тем, что его будут показывать в телепередаче.
Наутро приехал Богаев, а вместе с ним Глазунов, глава администрации
Жуковского района. Ивашура сводил их к Башне, ответил на вопросы,
а потом сбежал под предлогом важного эксперимента, оставив новых гостей
на попечение директора Центра.
Ивашура и в самом деле решил провести эксперимент, подсказанный академиком
Гришиным, тем более что подготовка к эксперименту требовалась минимальная:
медицинский контроль, установка биодатчиков на теле, проверка их работы -
и вперед, к Башне, гулять по "зоне ужасов".
Своим заместителям Ивашура ничего сообщать не стал, им было не до
того: Богаев возился с районным начальством, а Гришин координировал
работу всех исследовательских групп, снабжая их перекрестной информацией
и материальными ресурсами. Рузаев тоже предложил свои услуги, но Ивашура
рисковать не стал.
- Достаточно с тебя одного исчезновения, - сказал он. -
Теперь моя очередь. Будешь меня подстраховывать.
Гаспаряна начальник экспедиции отрядил в подчинение руководителю группы
радиофизиков для обеспечения трехсторонней связи Ивашуры, медиков
и физиков. Перед выходом к Башне Ивашура вызвал по рации Меньшова:
- Привет, Виталий. Нового ничего?
- Башня начинает тихо раскачиваться для очередной пульсации:
усиливается радиосвечение, появляются призраки, "глаза", электрические
дожди. Все, как обычно. Правда...
- Ну-ну, договаривай.
- Наблюдатели засекли новый провал в стене. Впечатление такое,
будто кусок стены всасывается внутрь Башни, причем скачок давления
получается такой, что в радиусе километра мелкие камни и щепки тоже
всасывает в провал.
- Интересно! Вертолетчики упали именно по этой причине: их чуть
не засосало в провал стены. Как вы это объясняете?
- Никак. Гипотез пока нет никаких.
Ивашура помолчал.
- Ну бывай.
- Выходит, гулять у Башни теперь зело опасно, - проговорил
бесстрастный Рузаев, щуря глаза на показавшееся солнце. - Кстати,
ветер переменился. Вчера он дул от Башни, а теперь дует к ней.
- Не хитри, дипломат, - буркнул Ивашура. - Все равно
пойду один. А в дальнейшем действительно прекратим все подходы к Башне
перед пульсациями.
Они стояли на вышке, торчавшей над березовой рощицей, которая не сбросила
почему-то своего ржавого осеннего наряда. Рядом с вышкой располагались
вагончики радиофизиков, а чуть поодаль бригада монтажников устанавливала
конструкцию из зеркальных многогранников и ажурных полос.
- Локатор, - пояснил руководитель группы радиофизиков, заметив
взгляд Ивашуры. - Вчера получили разрешение на монтаж. Когда
начнем?
- Через полчаса, - сказал Ивашура. - Сергей Иваныч,
как далеко распространяется электромагнитное поле Башни?
- Километров на сто двадцать. Это по данным недельной давности.
В последнее время распределением плотности полей занимались студенты-дипломники,
составили карты изолиний. Зайдите, поинтересуйтесь в вычислительном.
- Спасибо, зайду. Меня настораживает, что погода начинает портиться
в районах, удаленных от Башни именно на сто - сто двадцать километров.
Используйте для записи вертолеты авиаконтроля.
ГЛАВА 5
К определенной Ивашурой точке выхода к Башне его доставили на вертолете
военные летчики. Один из пилотов, с уважением посмотрев на Ивашуру,
обвешанного металлическими коробками и обкрученного ремнями и снарядами
антенн, спросил:
- А правда, что Башня - машина времени?
- Кто вам сказал? - осведомился Ивашура, выпрыгивая из
кабины на мерзлую землю.
- Да все говорят.
- Когда говорят все, трудно выделить истину из словесного сора.
Вы знаете определение чуда?
Пилот смешался, оглянулся на товарища.
- Чуда?.. Вы знаете, как-то не...
- Так вот, чудо - событие, описанное людьми, услышавшими
о нем от тех, кто его не видел. Так говорил Элберт Хаббард.
- Ага, понял, - кивнул пилот. - Испорченный телеграф?
- Не телеграф, а телефон. Башня может быть связана со временем,
но наверняка это неизвестно.
- Ясно. Простите, еще вопрос. Башню построили пришельцы...
Ивашура фыркнул. Пилот, молодой парень, покраснел.
- Но так говорят...
- Не верьте, - серьезно сказал Ивашура. - Такие башни
строят только пауки.
Он помахал пилотам рукой и направился к Башне, лавируя между кочками.
Идти сначала было легко, но через несколько сотен метров пошел бурелом,
потом появились трещины, промоины, снег исчез, почва раскисла. Проверив
по рации готовность лаборатории к приему информации, Ивашура передохнул
и упрямо полез дальше, через землю, потревоженную недавней пульсацией
Башни.
"Зона ужасов" дала о себе знать почти у самой стены Башни,
примерно в полукилометре.
Сначала появилось ощущение, будто позади из-под земли вылез кто-то
скользкий и недобрый. Ивашура знал, что кругом никого нет, но все
же оглянулся. Ветер дул в спину, равномерный и сильный: по данным
измерений, он дул к Башне со всех сторон! Выходило, что Башня засасывает
воздух всей поверхностью стены, а иногда захватывает песок и более
крупные предметы: камешки, ветки, машины, вертолеты...
Ивашура сказал в микрофон рации, что вышел к "зоне", и зашагал
дальше, постепенно углубляясь в невидимую "зону ужасов".
Здесь, в непосредственной близости от стены, было тепло, верхний торфяной
слой болота вздрагивал и пружинил под ногами, сквозь него во многих
местах проступила черная дымящаяся вода, вызывая в памяти жуткие ассоциации
с бездонной топью.
К ощущению постороннего взгляда стали примешиваться головная боль,
болезненные ощущения в кончиках пальцев, заныли зубы. Ивашуре стало
страшно, но страх был не его, не внутренний, а навеянный извне и потому
особенно неприятный, неподвластный воле.
Потом появились "фантомы" - зрительные галлюцинации,
избавиться от которых было невозможно, даже закрыв глаза. Вокруг поползли
извивающиеся тени. Некоторые из них напоминали диковинных зверей,
другие - странные машины, третьи светились ледяным дрожащим
светом, превращаясь в удивительные светильники с абажурами в форме
человеческих черепов.
Ивашура выбрался на широкую и твердую металлическую полосу -
след мертвого выброса. Страх перерос в беспричинный ужас, стали мерещиться
зубастые пасти акул и неведомых зверей. Башня превратилась в чудовищного
чешуйчатого дракона, готового напасть сверху и проглотить человека
целиком... Ивашура не выдержал и побежал к дракону, стараясь не подвернуть
ногу и не упасть.
Металлическая дорожка вывела его к земляной складке, помогла вскарабкаться
на крутой горб вспученной земли, и почти сразу же страх исчез, галлюцинации
рассеялись, боль в голове затихла. Ивашура постоял с минуту на дрожащих
ногах, упиваясь блаженным состоянием покоя и уходящего страха,
присел на комель сосны, торчавший из земляной массы. Стена Башни излучала
ощутимое тепло, пришлось снять шапку и расстегнуть полушубок.
Пискнула рация, вызывал Гришин.
- Игорь Васильевич, не пора ли заканчивать этот рискованный опыт?
Не хватало, чтобы руководители экспедиции подавали пример недисциплинированности.
Кто санкционировал опасный для жизни эксперимент?
- Не шуми, Константин Семенович, - примирительно сказал
Ивашура. - Приду - тогда поговорим. Кстати, сам же меня
и подбил, вспомни разговор у Меньшова.
- Я себя уже исказнил за тот разговор, старый дурак... Возвращайся,
Игорь, Христом Богом прошу...
- Все нормально, минут через десять пойду обратно. Жалко, что
не взял с собой аппаратуру, сижу у самой стены. Жарко, спасу нет,
и воняет, как в кратере вулкана. Знаешь, только тут, у Башни, можно
оценить ее грандиозность и величие в полной мере. Не хочешь испытать?
- Благодарю. - Гришин помолчал, видимо, искал достойный
ответ. - Выбирайся быстрей. Может, послать за тобой вертолет?
- Э-э, нет, рисковать все же надо умеючи, вертолетчики подождут
меня на прежнем месте. Кстати, непонятно, почему нет ветра. Внизу
он был, а на валу нет. Прекратился или просто дует по касательной,
а я в застойной зоне?
Гришин не ответил.
Ивашура переключил диапазон рации.
- Сурен?
- Слушаю, - отозвался Гаспарян.
- Что физики?
- Ругаются, но не по-русски, ничего понять нельзя, кроме слова
"биополе".
Ивашура невольно засмеялся.
- Пусть ругаются, значит, что-то записали, не зря я тут бегаю
по буеракам. Ничего не надо включить-переключить в моем снаряжении?
Спроси-ка у старшего...
Молчание, через минуту:
- Все в порядке, твое снаряжение работает нормально.
- Чувствую себя, как конь в упряжке, если не хуже: все тело чешется.
Ладно, ждите.
Щелчок смены канала.
- Михаил, как вы там?
- Нормально, - отозвался Рузаев. - Я тут заснял на
пленку, как ты бежал - зигзагами, словно под обстрелом. Впечатляющие
кадры!
- Точно зигзагами? - удивился Ивашура. - А мне казалось,
что бегу прямо.
- Абсолютно. Я видел, как бегает верблюд по пустыне, - очень
похоже.
- На тебя бы навесить двадцать килограммов железа, посмотрел
бы я, как... Ну хорошо, продолжай съемку, иду обратно.
Он встал, отломил металлическую веточку металлической сосны, сунул
в карман. К стене Башни приблизиться вплотную было почти невозможно
из-за плотного потока теплового излучения, но Ивашура все же сумел
подобраться, завязав лицо шарфом по самые глаза. Материал стены был
крупнозернистым, очень твердым и отливал перламутром. Взять пробу
даже с помощью пробоотборника не удалось. Отверстие, извергнувшее
недавно удивительную субстанцию мертвого выброса, было затянуто синеватой
пленкой и располагалось на высоте трех метров. Чувствуя, как жар проникает
под одежду, обливаясь потом, Ивашура подпрыгнул и ткнул щупом в синее
пятно. И не успел опуститься, как совсем близко неожиданно жутко,
тоскливо закричал паук.
Ивашура оступился, больно ударился коленом о металлический выступ,
с трудом поднялся и бросился, не оглядываясь, по крутому спуску вниз.
"Лишь бы не "глаз дьявола"! - взмолился он на ходу. -
И не мертвый выброс! Впрочем, выбросы не повторяются в одном и том
же месте... Что же это? О чем предупредил паук?"
Ивашура упал, оглянулся назад. Участок стены длиной около сотни метров
накалился до золотого свечения, волны этого свечения отделились от
стены и медленно поплыли к земле, шипя и потрескивая, вспыхивая искрами.
Заговорила рация, сквозь хрипы и шум едва можно было расслышать голос
Гришина:
- Игорь, в твоем районе начался электрический дождь. Слышишь
меня, Игорь? Я дал тревогу.
- Слышу, - повысил голос Ивашура. - Не паникуйте, если
связь прервется, - сильные помехи. Дождь наблюдаю, нахожусь в
безопасности.
В безопасности он не находился, но не хотел волновать заместителя
и радистов штаба.
Электрический дождь продолжался. Со стены срывались целые полотнища
электрического сияния, плыли наискосок к земле и распадались на десятки
ручьев холодного бело-голубого пламени. Сильно запахло озоном. Над
камнями, ветками, кочками, изломами пластов торфа и земли засияли
светлые ореолы. Мех на воротнике полушубка встал дыбом. Отовсюду доносились
ядовитое шипение и треск, мышцы рук и ног стали непроизвольно подергиваться,
по нервам прошла волна странного щекочущего покалывания.
Ивашура снова полез вниз, оскальзываясь на глыбах глины, падая,
проезжая на животе или на спине сразу десятки метров. А уже у подножия
вала его настиг один из "тихих" электрических разрядов: удар,
всплеск боли в голове, цветное пламя в глазах, сменившееся серой мутью...
Очнулся он от холода. Вокруг было темно, лишь кое-где в этой темноте
вспыхивали ненадолго зеленые и желтые звездочки, гасли и тут же появлялись
в другом месте. Ивашура вслепую пошарил руками вокруг себя, привстал.
Он лежал на чем-то очень холодном и упругом, ассоциирующемся с телом
мертвого кита. Звезды продолжали вспыхивать и гаснуть, но понять,
далеко они или близко, было невозможно.
Ивашура сел на своем упругом ложе, чувствуя легкое головокружение.
В затылке застряла тонкая заноза пульсирующей боли, тело плохо слушалось,
