Ивашура сошел по ступенькам, оглянулся.
- Вы психолог.
- А нам нельзя иначе, - улыбнулся Одинцов.
Дальше шли молча.
Над миром довлел горбатый хребет Башни, заставляя людей держаться
в постоянном напряжении, смешанном с восхищением и недоумением. Никто
не мог остаться равнодушным, глядя на эту чудовищную геометрически
правильную глыбу непонятного назначения и происхождения, попирающую
известные законы бытия...
Пульсацию Башни - очередной скачок роста ее диаметра -
наблюдали все двести с лишним человек экспедиции: ученые, журналисты,
инженеры связи, работники телевидения, обслуживающий персонал лагерей
и солдаты воинских подразделений, поднятых по совету Ивашуры. Сам
начальник экспедиции ожидал пульсацию в кабине вертолета авиаконтроля,
кружившего вокруг Башни на высоте километра. Вместе с Ивашурой в кабине
находились Рузаев и Вероника, упросившая взять ее с собой.
Непосредственно перед пульсацией ветер, дувший к Башне, стих, тяжелые
облака сразу опустились ниже, придавили землю. Даже в километре от
Башни в них вспыхивали электрические разряды, в основном горизонтальные,
в виде причудливых лент и полос... Башня продолжала светиться багровым
накалом, по ней, как по угасающей звезде, ползли темные пятна, вспыхивали
и тут же гасли злые зеленые звезды и ветвящиеся росчерки молний.
Иногда откуда-то из таинственных ее недр выметало наружу целые поля
долго не тускнеющих искр, среди которых формировались диковинные электрические
призраки. Из-под земли то и дело доносились бухающие удары, гул и
стоны. Казалось, Башня раздирает тело Земли, раздвигает его, мнет,
сверлит исполинским буром, уходя все ниже и ниже, к мантии, к ядру...
Вероника, округлив глаза и замерев, в каком-то суеверном восторге
глядела на красочную феерию, окружившую Башню. На вопросы Ивашуры
отвечала односложно и невпопад, и тот, оценив ее состояние, перестал
ей мешать.
Рузаев работал с бортовыми кинокамерами вертолета, быстро найдя общий
язык с наблюдателями - неразговорчивыми офицерами одной из воинских
частей. Кроме того, у него была наготове своя кинокамера, с которой
он не расставался. Дважды засняв Башню и плывущие над лесом призраки,
Михаил вдруг потянул Ивашуру за рукав.
- Посмотри-ка, пауки? Слева по курсу, рядом с насыпью у стены...
Ивашура поднял бинокль.
Черный в призрачном свете вал сдвинутой земли у стены Башни вдруг
зашевелился, стал расползаться! В бинокль было видно, что это несется
от стены лавина пауков, спасаясь от неведомой опасности. Даже сквозь
рокот двигателя донесся долгий заунывный крик, от которого тревожно
сжалось сердце.
- Проклятье! - бледнея, проговорил сквозь зубы Ивашура. -
Уж если бегут пауки!..
Башня вдруг засияла сверху донизу ярким желтым светом, на миг превратилась
в нечеткий смазанный силуэт и тут же снова приняла облик плотной и
твердой на вид колонны чуть толще прежней. Тугой удар, словно от сверхзвукового
самолета, хлестнул по воздуху, вертолет шатнулся, так что всех прижало
к стеклам кабины, но Ивашура успел заметить, как вал земли у выпуклой
стены Башни взметнулся гребнем ввысь, сдирая шкуру почвы с щеткой
леса, и рухнул на лес, породив новую насыпь...
- Ужас! - беззвучно проговорила Вероника, сжав подбородок
пальцами обеих рук.
Вслед за ударом последовал грохот и грозный вибрирующий гул, от которого
задрожали стенки кабины вертолета. Машина заскрипела, закачалась с
боку на бок. Пилоты озадаченно наклонились над панелью управления.
Вертолет продолжал вздрагивать и качаться.
- Что случилось? - прокричал Ивашура.
- Боюсь, как бы винты не пошли вразнос, - ответил старший
пилот. - Идем на базу.
И вертолет, вздрагивая при каждом обороте винтов, словно хромой, отвалил
в сторону, оставив за собой тускнеющую колонну Башни, пелену дыма
вокруг нее и круговорот переставших светиться облаков.
Ивашура встал поздно, в одиннадцатом часу. Недоверчиво повертев
часы перед глазами, он откинул полу спального мешка, сел на кровати.
В вагончике никого не было, сквозь оконца просачивался свет хмурого
зимнего дня. На столе стояла банка тушенки, в пакете аккуратно были
завернуты хлеб, сыр и пачка масла, рядом - накрытый полотенцем
чайник.
"Гаспарян, - мелькнула мысль, - аккуратист... Странно,
что меня не разбудили. И я хорош, разлегся барином! Как в отпуске.
Устал, начальник? Не великовата ли нагрузка?"
Он осуждающе посмотрел на свое отражение в зеркальце на стене, потрогал
щетину на щеках.
"Хорош! Таким Вероника тебя еще не видела, и хорошо, что не видела.
Вот Сурен постоянно держит себя в форме, любо-дорого посмотреть! Когда
он бреется? Вроде никогда его не видели с бритвой в руках..."
Ивашура сделал зарядку, умылся, поел, продолжая недоумевать по поводу
своего позднего пробуждения, и помчался в штаб. Там стало известно,
что будить его запретил Одинцов.
В штабе было шумно, как и всегда: исследователи продолжали работу,
переговариваясь между собой, у двух столов стояли и сидели люди, кто-то
входил и выходил, хлопали двери, звонили телефоны.
Дежурил Богаев. Он поздоровался с Ивашурой и снова поднес к губам
микрофон, вызывая какого-то "двенадцатого". Рядом разговаривали
Старостин и Одинцов, развернув на столе карту района.
- Проспал, - виновато сказал Ивашура. - Со мной раньше
такого не случалось.
- Это я не велел вас будить, - сказал Одинцов. - По
моим данным, вы недосыпаете уже третий месяц.
- Не жалуюсь, - махнул рукой Ивашура. - Но, видимо,
вы правы, отдых необходим.
- Я слышал, вы контактировали с пауками, - проговорил Старостин. -
Есть результаты?
Ивашура поискал глазами Гаспаряна и Рузаева, но в штабе их не было.
- Я отдал магнитофонную кассету в лабораторию на анализ, но ответа
пока нет. Но если даже пленка пуста, считаю, что эксперимент проведен
не зря: паук выслушал меня. Причем у меня сложилось впечатление, что
он не случайно остановился, разрезав сетку, он меня ждал. Когда я
подошел, сетка была разрезана на две части и он в любую секунду мог
убежать.
- Я не одобряю этого контакта. - Старостин мельком посмотрел
на Ивашуру. - Как и Владлен Денисович Богаев. В основном из-за
риска. Только что, сутки назад, у Башни погиб человек, и вы снова
идете туда, без надежды на удачу, без надлежащей защиты.
- Мы уже говорили с Игорем Васильевичем на эту тему, -
вмешался Одинцов. - Просто такие эксперименты нужно готовить
тщательнее.
- К сожалению, времени у нас не остается, в том числе и на "контактерские"
экспедиции. Башня начинает реально угрожать городу, последняя пульсация
добавила к ее толщине почти два километра. До Жуковки осталось семь,
до ближайшей деревни - два, до железной дороги - восемь
километров. До газопровода - пять. Понимаете?
- Понимаю, - тихо ответил Ивашура. - Что вы предлагаете?
- Пока ничего. Решать надо, к сожалению, в такой момент, когда
мы совершенно не имеем свободы выбора. Я понимаю, к чему вы клоните.
Да, в сложившейся ситуации мы ничем не можем ответить Башне, кроме
ракетного удара по ней. Предлагайте свои способы ее укрощения, причем
как можно быстрей.
- А если оттуда ответят?
- Вы можете предложить другой способ? Мирный? Я проголосую за
него двумя руками!
- Мирный - это контакт, попытку которого я сделал сегодня
ночью! Но угроза городу действительно велика...
- Газопровод снова разорван, - вставил Одинцов. -
В городах области имеются разрушения, а в Жуковке - жертвы
среди неэвакуированного населения. По-моему, Игоря Васильевича не
надо убеждать. Конечно, до нанесения удара еще далеко, и не исключено,
что мы успеем к тому времени установить настоящий контакт с хозяевами
Башни. По моим сведениям, некоторые ученые разработали - пока
в теории - способы остановки роста Башни. Почему бы не применить
их на практике?
- Я знаком с этими теориями, - поморщился Ивашура. -
Но любое воздействие на Башню непредсказуемо, неизвестно, чем она
ответит, особенно... на ракетный удар.
- Но ведь что-то делать надо! - рассердился Старостин.-
Простите.
- А где остальные члены комиссии? - спросил Ивашура.
- Работают, - поднял спокойные глаза Одинцов. - Знакомятся
с обстановкой в лабораториях, с имеющимися данными, с людьми. Завтра,
наверное, соберем научный совет экспедиции, с тем чтобы выслушать
предложения ученых. А пока что комиссия в шоке, если можно так выразиться.
Более грандиозного явления никто из ее членов не видел, даже атомный
взрыв не сравнится с Башней по масштабам и мощи, я не говорю уже -
таинственности.
- Игорь, - позвал Богаев.
Ивашура извинился, подошел к переговорной панели.
- Михаил передает, что пауки снова начали ткать свою паутину,
уже заткали всю насыпь у стены Башни. А ведь до пульсации еще далеко. -
Богаев снял наушники и посмотрел на Ивашуру. Глаза у него были красные,
под глазами набрякли мешки, лицо осунулось, пошло складками.
"Здорово сдал Владлен, - подумал Ивашура с состраданием. -
Человеку под шестьдесят, давление, сердце - сколько можно держаться?
А скажешь об этом прямо - обидится..."
Вслух же он сказал:
- Очевидно, пауки начинают строить защитный барьер, другого смысла
в их строительстве нет.
- На, поговори с ним. - Богаев передал наушники Ивашуре,
уступил место у панели. - Я пока разомнусь.
- Что там у тебя, Миша? - прижал трубку к уху Ивашура.
- Я нашел стык старой и новой стен Башни, - донесся голос
Рузаева. - Высота - всего пять метров от вала. По расчетам,
провал стены внутрь произойдет там в самое ближайшее время, слишком
много разрывов и трещин. Если мы хотим прорваться внутрь, лучшего
места и момента не найти.
Ивашура сделал два шага вперед и назад.
- Сколько времени в нашем распоряжении?
- Часа два-три.
- Возвращайся, будем готовиться.
- Туда? - подошел Одинцов, давая понять, что знает, о чем
идет речь.
Ивашура оглянулся, но ни Богаева, ни Старостина в комнате не было -
вышли подышать свежим воздухом.
- Есть шанс прорваться в Башню. В вашей власти остановить нас
или...
- Помочь. Вы готовы?
- У нас есть два часа на подготовку. Пойдете с нами?
- Кто пойдет еще?
- Только эксперты моего отдела: Рузаев, Гаспарян.
- Плюс я да пара моих ребят. Этого будет достаточно.
Ивашура хотел было отвести кандидатуры "ребят", но посмотрел
на затвердевшее лицо полковника и передумал. В конце концов
двое профессионалов охраны могли пригодиться при встрече с "десантниками"
и внутри Башни.
Через три часа группа на вертолете прибыла к участку стены Башни,
где намечался ее штурм. Вертолет сел на узкую полосу между стеной
и начинавшейся "зоной ужасов" и тут же улетел обратно. Летчик
был военный, поэтому спрашивать о цели полета не стал, хотя экипирована
группа была, как отряд космонавтов для выхода в космос: пятнистые
спецкостюмы, шлемы с рациями, ранцы с НЗ, оружие - из арсеналов
ФСБ плюс аппаратура - из арсеналов Центра.
"Ребята" Одинцова - спокойные, похожие друг на друга,
майор и капитан, - к заданию отнеслись серьезно и хладнокровно,
не выдав своих чувств ни одним жестом. Одного звали Максим, второго
Володя. И оба сразу привычно начали свою работу, прикрыв
тыл группы.
- Что дальше? - спросил Одинцов, разглядывая нависающую
над головой циклопическую стену Башни, испещренную узором трещин,
дыр, ниш и выпуклостей. Хотя "зона ужасов" начиналась в полусотне
метров от стены, ее влияние чувствовалось и здесь: казалось, воздух
дрожит от неслышного гудения, земля стонет, а стена Башни клонится
и вот-вот рухнет на голову.
Ивашура оглянулся на фургон от грузовичка, принесенный вертолетом.
Фургон, конечно, не мог обеспечить надежную защиту группы, но внутри
него были сиденья и обитые войлоком стены. Десантироваться в Башню
предстояло в нем.
- Давайте подтащим наш "батискаф" поближе к стене.
- А потом?
- Потом сядем в него и будем ждать провала стены. Место выбрано
таким образом, что при провале нас должно засосать внутрь.
- Принято, - сказал Одинцов.
