не осталось и следа. Ее "я" терзалось и умирало. До сих пор она жила в
свое удовольствие, и вот настал черед платить. Рафаэль не любит ее. То,
что между ними произошло, было чистой воды сексом. Он жестоко раздавил
ее чувство, тщательно, как молотилка, перемолов все ее глупые надежды.
Он просто использовал ее. И по крайней мере в одном она сейчас была уве-
рена: больше у него такой возможности не будет. Она будет холодной, как
ледышка, и если ему вдруг взбредет в голову повторить этот "опыт", он
рискует обледенеть.
- Сара. - Он забрал ей за ухо выбившийся локон, и стоило ей взглянуть
в его золотистые глаза, как сердце у нее забилось с такой бешеной часто-
той, что не хватило бы никакой шкалы Рихтера. Он спокойно убрал руку. -
Поехали, - сказал он прозаически.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Дети уснули, едва коснувшись подушки. Рафаэль поправил одеяло у Бена,
поднял с ковра куклу Джилли и положил ее на постель к девочке. Все это
было явно лишним, и Сара поспешила выключить свет, намереваясь немедлен-
но положить конец этой неожиданной и столь поразившей ее нежности.
- Я столько потерял, - пробормотал он с сожалением.
- Да уж, - ворчливо согласилась Сара.
- Спасибо и на том, что не сказала им, будто я умер. Но они же ничего
обо мне не знают!
- А чего ты ожидал? Увидеть небольшой алтарь в углу? - резко спросила
она.
Он посмотрел на нее сверху вниз с раздражающей проницательностью.
- Ты не хочешь ими делиться. Это просто жадность, но, видимо, это
присуще человеку.
- Что поделаешь!
- Сара. - Он опустил длинные руки ей на плечи. - Они не мои дети и не
твои. Они наши дети. И между нами не должно быть никакого соперничества.
- Это прозвучало как холодный и колкий упрек, на какой был способен
только Рафаэль. - Не я тебя сегодня не допустил в нашу компанию. Ты сама
себя исключила.
- За тобой трудно угнаться.
Она направилась в холл, хотя ей хотелось броситься навзничь и рыдать,
рыдать от умственного и физического бессилия.
- Когда ты вылезаешь из своей скорлупы, ты мне даже больше нравишься.
За одним обедом я узнал о тебе больше, чем за два года совместной жизни.
Хотя и не могу сказать, что мне это доставило большое удовольствие. -
Его красивые губы сложились в горькую усмешку. - Но по крайней мере я
многое понял.
Он стоял в проеме двери, облокотившись на косяк с грацией дикого жи-
вотного и с видом человека, владеющего всем, что находилось в поле его
зрения. Сдерживаемая сила волнами исходила от него. Глядя на него, она
чувствовала себя слабой, женственной и беспомощной, а вовсе не эмансипи-
рованной.
Она глубоко вздохнула, пытаясь сбросить с себя оцепенение.
- Послушай, я готова поехать в Испанию на несколько недель...
- Этого мало. И всегда будет мало, - тут же отрезал он.
- Ты хочешь сказать, что я должна бросить работу, бросить дом, забыть
о своих корнях, и все это - ради тебя? Ты невыносимый эгоист! - с дрожью
в голосе упрекнула она.
- Не заставляй меня прибегать к жестким мерам, Сара. - Он остановил
на ней сердитый взгляд золотистых глаз, в которых не было и намека на
теплоту. - Не заставляй меня делать шаги, о которых мы оба в будущем мо-
жем пожалеть. Я хочу, чтобы Бену и Джилли было хорошо. У меня нет ни ма-
лейшего желания лишать их матери или лишать тебя детей. То есть ты и
я... мы должны найти компромисс.
Ей вдруг стало плохо.
- Я не люблю компромиссы.
Он внимательно на нее взглянул.
- Мне тоже еще никогда не приходилось идти на компромиссы. Мне бы и
сейчас этого не хотелось, но другого выхода я не вижу.
- Ты хоть подумал о том, что ты делаешь!
В ее дрожащем голосе были слышны нотки отчаяния.
- Я знал... - возразил он очень мягко, - мне кажется, я знал, что я
сделаю, уже в тот первый вечер, но я боролся с собой. Сегодня я уснул
только под утро. Все вспоминал нашу прошлую жизнь. Мы были очень молоды,
es verdad? Я хотел от тебя слишком многого, а дал тебе слишком мало. К
тому же... - он протянул было к ней руки, но передумал, - я не могу лю-
бить человека, который не любит меня.
- Бога ради, перестань! - Сара потеряла терпение и уже больше собой
не владела. - Какого черта, ты думаешь, я столько времени с тобой бы ма-
ялась, если бы не любила тебя? Чего ты хотел? Расписки кровью? Не спра-
шивай почему, но я с ума по тебе сходила! Когда ты ушел, мне казалось,
что я потеряла все!
- Сара... - тяжело выдохнул он.
С трудом переведя дыханье, она взглянула на него снизу вверх. На его
лице сверкала, как алмаз под лучами солнца, обворожительная улыбка, ко-
торая притягивала ее, словно магнит. Вздрогнув, Сара тут же постаралась
взять себя в руки и показала иголки, как еж, чувствующий опасность:
- Тебе, пожалуй, пора. А то еще Сюзанна бросится тебя разыскивать с
собаками!
- Ты все еще думаешь, будто я с ней сплю?
Она с удовольствием отметила, что улыбка исчезла с его лица.
- То, что я думаю, не имеет никакого отношения к совместному времяп-
ровождению в постели, - сказала она кисло.
- Этим я тоже не занимаюсь, - спокойно ответил он.
- Никогда?
На его высоких скулах заиграл легкий румянец.
- Было... один раз, очень давно.
Она почувствовала себя так, словно в нее швырял ножи человек, совсем
не умеющий это делать. Холодная сталь вряд ли причинила бы ей больше бо-
ли.
- Пока мы были вместе? - беспомощно спросила она.
Напряжение не покидало его.
- У меня нет желания говорить об этом, Сара.
- А я-то думала, что ты пойдешь резать правду-матку и взвалишь всю
вину на черта! Не разочаровывай меня!
- De acuerdo, - резко сказал он. - Это случилось после того, как мы
разошлись, после того, как я получил от твоего адвоката бумаги о разво-
де...
В душе у нее зарождалась ядовитая ненависть. И боль. Почему его не
разразил гром? Почему на него не обрушилась кара Господня? Почему он не
исчез навеки из ее памяти, чтобы больше никогда не причинять ей боли?
- Я был очень пьян и очень расстроен, - хрипло произнес он. - Мы ско-
рее были друзьями, чем любовниками. Ты хотела развода, Сара. Не суди ме-
ня за это.
- Я осудила тебя пять лет назад и не вижу причин, почему я должна ме-
нять свое мнение.
Она храбро задрала подбородок вверх, хотя внутри у нее все оборва-
лось.
- Муж Сюзанны, Эдуарде, тоже живет у меня. Их ребенок лежит в одной
из самых известных клиник Лондона. Он очень серьезно болен, ему сделали
операцию, и сейчас он поправляется. Я предложил им пожить у меня, пока
они в Лондоне.
Сара и глазом не моргнула, будто ее это вовсе не интересовало, - она
все еще ненавидела его с такой силой, что не понимала, как это он не пал
замертво у ее ног. Входная дверь мягко стукнула, и она с облегчением
вздохнула, хотя и знала, что ей предстоит еще одна бессонная ночь.
На следующее утро она подала заявление об уходе с работы. Начальник
отдела кадров нахмурился, но ничего не сказал. С ее уходом компания, ес-
тественно, не обанкротится. Но Сара ценила свою работу, и теперь ей было
горько сознавать, что через несколько месяцев ей вряд ли удастся найти
столь же хорошее место. Но что делать? Нельзя допустить, чтобы Рафаэль
затеял дело в суде. Будет слишком много разговоров, особенно когда нач-
нут всплывать новые факты. Нельзя позволить, чтобы ее имя трепали в су-
де. Благодаря отцу она провела почти два месяца в больнице для душевно-
больных. Кто поверит, что ее упрятали туда без малейших на то оснований?
Она все еще надеялась, что они смогут уладить свои разногласия и без
суда. Отцовство может скоро наскучить Рафаэлю. Джилли и Бен временами
очень надоедливы. Где они будут жить в Испании? В доме его бабушки? Это
его сильно стеснит. Рафаэль не любит, чтобы его беспокоили, когда он ри-
сует, а дети будут постоянно вертеться у него под ногами. Терпение же не
числилось среди его добродетелей. Да и как он представлял себе их сов-
местную жизнь после всего, что между ними произошло? Одно дело - высоко-
парно заявлять о желании быть все время с детьми, другое - воспитывать
их изо дня в день, отказавшись от неограниченной свободы. Что ж, она го-
това пожертвовать несколькими неделями своей жизни, только бы он сам во
всем убедился.
Когда она приехала в детский сад, Рафаэль был уже там и разговаривал,
стоя на ступеньках, с воспитателем. Джилли цеплялась за одну его руку,
Бен за другую.
- Джилли... Бен... - Сара нетерпеливо протянула к ним руки.
- Мы прощаемся с папой.
Бен не двинулся с места с озорным выражением лица. Джилли отверну-
лась, делая вид, что не замечает ее.
Рафаэль выпустил их руки и спустился по ступенькам.
- Маму надо слушать.
Бен посмотрел на него и упрямо пробормотал:
- Не буду.
Джилли тоже дернула головкой.
- И я не буду.
Сара, затаив дыханье, ожидала, что вот-вот раздастся львиный рык, но
неожиданно для нее Рафаэль легко присел на корточки около детей и спро-
сил:
- А почему?
Губки Джилли, воженные в розовый бутончик, дрогнули.
- Папа Пита Тейта улетел на самолете и больше не вернулся.
Бен чертил что-то на земле носком кроссовки, пытаясь скрыть страх за
маской безразличия.
- Папы все время так делают... - пробормотал он.
- Обещаю, что я такого не сделаю. - Рафаэль небрежно снял золотые ча-
сы с руки. - Скоро вы прилетите ко мне в Испанию, и мы будем жить вмес-
те. А пока присмотрите-ка за моими часами, ладно?
Глаза у него блестели. Сара отвернулась, пытаясь проглотить ком в
горле. Рафаэль был sol у sombra - солнце и тень. Она полюбила его за
теплоту и отзывчивость. Но по своей наивности не сразу сообразила, что в
глубине души он был натурой сложной и неукротимой. А когда поняла, было
слишком поздно. Рафаэль уже замкнулся в себе. Вначале он был ей совер-
шенно доступен и раскрыт, а тут вот закрылся. И она не знала, как до не-
го добраться, и даже боялась пробовать. Она была так уверена, что он ее
бросит, что в течение нескольких месяцев жила как на вулкане.
А если и он испытывал то же самое? Он хотел, чтобы у них был ребенок,
и сделал все, чтобы она забеременела. Много ли есть сегодня мужчин, что
еще стремятся к ребенку, несмотря на то что брак разваливается на кусоч-
ки? Он, видимо, ценил их брак намного больше, чем был способен признать.
Вдруг она разозлилась. Почему она об этом думает? То, что он чувствовал
пять лет назад, не имеет никакого отношения к настоящему.
Он - сам порок во плоти. Та женщина в Нью-Йорке, а теперь вот прек-
расная Сюзанна были столь же неизбежны, сколь и холодный ветер в январс-
кий день. Страстные романы, страстные прощанья... А Сара слишком горда,
и в ней еще бушует столько злости, что ей никак не вписаться в эту схе-
му. Лед, напомнила она себе. Вчера он застал ее врасплох... Да и ее
собственное тело сослужило ей вчера плохую службу. В следующий раз она
встретит его во всеоружии. В следующий раз она застынет, как лед.
Рафаэль догнал ее уже на улице.
- Мне хотелось повидать их еще раз перед отъездом, - хмуро пробормо-
тал он, разворачивая ее к себе лицом.
Сара резко стряхнула его руку:
- Не трогай меня!
Она думала, что присутствие детей сдержит его, но ошиблась. Он неумо-
лимо тянул ее к себе, и в конце концов, она оказалась прижатой к нему
всем телом. Он целовал ее с неудержимой горячностью. Язык его раздвинул
ее губы, и это было неописуемо сладко. Она почувствовала, что тает, как
мороженое на жарком летнем солнце. Когда он отступил от нее, она была
вынуждена схватиться за ограду, чтобы не упасть, и он с насмешкой под-
держал ее.
- Продолжение следует, - пообещал он с веселым блеском в золотистых
глазах и побежал через дорогу, где его поджидало такси.
- Это было противно, - громко заявила Джилли.
- Такое бывает по телевизору.
Бен был настроен не так решительно, как Джилли, но ему было явно не
