Вокруг разливался странный, мерцающий, ощутимо жидкий свет,
прозрачный и легкий и в то же время текучий, вызывающий ощущение
шершавого прикосновения к коже. Он лился отовсюду, но не мешал
ориентироваться в пространстве, и Мальгин видел сразу все предметы
обстановки, знакомые и странно незнакомые одновременно, причем видел
не только то, что было впереди, но и по бокам, и сзади, будто у него
было по крайней мере десять глаз. А еще у него не было ни ног, ни
рук... и тем не менее он знал, что они появятся, стоит только
пожелать.
Он находился внутри большого бесформенного помещения,
напоминающего пещеру. Стены помещения сплошь заросли колониями
оранжевых грибов, с потолка свисали необычного вида "сталактиты",
такие же наросты всевозможных форм были разбросаны группами по всему
помещению. Некоторые из них дышали, меняя свечение, внутри других
мигали алые и фиолетово-малиновые звезды. Мальгин знал, что это такое,
но выразить словами едва ли смог бы.
Что-то было не так во всем этом, какое-то беспокойство грызло
душу, давнее сожаление, расплывчатые воспоминания и желание
проснуться. И еще где-то глубоко в желудке - или в груди? - в общем,
где-то в недрах кристаллического тела лежало сверхтяжелое ядро,
которое изредка пошевеливалось и вздрагивало, словно пытаясь
избавиться от оков, и тогда Мальгин начинал терять сознание, "плыть",
будто после нокдауна или хорошей дозы наркотика.
Не поворачивая головы, он поглядел вниз и увидел черные складки,
переходящие в золотую пластинчатую броню. Еще ниже располагалась куча
хвороста, сплетенного в замысловатую корзину с торчащими во все
стороны прутьями, вернее, не корзину, а в гнездо наподобие
журавлиного, разве что узор "гнезда" был более геометричен, отвечая
каким-то сложным математическим законам.
- Трансдаль, - родилось в огромной голове Мальгина слово.
Вообще-то мыслил он сразу в нескольких плоскостях, словно у него
было по крайней мере пять голов, но все они умещались одна в одной, не
мешая друг другу и тому "главному", кто считал себя
Общим-Единым-Мальгиным. Одна из голов изредка вспухала, перегревалась,
превращалась в жгучий шар огня, и тогда Мальгин испытывал волну
геометрической боли, искажающей форму тела, а главное - цель сознания.
"Я" хирурга начинало расщепляться на десятки независимых психик,
ущербных и злобных, враждующих друг с другом, влияющих на "ядро" в
желудке, которое грозило всплыть через горло и превратиться во
вселенную сумасшедшего огня. Геометрия горя и боли была непереносима,
но избавиться от нее без помощи Харитона Мальгин не мог. Он
вслушивался в себя в полузабытьи и ждал, терпеливый, как и любой
"черный человек", ждал, когда придет проникатель и заберет его в Путь.
Изредка в головах Мальгина возникал странный образ парящей над
туманной бездной птицы - это ворочался в нем человек, задавленный
объемом маатанского "я", но пробиться в мир сложнейших чувств "черного
человека", наслаждавшегося собственными переживаниями и разговором с
самим собой, этот слабый пси-писк не мог. И человек продолжал
корчиться от бессилия и жуткого иссушающего чувства одиночества.
Где-то вне поля сознания Мальгина родился дивный поющий звук - не
то голос женщины, не то плач ребенка, вонзился в голову, во все
головы, заполнил гулкое безмерное тело, всколыхнул древнюю
память-тоску-печаль-жалость - ностальгию, отозвался болью в сердце...
болью в сердце... Болью!
- Параформ, - загорелось в сознании четкое слово и следом еще
одно: - Фазахозяинаинтро да.
Каркас тела не выдержал искажения геометрий, и боль затопила все
головы Мальгина, раздробилась на отдельные очаги, разлилась по
распавшемуся на отдельные блоки-кристаллы телу, жизнь вытекла из них
тонкими горячими струйками...
Тишина, покой, желтые круги под веками от солнечных лучей,
ласковый ветерок на лице, запахи трав, плеск воды - река рядом и
далеко-далеко тихий колокольный звон... исчез. Ни рук, ни ног, ни тела
- только голова, пустая и звонкая, прогретая солнцем, облизанная
ветром, и ни одной связной мысли, только удивление и бесформенное
чувство тревоги.
- Жив, постреленок, - раздался вдруг над ним густой мужской голос,
- едва не утонул! Дарья, рушник давай...
И тотчас же словно его включили в сеть: появились руки-ноги и
тело, и все ныло и болело, будто он попал под копыта лошади, и грудь
не хотела подниматься, легкие - дышать, сердце - биться, голова -
думать, руки - повиноваться. Кто-то надавил на грудь, изо рта хлынула
вода, Мальгин закашлялся, закричал от боли тонким мальчишеским
голосом, заплакал... свет в глазах померк...
Ощущение было, что он долго, очень долго всплывает из-под толщи
воды, со дна океанской впадины, и воздуху в легких все меньше и
меньше, вот-вот они разорвутся от напряжения, и вода хлынет в горло, в
глаза, уши, легкие... но - выплыл!
Мальгин открыл глаза, переживая острое чувство блаженства от
уходящей боли.
Он лежал на полу, уткнувшись лицом в толстый ворсистый ковер,
источающий сотни запахов. Тело казалось насыщенным водой до предела и
скользким, как рыбья чешуя. Ноги и руки не слушались, будто их и в
самом деле не было. В голове струнно гудели провода, скакали всадники,
слышалась пальба и гулкие вздохи морского прибоя. Через некоторое
время Мальгину удалось понять, что он слышит ток крови, биение сердца
и мышечные сокращения, а гул в голове был шумом пси-фона, излучаемого
человеческим муравейником, в котором он жил.
- Советчик! - прохрипел Мальгин, пытаясь сесть.
Харитон ответил мгновенно.
- Здесь я.
- Все запомнил? Что со мной было?
- Похоже на парамнезию [Парамнезия - обман памяти, ложные
воспоминания.], но со спецификой внушенной суггестии. У тебя начинает
превалировать субсенсорное восприятие, а причина в том, что
преобразование сенсорной информации у "черных людей" течет по-иному и
приводит не к построению образа, адекватного миру, в котором он живет,
а к коррекции существующих стереотипов. В результате субъективное
семантическое пространство...
- Не умничай, я еще не соображаю.
- ...превышает порог смысловой нагрузки, что тебя и спасает, -
закончил инк скороговоркой. - Срабатывает чувственный переключатель,
память проваливается в глубокое прошлое родовой линии... Хотя как
такое вообще возможно, я не знаю. Или у тебя в роду пращур был колдун
и чародей, заложивший в генный фундамент камень спящей генной
комбинации психодемпфера лично для тебя, или ты самородок с двумя
психиками.
- Химера, одним словом, - сипло ответствовал Мальгин и с усилием
сел. - Сколько времени я отсутствовал... в смысле... ну ты понял.
- Шесть минут!
- Всего-то? - поразился Мальгин. - А мне показалось, часа два.
Закрыл глаза, сосредоточился, вспоминая формулы аутотренинга.
Голова еще кружилась, но силы прибывали с каждой минутой, и
наступил момент, когда он смог встать и дойти до кухни. Выпив два
стакана настоя из куманики и листьев толокнянки, он вернулся в
гостиную, сел в кресло, расслабился и попытался вспомнить, с чего все
началось. Взгляд наткнулся на "магическую сферу"... и тут же молнией
сверкнула догадка: непосредственно перед приступом он рассматривал
"сферу", увидев в ее глубине какую-то картинку, и мгновенно наступила
"фаза хозяина", вернее, "фаза черного", переключившая сознание. Но что
именно он увидел в "сфере"? Почему такой острой была реакция?
Мальгин выцедил третий стакан, отозвавшийся в голове волной легкой
эйфории, и вспомнил, что увидел в глубине "сферы" чье-то лицо.
- Точно, это было лицо, - вслух сказал хирург. - Но чье?..
- Может быть, твое собственное? - предложил версию Харитон.
Ответить хирург не успел: в прихожей проиграл мелодию дверной
замок. Опасностью не пахло, и Клим открыл дверь. В дом вошел инспектор
Столбов из кримведомства Бояновой, подал руку, вглядываясь в лицо
хозяина цепкими желтыми глазами.
- У вас неприятности? Не очень хорошо выглядите.
- Да не так чтобы очень. - Клим кивнул гостю на кресло. -
Располагайтесь. - Распахнул дверцу бара. - Что будете пить?
В диапазоне биоизлучений Столбов распался на четыре "призрака"
преимущественно голубовато-зеленых тонов, тонов ровного, сдержанного
характера и высокого интеллекта.
Инспектор бросил взгляд на содержимое бара, улыбнулся.
- Ол, если не возражаете.
Мальгин молча достал красивую бутылку с древнерусским хмельным
напитком, разлил по неощутимым "стаканам", принесенным из квартиры
Купавы, киб приволок поднос с тостами и сладкими пастилками, "домовой"
включил тихую музыку, и атмосфера в гостиной приобрела запах
праздничности.
Столбов отхлебнул глоток напитка, с интересом повертел в пальцах
невесомый и почти невидимый "стакан". Впечатление было такое, будто
рубиновая жидкость лишь на мгновение приобрела форму цилиндра и сейчас
прольется на пол, золотистая паутинка стенками стакана не
воспринималась.
- Красивая вещь, необычная. Подарок?
Столбова занимали другие мысли - Мальгин уже знал, с чем пришел
криминспектор, но не стал пугать его осведомленностью и ясновидением.
- Подарок, но не мне.
Столбов кивнул, лобастый, умный, терпеливый, обладающий хорошей
интуицией и упорством в решении поставленной задачи.
- Купаве, да? Я думаю, что вы уже вычислили, с чем я пришел, но
повторюсь, если не возражаете. Как и вас, безопасность беспокоит
компания, в которую попала ваша... э-э... жена Шаламова, а также ее
психологическое состояние. Может быть, объединим усилия?
- Ее компания - ее забота, хотя и мне она не нравится, а что
касается ее состояния... оставьте эту проблему мне. Я справлюсь.
- Не сомневаюсь. - Столбов остался невозмутим, он вообще никогда и
ни на кого не обижался. - То есть вы - за разделение функций, да?
Может быть, это не лучшее решение вопроса, однако я не вправе осуждать
вас, а в советах вы не нуждаетесь, так?
- В принципе - да.
Инспектор кивнул, снова чуть заметно улыбнулся.
- Уважаю уверенных в себе людей. Вы говорите "да" так, словно в
этом слове по крайней мере в три раза больше букв. Вторая проблема
касается вас лично. Нас, то есть опять же службу общественной
безопасности, беспокоит ваше здоровье, а точнее, участившиеся приступы
синдрома "черного человека", во время которых вы себя практически не
контролируете.
Мальгин по достоинству оценил прямоту и откровенность визитера,
недомолвки и "фигуры умолчания" он не любил так же, как и явную ложь,
хотя приятного в словах Столбова было мало.
- До сих пор я справлялся, - угрюмо проговорил хирург.
Инспектор помолчал, потом сказал непривычно мягко:
- Но вы не можете дать стопроцентную гарантию на будущее. Беда в
том, что вы сами не знаете, как будет реагировать ваше "альтер эго",
то есть информационный след "черного человека", на жизненные коллизии
в момент, когда... м-м... он управляет сознанием.
- Пока что все происходило в пределах этических норм.
- Мы располагаем доказательствами обратного.
- Что вы сказали?! - В голосе Мальгина прозвучал гнев.
Столбов не дрогнул, но зрачки его расширились.
- Вот видите, - тихо сказал он. - Вы понемногу начинаете терять
власть над собой, а, по моим данным, раньше эмоции у вас не брали верх
над рассудком. К сожалению, вашей способностью к пси-атаке без всяких
усилителей пользуется и второе ваше "я". Вы думаете, почему во время
последней схватки с... э-э... любителями острых ощущений в квартире
