еще заглянуть в кухню и в погреб, и если там замечу какуюнибудь нехват-
ку, то ты все же не уйдешь от моих побоев".
Но огонь горел в очаге, в горшках варились кушанья, все было на своем
месте, а по полкам была расставлена ярко блестевшая медная посуда. Ни в
чем не было недостатка: даже и чугун для углей, и ведра тут были. "А где
тут вход в погреб? - крикнула мачеха. - Ведь, если он не наполнен бочка-
ми вина, то тебе плохо будет!"
Она сама открыла откидную дверь и стала сходить с лестницы, но едва
ступила два шага, как тяжелая дверь, которая не была закреплена, вдруг
захлопнулась. Девушка услышала крик, быстро подняла дверь, чтобы подать
мачехе помощь, но оказалось, что та слетела с лестницы в погреб и уби-
лась насмерть.
И вот великолепный замок стал полной собственностью молодой девушки.
В первое время она даже не могла свыкнуться со своим счастьем: в шкафах
висели богатые платья, сундуки были набиты золотом и серебром либо жем-
чугом и драгоценными камнями, и притом не было желания, которое бы оста-
валось неисполненным.
Вскоре слава о красоте и богатстве молодой девушки распространилась
по всему свету. Каждый день являлись к ней новые женихи, но ни один из
них ей не нравился.
Наконец пришел и королевич, который сумел затронуть ее сердце, и она
с ним обручилась.
В саду замка росла липа; под этою липою жених с невестою и сидели од-
нажды, и он сказала ей: "Я съезжу домой и получу согласие моего отца на
наш брачный союз; прошу тебя, подожди моего возвращения под этою самою
липою, я вернусь через несколько часов".
Девушка поцеловала его в левую щеку и сказала: "Будь мне верен и ни-
какой другой женщине не позволяй целовать тебя в эту щеку. А я здесь,
под липою, буду ожидать твоего возвращения".
Девушка сидела под липою до самого заката солнечного, но жених, не
возвращался. Она сидела еще три дня с утра и до вечера, ожидая, что же-
них возвратится, но тщетно. Когда и на четвертый день он не явился, она
сказала: "С ним, вероятно, случилось несчастье; я пойду его искать и не
вернусь прежде, нежели найду его".
Она захватила с собою три лучшие из своих платьев: одно было вышито
серебряными звездами, другое - серебряными месяцами и третье - золотыми
солнцами; завязала в платок свой полную пригоршню драгоценных каменьев и
пустилась в путь.
Всюду расспрашивала она о своем женихе, но оказалось, что никто его
не видал, никто о нем ничего не знал. Странствовала она по всему свету
вширь и вдаль, а жениха своего не находила.
Наконец она нанялась у одного мужика в пастушки, а свои великолепные
платья и драгоценные камни зарыла под камнем.
Вот и жила она у этого мужика, пасла его стада, горевала и тосковала
о своем милом. И была у нее телочка, очень ручная, которую она из рук и
кормила. И когда она говорила:
Телочка, телушка,
Будь моей подружкой.
На коленки становись,
В вечной верности клянись,
- та тотчас становилась на колени, и девушка ее ласкала.
После того как она, одинокая и печальная, прожила около двух лет у
того мужика в услужении, в той стране пронесся слух, будто дочь короля
собирается праздновать свою свадьбу.
Дорога в город шла через ту деревню, где жила наша красавица, и слу-
чилось, что однажды, когда она выгоняла из деревни свое стадо, ее жених
ехал мимо. Он гордо скакал на своем коне и даже не взглянул на нее; она
же сразу его узнала. Ее словно ножом кольнуло в сердце. "Ах, я-то дума-
ла, что он мне будет верен, - сказала она, - а он и позабыл меня!"
На другой день он опять ехал той же дорогой. Когда он приблизился к
ней, она стала говорить телочке:
Телочка, телушка,
Будь моей подружкой.
На коленки становись,
В вечной верности клянись!
Услышав ее голос, жених глянул на нее и попридержал коня. Посмотрел
он пристально в лицо пастушке, даже прикрыл глаза рукою, как бы припоми-
ная что-то, но потом быстро поскакал и скрылся из виду.
"Ах, он не узнает меня более!" - воскликнула она и еще более запеча-
лилась.
Вскоре после того при королевском дворе должен был происходить"
трехдневный праздник, и все население страны было приглашено участвовать
в нем.
"Теперь я сделаю последнюю попытку!" - подумала девушка и, когда нас-
тупил вечер, пошла к тому камню, под которым хранились ее сокровища. Она
вынула платье с золотыми солнцами, надела его и к нему же надела убор из
драгоценных камней. При этом она распустила волосы свои (она скрывала их
под платком), и они длинными локонами ниспадали с ее плеч.
Так направилась она в город, и в темноте никто не обратил на нее вни-
мания.
Когда же она вступила в ярко освещенный зал, все уступали ей дорогу,
пораженные ее красотой, но никто не знал ее.
И королевич вышел ей навстречу, но тоже не узнал ее. Он и плясал с
нею, и так был восхищен ее красотою, что о другой невесте и думать за-
был.
Когда праздник закончился, она исчезла в толпе, поспешила до рассвета
в деревню, где опять нарядилась в свое пастушье платье.
На следующий вечер она надела платье с серебряными месяцами и в воло-
сы себе приколола полумесяц из драгоценных камней. Когда она показалась
на празднестве, все обратились в ее сторону: королевич же поспешил ей
навстречу и принял любезно, с нею одною только и плясал и ни на кого,
кроме нее, не смотрел.
Перед уходом она должна была сказать ему, что в последний вечер еще
раз придет на праздник.
Явившись в третий раз, она надела звездное платье, которое сверкало
звездами при каждом ее движении; на голове у нее была повязка из звезд,
блестевших драгоценными каменьями; такими же звездами был украшен и ее
пояс.
Королевич уже давно ее ожидал и пробрался к ней через толпу. "Скажи
мне, кто ты? - спросил он. - Мне почемуто кажется, что я уже давно тебя
знаю". - "А ты разве не помнишь того, что было при нашей разлуке?" - от-
вечала она и, приблизившись к нему, поцеловала его в левую щеку.
В то же мгновение он словно прозрел и узнал истинную невесту. "Пой-
дем, - сказал он ей, - здесь я не хочу более оставаться". Тут он подал
ей руку и свел ее вниз, к своей повозке.
Вихрем помчались кони прямо к ее волшебному замку. Уже издали горели
огнями освещенные окна.
Когда они проезжали мимо заветной липы, в ее листве кишмя кишели бес-
численные светляки; липа приветливо махала ветвями и разливала кругом
благоухание своих цветов.
На лестнице цвели цветы, из внутренних покоев доносилось пение за-
морских птиц, а в зале уже был в сборе весь двор королевича, и священник
ожидал прибытия жениха с его истинной невестой, чтобы начать обряд вен-
чания.
Заяц и еж
Эта быль на небылицу похожа, ребятушки, а все же в ней есть и правда;
вот почему мой дедушка, от которого я ее слышал, имел обыкновение к
рассказу своему добавлять: "Правда в ней все же должна быть, дитятко,
потому что иначе зачем было бы ее и рассказывать?"
А дело-то было вот как.
Однажды в воскресенье под конец лета, в самое время цветения гречихи,
выдался хороший денек. Яркое солнце взошло на небе, повеяло теплым ве-
терком по жнивью, песни жаворонков наполняли воздух, пчелки жужжали сре-
ди гречихи, а добрые люди в праздничных одеждах шли в церковь, и вся
тварь Божия была довольна, и ежик тоже.
Ежик же стоял у своей двери, сложа руки, вдыхая утренний воздух и на-
певая про себя нехитрую песенку, как умел. И между тем как он вполголоса
так напевал, ему вдруг пришло в голову, что он успеет, пока его жена де-
тей моет и одевает, прогуляться в поле и посмотреть на свою брюкву. А
брюква-то в поле ближе всего к его дому росла, и он любил ее кушать у
себя в семье, а потому и считал ее своею.
Сказано - сделано. Запер за собою дверь и пошел по дороге в поле. Он
не особенно далеко и от дома ушел и хотел уже свернуть с дороги, как
повстречался с зайцем, который с той же целью вышел в поле на свою ка-
пусту взглянуть.
Как увидел ежик зайца, так тотчас же весьма вежливо с ним поздоровал-
ся. Заяц же (в своем роде господин знатный и притом весьма заносчивый) и
не подумал ответить на поклон ежика, а напротив того, сказал ему, скор-
чив пренасмешливую рожу: "Что это значит, что ты тут так рано утром ры-
щешь по полю?" - "Хочу прогуляться", - сказал ежик. "Прогуляться? - зас-
меялся заяц. - Мне кажется, что ты мог бы найти и другое, лучшее занятие
своим ногам". Этот ответ задел ежика за живое, он все способен был пере-
нести, но никому не позволял говорить о своих ногах, так как они от при-
роды были кривыми. "Не воображаешь ли ты, - сказал ежик зайцу, - что ты
со своими ногами больше можешь сделать?" - "Конечно", - сказал заяц. "А
не хочешь ли испытать? - сказал ежик. - Бьюсь об заклад, что если мы по-
бежим взапуски, то я тебя обгоню". - "Да ты смешишь меня! Ты со своими
кривыми ногами - и меня обгонишь! - воскликнул заяц. - А впрочем, я го-
тов, если тебя разбирает такая охота. На что мы будем спорить?" - "На
золотой луидор да на бутылку вина", - сказал ежик. "Принимаю, - сказал
заяц, - побежим сейчас же!" - "Нет! Куда же нам спешить? - отозвался еж.
- Я ничего еще сегодня не ел; сначала я схожу домой и немного позавтра-
каю; через полчаса я опять буду здесь, на месте".
С тем и ушел ежик с согласия зайца. По пути ежик стал раздумывать:
"Заяц надеется на свои длинные ноги, но я с ним справлюсь. Хоть он и
знатный господин, но вместе с тем и глупый, и он, конечно, должен будет
проиграть заклад".
Придя домой, ежик сказал своей жене: "Жена, одевайся поскорее, тебе
придется со мною в поле идти". - "А в чем же дело?" - сказала его жена.
"Я с зайцем поспорил на золотой луидор и на бутылку вина, что побегу с
ним взапуски, и ты должна при этом быть". - "Ах, Боже мой! - стала кри-
чать ежикова жена на мужа. - Да в своем ли ты уме? Или ты совсем ума
рехнулся? Ну как можешь ты бегать с зайцем взапуски?" - "Ну молчи знай,
жена! - сказал ежик. - Это мое дело; а ты в наших мужских делах не
судья. Марш! Одевайся и пойдем". Ну и что же оставалось делать ежиковой
жене? Должна была волей-неволей идти вслед за мужем.
По пути в поле ежик сказал своей жене: "Ну, теперь слушай, что я тебе
скажу. Видишь ли, мы побежим вперегонки по этому длинному полю. Заяц по-
бежит по одной борозде, а я по другой, сверху вниз. Тебе только одно и
дело: стоять здесь внизу на борозде, и когда заяц добежит до конца своей
борозды, ты крикнешь ему: "Я уже здесь!"
Так дошли они до поля; ежик указал жене ее место, а сам пошел вверх
по полю. Когда он явился на условленное место, заяц был уже там. "Можно
начинать?" - спросил он. "Конечно", - отвечал ежик. И тотчас каждый стал
на свою борозду. Заяц сосчитал: "Раз, два, три!" - и помчались они вниз
по полю. Но ежик пробежал всего три шага, потом присел в борозде и сидел
спокойно.
Когда заяц на всем скаку добежал до конца поля, ежикова жена ему и
крикнула: "Я уже здесь!" Заяц приостановился и был немало удивлен: он
был уверен в том, что кричит ему сам еж (известно уж, что ежа по виду не
отличишь от ежихи). Заяц и подумал: "Тут что-то не ладно!" - и крикнул:
"Еще раз побежим - обратно!" И опять помчался вихрем, откинув уши на
спину. А ежикова жена преспокойно осталась на месте.
Когда же заяц добежал до верха поля, ежик крикнул ему: "Я уже здесь".
Заяц, крайне раздосадованный, крикнул: "Побежим еще раз, обратно!" -
"Пожалуй, - отвечал ежик. - По мне, так сколько хочешь!"
Так пробежал заяц семьдесят три раза туда и обратно, и ежик все его
обгонял; каждый раз, когда он прибегал к какому-нибудь концу поля, либо
ежик, либо жена его кричали ему: "Я уже здесь!" В семьдесят четвертый
раз заяц уж и добежать не мог; повалился он среди поля на землю, кровь
пошла у него горлом, и он сдвинуться с места не мог. А ежик взял выиг-
ранный им золотой луидор и бутылку вина, кликнул жену свою, и оба супру-
