беззвучно: погоди, кто бы ты ни был, я очень занят, - и обрушил на
голову внутренний мир Купавы.
Если бы не подготовка, воля и колоссальный опыт пси-зондирования,
он мгновенно был бы оглушен пси-шумом расторможенной деятельности коры
головного мозга Купавы, но и ему пришлось туго в сражении с ураганом
спутанных чувств женщины, с кипящим водоворотом основных биоритмов и
стеной субъективного семантического пространства, не пропускающей
пришельца.
Сознание его раздвоилось. Одной "половиной" он видел себя деталью
пейзажа и ощущал действующим лицом фантомного сюжета, рожденного
фантазией Купавы, иллюзорной реализацией ее потребностей; другой,
обросшей десятками тончайших игл-щупалец - сгустков пси-поля, которые
служили одновременно тончайшими хирургическими скальпелями, блуждал по
коре мозга и активным зонам, каждым "щупальцем" точно находя на теле
поврежденного аксона точки оперативного вмешательства. Стирание
информации - это разрушение метастабильных ионных цепочек
(биоэлектрических эксудатов) и нейронных связей, и управлять этим
сверхтонким процессом способен только компьютер с колоссальным
быстродействием, но Мальгин недаром носил звание мастера-хирурга
высочайшей квалификации, он мог работать и без компьютерного усиления.
Однако прошло немало времени (по внутренним часам), прежде чем
Мальгину удалось преодолеть несколько слоев бесформенных тающих
видений и выбраться к более или менее упорядоченному, осмысленному
внутреннему миру Купавы, созданному ее расстроенным воображением...
Серая, нескончаемая, выжженная неведомым огнем пустыня с черными
полями сажи и пепла, с редкими струйками дыма...
Серое мутное небо с застывшими мохнатыми, черными и багровыми
облаками...
Черная неподвижная река - не то мазут, не то асфальт...
Мертвое спокойствие.
Мертвая тишина.
Ночь отравленной души...
- Где мы?
- Подкорка височной доли два, уровень сознания, - просочился в
голову бестелесный пси-голос Гиппократа. - Порог димидиат серв. Эффект
иллюзорного бытия. Полная потеря ориентации, утрата жизненных реалий.
Коррекции не поддается. Необходима немедленная операция в условиях
института!
- Без советов, Умник! - огрызнулся Мальгин, примериваясь второй,
"хирургической" половиной сознания к безошибочному пси-уколу. - Как
физика?
- Тургор падает, дыхание слабое, поверхностное, пульс нитевидный.
Прогноз остановки сердца - две-три минуты.
- Успею. Зондирование активное, выпад альфа! - Мгновенно вспотев,
Мальгин сделал гигантское усилие и рассеял микроскопическое, в
несколько нанометров [1 нм = 10^-9 м = 0,000001 мм.], скопление
"шлаковых" нейроструктур, созданных влиянием наркоклипа.
Вторая "половина" сознания сначала ничего не заметила, пейзаж
перед глазами хирурга не изменился, но затем проявились последствия
операции: тела своего Мальгин не чувствовал, хотя и управлял им, как
летательным аппаратом; в настоящий момент он висел над рекой
неподвижно и вдруг испытал ощущение полета - серо-черная равнина
"внизу" побежала назад, открывая новые и новые пространства. Внезапно
она налилась багровым свечением, с гулом содрогнулась, выгибаясь
куполом, потом прогнулась, как резиновая, несколько раз дернулась и
затихла. Тронулась река, потекла, зарябила мелкими волнами, но вскоре
остановилась, застыла, в пустыню снова вернулась тишина. Сердце...
один удар сердца в десять секунд... Мальгин положил руку на левую
грудь Купавы и дважды с силой нажал. Один удар сердца в десять секунд
- это граница жизни. Ну же, давай!
Новый двойной удар потряс равнину, однако свечение почвы после
него ушло не сразу. Годится, живем! Поехали дальше...
Рельеф пустыни ринулся навстречу с нарастающей скоростью, за
горизонтом показались горы, угрюмые, фиолетово-синие, с недобрым
голубым блеском, покрытые мрачным черно-зеленым великаньим лесом.
Приблизились, закрыли горизонт со всех сторон. Поле зрения сузилось,
взгляд то и дело натыкался на чудовищные стволы, переплетение ветвей,
лиан, кустов, навалилось ощущение душной жаркой парилки. "Я,
обезумевший в лесу Предвечных Числ", - всплыли в памяти строки
Верхарна, столь любимого Даниилом Шаламовым. Откуда-то сверху вдруг
посыпались камни, превращаясь в чудовищных птиц с тремя и больше
головами, одноруких и многоногих уродов, кентавров, чертей,
динозавров, химер... Увидели человека, повернули к нему, открывая
пасти.
- Сказочные конфабуляции [Конфабуляция - ложное воспоминание,
наблюдается при нарушениях памяти.] - струйкой снежной поземки
просвистел голос Гиппократа. - Искажение восприятия в зоне
дельтависочной доли, пси-корректировке не поддается, необходимо
координированное хирургическое подавление.
Мальгин не ответил. Для изменения психического состояния Купавы и
вывода ее из транса ему нужна была предельно высокая степень
концентрации внимания. Он выхватил меч, отразил атаки летающих ящеров,
сшибая им головы, отрубил неосторожно приблизившимся чудовищам
когтистые лапы, остальные остановились в нерешительности...
Вторая часть личности хирурга в этот момент превратилась в разящий
луч лазера и в три касания разрушила ансамбль новорожденных, чуждых
организму нейроструктур (сердце Мальгина дало сбой, болью отозвавшись
в голове, - он работал на уровне физического воздействия, требующего
невероятной выносливости и отнимавшего громадное количество энергии).
Химеры и динозавры в лесу "блаженных мечтаний" Купавы растаяли,
как дым, лес посветлел, чернота из него ушла, он уже не страшил, а
манил отдохнуть...
- Зондирование пассивное-гамма.
- Падение тонуса.
Мальгин слепо нащупал инъектор и сделал Купаве укол адаптогена.
- Я имею в виду - у вас, - бесстрастно сообщил Гиппократ.
Мальгин сделал укол себе. Полегчало.
- Поехали дальше. Кажется, я уже вижу финал.
- Финал потребует по крайней мере двух десятков операций
одновременно.
- Справлюсь!
Хирург уже нащупал цепь ассоциаций, уводившую сознание Купавы все
глубже и глубже в пучину ее неконтролируемых эмоций и пси-состояний, и
шел по "следам" пси-наркотика, преодолевая сопутствующие болевые
ощущения и удары фрустированной психики женщины. Усилием воли он смог
бы изменить модальность сигналов боли, то есть переключить собственные
болевые ощущения на приятные, но тогда ему не удалось бы определить
границы нейроподавления и остановить начавшийся процесс распада
психики.
Склон мрачной, ощетинившейся скалами горы, дорога, вьющаяся между
гигантскими обломками и выступами бурой и коричневой породы, пропасть
справа, бездна...
Мальгин в странной машине на колесах мчится по дороге куда-то
вверх, рискуя свалиться в пропасть, а впереди еще одна машина, корпус
отливает золотом, на корме то появляется, то исчезает буква "К",
напоминающая иероглиф, в кабине - женщина... Женщина?! Ну, конечно,
это Купава!
"Жми!" - хочется крикнуть Мальгину, но пилот - он сам, вернее
водитель, и машина, которую он ведет, не современный аппарат, а
старинный автомобиль, хотя и зализанных скоростных форм.
Автомобиль вдруг на мгновение расплылся облаком, превратился в
коня, в ушах засвистел ветер, стал слышен стук копыт, в пояснице
тряско отозвалось седло, но длилось это недолго, конь снова
превратился в машину на колесах, и надо было во что бы то ни стало
догнать ту, что мчалась впереди...
- Коррекция невозможна, - противным свистом ворвался в уши голос
Гиппократа. - Операционное поле слишком большое, около трех десятков
участков.
- Заткнись! - в бешенстве рявкнул Мальгин.
Он снова то скакал на коне за беглянкой, то мчался за ней в
машине, петляя по жуткой горной дороге, то полз по кручам, сбивая руки
в кровь, то летел на тарахтящем аппарате под названием вертолет:
сознанием управляли дорожки ложной памяти Купавы и ее переживания,
отстраниться от них было почти невозможно, приходилось терпеть.
Ему наконец удалось довести концентрацию воли, а с ней и
напряженность собственного "скальпеля" - пси-поля до нужной кондиции и
вонзить "иглы-щупальца" в электронно-ионный конденсат нейронных узлов.
Взрыв! Всплеск огня и веер дыма! Что-то больно ударило в грудь,
сердце с трудом справилось со своим кровным делом - снабжением
кислородом работавшего на пределе мозга. В глазах потемнело...
- Пранаяма [Пранаяма - контроль дыхания.], - долетел слабый, как
вздох умирающего, голос Гиппократа. - Прошли фазу самадхи [Самадхи -
трансовая медитация, приводящая к утрате своего "я".]...
Хирург снова обрел способность "видеть".
Он догонял "автомобиль" Купавы, догнал, ударил бортом в борт,
отбрасывая от пропасти справа, еще и еще раз.
Скрежет металла, удар, кувырок через голову, звезды в глазах,
мгновенная боль в голове, ватная тишина...
- Спазм перикарда, - прошипело в ушах, как вода на раскаленной
сковороде (Гиппократ). - Начались судороги. Необходима стимуляция
ЦНС...
Мальгин с трудом выплыл из колодца тишины, чтобы сообразить, о чем
идет речь, но руки уже сами, автоматически, нашли инъектор, сделали
Купаве укол и массаж груди.
Что-то огромное и бесформенное шевельнулось вдруг в голове,
появилось ощущение, будто его накрыла мрачная тень хищной птицы.
Кто-то чужой посмотрел на него тяжело и неодобрительно, снова
шевельнул вселенную его мыслей и чувств. Чужой. Внутри. "Черный
человек"!
- Не мешай! - взмолился Мальгин, преодолев волну слабости и
тошноты. - Прошу тебя, только не сейчас!
Закончу - бери меня теплого...
Ощущение взгляда ослабело.
Очнувшись от псевдозабытья, Мальгин увидел горящую слева машину и
Купаву, сползающую к пропасти со счастливой улыбкой на губах. Лицо ее
было разбито, на груди расплывалось красное пятно, платье было
изодрано, туфли отсутствовали, в одной руке намертво зажат "стакан",
подаренный Шаламовым. Сил Мальгину хватило лишь на то, чтобы
выкарабкаться из покореженной кабины, упасть на камни и преградить
Купаве путь к пропасти. Вниз посыпались каменные обломки, отзываясь
при ударах странным булькающим эхом, исчезли в черно-багровой пелене,
скрывающей дно провала.
- Дно-дно-но-но-но... - раздался чей-то гулкий шепот. Чей?
Гиппократа? Свой собственный? Или таинственного наблюдателя, чье
присутствие Мальгин почувствовал внезапно?
- Коррекция не проходит...
- Необходима компьютерная коррекция с фиксацией мысленного
усилия...
- Соберись, фиксируй внимание! Не расплывайся... А это еще кто?
Может, Харитон?
- Оперативное поле - семьдесят точек...
- Она сопротивляется... падение вниз - атрофия чувства...
- Работай в резонансе, попробуй внушить когнитивную карту
[Когнитивная карта - образ знакомого пространственного окружения.].
Купава вдруг открыла глаза, увидела Мальгина, и лицо ее мгновенно
исказилось: гнев, горечь, ненависть и ярость волнами побежали по нему,
как круги по воде.
- Уйди! - Крик ее резанул слух, породил луч боли, пронзивший
сердце хирурга. - Не имеешь права! Ты чужой мне, чужой! Уйди, я хочу
покоя... покоя... покоя...
Слово "чужой" отозвалось сотрясением головы и колющими спазмами
желудка. Клим едва удержал контроль над второй "половиной" сознания -
хирургической.
Купава обогнула лежащего Мальгина, подползла к краю обрыва,
посмотрела вниз и зажмурилась на мгновение. И тогда хирург, покрывшись
жгучим потом от усилия, бросил непослушное тело к ней. Купава
