рухнет под собственной тяжестью... если только не представляет собой
колонну, целиком отлитую из этого материала. А Башня если не полая
внутри, то хотя бы имеет пустоты, могу привести расчеты специалистов
и наблюдателей. При массе в девяносто миллиардов тонн и высоте в два
с половиной километра материал башни имеет плотность бериллия, и тем
не менее Башня не разрушается! Может, стены Башни и не стены вовсе,
а одна видимость? Скажем, голографический мираж или в крайнем случае
неизвестное силовое поле. В одном я уверен почти на сто процентов:
Башня каким-то образом изменяет ход времени.
- Почему "почти"?
- Потому что наши с Михаилом путешествия в "пузырях времени"
вполне могут оказаться галлюцинациями, продуктом собственного мозга,
отреагировавшего на всплеск какого-то излучения. Обратного, к сожалению,
никто не доказал.
- Но вы-то сами уверены в путешествии, не так ли? Хотел бы я
побывать на вашем месте, честное слово! Испытать на себе хотя бы "зону
ужасов".
Ивашура посмотрел на собеседника.
- Ай да полковник! Я думал, что из всех начальников экспедиции
только я один не в ладах с дисциплиной.
В глазах Одинцова зажглись иронические огоньки.
- Не обольщайтесь, Игорь Васильевич. Мне это нужно по
долгу службы. Впрочем, вас я тоже понимаю. Рисковать вы умеете, надо
признаться.
- Стараемся, - в тон полковнику сказал Ивашура. -
В "зону" я вас, пожалуй, свожу, но позже, после пульсации.
Не возражаете?
Они остановились у домика штаба, дверь которого то и дело
впускала и выпускала людей.
- Еще вопрос, - спокойно проговорил Одинцов. -
Как вы думаете контактировать с пауками?
Ивашура внимательно посмотрел в проницательные глаза гостя.
- Однако информация у вас здорово поставлена!
- Стараемся, - прищурился Одинцов.
- Боюсь, я вас не обрадую. Я не знаю, каким способом
следует устанавливать контакт с пауками. Сегодня я намерен совершить
первую попытку, а в дальнейшем образую инициативную группу контакта.
По-моему, нет смысла доказывать его необходимость?
- Конечно, - ответил Одинцов. - Если вам что-нибудь
понадобится из спецснаряжения, обращайтесь ко мне, поможем.
Полковник кивнул и удалился к домику связистов. Ивашура молча
смотрел ему вслед, пока кто-то не тронул его за рукав. Гаспарян.
- Тебя к телефону.
- Кто?
- Голос незнакомый и как будто с акцентом.
Ивашура хмыкнул, все еще провожая взглядом прямую спину полковника
безопасности, потом прошел в домик штаба, взял трубку радиотелефона.
- На связи.
- Начальник, перестань играть с огнем, - раздался
в трубке гортанный тягучий голос. - Все попытки проникновения
в Башню будут пресечены самым жестоким образом. Не угомонишься -
успокоим навеки!
- Кто говорит?
- Мы уже встречались. Вторая встреча будет...
Ивашура выключил телефон, не дослушав. Вошедший следом Гаспарян
смотрел на него вопросительно.
- Что там еще? Кто звонил?
- Террорист, - хладнокровно ответил Ивашура. -
Требует, чтобы мы прекратили попытки штурма Башни.
- Федералы, что ли? Безопасность?
- Если бы это была инициатива федералов, высказал бы
ее Одинцов. - Ивашура тронул рукоять бластера в кармане. -
Скорее всего те, у кого Иван отобрал пушку.
- Что будем делать? Надеюсь, ты не собираешься следовать совету?
Начальник экспедиции слабо улыбнулся в ответ.
Ровно в восемнадцать ноль-ноль Ивашура занял место в кабине вертолета
вместе с Меньшовым, Гришиным и двумя физиками, бережно обхаживающими
два зонда с аппаратурой контроля среды и телекамерами. Было решено
зависнуть над Башней на безопасной высоте и опустить на тросах на
ее размытую вершину два зонда. Запись передачи с телекамер должна
была вести по кабелю переносная видеомагнитофонная система в кабине
вертолета.
- Чуть что - рви когти! - инструктировал Меньшов
пилота. - Не жди, пока свалимся в пикирование. Увидишь, что вертолет
ведет себя необычно, - сразу давай знать.
Пилот, спокойный молодой человек со шрамом на щеке, молча кивнул головой.
Вылетели по расписанию, ответив службе авиаконтроля. Через десять
минут вертолет завис над Башней в сотне метров от ее дрожащей вершины,
постепенно теряющей плотность до полной прозрачности.
- Если бы самому туда слазить, - вздохнул молчавший всю
дорогу Гришин.
Меньшов, занятый настройкой, фыркнул в бороду.
- Что это с вами, Константин Семенович? С каждым днем ваши желания
все рискованнее и оригинальнее.
- Легче подавить первое желание, говорил Франклин, чем утолить
все, что следуют за ним, - улыбнулся Ивашура.
- Знаю, - снова вздохнул Гришин. - Но уж очень хочется
сбросить покров тайны с апокалиптической Башни.
- Трос не достанет, - сказал один из физиков, - надо
опуститься ниже.
- Вываливайте зонд. - Меньшов открыл люк в дне кабины. -
Саша, берись за лебедку. Опустим и посмотрим, сколько останется до
мерцающего слоя.
Зонд, представляющий собой металлический цилиндр с решеткой антенны
и глазками приборов по корпусу и в дне, пошел вниз. Трос кончился
на шестьдесят шестом метре.
- Все, дальше придется маневрировать вертолетом.
- Что показывают приборы?
- Небольшое повышение радиационного фона, - сказал Гришин,
склонившийся над панелью переносного пульта управления. - Ничего
особенного.
- Хорошо, что ни "глаз дьявола", ни мертвые выбросы не
разряжаются вверх, - пробасил Меньшов. - Ну что, Васильич,
пошли помалу вниз?
Ивашура, поколебавшись, кивнул пилоту.
- Легонько, не торопясь.
Вертолет плавно пошел вниз. Зонд приблизился к границе переходной
зоны, где воздух струился маревом, будто нагретый до высоких температур,
и вдруг превратился в тонкий стержень, ушедший глубоко в недра Башни.
Громыхнуло. Из глубины размытого конца Башни всплыл рой пронзительно-голубых
искр, вертолет вздрогнул.
- Назад! - отреагировал Ивашура, но пилот уже сам сделал
надлежащие выводы: вертолет с натугой рванулся вверх.
Зонд выскочил из зоны завихрений, странно белый, как будто вымазанный
в сметане, из тонкой бесконечной иглы превратился в объемное тело.
- Ничего не понимаю, - проговорил озадаченно Гришин. -
У меня все зашкалило! Что там случилось с зондом?
- Подтяни-ка, - приказал Меньшов.
Физик у лебедки послушно заработал рукоятью барабана, заиндевевший
трос пополз мохнатой длинной гусеницей. Зонд приблизился. Ивашура
тихонько присвистнул.
- Ну и ну!
Зонд изменил форму и цвет, превратившись в гроздь белых "ежей"
размером с полметра каждый.
- Что это?! - изумленно воскликнул молодой физик.
Ответом ему было молчание. Более опытные и сдержанные ученые не спешили
давать объяснения новому феномену.
- Надо было снимать спуск со стороны, - сказал Гришин. -
Не догадались.
- К сожалению, - кивнул Ивашура. - Проверьте радиацию,
может, эти "ежи" излучают.
Меньшов высунул из люка дозиметр, покачал головой.
- Почти норма. Но ты прав, эта штука опасна, неизвестно, что
от нее ждать. Предлагаю отнести ее в поле, подальше от лагеря. Потом
вернемся с оборудованием и посмотрим, чем оброс зонд.
Ивашура хотел сказать, что зонд вовсе не оброс, а изменил форму, превратился
в гроздь колючих ядер, но промолчал.
Они опустили сверкающую белую конструкцию на снег недалеко от дороги,
чтобы можно было подъехать на вездеходе, оставили вместе с ней трос,
и вертолет понесся к лагерю, словно с облегчением освободившись от
непрогнозируемо опасного груза.
- Выясните, в чем дело, и позвоните, - отрывисто сказал
Ивашура. - И готовьтесь к второму походу, на двух вертолетах
и с киносъемкой.
- Сделаем, - прогудел в бороду Меньшов и признался: -
Знаете, братцы, а я струсил! Думал, как рванет - костей не соберем!
А еще хуже - провалимся в Башню!
Ивашура молча похлопал его по плечу.
В десять вечера начальник экспедиции позвонил Меньшову, и физик сообщил
ему о результатах исследования зонда, изменившего структуру.
Зонд перестал быть таковым, он теперь вообще ни на что знакомое не
походил. Он жил, если можно так сказать, то есть работал: что-то в
нем стучало, позванивало, изредка иголки "ежей" начинали светиться
призрачным зеленым светом. Материал его корпуса установить не удалось,
как и разобрать или проникнуть внутрь.
- Понимаешь, он растопил снег вокруг, - орал в трубку Меньшов, -
но сам холодный! А самое интересное - иногда шары становятся
прозрачными, и оттуда кто-то на нас смотрит! Не видно, кто, но чувствуется.
Потрясающий эффект! Кстати, уже прибегали пауки, посмотрели, побегали
вокруг и умчались.
- Осторожнее там, - проворчал Ивашура, не зная, что сказать. -
Старайтесь изучать его дистанционно, близко не подходите.
- Почему не подходить? Он безопасен, как огурец! Ну и выловили! -
Меньшов хохотнул. - Бросил наживку - и вытащил чудовище!
Не знаем, что и делать. Зато интересно.
- Поумерь восторги, - сказал Ивашура, невольно заражаясь
оптимизмом физика. - Я к вам загляну утром.
Переварив сообщение, он провел обычное селекторное совещание, пожелал
спокойной ночи Богаеву, утомленному организационно-хозяйственной
деятельностью, и покинул штаб, почти полностью опустевший к вечеру.
В вагончике экспертов его уже ждали готовые к походу Рузаев, Гаспарян
и Вероника. Эксперт Валера находился на дежурстве у связистов.
Вероника была одета в альпинистскую тройку: штормовку, непромокаемые
брюки, горные ботинки, правда, без триконей. Гаспарян косился на нее
с некоторой завистью и удивлением, разбавленным изрядной долей заинтересованности:
девушка ему нравилась. Рузаев посматривал на Веронику с неодобрением,
но молчал, зная, что Ивашура решений своих не меняет.
Разобрали снаряжение.
Ивашура взял фонарь, рацию, лазер - длинный прямоугольный брусок
в дырчатом кожухе с рукоятью и "консервной банкой" аккумулятора
на торце - и метатель сетки-ловушки, похожий на сверхсовременный
арбалет.
Гаспарян перекинул через плечо ремень СВЧ-передатчика, через другое -
ремень ружья и взял в руки электромагнитный искатель, квадратную рамку
на длинной ручке. Рузаеву достались еще один искатель, дозиметр, ультразвуковой
свисток и второй фонарь. Веронике доверили нести приборы ночного видения,
добытые Ивашурой у вертолетчиков, портативный магнитофон и аптечку.
- Кажется, все, - проговорил Ивашура, осмотрев группу.-
Начнем первый этап разведки боем. Вторым этапом будет проникновение
в Башню. Выходить по одному.
Они вышли из вагончика во тьму ночного леса, рассеиваемую лишь фонарем
у штаба. Ивашура не стал брать вертолет, не желая втягивать в свой
рискованный поход лишних, и пять километров до ограждения им предстояло
пройти пешком.
Небосвод был скрыт тучами, ветер нес их к излучающей багровый свет
Башне. До пульсации оставалось несколько часов, и крики пауков доносились
почти каждые пятнадцать - двадцать минут: активность Башни росла.
Но именно поэтому Ивашура и решил пойти в разведку - шансы встретиться
с пауками увеличивались.
Двигались молча. Ивашура шел впереди, прокладывая дорогу, проваливаясь
в снег. Гаспарян шагал следом, помогая Веронике. Рузаев замыкал цепочку.
Через полчаса вышли из леса на поле, по спрессованному ветром насту
идти стало легче. Башня показалась вся. Вокруг ее вершины крутилась
спираль вспыхивающих зеленоватым светом облаков.
- Такой Башня никогда не была, - заметил Гаспарян. -
Да, Миша? То ли пульсация будет мощной, то ли готовится что-то новенькое.
- Увидим, - пробурчал Рузаев.
К ограждению вышли в двенадцатом часу ночи. Ивашура оставил их на
короткое время - предупредить патруль - и вернулся.
- Сделаем так, - сказал он, посмотрев на часы. - Растянемся
в цепочку и подойдем к Башне километра на два-полтора. Фонари зажигать
не стоит, надевать инфраоптику тоже - на фоне Башни и так все
видно. Кто заметит паука первым - подает сигнал. При малейшей
опасности тоже подать сигнал, мало ли что встретится. Уяснили?
Где-то в темном небе послышался нарастающий рокот, показались белые
