На следующий год родила королева прехорошенькую девочку - ив третий
раз явилась ей ночью Пресвятая Дева Мария и сказала: "Следуй за мною!"
Взяла Владычица королеву за руку, повела на небо и показала ей там
обоих ее старших детей: они встретили ее веселым смехом, играя державным
яблоком Святой Девы.
Возрадовалась королева, глядя на них, а Пресвятая Дева сказала: "Уже-
ли до сих пор не смягчилось твое сердце? Если ты признаешься, что отпи-
рала запретную дверь, я возвращу тебе обоих твоих сыночков".
Но королева в третий раз отвечала: "Нет, не отпирала я запретной две-
ри".
Тогда Владычица снова опустила ее на землю и отняла у нее и третье
дитя.
Когда на следующее утро разнеслась весть об исчезновении новорожден-
ной королевны, народ громко завопил: "Королева - людоедка! Ее следует
казнить!" И король уже не мог более противиться своим советникам.
Нарядили над королевою суд, а так как она не могла ни слова в защиту
свою вымолвить, то присудили ее к сожжению на костре.
Навалили дров и, когда вокруг королевы, крепко привязанной к столбу,
со всех сторон стало подыматься пламя, растаял твердый лед ее гордыни и
раскаянье наполнило ее сердце.
Она подумала: "О, если б я могла хоть перед смертью покаяться в том,
что отворяла дверь!" Тогда вернулся к ней голос, и она громко воскликну-
ла: "Да, Пресвятая Мария, я совершила это!"
И в тот же миг полился дождь с небес и потушил пламя; ослепительный
свет осиял осужденную, и Дева Мария сошла на землю с ее новорожденною
дочерью на руках и обоими сыночками по сторонам.
И сказала ей Владычица ласково: "Кто сознается и раскаивается в своем
грехе, тому грех прощается!"
Отдала ей Приснодева всех троих детей, возвратила дар слова и осчаст-
ливила ее на всю жизнь.
Сказка о том, кто ходил страху учиться
Один отец жил с двумя сыновьями. Старший был умен, сметлив, и всякое
дело у него спорилось в руках, а младший был глуп, непонятлив и ничему
научиться не мог.
Люди говорили, глядя на него: "С этим отец еще не оберется хлопот!"
Когда нужно было сделать что-нибудь, все должен был один старший ра-
ботать; но зато он был робок, и когда его отец за чем-нибудь посылал
позднею порой, особливо ночью, и если к тому же дорога проходила мимо
кладбища или иного страшного места, он отвечал: "Ах, нет, батюшка, не
пойду я туда! Уж очень боязно мне".
Порой, когда вечером у камелька шли россказни, от которых мороз по
коже продирал, слушатели восклицали: "Ах, страсти какие!" А младший слу-
шал, сидя в своем углу, и никак понять не мог, что это значило: "Вот
затвердили-то: страшно да страшно! А мне вот ни капельки не страшно! И
вовсе я не умею бояться. Должно быть, это также одна из тех премудрос-
тей, в которых я ничего не смыслю".
Однажды сказал ему отец: "Послушай-ка, ты, там, в углу! Ты растешь и
силы набираешься: надо ж и тебе научиться какому-нибудь ремеслу, чтобы
добывать себе хлеб насущный. Видишь, как трудится твой брат; а тебя,
право, даром хлебом кормить приходится". - "Эх, батюшка! - отвечал тот.
- Очень бы хотел я научиться чему-нибудь. Да уж коли на то пошло, очень
хотелось бы мне научиться страху: я ведь совсем не умею бояться".
Старший брат расхохотался, услышав такие речи, и подумал про себя:
"Господи милостивый! Ну и дурень же брат у меня! Ничего путного из него
не выйдет. Кто хочет крюком быть, тот заранее спину гни!"
Отец вздохнул и отвечал: "Страху-то ты еще непременно научишься, да
хлеба-то себе этим не заработаешь".
Вскоре после того зашел к ним в гости дьячок, и стал ему старик жало-
ваться на свое горе: не приспособился-де сын его ни к какому делу, ниче-
го не знает и ничему не учится. "Ну, подумайте только: когда я спросил
его, чем он станет хлеб себе зарабатывать, он ответил, что очень хотел
бы научиться страху!" - "Коли за этим только дело стало, - отвечал
дьячок, - так я берусь обучить его. Пришлите-ка его ко мне. Я его живо
обработаю".
Отец был этим доволен в надежде, что малого хоть сколько-нибудь обло-
мают.
Итак, дьячок взял к себе парня домой и поручил ему звонить в колокол.
Дня через два разбудил он его в полночь, велел ему встать, взойти на
колокольню и звонить; а сам думает: "Ну, научишься же ты нынче страху!"
Пробрался тихонько вперед, и когда парень, поднявшись наверх, обер-
нулся, чтобы взяться за веревку от колокола, перед ним на лестнице про-
тив слухового окна очутился кто-то в белом.
Он крикнул: "Кто там? - Но тот не отвечал и не шевелился. - Эй, отве-
чай-ка! - закричал снова паренек. - Или убирайся подобру-поздорову! Не-
чего тебе здесь ночью делать".
Но дьячок стоял неподвижно, чтобы парень принял его за привидение.
Опять обратился к нему парень: "Чего тебе нужно здесь? Отвечай, если
ты честный малый; а не то я тебя сброшу с лестницы!"
Дьячок подумал: "Ну, это ты, братец мой, только так говоришь", - и не
проронил ни звука, стоял, словно каменный.
И в четвертый раз крикнул ему парень, но опять не добился ответа.
Тогда он бросился на привидение и столкнул его с лестницы так, что, пе-
ресчитав десяток ступеней, оно растянулось в углу.
А парень отзвонил себе, пришел домой, лег, не говоря ни слова, в пос-
тель и заснул.
Долго ждала дьячиха своего мужа, но тот все не приходил. Наконец ей
страшно стало, она разбудила парня и спросила: "Не знаешь ли, где мой
муж? Он ведь только что перед тобой взошел на колокольню". - "Нет, - от-
вечал тот, - а вот на лестнице против слухового окна стоял ктото, и так
как он не хотел ни отвечать мне, ни убираться, я принял его за мошенника
и спустил его с лестницы. Подите-ка взгляните, не он ли это был. Мне бы-
ло бы жалко, если бы что плохое с ним стряслось". Бросилась туда дьячиха
и увидала мужа: сломал ногу, лежит в углу и стонет.
Она перенесла его домой и поспешила с громкими криками к отцу парня:
"Ваш сын натворил беду великую: моего мужа сбросил с лестницы, так что
сердечный ногу сломал. Возьмите вы негодяя из нашего дома!"
Испугался отец, прибежал к сыну и выбранил его: "Что за проказы бого-
мерзкие! Али тебя лукавый попутал?" - "Ах, батюшка, только выслушайте
меня! - отвечал тот. - Я совсем не виноват. Он стоял там в темноте,
словно зло какое умышлял. Я не знал, кто это, и четырежды уговаривал его
ответить мне или уйти". - "Ах, - возразил отец, - от тебя мне одни на-
пасти! Убирайся ты с глаз моих, видеть я тебя не хочу!" - "Воля ваша,
батюшка, ладно! Подождите только до рассвета: я уйду себе, стану обу-
чаться страху; авось, узнаю хоть одну науку, которая меня прокормит". -
"Учись чему хочешь, мне все равно, - сказал отец. - Вот тебе пятьдесят
талеров, ступай с ними на все четыре стороны и никому не смей сказывать,
откуда ты родом и кто твой отец, чтобы меня не срамить". - "Извольте,
батюшка, если ничего больше от меня не требуется, все будет повашему.
Это я легко могу соблюсти".
На рассвете положил парень пятьдесят талеров в карман и вышел на
большую дорогу, бормоча про себя: "Хоть бы на меня страх напал! Хоть бы
на меня страх напал!"
Подошел к нему какой-то человек, услыхавший эти речи, и стали они
вместе продолжать путь.
Вскоре завидели они виселицу, и сказал ему спутник: "Видишь, вон там
стоит дерево, на котором семеро с веревочной петлей спознались, а теперь
летать учатся. Садись под тем деревом и жди ночи - не оберешься страху!"
- "Ну, коли только в этом дело, - отвечал парень, - так оно не трудно.
Если я так скоро научусь страху, то тебе достанутся мои пятьдесят тале-
ров: приходи только завтра рано утром сюда ко мне".
Затем подошел к виселице, сел под нею и дождался там вечера. Ему ста-
ло холодно, и он развел костер, но к полуночи так посвежел ветер, что
парень и при огне никак не мог согреться.
Ветер раскачивал трупы повешенных, они стукались друг о друга. И по-
думал парень: "Мне холодно даже здесь, у огня, - каково же им мерзнуть и
мотаться там наверху?"
И, так как сердце у него было сострадающее, он приставил лестницу,
влез наверх, отвязал висельников одного за другим и спустил всех семерых
наземь. Затем он раздул хорошенько огонь и рассажал их всех кругом, чтоб
они могли согреться.
Но они сидели неподвижно, так что пламя стало охватывать их одежды.
Он сказал им: "Эй, вы, берегитесь! А не то я вас опять повешу!" Но мерт-
вецы ничего не слыхали, молчали и не мешали гореть своим лохмотьям.
Тут он рассердился: "Ну, если вы остерегаться не хотите, то я вам не
помощник, а мне вовсе не хочется сгореть вместе с вами". И он снова по-
весил их на прежнее место. Потом он подсел к своему костру и заснул.
Поутру пришел к нему встреченный человек за деньгами и спросил: "Ну
что, небось, знаешь теперь, каков страх бывает?" - А - "Нет, - отвечал
тот, - откуда же было мне узнать это? Эти ребята, что там наверху болта-
ются, даже рта не открывали и так глупы, что позволили гореть на теле
своим лохмотьям".
Тут увидел прохожий, что пятьдесят талеров ему на этот раз не придет-
ся получить, и сказал, уходя; "Таких я еще не видел!"
Парень тоже пошел своей дорогой, бормоча попрежнему: "Ах, если б меня
страх пробрал!"
Услыхал это извозчик, ехавший позади него, и спросил: "Кто ты таков?"
- "Не знаю", - отвечал малый. А извозчик продолжал: "Откуда ты?" - "Не
знаю". - "Да кто твой отец?" - "Не смею сказать". - "Что такое бормочешь
ты себе под нос?" - "Я, видишь ли, хотел бы, чтобы меня страх пробрал,
да никто меня не может страху научить", - отвечал парень. "Не мели вздо-
ра! - сказал извозчик. - Ну-ка, отправимся со мною: я тебя как раз к
месту пристрою".
Парень отправился с ним, и к вечеру прибыли они в гостиницу, где со-
бирались заночевать.
Входя в комнату, парень снова произнес вслух: "Кабы меня только страх
пробрал! Эх, кабы меня только страх пробрал!"
Услыхав это, хозяин засмеялся и сказал: "Если уж такова твоя охота,
то здесь найдется к тому подходящий случай". - "Ах, замолчи! - прервала
его хозяйка. - Сколько безумных смельчаков поплатились уже за это
жизнью! Было бы очень жаль, если бы и этот добрый юноша перестал глядеть
на белый свет".
Но парень сказал: "Как бы ни было оно тягостно, все же я хочу нау-
читься страху: ведь я для этого и пустился в путь-дорогу".
Не давал он покоя хозяину, пока тот не рассказал ему, что невдалеке
находится заколдованный замок, где немудрено страху научиться, если
только там провести ночи три. И король-де обещал дочь свою в жены тому,
кто на это отважится, а уж королевна-то краше всех на свете. В замке же
охраняются злыми духами несметные сокровища. Если ктонибудь в том замке
проведет три ночи, то эти сокровища ему достанутся и любой бедняк ими
обогатится. Много молодых людей ходили туда счастья попытать, да ни один
не вернулся.
На другое утро явился парень к королю и говорит ему: "Кабы мне дозво-
лено было, я провел бы три ночи в заколдованном замке". Король взглянул
на парня, и тот ему так приглянулся, что он сказал: "Ты можешь при этом
избрать себе три предмета, но непременно неодушевленных и захватить их с
собою в замок".
Парень отвечал: "Ну, так я попрошу себе огня, столярный станок и то-
карный станок вместе с резцом". Король велел еще засветло снести ему все
это в замок. К ночи пошел туда парень, развел яркий огонь в одной из
комнат, поставил рядом с собою столярный станок с резцом, а сам сел за
токарный.
"Эх, кабы меня только страх пробрал! - сказал он. - Да видно, я и
здесь не научусь ему".
Около полуночи вздумал он еще пуще разжечь свой костер и стал разду-
вать пламя, как вдруг из одного угла послышалось: "Мяу, мяу! Как нам хо-
лодно!" - "Чего орете, дурачье?! - закричал он. - Если вам холодно, иди-
те, садитесь к огню и грейтесь".
Едва успел он это произнести, как две большие черные кошки быстрым
