теперь место жгучему и вполне понятному желанию узнать побольше о своих
детях. Но если бы на площадке было больше детей с такими же черными во-
лосами и с такой же смуглой кожей, вряд ли бы он узнал своих близнецов.
Он повернулся и пошел прочь из сквера, так и не попытавшись приблизиться
к детям.
У Сары засосало под ложечкой, и она бросилась вдогонку. Но когда она
уже почти его догнала, Рафаэль быстро обернулся и посмотрел ей прямо в
глаза. Она физически ощутила холодную злость, исходившую от его хмурого
лица и горького осуждающего взгляда.
- Рог que? - резко спросил он, и в этой фразе было все - и осуждение
и горечь. - Чего тебе?
Сара побледнела.
- Нам надо поговорить.
- Поговорить? О чем нам с тобой говорить? - вспыхнул он. - Разве ты
со мной говорила, когда разрушала семью? Нет. Ты спряталась за своими
родителями. Ты сделала свой выбор, Сара. Теперь тебе придется с этим
жить.
- Ведь ты же тогда поставил мне ультиматум, - строптиво напомнила она
ему. - Много ли ты встречал дочерей, готовых навсегда порвать со своими
родителями?
- Я не заставлял тебя делать выбор. Я просто принял решение, - мед-
ленно, но с непоколебимой решимостью проговорил Рафаэль. - Ты была мне
женой и должна была остаться с мужем.
Сердито откинув голову, она вызывающе на него посмотрела.
- Ты ожидал слепого подчинения?
Рафаэль, который в своем поступке не видел ничего предосудительного,
одарил ее таким взглядом, в котором выразилась вся его неудержимая, бес-
компромиссная гордость, составлявшая его силу.
- А чего же еще? - не смутившись, ответил он вопросом на вопрос. - Я
знал, что надо делать ради сохранения нашей семьи. И я выбрал единствен-
но верный путь.
- И ни разу не поставил под сомнение собственную правоту, так? -
спросила она полным сарказма голосом.
- Вряд ли меня можно назвать неуверенным в себе человеком. Я верен
своим решениям, - заключил он решительно.
- Точно так же тебе ни разу не пришло в голову, что ответственность
по отношению ко мне не должна ограничиваться лишь несколькими вопросами
о моем местонахождении, - резко возразила Сара.
Щеки его побагровели, рот перекосился от ярости.
- Я был уверен, что ты пытаешься отделаться от моего ребенка.
- Что-то ты очень быстро с этим смирился, скажешь, не так? - распаля-
лась она все больше и больше. - Тебе так было удобнее. В Нью-Йорке жизнь
била ключом. Выставка имела потрясающий успех. Может, мои родители
все-таки были правы... - Она замолчала, переводя дух.
- Мне остается только благодарить Бога за то, что мы расстались преж-
де, чем ты стала такой, - горько ухмыльнулся он.
- И это меня ничуть не удивляет. Когда ты был на мели, я была для те-
бя вкладом в банке. Когда ты выплыл, я стала для тебя векселем, притом
беременным! - обвинила его Сара, не в силах совладать с яростью.
- Eso basta (Хватит! (исп.) - гневно воскликнул Рафаэль, скрипнув зу-
бами. - Сквер не самое подходящее место для выяснения отношений!
Сара замерла и тревожно осмотрелась. К счастью, от сквера их отделяли
деревья.
- Если уж мне на это наплевать, то тебе-то что? - бросила она, расп-
рямив плечи. - Нечего валить все на меня!
Он стиснул зубы.
- Неужели ты до сих пор не набралась смелости посмотреть правде в
глаза? Зачем ты вышла за меня?
- Я... мне, к сожалению, не повезло, и я в тебя влюбилась.
Признав перед ним этот прискорбный факт, она поняла, что начинает те-
рять очки.
- Интересно, кто же из нас врет? - насмешливо спросил он. - Я знаю
наверняка, что не я. Позволь освежить твою память. Тебе позарез надо бы-
ло освободиться от своих родителей, но мужества сделать это в открытую у
тебя не хватало. А тут как раз подвернулся я, и ты решила мной вос-
пользоваться. Когда же ты достигла своей цели и добилась свободы, ты
вдруг открыла для себя, что огромный мир не столь уж и привлекателен.
Вот тогда-то ты и решила поставить мамочку с папочкой на колени - надо
только подольше канючить. И когда тебе это удалось, ты великодушно сог-
ласилась вернуться к ним под крылышко...
- Это неправда! У меня и в мыслях такого не было!
Он смотрел на нее со жгучим презрением.
- Как ни обидно, приходится признать, что я тебе был нужен лишь на
время. А позже ты перепутала меня с папой, es verdad?
- С... с папой? - тупо повторила она.
- Да, с этим низким, зловредным лицемером, который со дня твоего рож-
дения не пропустил мимо ни одной юбки! - грубо пояснил он. ~ Этот столп
церкви и общины, этот общепризнанный арбитр в вопросах морали, когда
речь идет о других... да еще с такой всепонимающей женой! Я знал о по-
хождениях твоего отца уже много лет назад. Он хорошо известен в...
- Прекрати! - выкрикнула она. - К нам это не имеет никакого отноше-
ния!
- Разве? Разве ты не лелеяла надежду устроить нашу жизнь по тому же
самому образцу? - грубо возразил ей он.
- Боже правый, конечно же нет!
Ей вдруг вспомнились грязные намеки и насмешки ее одноклассников, и
ее передернуло. Но выводы, к которым пришел Рафаэль, беспокоили ее сей-
час много больше этих стыдливых воспоминаний, сокрытых в глубине души.
- Я влюбилась в тебя... может, какая-то частичка меня действительно
хотела вырваться из дома, но...
- Сара mia (Моя (исп.) - протянул он, явно не веря ни одному ее сло-
ву. - Ты мне доверила главную роль в драме о маленькой испорченной прин-
цессе. Я был настолько наивен, что, не разобравшись, даже заставил тебя
забеременеть. И вот когда ты это поняла, ты, пожалуй, впервые в жизни
повела себя естественно. У тебя начались истерики, и ты все кричала, что
никогда мне этого не простишь, что не хочешь моего ребенка!
В блеске его глаз были только ненависть и гнев, вскормленные горечью
последних лет.
- Ты никогда не хотел понять меня, - с обидой сказала она. - Я так
боялась...
- Si. Ведь для мамочки с папочкой ребенок оказался полной неожидан-
ностью. И маленькая принцесса рисковала предстать перед ними запачканной
донельзя! - с издевкой сказал он.
Сара яростно замотала головой.
- Мне ведь раньше ребенка даже в руках держать не приходилось. А если
бы я не справилась? По моим представлениям, ребенок - это именно та пос-
ледняя капля, что разрушает нетвердый брак. Я же была слишком молода и
оказалась загнанной в угол, и в этом был виноват ты!
- Что касается прошлого, - процедил Рафаэль сквозь зубы, и его глаза,
как два горячих угля, обожгли ее, - тут мне нечего сказать. Тут моя со-
весть чиста.
- Черта с два! Нет, погоди, ты не смеешь так уйти! Ты высказался, а
я?
Дрожа, она прикусила свой непокорный язык, наблюдая за тем, как он
пересекает улицу и садится в свою мощную машину. Когда машина тронулась,
Сара резко повернулась и пошла прочь. Когда-то так поступала она, пыта-
ясь избежать ссоры, а для Рафаэля, как она теперь понимала, это был нож
в сердце. На сей раз неудовлетворенной осталась она и потому вся кипела
от злости - ощущение, совершенно для нее новое.
Дома, пока дети играли у себя в комнате, Сара металась более часа по
мягкому ковру холла. Но воспоминания не оставляли ее в покое.
В восемнадцать она мечтала лишь о счастливом и беспечном романе. Се-
мейная жизнь и материнство вовсе не входили в ее планы. Но, столкнувшись
не на жизнь, а на смерть с ее отцом, Рафаэль поставил ей ультиматум: или
она остается с ним в Париже и выходит за него замуж, или возвращается
домой в Лондон одна. Без каких-либо гарантий, что когда-нибудь его еще
раз увидит. Вот так-то... Рафаэль знал, куда метить. В ужасе, что может
его потерять, Сара пошла на поспешную свадьбу, но в то же время в ней
зародилось чувство обиды и страха. Она всю жизнь прожила под прессингом
родителей. А. теперь и Рафаэль, ни секунды не поколебавшись, прибег к
тому же оружию.
Свадьба на чужбине, без свадебного платья и без родственников, пока-
залась ей чем-то ненастоящим. Она была страшно разочарована, что и не-
мудрено для девушки, всю молодость мечтавшей об этом дне как о самом
счастливом и важном в жизни.
- "Все это не имеет никакого значения", - отмахнулся тогда от нее Ра-
фаэль, не сводя с нее потемневшего, блестевшего предвкушением чувствен-
ного удовольствия взгляда.
В первую брачную ночь она поняла, что Рафаэль все еще был для нее за-
гадкой. Она безрезультатно пыталась уговорить его дать ей еще несколько
дней, чтобы привыкнуть к нему. Но он, усмехнувшись с мужской
черствостью, не придал ее просьбам никакого значения, а ее неуклюжие по-
пытки объяснить, как она себя чувствует, вызвали в нем откровенный смех.
Хотя она и не ожидала удовольствия от физической близости - мать, испы-
тывавшая отвращение ко всему, что так или иначе было связано с физичес-
кой близостью мужчины и женщины, воспитала ее в строгости, - но совер-
шенная раскомплексованность Рафаэля серьезно подействовала на ее нервную
систему. Все это причинило ей боль. Если бы в ту ночь она была более
раскованна, если бы под маской покорности не прятала обиду, все могло бы
сложиться совсем иначе. К несчастью, к великому несчастью, ее самые худ-
шие опасения оправдались.
- Это больше не повторится, - пылко пообещал ей Рафаэль, прижимая ее
к себе.
После того раза он был неизменно корректен, но Сара так и не смогла
забыть первой ночи, так и не смогла переступить через это, а невысказан-
ное чувство обиды заставляло ее сопротивляться Рафаэлю всякий раз, как
он притягивал ее к себе.
Вводя Сару в новые, пугавшие ее отношения, к которым она еще не была
готова, он не дал ей времени осмотреться и привыкнуть. За тем первым ра-
зочарованием в спальне очень скоро последовали и другие, может быть, не
столь значимые, но не менее обескураживающие. Рафаэль не разрешил ей
воспользоваться ее же собственными деньгами, переданными в доверительное
управление, считая ниже своего достоинства жить на деньги Сауткоттов.
Саре же стоило определенного труда приспособиться к жизни на их до-
вольно-таки скудные средства. Все ее усилия на кухне, где она чувствова-
ла себя не в своей тарелке, с унизительным постоянством оканчивались ли-
бо полным провалом, либо, в лучшем случае, чем-то более или менее снос-
ным.
Редко какая новая семейная пара отправляется в плаванье по жизни при
более неблагоприятных условиях. Сара выросла с ощущением того, что всем
в жизни была обязана своим приемным родителям. И вдруг одним махом она
покончила со всеми их честолюбивыми планами - брак с Рафаэлем нанес им
тяжелейший удар. С другой стороны, сама Сара чувствовала себя виноватой
перед родителями за их горькое разочарование и бессознательно стремилась
как-то искупить эту вину, но безрезультатно. Она металась между родите-
лями и Рафаэлем, как меж двух стульев. Напряженность отношений постоянно
нарастала, и в конце концов Сара оказалась под невыносимым двойным прес-
сингом со стороны любимых людей.
Неудивительно, что она потеряла уважение к себе самой. Она чувствова-
ла себя неполноценным человеком; что до Рафаэля, то он и не думал убеж-
дать ее в обратном. Он подобрал ее именно в тот момент, когда она выс-
кользнула из рук Сауткоттов; он контролировал каждый ее шаг и обращался
с ней как с малым ребенком, о котором нужно заботиться и которого надо
оберегать. Временами ей от отчаяния хотелось кричать, что она сыта по
горло, что хватит указывать ей, как жить и поступать...
Ее учили скрывать свои чувства, не давать волю эмоциям. Откуда ей бы-
ло знать, что сорваться и накричать на любимого человека - явление со-
вершенно нормальное. Никто никогда не рассказывал ей о том, что делать,
если в душе кипят противоречивые чувства. Всякие попытки поговорить с
Рафаэлем неизменно перерастали в яростные споры, в которых Сара просто
не могла противостоять его потоку слов. Шли месяцы, и внутренняя борьба
