ло.
Черная бровь язвительно поползла вверх.
- Почти, - произнес он. - Но не совсем. Не удивлюсь, если ты обвинишь
меня в двойственной морали. Но мне нечего стыдиться. Ты мать моих детей.
Рафаэль преднамеренно пытался ее обидеть. Сарой медленно, но неотвра-
тимо овладевал гнев - единственное, что еще могло вытащить ее из трясины
унижения. Так, значит, Рафаэль считает, что, оставшись одна после его
дезертирства, она должна была существовать в подвешенном состоянии? Но,
в конце концов, если даже он не смог вызвать в ней желания, то что можно
ждать от других?
За Рафаэлем всегда бегали толпы женщин. И хотя он и не был тщеславен,
но цену себе, должно быть, знал. Он жил на грани дурной славы "люби и
брось". Он был притчей во языцех для авторов женских колонок. И вот эта
ходячая легенда стоял перед ней, яростно обвиняя свою брошенную жену в
том, что она якобы позволила себе наглость искать утешения в объятиях
другого мужчины! Да как он смеет, черт побери?! Кто дал ему такое пра-
во?!
Золотистые глаза хлестали ее, как кнут.
- Но я тебе обещаю, что столпотворения в твоей спальне очень скоро
прекратятся.
Единственным ее желанием было отплатить ему той же монетой. В ней по-
лыхала злость.
- Хотела бы я знать, как ты этого намереваешься добиться?.. Пояс це-
ломудрия уже несколько не в моде, Рафаэль, а что касается возможного эм-
барго, то сомневаюсь, что оно произведет на меня должное впечатление, -
свирепо заявила она. - Но если уж на то пошло, какое все это имеет отно-
шение к детям? Или тебя раздражает сама мысль, что кто-то другой мог
преуспеть там, где ты потерпел фиаско?
Зря она так. Отношения между ними были настолько напряженны, что в
любой момент мог произойти настоящий взрыв. Но она не смогла не порадо-
ваться, увидев, как окаменел Рафаэль. Придя в себя, он отступил на шаг
назад, как бы избегая соблазна пристукнуть ее на месте... или вновь наб-
роситься на нее, с жаром, с пылом... Желание, разгоравшееся в ней, вряд
ли чемнибудь уступало ярости, владевшей Рафаэлем. В мозгу ее мгновенно
пронеслись такие картины, что она даже зашаталась, покраснев и стыдясь
за саму себя. Столкнувшись со свирепым взглядом Рафаэля, она вдруг сооб-
разила, что ее мысли не были для него тайной. Губы у нее пересохли, и ей
стало страшно.
- Нет... Тебе не удастся меня спровоцировать.
- Да кому ты нужен, черт побери?
Сара была до глубины души потрясена тем, что они понимают друг друга
без слов. Она подняла дрожащую руку к раскалывающейся голове.
- Прости.
- Прости?! - прорычал он. - Да плевать я хотел на это!
Его английский полетел в тартарары. Он в отчаянии всплеснул руками, и
в сердце к ней прокралась предательская нежность. Желая причинить ему
как можно больше боли, она опустилась слишком уж низко, и теперь ей было
стыдно. С другой стороны, ей не хотелось, чтобы Рафаэль по-своему истол-
ковал легкость, с какой ему далась победа. И если уж кто-то и хотел то-
го, что между ними сегодня произошло, так это был Рафаэль! Ему было лю-
бопытно? Что же, если ему не понравилось его открытие, то винить ему за
это следовало только себя.
Молчание разделяло их как глухая каменная стена, тяжелая и непреодо-
лимая. Да он просто домостроевец, самый обыкновенный махровый домострое-
вец. Несмотря на годы, прожитые врозь, он все еще считает, что имеет на
нее какие-то права. Было время, когда он любил ее безоговорочно, безгра-
нично. Он не возражал против углей, что она давала ему на обед. Его не
раздражала ее излишняя аккуратность, и если уж быть до конца откровен-
ной, то он даже попытался сам стать более аккуратным, что ее тогда очень
тронуло. Он покупал ей цветы, делал подарки...
На глаза у нее навернулись непрошеные слезы. Как давно избегает она
этих воспоминаний... Но ведь и противозачаточные таблетки выкинул тоже
он, когда она пригрозила, что уйдет. Более того, как может мужчина пре-
дать любящую его женщину таким подлым образом, как это сделал он? Перед
глазами у нее возник образ той женщины с пышными черными вьющимися воло-
сами и большими черными глазами, что она видела на фотографии, показан-
ной отцом. И ей опять стало больно.
- Завтра после обеда я уезжаю в Испанию, - хрипло сказал он.
Про себя она даже порадовалась этому.
- Bon voyaged
Мягко ступая, он подошел к окну, сунул руки в карманы брюк - и под их
тонкой тканью заиграли мускулы. Чувствуя, что краснеет, Сара быстро от-
вернулась.
- Мне не так уж часто приходится бывать в Англии. Особенно теперь. У
меня очень больна бабушка...
Сара широко раскрыла глаза.
- Я и не знала, что твоя бабушка еще жива.
Он пожал плечами.
- А откуда тебе было знать? Пока был жив мой дед, я с ней мало общал-
ся.
- Ты и про него мне ничего не рассказывал!
- Я и сам их совсем не видел, - нетерпеливо сказал он. - Abuela сов-
сем плоха, и мне бы хотелось, чтобы она повидала своих внучат. К тому же
мне тоже хочется побыть какое-то время с детьми. Поэтому я думаю взять
их с собой в Испанию.
От неожиданности у Сары даже перехватило дыханье:
- В... в Ис... спанию?
- Показать тебе по карте, где это?
- Я уже отгуляла свой отпуск, и об этом не может быть и речи, - резко
заявила Сара. - Мы просто не можем поехать в Испанию.
Рафаэль нагло улыбнулся.
- Позволь, я проясню обстановку. Все очень, очень просто. Сегодня ут-
ром я нанял адвоката. Он считает, что мой случай - стопроцентный. Если
ты не поедешь со мной в Испанию, я даю делу ход в суде. Я не шучу, Сара.
- Он замолчал, а в ушах у нее все еще звенела его угроза. - Я не отступ-
люсь от детей, - заключил он.
От ее запальчивости не осталось и следа, и она нервно сцепила руки.
- Совсем необязательно из-за них драться. Я же сказала, что не буду
тебе препятствовать. Если это не надолго, скажем на неделю... - осторож-
но предложила она.
- Сара, - прервал он. - Я надеюсь, что ты переедешь со мной в Испанию
навсегда.
- Навсегда? Да ты с ума сошел! У меня здесь работа...
- Уволишься, - коротко оборвал он. - Бросай все и собирай вещи.
Сара ушам своим не верила.
- Я не собираюсь уезжать из Англии. Здесь мой дом.
- Я не позволю, чтобы моих детей постигла моя участь. - Он был неумо-
лим. - Нам обоим надо чем-то жертвовать. Дети не могут жить ни без мате-
ри, ни без отца, ни без приличного дома. И я намерен обеспечить им все!
- Так бывает только в сказках! А этот мир далеко не идеален, не знаю,
приходилось ли тебе это слышать! - резко бросила Сара.
- Им также нужна любовь, забота и твердая рука. Мои дети, - подчерк-
нул Рафаэль, делая вид, что не слышал ее, - заслуживают всего этого.
- Ты можешь навещать их!
- Навещать? - Он выругался. - Мне этого мало. Я итак уже потерял че-
тыре года. И я не хочу, чтобы они мучились вопросом, кому же они принад-
лежат и кто их настоящий отец. Короче говоря, развода не будет.
- Как не будет? - грозно переспросила Сара, не веря своим ушам.
- Я никогда не давал согласия на развод. - Он сердито блеснул глаза-
ми. - И не думаю делать это и впредь.
- Да мне твое согласие, слава Богу, и не нужно! - взорвалась Сара. -
Через три месяца я развожусь, и ты переходишь в разряд истории!
Длинные пальцы обхватили ее тонкое запястье. Рафаэль так резко дернул
Сару за руку, что ее волосы взлетели, как крылья бабочки.
- Развода не будет, - медленно, но твердо повторил он. - Если, конеч-
но, ты не хочешь потерять детей. Как только ты начнешь бракоразводный
процесс, Сара, я отберу у тебя все. Как ты однажды отобрала у меня все.
Ужас парализовал ее.
- Рафаэль...
Он насмешливо провел кончиком пальца по ее горлу и затем дальше вниз,
прямо до того места, где вздымалась ее грудь. Хищные золотистые глаза с
длинными черными ресницами оценивающе осмотрели ее с ног до головы и
опять вперились в ее полные боли глаза. Кожа ее горела под его рукой.
Обыкновенная химическая реакция, подумала она. Только почему ей никак не
совладать с собой? Она задрожала. От его дыханья волосы у нее слегка ко-
лебались.
- Так, чего доброго, я еще и к пыткам пристращусь, gatita. Ты неверо-
ятно отзывчива. Кровь так и кипит у тебя в жилах. Мне ничего не crowr
заставить тебя кричать мое имя в агонии желания...
Глубокий бас перешел в интимный, гипнотизирующий, волнующий шепот. В
горле у нее пересохло, а на лбу проступили капельки пота. Забыв о нена-
висти, она трепетала в ожидании.
- Прекрати, - пробормотала она глухо.
- Мне всегда хотелось видеть тебя в тот момент, когда ты захочешь ме-
ня так же, как когдато хотел тебя я.
Он коснулся губами бесконечно чувствительной точки выше ключицы. Рос-
кошные черные волосы защекотали ей щеку, и волны чувственности подхвати-
ли и понесли ее.
- В свое время я бы жизнь отдал за десятую долю того, что получил се-
годня. И ты знала это, так ведь? Сегодня ты отдалась беспечно, с лег-
костью, а ведь когда-то не захотела сделать этого ради любви. Сегодня ты
дала мне то, чего лишала меня в браке. Вероятно, я должен рассыпаться в
благодарностях? Все очень просто. Я живу больше сердцем, чем разумом, и
не являюсь сторонником неограниченной свободы и не прощаю всего, что ни
попадя. Прошу ли я извинить меня за это? А может ли человек восстать
против того, что у него в крови? Что больнее: когда я до тебя дотрагива-
юсь или наоборот?
Она попыталась вырваться, но не смогла разорвать стальной хватки.
Ощущая свою власть над ней, он играл с ней в кошки-мышки. Она все еще
дрожала под натиском его чувственности и только теперь, с опозданием,
поняла, что нет ничего странного в том, как она реагирует на Рафаэля.
Запутавшейся, закомплексованной девчонки, какой она была пять лет на-
зад, больше не существует. В свое время она очень страдала от неверности
Рафаэля и от жестокого обращения. Она провела страшные недели в полном
одиночестве, наедине с собственными мыслями, и это не прошло бесследно.
Обстоятельства заставили ее отбросить все чуждое и доверять себе.
Потеряв Рафаэля, она отдалилась и от родителей, и это позволило ей
стать самостоятельной личностью. Она научилась принимать свои, собствен-
ные решения. Да, она часто ошибалась, но это были ее, собственные ошиб-
ки. Опыт преобразил ее до неузнаваемости. Она научилась не скрывать свои
чувства и ни перед кем не извиняться за то, что она такая, какая есть.
Теперь она разговаривала с Рафаэлем на равных.
Она больше не боялась его как мужчины и не чувствовала себя унижен-
ной. А его превосходство не возмущало. Рафаэль больше не имеет над ней
власти, как тогда, когда ей едва минуло восемнадцать. Она научилась лю-
бить и понимать себя и наконец-то освободилась от комплексов. Но так уж
получилось, что после Рафаэля у нее не было желания экспериментировать с
другими мужчинами. Сегодня то, что она так долго в себе подавляла, нако-
нец-то вырвалось наружу - в этом и была причина такой ее реакции на Ра-
фаэля.
Его пальцы осторожно скользили по ее рукам, но вдруг оставили ее, и
Сара почувствовала себя брошенной.
- Тебе не мешало бы одеться. Я обещал детям свозить их в "Макдо-
налдс".
От возвышенного до смешного - в этом весь Рафаэль. Теперь он смотрел
на нее с неприкрытым любопытством.
- Я с вами не поеду! - выпалила она.
- Без тебя они будут нервничать. Ты поедешь с нами, даже если мне
придется одевать тебя силой.
- Только попробуй.
- Мам, мы скоро едем? - серьезно спросил Бен, просунув голову в
дверь.
Поездка в "Макдоналдс" удалась на славу. Прямо под носом Сары расцве-
тал настоящий треугольник любви, где она была лишней, никому не нужной.
Близняшки были просто без ума от Рафаэля, а Рафаэль не только очень уме-
ло их развлекал, но и постоянно держал их под контролем. Четвертый здесь
был лишний.
Безрассудство уже не доставляло ей удовольствия. От ее пьяной удали
