поиске Шаламова?
Мальгин не успел ответить: снова откуда-то издалека прилетел
жалобный полусон-полузов, воспринимаемый на мысленном уровне,
напоминающий плач ветра в ветвях дерева и печальную песню ручья. И тут
же встрепенулось внутри чувство тревоги.
- Что с вами? - насторожился проницательный Ромашин.
- В чем дело? - спросил Харитон в унисон с Железовским.
- Не понимаю, - ответил Мальгин, делая усилие, чтобы поймать
кончик связывающей его с кем-то нити, пытаясь определить источник
пси-передачи, но только перегрузил мозг - по глазным яблокам, по
сердцу, под желудком прошлись острые коготки боли. Мальгин посидел
немного, успокаивая камертон нервной системы, не отвечая на тревожные
взгляды товарищей, потом встал.
- Извините, Игнат, договорим позже. Что-то мне не по себе, хочу
побыть один. Не обижайтесь.
- Ради Бога!
- Позвони, если понадоблюсь, - коротко проговорил Железовский,
подняв руку в прощальном жесте.
"Кто же зовет меня? - думал хирург, мчась на такси до метро, а
потом на метро домой. Что его гнало домой - он не знал и не
анализировал. - И почему зов такой тихий? Ведь даже Аристарх ничего не
услышал... или я слышу просто эхо пси-работы собственного
подсознания?"
- Предположение на уровне бреда, - возразил прямой, как судья,
Харитон. - У тебя срабатывает субсенсорное восприятие, результат
воздействия на психику маатанской информации.
- Зов очень слабый, но... понимаешь, я чувствую, что он
предназначен именно мне. И в то же время я не могу его выделить,
идентифицировать.
- Такое бывает между очень близкими людьми, возникает как бы
резонанс душ, постоянный контакт пси-сфер.
- Но отец не интрасенс, он не способен дать сигнал в
пси-диапазоне, Купава тоже. Карой? Не знаю... скорее всего тоже нет.
Кто еще?
Харитон не ответил.
Глава 9
Он не был с нами полностью откровенным, - сказал Ромашин.
- Знаю, - изрек Железовский, ушедший в размышления.
- Я имею в виду его рассказ о маатанских знаниях. Он знает больше,
чем изволил поделиться, а главное, начинает догадываться, как эти
знания применить... иначе разбился бы насмерть при падении. Клим
мощный человечище, и я ему верю, но ему надо помогать, особенно в
моменты сопротивления сидящему внутри "черному".
- Он справится, хотя вы правы, помогать ему необходимо. Не
волнуйтесь, Игнат, в нужный момент я буду рядом.
Последние слова математика прозвучали хвастливо, и Ромашин
улыбнулся про себя, подумал: дай Бог нашему теляти вовка зъисты. Но
вслух сказал:
- Никто не знает резервов психики "черного человека", занимающей
довольно большую часть памяти Клима, а доминанта маатанской психики -
равнодушие. Вас это не тревожит?
- Что? - очнулся Железовский и добавил с великолепной
самоуверенностью: - Нет, не тревожит. Пока я с Климом, ему ничто не
грозит. Он уже почти научился выходить из транса без болевых синдромов
и последствий, и овладение физиологией "черных людей" обойдется ему
дешевле.
Ромашин помолчал, скрывая чувства, к Железовскому он относился
по-отечески, жалея иногда, что сам он не интрасенс.
- Вернемся к проблеме поиска Шаламова. По моим данным, на Земле он
не появлялся, во всяком случае, последние четыре месяца, значит, до
сих пор бродяжничает по системе орилоунского метро. - Глаза эксперта
на мгновение заискрились интересом. - Кто знает, в каких мирах он
побывал!.. Идем дальше. Через обломок "сверхструны" в систему
проникнуть не удалось...
- Еще бы, - перебил гость Ромашина со смешком, - там теперь "сфера
Сабатини" или, как удачно выразился Джума, эйнсоф. По сути, это тоже
вход, только в совершенно удивительные скрученные пространства с иной
физикой и топологией. Когда-нибудь я займусь сферой вплотную.
- Рассчитать свой вход в метро вам тоже не удалось, - ровным
голосом продолжал Ромашин, остудив порыв математика. - Но вход этот
существует, и мы это знаем. Я лично не сомневаюсь.
- Я тоже. И Шаламов и Лондон пользуются им.
- Что же нам остается? Ждать появления Даниила?
Железовский отвел взгляд. Ромашин некоторое время смотрел на него,
словно оценивая возможности.
- Есть идея. Клим принес домой кое-какие безделушки - из квартиры
Купавы, которые подарил ей Шаламов, так вот, некоторые из них
настолько необычны, что я не удивлюсь, если они помогут открыть дверь
в орилоунское метро. Не хотите проверить?
Человек-глыба думал недолго.
- Идея неплохая, вопрос только в том, как отнесется к ней сам
Клим.
- Уговорим, он поймет.
Железовский вдруг засмеялся. Игнат в недоумении вздернул бровь.
- Как бы не получилась еще одна "сфера Сабатини", - пояснил
Аристарх. - Откроем дверь, а она ведет в ад! И полезет на Землю всякая
нечисть...
Ромашин не выдержал и тоже засмеялся.
- Воображение у вас скорее лирическое, а не математическое,
Аристарх. Об ужасах ада я не подумал. Итак, говорите с Климом и, когда
он согласится поэкспериментировать, позовите меня. Правда, есть еще
один путь...
- Какой?
- Майкл Лондон. Его сейчас тоже нет на Земле, но он регулярно
появляется дома. Попробую поговорить с ним в его очередной выход,
может быть, он поможет.
- Вряд ли. - Железовский встал бесшумно и ловко, несмотря на
размеры и массу. - Он же предупреждал, а человек он в высшей степени
обязательный, человек слова.
- Человек-да, - пробормотал Ромашин.
- Скорее человек-нет, - поправил Аристарх и вышел, подняв руку
жестом прощания.
- Человек-нет, - тем же тоном произнес Ромашин. - Человек-нет... я
тоже был когда-то человеком-нет, однако жизнь потребовала свернуть с
тропы...
С тех пор как Мальгин перенес подарки Шаламова из его квартиры к
себе домой, в гостиной появился устойчивый странный запах. Он не
напоминал ни один из земных источников запаха, и Клим дал ему
определение "призрачный". Даже трудноуловимый запах обломка
"сверхструны", утерянного Даниилом в квартире хирурга, можно было
сравнить с чем-то, больше всего он напоминал запах лунной пыли, но
подарки Шаламова распространяли иные ароматы - ароматы чужих миров,
неземных дорог, иных вселенных.
Остановившись на пороге, Мальгин принюхался и прислушался, ничего
подозрительного не отметил, прошел в гостиную, решая вопрос: почему
его потянуло домой. Вызвал "домового":
- Кузьма, кто-нибудь заходил?
- Никто не заходил, но звонили двое, - отозвался бытовой комп, -
какая-то девица и мужчина, не соизволивший включить обратку.
- Кем именно назвался?
- Представился как твой друг.
Екнуло сердце, тревога в душе отдалась в голове судорогой боли.
- Как давно он звонил?
- Сорок минут назад.
- Давай мужчину.
Вспыхнувший виом остался пустым, как прозрачная туманная клетка,
но голос Марселя Гзаронваля спутать с другим было невозможно.
- Привет, супер. Если хочешь выяснить, где Купава, приходи по
адресу: Руан, холмы за церковью Сен-Макну, ШСС номер три. Тебя будут
ждать.
Посидев с минуту возле "домового", Мальгин шумно выдохнул воздух
через нос, подумал: поиграться захотели? Что ж, давай поиграем в ваши
игры.
Через полчаса он вышел из такси в живописном осеннем парке возле
красивого здания школы спортивного совершенствования. "Обнял" здание.
В этот час залы и сооружения школы пустовали и лишь в одной из комнат
на втором этаже находились люди, пять человек с не очень приятным
"пси-запахом". И еще двое прятались где-то неподалеку, скорее всего
наблюдатели за входом в школу из антиграва.
Мальгин, не оглядываясь, уверенно поднялся по ступенькам
центрального входа и сразу направился на второй этаж, где ждали
пятеро. Комната оказалась небольшим фехтовальным залом с зеркальными
стенами. Одна из стен была увешана холодным оружием: кинжалы, ножи,
стилеты, шпаги, сабли, мечи разных исполнений и форм, принадлежавшие
разным эпохам и разным народам. По-видимому, это было нечто вроде
музея.
Мальгина уже ждали трое в черном трико со сложенными на груди
руками, с масками на лицах: один русоголовый, второй черноволосый, а
третий - бритый наголо. Оставшиеся двое прятались в соседней комнате.
Судя по эмоциональному фону всех пятерых, настроены они были вовсе не
на то, чтобы сообщить гостю нужные ему сведения.
- Ниндзя, - хмыкнул Мальгин, чувствуя затылком холодный ток
воздуха: кто-то смотрел ему в спину. Клим оглянулся - видеокамера.
Руководитель "операции", скорее всего сам Гзаронваль - среди пятерых
его не было, - изволил наблюдать происходящее со стороны.
Бритоголовый выступил вперед, голос его был приятного
баритонального оттенка с гортанными нотками.
- Мастер так уверен в себе, что прибыл один? Или рация в ухе -
гарантия безопасности?
Клим спокойно снял с уха серьгу рации, спрятал в карман.
- Поступок мужчины. - Бритоголовый не издевался, констатировал
факт, он был единственным из всех в здании, чья гамма биоизлучений
почти не "дымила" отрицательными чертами психики. - Прежде чем вы
получите ответ на интересующий вас вопрос, не хотите потренироваться?
Мне сказали, что вы мастер по фехтованию.
Мальгин никогда не брал в руки эфеса шпаги или рукояти меча, и
предложение незнакомца застало его врасплох. Трезвый рассудок требовал
отказаться от боя, но гордость и самолюбие, а также еще более сильное
чувство - злость на себя за первые два, заставили его принять вызов.
Бритоголовый понял мимику его лица и повел рукой в сторону стены с
оружием.
- Выбирайте.
Боль лопнувшей "почки" темного знания на мгновение отключила
зрение, но зато включила физику озарения, и в следующий момент Мальгин
уже уверенно шел к стене.
- Вот это.
Бритоголовый сделал знак, и в зал внесли прямой русский меч,
заказанный хирургом, а также самурайский меч-катану, узкий, блестящий,
хищно красивый. Бритоголовый, став на колено, взял его, и меч вдруг
исчез на секунду, появившись уже над головой мастера. Но как ни быстры
были его движения, Мальгин заметил и оценил и мастерство "самурая", и
красоту его позы. Бритоголовый дал понять, что знает древнее искусство
владения катаной, заключающееся в малом количестве махов - татикадзе.
Но и древнерусские воины владели этим искусством, и все их навыки
всплыли сейчас в памяти Мальгина, поднявшись "на поверхность" из
глубин древней родовой памяти. Не без помощи "черного человека",
вызвавшего стрессовую вспышку.
Клим взял с поклоном меч и за секунду сделал семь мгновенных
движений, показав защитные приемы спереди, с боков и сзади. Меч,
остановившись на последнем взмахе, прикрыл его сверху.
По тому, как расширились глаза бритоголового, Клим понял, что
противник не ожидал в его лице встретить мастера-фехтовальщика
высокого класса, однако останавливаться было уже поздно: вызов был
принят.
- Держись! - успел сказать Харитон, и бой начался. Бой этот
состоял из сотен уловок, финтов, обманных движений и намеков на удар,
хотя со стороны казалось, что бойцы почти не двигаются, замерев друг
против друга, лишь мечи их выписывают сложные траектории, но клинки
русского меча и самурайской катаны встретились лишь дважды. Первым
сделал выпад бритоголовый, пытаясь пробить двойной блок, вторым ударил
Мальгин, совершив хитрое и сложное движение, после которого меч
противника отлетел в угол зала. Бритоголовый замер, потом сорвал вдруг
с лица повязку, открыв лицо типичного японца, упал на колено. Сквозь
маску равнодушия и безразличия на лице его проступили выражения ярости
