плачешь?" - спросил он. "Ах, - отвечала она, - точно так же светил ме-
сяц, когда я в последний раз эту самую песню играла на флейте и из-под
воды пруда показалась голова моего милого".
Он посмотрел на нее, и у него словно пелена с глаз спала: он узнал
жену! И в то время, как он в нее вглядывался, а месяц ярко освещал его
лицо - и она его узнала!
Они обнялись, поцеловались - и были ли они счастливы, об этом нечего
и спрашивать...
Подарки маленьких людей
Портной и золотых дел мастер шли как-то вместе путем-дорогою и однаж-
ды вечером, уже после заката солнечного, услышали отдаленные звуки музы-
ки, которые доносились все явственнее; она звучала как-то странно, но
очень весело, так что они позабыли даже об усталости.
Месяц уже высоко поднялся на небе, когда они достигли холма, на кото-
ром увидели много маленьких людей, мужчин и женщин, которые, взявшись за
руки, весело и радостно кружились в общей пляске.
Среди их хоровода сидел старик; он был одет в пеструю одежду, и седая
борода покрывала грудь его.
Оба путника остановились в изумлении и стали смотреть на пляску. Ста-
рик кивнул им и пригласил войти внутрь хоровода.
Золотых дел мастер был горбат и, как все горбатые, очень бодрился -
он вступил первый; портной сначала побаивался, но, увлеченный общим ве-
сельем, решился последовать за товарищем.
Круг тотчас сомкнули, и маленькие люди опять принялись петь и продол-
жали свою пляску с большим увлечением. Старик же взял широкий нож с поя-
са, отточил его, и когда тот оказался уже достаточно острым, стал вгля-
дываться в пришельцев. Тем стало страшно, но у них немного было времени
на раздумье: старик сначала ухватил золотых дел мастера и с величайшей
быстротою обрил ему волосы на голове и бороду; то же самое сделано было
и с портным.
Однако же они совершенно оправились от испуга, когда старик, покончив
свою работу, ласково потрепал их по плечу, как бы желая выразить этим,
что они хорошо поступили, не оказав ему никакого сопротивления.
При этом он указал им пальцем на кучу углей, лежавшую в стороне, и
знаком истолковал им, что они должны этим углем набить себе полные кар-
маны.
Оба они повиновались ему, хотя и не знали, на что им могли приго-
диться угли, а затем они пошли далее по дороге, чтобы отыскать себе ноч-
лег.
Когда они спустились в долину, колокол соседнего монастыря прозвонил
полночь.
Мигом смолкло вдали пение, все исчезло, и холм, освещенный ярким сия-
нием месяца, опустел.
Оба путника отыскали себе на дороге харчевню, в которой и улеглись
спать на соломе, накрывшись своим платьем; из-за усталости они позабыли
даже вынуть уголья из карманов.
Какая-то особенная тяжесть, давившая на их тела, заставила их пробу-
диться ранее обычного времени.
Они схватились за карманы и глазам своим не хотели верить, увидев,
что они наполнены не древесными угольями, а настоящим чистым золотом; да
притом оказалось, что и волосы, и бороды успели у них вновь отрасти.
Оба они нежданно разбогатели; однако же золотых дел мастер, жадный до
денег и успевший больше набить свои карманы, приобрел по крайней мере
вдвое против портного.
Ну, а уж известно, что корыстолюбец, имея много, желает всегда еще
большего.
А потому золотых дел мастер и предложил портному остаться в той мест-
ности еще на денек, вечером выйти на прогулку, чтобы еще больше добыть
себе богатства от старика на холме.
Портной отказался, сказав: "С меня хватит того, что есть, и я дово-
лен; теперь из подмастерьев мастером сделаюсь, женюсь на своей любимой и
буду счастлив".
Однако же ради удовольствия товарища он согласился остаться еще на
один день.
Вечером, золотых дел мастер вскинул на плечи еще пару кошелей, чтобы
было куда класть золото, и пустился по дороге к холму.
Как и в предшествующую ночь, он застал маленьких людей за плясками и
пением.
Старик опять его выбрил и указал ему на уголья, предлагая захватить
их с собою.
Тот не заставил себя просить еще раз, набил в карманы и кошели
сколько мог снести, возвратился домой совершенно счастливый и накрылся
своим платьем. "Как ни тяжело золото, - думал он про себя, - ну да уж я
это как-нибудь вынесу", - и наконец заснул со сладким предвиденьем того,
что завтра он проснется еще большим богачом.
Едва продрав глаза, он быстро поднялся, чтобы осмотреть свои карманы;
но каково же было его изумление, когда он ничего не вытащил из своих
карманов, кроме черных угольев! "Ну, да у меня еще осталось то золото,
которое я получил в предшествовавшую ночь", - подумал золотых дел мастер
и как же испугался, когда увидел, что и то золото тоже обратилось в
уголь.
Он ударил себя по лбу рукой, запачканной углем, и тогда только по-
чувствовал, что у него и голова, и борода голы-голешеньки. Но беда была
не только в этом: он только теперь увидел, что сверх прежнего горба на
спине у него вырос еще и другой спереди, на груди.
Тут признал он в этом наказание, понесенное им за корыстолюбие, и
громко начал плакать.
Добряк-портной, разбуженный этим плачем, утешал несчастного товарища
сколько мог и сказал ему: "Ты был моим товарищем в пути, так поселяйся у
меня, и я разделю с тобою мое богатство".
Он сдержал слово; но его товарищ остался на всю жизнь с двумя горбами
и вынужден был прикрывать шапочкой свою лысую голову.
Великан и портной
Одному портному, большому бахвалу, но дурному плательщику, вздумалось
как-то прогуляться и в лес заглянуть. Как только оказалось возможным, он
вышел из мастерской
И пошел своей дорогой,
То крутою, то отлогой,
Где мостом, где через брод,
Все вперед да все вперед.
И вот во время пути он увидел в самой дали крутую гору, а за нею вы-
сочайшую башню, которая возвышалась над темным и дремучим лесом. "Ого! -
воскликнул портной. - Что бы этом могло быть?" - и, подстрекаемый любо-
пытством, он прямо пошел к этой горе.
Но как же он вытаращил глаза, когда подошел поближе и увидел, что у
башни есть ноги, что эта башня поднялась, шагнула через гору и стала пе-
ред портным в образе громадного великана!
"Чего тебе здесь нужно, жалкая мошка?" - крикнул великан громким го-
лосом.
Портной пролепетал: "Хочу поосмотреться, не найдется ли мне здесь в
лесу небольшой заработочек". - "Коли так, - сказал великан, - так ты,
пожалуй, и ко мне на службу можешь поступить". - "Отчего бы и нет? А ка-
кое мне будет положено жалованье?" - "Какое жалованье? А вот изволь пос-
лушать. Каждый год я подарю тебе триста шестьдесят пять дней жизни, а в
високосный - одним днем больше. Довольно ли тебе?" - "Пожалуй, и доволь-
но", - отвечал портной, а сам про себя подумал: "По одежке протягивай
ножки! Ну да надо же постараться поскорее от него отделаться".
Затем великан сказал ему: "Ступай, плутишка, да принеси мне кружку
воды". - "А не лучше ли притащить весь колодец и ключ тоже кстати?" -
спросил хвастунишка, взял кружку и пошел за водой. "Что такое? Весь ко-
лодец и ключ тоже? - пробормотал себе в бороду великан (а крепколоб и
глуповат был, сердечный!), и в душу его закралось опасение: - Да этот
парень-то мудреный какой-то! Уж нет ли у него приворотного корня в запа-
се? Будь осторожен, старый Ганс, это не по тебе слуга!"
Когда портной вернулся с водою, великан велел нарубить в лесу охап-
ку-другую дров и принести к нему.
"А не лучше ли уж весь лес сразу,
Весь лес, как есть,
До корня снесть,
И малый, и большой,
С ветвями и листвой? - спросил портной и пошел рубить дрова.
- Что?
Весь лес, как есть,
До корня снесть,
И малый, и большой,
С ветвями и листвой, и колодец весь, и ключ, кстати? - проворчал лег-
коверный великан себе в бороду, и стал еще больше опасаться: - Этот па-
рень точно мудреный, и у него, наверно, есть приворотный корень в запа-
се! Будь осторожен, старый Ганс, не слуга он тебе!"
Когда портной вернулся с дровами, великан приказал ему застрелить к
ужину двух-трех кабанов. "А почему бы не тысячу сразу, одним выстрелом?!
И всех сюда стащить?" - спросил угодливый портной. "Как? - воскликнул
перетрусивший не на шутку великан. - Нет, уж на сегодня хватит! Ступай и
ложись спать".
Великан был до такой степени напуган, что всю ночь глаз не сомкнул и
все обдумывал, как бы ему поскорее избавиться от этого слуги, который,
несомненно, с нечистым ведается.
Известно, что утро вечера мудренее.
На другое утро великан и портной пошли к болоту, около которого по
берегам росло много ивняку.
Вот великан и сказал портному: "Слышь-ка, портной! Присядь-ка ты на
одну из этих веток, мне смерть хотелось бы посмотреть, согнется ли она
под тобою".
И мой портной сейчас же уселся на ивовую ветку, напыжился и постарал-
ся так надуться и отяжелеть, что ветка и точно под ним погнулась, да на
беду-то портняга наш позабыл утюг с собою захватить! И вот, ветка, ра-
зогнувшись, к великой радости великана так вверх подкинула портнягу, что
он даже из глаз скрылся...
Коли он сверху не свалился, так и теперь еще, пожалуй, в воздухе но-
сится...
Гвоздь
Купцу случилось на ярмарке хорошо поторговать, товары все распродать
и мошну свою золотом и серебром набить. Задумал он домой ехать, предпо-
лагая, что доедет до дому еще до наступления ночи. Вот он и привязал
свой чемодан с деньгами к седлу и поехал с ярмарки.
В полдень он остановился на отдых в городе; когда же задумал ехать
далее, конюх сказал: "Сударь, на левой задней ноге в подкове не хватает
гвоздя". - "Ну и пускай, - отвечал купец, - мне и всего-то шесть часов
пути осталось, так авось подкова не отвалится".
После полудня, когда купец опять сошел с коня и приказал покормить
его хлебом, конюх сказал: "Сударь, у вашего коня на левой задней ноге не
хватает подковы, так не прикажете ли свести его к кузнецу?" - "Ну и пус-
кай не хватает! - отвечал купец. - Мне и всего-то два часа осталось
ехать, так конь, конечно, выдержит. А ведь я спешу!"
Поехал далее, но не далеко мог уехать: лошадь захромала... И хромала
недолго, как уже начала спотыкаться; да и спотыкалась-то недолго - упала
и ногу себе переломила. Купцу пришлось лошадь бросить, чемодан от седла
отвязать и взвалить на плечи да идти домой пешком; и только уже поздней
ночью добрел он до дому! "И всей моей беде виною, - так рассуждал он по-
том, - был этот проклятый гвоздь!"
Тише едешь - дальше будешь!
Бедный мальчик в могиле
Жил-был на свете бедный пастушонок, круглый сирота; властями был он
пристроен в дом к богатому человеку, который должен был его кормить и
воспитывать. Но этот богатый человек и его жена были люди злые, при бо-
гатстве своем были и скупы, и неприветливы, и дрожали над каждою своею
крошкою.
Бедный мальчик как ни старался, все не мог им угодить, они плохо его
кормили и много били.
Однажды пришлось ему сторожить наседку с цыплятами; та как-то пробра-
лась с цыплятами через изгородь, и вот пал на нее сверху коршун и мигом
ее утащил. Мальчик стал кричать что есть мочи: "Вор, вор, злодей!"
Но это, конечно, ни к чему не привело; коршун не вернул своей добычи.
Прибежал на крик хозяин, и когда узнал, что его курица похищена, он
пришел в такую ярость, что избил несчастного мальчика жестоко, так что
тот дня два и шевельнуться не мог.
Пришлось ему, бедному, присматривать за цыплятами без наседки, и это
было чрезвычайно трудно: один бежал туда, другой - сюда.
Вот и вздумалось ему всех их вместе привязать на одну веревку - всех,
мол, их хотя бы коршун-то не унесет! Не тут-то было! Дня два спустя, в
то время, когда он заснул, изморившись беготней и голодом, хищник слетел
сверху, схватил одного цыпленка, а так как другие были к нему привязаны,
то утащил за ним и остальных, присел на дерево и всех их растерзал поо-
