бы цепная реакция хронораспада.
- Мы посылаем конкистадоров в Ствол сотнями, возвращаются
единицы, да и те почти без памяти. Вероятно, выход из Ствола в реальное
время чреват перепадами темпоральных ускорений, стирающими информацию
на молекулярном и атомарном уровнях. Мы, конечно, ищем способы проникновения
в Ствол человека, но задача исключительно сложная, необходимы опыты
на животных, и нужен доброволец, который спустился бы вниз по Стволу
и отключил генератор... - Златков покачал головой, чуть поморщился
и снова надолго задумался, уйдя мыслями в себя. Павел терпеливо ждал,
посматривая на экраны, показывающие пейзажи вокруг Ствола.
- Собственно, это все, что я могу сообщить, - с
неохотой проговорил начальник Центра, очнувшись от своих размышлений,
скорее всего невеселых. - Наука о времени, к сожалению, недетерминистская
наука. Она не дает однозначных ответов, а предлагает несколько вариантов
с разной вероятностью. Коллеги-хронофизики более осторожны в выводах,
но они не знают того, что знаю я о работе ускорителя. А я... я боюсь,
что генератор хронораспада провалился так глубоко, что нам его уже
не достать. Понимаете, на чем висит человечество?
Павел вдруг почувствовал мимолетную неприязнь к этому человеку,
наделенному властью и ответственному за безопасность не только отдельного
коллектива, но и, может быть, всего рода людского на Земле.
- Если ваши эксперименты со временем так опасны, -
тихо произнес он, - то почему вы не объявили мораторий на их
проведение?
Начальник Центра откинулся в кресле, побледнел, но глаза
его сохранили прежнее равнодушное выражение.
- Прежде чем экспериментировать, ученые создали теорию
хронопрокола, или, если хотите, бурения времени. И до последнего опыта
теория и практика сходились даже в деталях, так что ни о каком моратории
речь не шла. Кстати, за нашей работой пристально следила СЭКОН [ СЭКОН -
комиссия социального и этического контроля за опасными исследованиями
(отдел Высшего Координационного Совета). ] , а эта организация, как
известно, применяет свои особые полномочия весьма успешно.
- Простите, я поторопился с выводами. И все же, несмотря
на расчеты, контроль и прогнозы, катастрофа произошла. Подвела техника,
наука, теория? Халатность конкретного человека?
- Халатностью назвать подобное происшествие нельзя.
Чтобы запустить хронобур, надо было знать коды запуска отдельных его
систем. Ни один человек из Центра этого не знал... кроме Шкодана и
меня. Но я генератор не запускал. Хотя до сих пор уверен: катастрофа
не должна была случиться. Если только в эксперимент не вмешался кто-то
чужой... Но об этом мы поговорим в другой раз. Извините, меня ждут.
Марич в курсе всех событий, в качестве гида он будет незаменим.
Павел кивнул и отошел.
- Неужели вы заставили шефа задуматься о чем-то еще,
кроме науки? - с уважением спросил поджидавший его Марич. -
Мало кому это удается.
- Вы с ним не дружите? - спросил Павел.
- А что, заметно?
- Есть немного. За что вы его не любите?
- "Не любите" - слишком громко сказано,
скорее мне его жаль. Он теоретик в кубе, для него существуют прежде
всего наука, его драгоценные сверхоригинальные идеи, а потом все
остальное.
Павел промолчал. По его мнению, Златков искренне скорбел
о гибели сотрудников, что же касалось его личных качеств - спешить
с выводами не стоило.
Инспектор прокрутил в памяти разговор с начальником Центра
защиты. Больше всего его насторожила брошенная вскользь фраза о вмешательстве
в эксперимент кого-то чужого. Неужели такое возможно? Но кто мог вмешаться?
По данным косморазведки, в звездном рукаве Галактики - рукаве
Ориона, к которому относится и Солнце, нет цивилизаций, достигших
уровня земной. Но, может, такие цивилизации были в прошлом?..
- Спасибо за информацию, - сказал Павел Маричу,
выжидательно смотревшему на него. - Сегодня я вас больше пытать
не буду.
Инженер кивнул, пожал протянутую руку и, повернувшись, сказал
через плечо:
- Буду нужен - найдете меня у прибористов Полуянова.
Павел присел на свободный стул у стены зала, соображая, чем
заняться в первую очередь. Ему надо было ознакомиться с отчетом об
экспериментах лаборатории начиная с момента пуска хроноускорителя,
проанализировать рост энергозатрат, запросить информацию о сотрудниках
и конструкторах, а также собрать данные наблюдений за Стволом, параметры
среды вокруг него. Кроме того, следовало составить сводку странных
фактов о работе ускорителя до катастрофы и после. И все это за один
день.
ГЛАВА 3
Паук не убегал, смотрел на Павла выпуклыми прозрачно-желтыми
линзами глаз размером с детскую ладонь, шевелил двумя парами передних
лап и словно прислушивался к словам человека.
- Иди сюда, дурачок, - ласково повторил Павел. -
Не бойся, ничего плохого тебе не сделают.
Стоявший рядом инженер Центра Полуянов усмехнулся в усы.
- Не пойдет. Эвристограммы и память у него, очевидно,
стерты, работают только узлы механоинстинктов. Он не убежит, но и
не пойдет. Придется оглушать радиошумом.
Они стояли в трех километрах от белой колонны Ствола в низинке
между двумя пологими холмами. По дну низинки стлался ручей с рыжей
водой, кое-где на склонах сквозь корку такыра проклюнулись зеленые
стрелки травы: жизнь понемногу возвращалась на черно-коричневый полигон
смерти. Оба - инженер и Павел - были в прозрачных пленочных
скафандрах, перепоясанные ремнями антигравов.
- Команда "ноль"! - отрывисто произнес
инженер, усилив мощность звукопередатчика. - "НОЛЬ"!
Паук вздрогнул, в нерешительности переступил на месте всеми
шестью лапами, но выполнять приказ не спешил.
- Я же говорил. - Полуянов снял с пояса сетчатый
карандаш радиомаяка. - Хорошо, что сумел вырваться оттуда. За
сей подвиг мы попробуем тебя вылечить, дружище.
Всплеск радиоизлучения на определенной частоте заставил конкистадора
подскочить вверх на добрых полтора метра, откуда он упал недвижимой
массой.
- Забираем.
Они подхватили сорокакилограммового паука, запеленали в пластиковый
мешок и упрятали в багажник поджидавшего их неподалеку куттера.
- Вези в лабораторию, Боря, - сказал инженер пилоту. -
Мы скоро вернемся на своей малой тяге.
Павел посмотрел на часы: с момента сигнала наблюдателя о выходе конкистадора
из Ствола прошло чуть более сорока минут.
Они достали бинокли и принялись рассматривать Ствол.
- Почему он белый? - спросил Павел спустя минуту. -
Разве это его естественный цвет?
- Нет, он был голубовато-серым, каркас Ствола -
силовое поле сложной конфигурации, а наполнитель - порошкообразная
высокомолекулярная кремнийорганика. Никто не знает, почему цвет стен
изменился, химики до сих пор заняты анализами.
- Вы пробовали подойти к стене, взять пробы?
- Анализы можно сделать и на расстоянии, но человеку
к стене Ствола в обычных скафандрах не подойти - сработает базисная
система безопасности ускорителя.
- Что это значит?
- При автоматических запусках ускоритель уходит в прошлое
без людей, и, чтобы не допустить к нему наших хвостатых и бесхвостых
предков, а также другую любопытную фауну, дабы сохранить им жизнь,
в Ствол вмонтирован контур гипноиндуктора. При приближении к ускорителю
всему живому внушается одна из самых простых деадаптирующих реакций:
страх.
- И много таких систем безопасности?
- Три. Первая - сигнальная, это обычные предупреждающие
световые и радиосигналы, вторая - гипноиндукция, третья -
инфразвуковая, отпугивающая.
- И все три линии рассчитаны не на современную эпоху.
В наше время от каждого способа есть своя защита.
- Я уже говорил, линии рассчитаны на социальный потенциал
наших далеких предков. Разработка защитных барьеров уже оправдала
себя как в прошлые запуски, так и в последнем эксперименте.
- Откуда это известно?
- По сведениям конкистадоров.
- Но у них же, сами говорили, при переходе из Ствола
в наш мир стирается память.
- Стирается, но кое-что все же удается восстановить.
Поэтому мы знаем почти обо всех точках выхода Ствола в другие времена.
Первая из них - двадцать первый век, вторая - двадцатый,
третья - десять тысяч лет назад и так далее. Более того, есть
подозрения, что в Стволе находятся случайно попавшие в момент хронопрорыва
люди. Во всяком случае, о двоих из них мы знаем точно: мужчина и женщина.
О других сведения скудные.
- Почему же об этих двоих известны такие подробности?
- Не поверите. - Полуянов опустил бинокль. -
Они, вероятно, наткнулись на штабель МК-батарей и прихватили с собой
одну обойму. А вы, наверное, знаете, что МК-батарея излучает в радиодиапазоне
на сверхнизких частотах. Конкистадоры по пеленгу всегда могут определить
точно, где находится МК-батарея. Знали ли бедняги-пленники, что в
их руках океан энергии, которой им с лихвой хватило бы на всю жизнь?
- И где эти двое сейчас?
- По самым последним донесениям - в мезозое и
уходят все глубже и глубже. Пошли отсюда, сейчас будет коррекция.
Не успели они пролететь и сотни метров, как Ствол вдруг приобрел
голубоватую окраску, потерял монолитную плотность скалы, стал водянистым,
полупрозрачным. Гулкий удар прокатился над холмами, и тотчас же со
всех сторон в Ствол вонзились огненно-зеленые стрелы, оставив после
себя шлейфы изумрудных искр. Раздалось ядовитое шипение, перекрывшее
все остальные звуки. Вторая волна зеленых молний с шипением и свистом
накрыла Ствол. С холмов смело пыль, словно ударами исполинской плети.
Павел заметил, что огненные стрелы вылетали из черных труб,
с угрозой глядевших на колоссальную трубу Ствола.
Шипение и свист стихли, на землю легла удивительная, неестественная
тишина. Она угнетала, внушала тревогу, противоречила здравому смыслу,
потому что такая тишина могла существовать только в вакууме, где отсутствует
среда, передающая звук.
Павел оглянулся на спутника, терпеливо ждущего неподалеку.
Инженер что-то сказал, но звука не было слышно, словно у Павла заложило
уши или отказала рация. Тогда Полуянов махнул рукой вперед и включил
антиграв. Павел устремился следом.
Через минуту они выскочили из "мешка" тишины: в ушах
словно лопнула пленка, не пропускавшая звуки, и стали слышны шорохи,
посвисты ветра, далекие удары, гонг, бормотание громкоговорителей
и шумы каких-то машин.
- После разряда хронооптимизаторов - тех черных
труб - в зоне разряда вокруг Ствола на полчаса образуется область
белого шума, - пояснил инженер. - Молекулы воздуха "вибрируют"
по закону фрактали, звуки в этой области гаснут мгновенно.
Они опустились у холма, в склон которого были врезаны двери
Центра защиты.
- Последний вопрос, - заторопился Павел, видя,
что Полуянов собирается идти по своим делам. - Для чего нужны
эти коррекции?
- Ствол все время плывет то в прошлое, то в будущее, -
на ходу принялся объяснять инженер, пока они шли по коридору. -
Все это из-за несовмещения масштабов Земли сегодняшнего дня и Земли
прошлых веков. Вселенная эволюционирует, изменяются все ее параметры,
в том числе и физические константы: времени, гравитационная, солнечная,
постоянная Хаббла и другие, поэтому и масштабы предметов и явлений
в различные моменты истории неодинаковы. По мере развития хроноскважины -
"ствола абсолютно свободного времени" в прошлое происходит
накопление временных потенциалов, так называемых "производных
энтропии", и сброс масштабов - хроносдвиг. Чтобы сбросы
были минимальными, мы и прибегаем к коррекции, в нашем времени -
внешней, достаточно эффективной: Ствол, как видите, остается неизменным.
В других эпохах коррекцией занимаются конкистадоры, там дела, вероятно,
обстоят много хуже. Ну вот, пришли. Заходите, если понадоблюсь.
Павел снял скафандр в специальном боксе и направился в зал
контроля, где его должен был ждать Марич.
В зале едва слышно играла музыка, раздавались негромкие голоса
операторов связи, наблюдателей, специалистов разных отделов Академии
наук. Златкова в зале не оказалось.
