сами ответили на свой вопрос. Если для людей Большое пятно -
интересный объект, почему же и для орилоунов ему не быть таковым? У
меня вопрос иного плана: зачем вам этот орилоун?
- То есть как? - опешил Ромашин. - Разве я не говорил?
- Но ведь "серая дыра" закрылась.
- Ну и что? Сеть орилоунского метро сохранилась, а Шаламов не стал
настолько "черным", чтобы вообще покинуть нашу Вселенную, как это
сделали маатане. Он наверняка скитается сейчас по Галактике, а то и
другим галактикам, где сохранились живые орилоуны, и шанс найти его не
исчез.
Железовский помолчал, рассматривая темное пятно на боку планеты -
гигантский циклонический вихрь размером с Землю, сохраняющий форму вот
уже несколько сот лет.
- Я не разделяю вашего оптимизма, но рассчитать варианты поведения
Даниила невозможно, и ваше предположение тоже имеет право на
существование. Кстати, вы знаете, почему закрылась "серая дыра"?
Вернее, почему закрылась так рано? По моим подсчетам, она просто не
выдержала экологической нагрузки с нашей стороны. До появления в
Горловине людей процесс зарастания шел медленно, "дыра" могла
продержаться еще несколько тысяч лет, но потом...
- Я понял. Что ж, экологическая инспекция не всегда способна
вовремя оценить опасность человеческого любопытства. Значит, Большое
темное пятно? Насколько я осведомлен, в этот район Нептуна
сбрасывается уже не один десант, поэтому я не первопроходец, а идти
следом всегда легче. Пойдете со мной?
- Пойду. Если докажете СЭКОНу целесообразность рейда. Но все же
давайте подождем полной реабилитации Мальгина, он уточнит мой расчет.
- Операция прошла успешно?
- Более чем. В нем проклюнулся интрасенс, что послужит
дополнительной гарантией против появления синдрома "черного человека".
Клим уже начал потихоньку разбираться в себе, входить во вкус, а
главное - научился контролировать состояние инсайта [Инсайт -
состояние озарения.], связанное с "черными кладами".
- Силен мужик! - сказал Ромашин искренне. - Вы с ним непременно
подружитесь.
- Уже.
- Ну и славно. Втроем мы справимся.
- Еще один неприятный вопрос, можно?
- Валяй.
- Что, если мы не найдем Шаламова? Я имею в виду здесь... дома, в
нашем галактическом домене.
- Есть одна идейка... - нехотя проговорил Ромашин. - Может быть,
это заумь... конкретно с ней возиться недосуг, да и специалисты нужны
классные. Позже я поделюсь ею. Итак, готовим бросок на дно Нептуна?
Синий мир планеты с исполинским зрачком Большого темного пятна
стал приближаться, пока весь объем виома не заняла непроницаемая
черная мгла, скрывающая за собой не одну тайну планеты.
Глава 8
Золотой луч утреннего солнца проник в комнату и остановился на
щеке. Мальгин проснулся, некоторое время лежал с закрытыми глазами,
ловя кожей ласковое тепло, потом рывком встал и распахнул окно.
Несмотря на бабье лето, температура воздуха в утренние часы на
широте Смоленска и Брянска не превышала десяти градусов тепла, но
Мальгин не боялся даже сорокаградусного мороза. Чистый прохладный
воздух, напоенный тысячью запахов, от грибных до поздно цветущих трав
и цветов, хлынул в легкие и мгновенно очистил голову от остатков сна.
Отец возился в саду с другой стороны дома, Мальгин видел его
внутренним зрением сквозь кустарник, стену и деревья. Клим позвал его
мысленно, уловил ответное удивление и удовлетворенно засмеялся. Все
шло нормально, хотелось жить, двигаться, бороться с опасностью и
творить чудеса. Последствия уроков Железовского сказывались каждый
день, и были они в большинстве случаев приятными, но все же
открывающиеся горизонты безоблачными не казались. Культ хандры Мальгин
разрушил, привел в систему кое-какие свои внутренние проблемы, но с
раздвоенностью в душе справиться пока не мог. Главный узел проблем,
связанный с именами Купавы, Карой, Шаламова, не решался. Ни
математически, ни логически, ни эмоционально.
Мальгин бесшумно спрыгнул в сад, обежал стороной огород с
хозблоком, миновал озеро и по тропинке припустил в лес, через поле,
через высохшее, пружинящее под ногами болото, оставляя в стороне еще
один коттедж хутора и далекие многоквартирные высотные "сотовые" дома
окраины Жуковки. На этот раз налетел на палаточный лагерь нихилей -
потомков хиппи в десятом колене, перепугал какого-то грибника,
подумав, что напугал бы того еще больше, если бы не отрастил волосы.
Добежал до родника, напился с колен и повернул обратно.
Отец все еще бродил по саду, что-то окапывал, заботливо убирал
садовый мусор, готовил мудреный инвентарь к зиме. Мальгин понаблюдал
за ним исподтишка, потом начал делать зарядку - комплекс ши-кай. Отец
нашел его в тот момент, когда он делал стойку на локтях: обошел
кругом, похмыкал, хлопнул по животу. Клим упал на спину и расслабился,
улыбаясь.
- Когда-нибудь сломаешь себе шею, - проворчал Мальгин-старший с
притворным недовольством.
- Не сломаю. - Клим сплел ноги, обхватил их руками и в
образовавшееся кольцо просунул голову. - Как ты думаешь, какое
количество поз может принять человек?
Отец задумался, погладил подбородок, пожал плечами.
- Ну двадцать... может быть, тридцать. Нет?
- Шива демонстрировал восемьдесят четыре тысячи поз, направленных
на поддержание здоровья и достижение высшей степени сознания. Насчет
высшей степени ничего сказать не могу, видимо, для меня это пока
недостижимо, однако я могу продемонстрировать около десяти тысяч поз.
Остальные семьдесят тысяч тоже было бы несложно реализовать, но для
этого необходимо время, а его-то мне как раз и не хватает.
Мальгин включил свое новое чувство видения комплекса биополей,
излучаемых человеком, одно из многих в сфере гиперчувств, и отец, в
некоторой растерянности почесывающий затылок, разделился на три
полупрозрачные, входящие одна в другую, фигуры.
Внутреннее видение позволяло теперь хирургу видеть ауру
собеседника - его биоизлучение, пси-поле и набор испарений, зримо
разделять черты характера, почти свободно оценивать его душу. Каждый
человек как бы разделялся на несколько "призраков" разного цвета: чем
сложнее был внутренний мир человека, тем больше "призраков" в нем
умещалось. Негативные стороны характера окрашивали фантом во все
оттенки фиолетового, коричневого и в черный цвет, положительные черты
вызывали к жизни голубые, розовые, золотистые тона, переходные формы
типа ум - хитрость добавляли зеленых и синих тонов, и лишь равнодушие
всегда вызывало ощущение сырости и окрашивало "двойника" в серый цвет.
"Призраки" отца были текучи, почти прозрачны и отбрасывали
оранжевые, розовые, голубые и золотые блики. Внутри одной из фигур
клубился сизо-синий туман, и Мальгин знал, что это такое:
потускневшая, но неизбывная тоска по жене.
- Все! - Клим "развязался" и вскочил. - Побежали в душ.
- Я уже купался. Будешь готов - кликнешь, позавтракаем и
покалякаем.
На завтрак отец приготовил салат из овощей, жареные грибы, мясо
по-мушкетерски и топленое молоко.
Поговорили о видах на урожай на будущий год, о соседях, о
родственниках, зовущих погостить. Отец с неодобрением отозвался о
таборе нихилей, на что Мальгин возразил: раз общество имеет
возможность терпеть подобные неформальные структуры и содержать их,
давая прожиточный минимум, то какие могут быть претензии? Другое дело
- формирование в молодежной среде групп социально опасных, типа
дилайтменов, любовников, хочушников, с их культом абсолютного лидера,
"клубов острых ощущений" или "эскадронов жизни".
Отец не стал углубляться в теорию минимально необходимой морали и
сетовать на сложность взаимоотношений в мире, просто он пытался
создать сыну атмосферу нормального расслабляющего отдыха, и Клим
только улыбался в душе, видя потуги старика отвлечь его от горьких
дум.
- Досыть, - сказал Мальгин, погладив живот, в ответ на попытку
отца налить еще стакан молока. Эксперимент открыл канал родовой
памяти, и на ум постоянно приходили странные, ласковые, пахнущие дымом
костра и парным молоком древнерусские слова. Многие из них обозначали
понятия, давно ушедшие из жизни, многие потеряли значение и смысл, но
не утратили запаха старины и ласкали гортань, как глоток
хрустально-чистой родниковой воды.
Отца все время подмывало спросить сына про Купаву, но он
продержался целых три дня, пока все же не спросил. Мальгин вспомнил ее
компанию, и душа снова наполнилась горечью бессилия: Купава плохо
разбиралась в людях, и среди ее приятелей нередко встречались эгоисты,
сластолюбцы и "сильные личности" вроде Марселя Гзаронваля. Интересно,
Вильям Шуман из их числа или он "чистый наслаждатель"? Впрочем, какое
это имеет значение?
- Все в порядке, па, - ответил Клим. - У нее не все хорошо, но
никаких осложнений. Дарья у мамы, я ее навещал... Купаву то есть. Что
будет дальше, не знаю.
- Ты не пробовал вернуть ее?
- Как? - слабо улыбнулся Мальгин. - К тому же не все ясно с
Шаламовым. Если он жив, есть надежда вернуть ему человеческое "я". И
это меня останавливает в первую очередь. Нет, па, возврата к прошлому
нет, ты же понимаешь.
- Что ж ты так всю жизнь бобылем и проживешь?
Клим засмеялся, перегнулся через стол, облапил старика.
- Ты же вот живешь, и ничего. Бог не мужик: бабу отымет, девку
даст. Подожди немного, все образуется.
- Хочешь заварю тебе туман-травы? На сердце легче станет.
- Как говорили латиняне: amor non est medicabililis herbis -
любовь травами не лечится. Па, мне ли этого не знать? Нужна более
мощная фармакопея. Ну все, я убежал, буду к обеду, причем, возможно,
не один.
И, переодевшись в спортивный костюм, Мальгин поспешил из дома, не
отвечая на пытливые взоры родителя.
Обычно он забирался в самые глухие утолки леса, подальше от
людских глаз, и тренировал тело, новые органы чувств до тех пор, пока
не приходила усталость. Старика после его возвращений в первое время
изумлял аппетит сына, но потом Мальгин-старший привык и готовил на
четверых сам, не доверяя кухне. Кулинаром он был отменным.
На этот раз Мальгин решил впервые "копнуть" один из "черных
кладов", считая, что достаточно подготовил себя к открытиям, да и
время не ждало: положение Майкла Лондона оставалось сложным, а его
поведение в случае повторения синдрома "черного человека" никто
предсказать не мог.
Ориентировался в лесу Клим свободно, ни облачные покровы, ни ночь,
ни непогода не мешали ему точно знать свое местонахождение. Выбрав
густую еловую поросль, в которой его трудно было обнаружить даже
вблизи, Клим присел на ствол упавшей от старости ели и привычно
сосредоточился на перцепции - способности воспринимать омоложение
своего тела в пространстве. Пришло ощущение впаянности в мир.
Подумалось, что такое ощущение могло быть у муравья, попавшего в
смолу. В округе в пределах нескольких километров не было ни одной
живой души, не считая птиц, белок и мелких грызунов. Поймав отголоски
чьих-то радио- и видеопередач, Мальгин удовлетворенно улыбнулся и,
закрыв глаза, сказал сам себе:
- Давай-ка поработаем в гиперохвате, шарабан...
Алый свет хлынул отовсюду в глазные яблоки, затопил все вокруг.
Черные тени замелькали, зашевелились в этой алой бездне, словно горел
костер наоборот. Кавалькада призраков проскакала сквозь голову, и еще
не утих топот копыт их лошадей, как где-то внутри ставшей огромной,
