой другой евро-
пейской нации средневековья.
Если принять во внимание размер и отсталость страны, разбросанность
поселений и почти полное отсутствие дорог, можно только удивляться ка-
честву организации и эффективности русской военной службы. Каждый год в
начале весны собирались ратники, полностью снаряженные для охраны грани-
цы. Там они пребывали до осени, когда степь становилась непроходимой.
Этот распорядок повторялся из года в год на протяжении всей жизни че-
ловека. Как с удивлением отмечали иностранцы, у русских даже вопрос не
возникал о том, чтобы поторговаться об условиях и продолжительности
службы, что было правилом в феодальной Европе. В России военная служба
для дворянина была обязательной, постоянной, и неявка или неподчинение
наказывались самым жестоким образом. Герберштейн писал: "В военное время
все они не отправляют погодной поочередной службы, а обязаны все идти на
войну". Война же шла все время.
Постоянная армия, защищавшая Россию в XVI и XVII веках, состояла из
шести полков численностью до 65 тысяч человек. Интересно сравнить это с
европейской практикой.
До середины XVII века в обычном европейском сражении принимало учас-
тие не более 25 тысяч человек с обеих сторон. Когда в 1467 году импера-
тор Священной Римской империи собрал армию для всеобщего похода на ту-
рок, разорив войска своих многочисленных вассалов, ему удалось поставить
под ружье 18 тысяч 500 человек. А ведь в ее пределах жило куда больше
людей, чем в России XVI века. В битве при Креси король Франции (населе-
ние которой превышало население России) командовал самой многочисленной
армией в феодальной Европе (12 тысяч человек). Наконец, в крупнейшей
объединенной военной акции средневековья - первом крестовом походе, -
которая проходила на волне большого энтузиазма, войска, вступившие в Ма-
лую Азию, насчитывали 25-30 тысяч человек.
Россия же должна была содержать вооруженные силы большие, чем евро-
пейские армии в абсолютных цифрах и по отношению к своим ресурсам, не
для одной отдельной кампании, а в течение 200-300 лет. Ей одновременно
пришлось вести серию войн против могущественных западных соседей и коло-
низоватъ страну размером с целый континент. Но прежде всего она должна
была установить контроль над степью любой ценой, от этого зависело ее
национальное существование.
Медленно решалась эта задача. К началу XVI века оборонительная линия
деревянных крепостей и укрепленных городов протянуласъ вдоль Оки от Ниж-
него Новгорода через Серпухов, Тулу, Козельск. Верста за верстой, год за
годом ценой неимоверных усилий русские неуклонно смещали эту линию ук-
реплений к югу.
К середине XVI века Иван Грозный построил новую линию укреплений,
примерно 150 километров к югу между Волгой и Десной. Еще дальше, в серд-
це степи, была расположена, как бы мы ее назвали сегодня, система ранне-
го предупреждения из сигнальных вышек и мобильных патрулей.
Еще полвека жестоких сражений, и русская армия вышла на линию Воронеж
- Белгород - Днепр. Вдоль нее был построен третий ряд укреплений.
А дальше лежала безлюдная враждебная степь. Считалось, что это ничей-
ная земля. Можно было днями ехать по ней и не встретить ни человека, ни
признаков жилья. Высокая трава с головой скрывала всадника.
Но безмолвие было обманчивым. В степи хозяйничала татарская конница -
легкая и неуловимая, как тень, и потому нападения можно было ждать в лю-
бую минуту и с любой стороны.
Однако русские воеводы нашли свою походную поступь по степи. 20 тысяч
повозок составлялись в огромный прямоугольник. Его фронтальная сторона
равнялась километру. Боковые стороны - по два километра. Внутри этой
крепости на колесах шла пехота, рядом с повозками - пушки, всегда гото-
вые развернуться и встретить противника картечью.
Ее движение было крайне медленным - всего десять верст в день, но не-
