ищите кабину "мембраны ноль", наберите на панели двадцатый
век - ваш выход - и ждите. Вас выбросит из здания наружу
в ваше время. Только не забудьте надеть ТФЗ.
- Но как же вы? - неуверенно сказала Тая.
- Я не имею права. - Незнакомец попытался улыбнуться, но
не смог. - Бегите, у нас мало времени!
- Я остаюсь, - коротко ответил Иван, глянул на девушку. -
Беги, ты успеешь.
Тая колебалась недолго.
- Я тоже остаюсь. Один ты не справишься. Что делать?
Незнакомец хотел что-то сказать, но снова потерял сознание.
- Бери его за ноги. Удержишь? Он теперь командир отряда, а мы
его подчиненные. Будем спасать командира... а заодно и Вселенную.
Как там говорят крутые герои: если не мы, то кто же?
Они подхватили незнакомца и, где волоком, где приподняв, понесли к
лестнице громоздкое, неподвижное, необычайно тяжелое тело.
Гул теперь доносился из недр здания непрерывно, оно тряслось, раскачивалось,
лестница вздрагивала и вибрировала, толчки сбрасывали людей со ступенек,
выбивали из рук не приходящего в сознание незнакомца, а они с ожесточением,
яростно, борясь за жизнь - свою и чужую, ломая ногти, не замечая
боли, подхватывали тело на руки и тащили, тащили вниз с одной только
мыслью: "Успеть!.."
Часть третья
НАД МИРОМ
ГЛАВА 1
Снегопад кончился, и притихший лес медленно обрел глубину и четкость,
словно фотография в растворе проявителя. Тишина, завладевшая лесом,
перестала быть глухой, неприветливой и настороженной, вернулось первозданное,
торжественное, выразительное и чарующее безмолвие заснеженной тайги,
не нарушаемое ни одним звуком. Белое и серо-коричневое, с редкими
пятнами седой зелени... Белое - снег и небо, серо-коричневое -
сбросившие листву деревья, зеленое - сосны и ели. И еще -
машины передвижной радиостанции и домики оперативного поста управления
комплексной научно-исследовательской экспедиции. И все же главным
цветом был белый...
Ивашура оглянулся. Километрах в пятнадцати над лесом вставала черно-голубая
громада Башни диаметром около двенадцати километров, вершина которой
тонула в облаках. Стены Башни были голубыми, а черными -
ряды окон и пятен, ниш и разломов, провалов и трещин. Дикое, непонятное,
неизвестно как возникшее на месте паучьего шатра колоссальное строение,
непрерывно растущее вширь и не разрушающееся при этом...
В одной из темных брешей в стене Башни разгорелся вдруг пронзительно-зеленый
огонек, и тотчас же где-то взвыла сирена тревоги, разбив тишину на
тысячи отголосков: огонек означал появление блуждающего источника
радиации.
Ивашура потрогал во внутреннем кармане полушубка пистолет Кострова,
отобранный им у неизвестного "десантника" (пистолет назвали
по-книжному бластером, и Игорь постоянно носил его с собой), и зашагал
по глубокому снегу мимо остывающей коробки вездехода к одному из домиков-вагончиков,
из трубы которого тянулась струйка дыма.
Бластер он испытал уже дважды, один раз еще с Костровым, второй с
Рузаевым, и оба раза поражался силе чужого оружия. В зависимости от
регулировки мощности разряда - в этом они разобрались -
пистолет мог метать молнии и целые реки плазменного огня, способного
пробить брешь в любой стене или броне. Пригодился бластер и в недавнем
инциденте возле стены Башни, во время исследовательской вылазки, когда
на группу экспертов напала странная шестилапая обезьяна со змеиной
головой высотой в два человеческих роста. Лишь направленный на нее
ствол бластера заставил обезьяну ретироваться с невероятной прытью,
хотя кое-какую аппаратуру она все же успела помять. Нападение было
столь стремительным и неожиданным, что с трудом верилось в его реальность.
Но синяк на руке Гаспаряна от прикосновения обезьяны остался надолго.
В следующий раз они вооружились уже помощней, ружьем и пистолетом-пулеметом.
Раздевшись в крохотной прихожей, Ивашура вошел в центральную комнату.
В комнате было тепло, пахло сосновыми поленьями, дымом и сбежавшим
молоком. У стола, застеленного коричневой клеенкой, сидели несколько
человек, среди них Миша Рузаев, Сурен Гаспарян, директор Центра Богаев
и только что прибывшие на вездеходе полковник федеральной безопасности
Одинцов Мартын Сергеевич, молодой, поджарый, с пристальным взглядом
внимательных карих глаз, и второй вице-премьер правительства Старостин
Николай Николаевич, большой, рыхлый, страдающий одышкой.
В углу на столике стояла переносная радиостанция, радист с наушниками
на голове что-то записывал в журнал, подкручивая верньер. Возле аппаратной
стойки сидел телеграфист, отдельно стояли телефоны и плоский переносной
телевизор.
- Что там? - спросил хрипло Богаев.
- "Глаз дьявола", - сказал Ивашура. - Высоко,
метров четыреста под облаками.
- Это и есть Игорь Васильевич Ивашура, - представил его
Богаев. - Начальник экспертного отдела Центра и в данном случае
руководитель экспедиции. Поскольку ситуация необычна, ему даны особые
полномочия.
- Мы осведомлены, - кивнул Старостин. - Извините, что
перебил.
Ивашура глянул на Гаспаряна, щелкнул ногтем по футляру проектора,
стоявшего на полке. Сурен понял и выскочил за слайдами в соседний
домик, где устроили фотолабораторию. Рузаев молча принялся разворачивать
проектор.
- Что вас интересует прежде всего? - Ивашуров вопросительно
посмотрел на Одинцова и Старостина. - Принимаемые меры, факты
минувшей недели, научные гипотезы?
Старостин кашлянул, посмотрел на полковника и пророкотал:
- Через два дня мы с Мартыном Сергеевичем должны доложить правительству
о фактическом положении дел, потому хотелось бы разобраться в обстановке
с минимальной предубежденностью. О мерах мы наслышаны, научных гипотез,
насколько я осведомлен, накопилось много, но все они субъективны и
больше эмоциональны, чем научно обоснованы. Так?
Ивашура улыбнулся.
- Примерно так. Что ж, я вас понял. Давайте сначала восстановим
хронологию, а потом перейдем к последним данным.
В комнату вошел Гаспарян и стал заряжать кассеты проектора слайдами.
Рузаев задернул занавеску на окне, выключил свет.
- Пауки появились в Брянском лесу предположительно двадцать третьего
сентября. Двадцать шестого над просекой с линией электропередачи потерпел
аварию вертолет энергохозяйства района, и уже тогда просека была заткана
паутиной. То есть пауки появились раньше - по нашим расчетам,
именно двадцать третьего. Откуда они взялись - неизвестно, гипотез
несколько, но все они пока бездоказательны. Появившись, пауки начали
строить нечто вроде паутинного шатра, достигшего к третьему октября
высоты сорока двух метров. Кстати, материал паутины - сложное
кремнийорганическое соединение - по прочности не уступает
легированной стали, а по упругости превосходит каучук. Толщина нитей -
около шести микрон.
Гаспарян включил проектор, и на развернутом полимерном экране у дальней
стены комнаты возник пейзаж: хвойный лес, из которого вырос снежно-белый
корпус.
- Четвертого октября, ночью, произошел взрыв, - продолжал
Ивашура, - уничтоживший паутинный шатер, и на его месте поднялась
странная колышущаяся, как студень, опухоль, которая потом выросла
в Башню. Диаметр последней к сегодняшнему дню достиг двенадцати с
половиной километров. При взрыве... - Ивашура нахмурился, помолчал, -
пропали без вести двое: сотрудник Центра Иван Костров и журналистка
Таисия Калашникова. Они вылетели к паутинному шатру на вертолете и...
не вернулись. Найти их не удалось.
- А вертолет? - спросил Старостин. - Тоже пропал?
- И вертолет.
- Странно.
- Да, странно, хотя и без этого случая странностей хватает.
Гаспарян сменил кадр, и на месте паутинного корпуса возникло изображение
паука.
Помолчали, рассматривая.
- Хорош! - нарушил молчание Старостин. - Слабонервного
вполне способен довести до инфаркта.
Изображение паука сменилось изображением Башни.
- Эпицентр тайны, - сказал Богаев. - К сожалению, проникнуть
внутрь практически невозможно. Она растет, и находиться возле ее стен
опасно.
- И что же, так никто и не пытался проникнуть? - спросил
Одинцов.
- Для этого нужна отчаянная храбрость или... - Ивашура усмехнулся, -
или не менее отчаянная глупость. А вообще-то попытки попасть внутрь
Башни были, но не увенчались успехом. Главная ее особенность в том,
что растет она скачками. Каждый скачок прибавляет диаметр на один-полтора
километра и порождает при этом колебания почвы силой четыре-пять баллов.
По данным исследований, высота плотного ядра Башни достигает двух
километров, выше она становится зыбкой, дымчатой, полупрозрачной и
на высоте трех километров исчезает совсем. То же касается и ее фундамента:
до глубины в четыреста метров он виден на экранах эхорадаров и магнитных
сканеров отчетливо, а потом как бы растворяется в породах континентального
щита.
Гаспарян показал виды Башни со всех сторон, в том числе и сверху,
потом стал демонстрировать отдельные участки башенных стен. На одном
из снимков была запечатлена длинная струя черного дыма, исторгнутая
из провала в стене.
- Мертвый выброс, - сказал Ивашура. - Этот дым превращает
все, чего ни коснется, в сверхстранный полиметаллический сплав, в
котором соединены почти все металлы от железа до свинца.
На стене появилось изображение сверкающей металлическим блеском полосы
на земле. Кое-где на полосе стояли такие же серо-свинцовые пни и поваленные
деревья с отливающей металлом корой. На следующем снимке была запечатлена
еще одна полоса, в конце которой стоял гусеничный вездеход "Малыш" -
глыба серого металла.
Старостин переглянулся с Одинцовым, и Богаев поспешил вставить:
- Жертв не было, люди успели выскочить. С тех пор никто не подходит
так близко к Башне.
- Рискуете, - пробормотал Старостин неодобрительно.
- К сожалению, риск необходим, - сказал Ивашура. -
Мы стараемся свести его к минимуму, но избавиться полностью не в состоянии.
Да и обойтись без риска нельзя, ведь никто не может сказать, что это
за Башня и чего от нее ожидать?
Гаспарян сменил кассету. На экране появился участок серо-голубой стены
со зловещим светящимся глазом.
- Мы так и назвали это явление - "глаз дьявола".
По сути, это источник жесткого гамма-излучения - пожалуй, наиболее
опасное чудо из всего арсенала чудес Башни. И, наконец, призраки.
Последние слайды запечатлели на фоне угрюмых фиолетово-синих стен
и лесных зарослей светящиеся зеленые и желтые полосы, языки, жилы
и ленты.
Рузаев выключил проектор, отдернул занавеску, впуская в дом сероватый
свет пасмурного декабрьского дня.
Старостин покашлял, побарабанил пальцами по столу.
- Хорошо бы познакомиться с этой Башней поближе. Или нельзя?
Ивашура посмотрел на Богаева.
- Отчего же, можно. Перед вашим приездом мы планировали вылазку
к подножию Башни, можем проводить.
- Километра на три, не ближе, - ворчливо добавил Богаев. -
Все-таки опасно, ратуете за уменьшение риска и тут же сами подаете
отрицательный пример.
- Как вы считаете, Мартын Сергеевич? - повернулся к полковнику
Старостин. - Имеем мы право рисковать?
- Мы - да, вы - нет, - улыбнулся Одинцов. -
Тем более у Башни стали появляться весьма необычные... объекты.
Не так ли, Игорь Васильевич?
Ивашура хотел спросить: "Откуда вы знаете?" - но встретил
взгляд полковника и понял, что тот осведомлен и о "десантниках",
и о черных всадниках, и о шестилапой обезьяне с головой змеи. То есть
обо всем. Впрочем, подумал начальник экспедиции, чему удивляться?
Наблюдателей-федералов в зоне Башни полным-полно, хорошо еще, что
они ни во что не вмешиваются.
- Правильно, - с опозданием согласился Ивашура, отвечая
и Одинцову, и своим мыслям. - Опасность необычных встреч существует,
но к Башне мы вас все-таки проведем, я сам пойду с отрядом.
Старостин встал.
- Ну и хорошо. Нас послали выяснить, чем грозит ваша Башня району,
области, может быть, и всей стране. Вопрос серьезный, и подойти к
нему надо со всей ответственностью.
Пока готовилась экспедиция к Башне, Ивашура рассказал Одинцову о мерах
