искажала какая-то сила, отчего у всех внешних наблюдателей вскоре
закружилась голова.
"Дно" Горловины еще больше увеличилось и стреляло теперь во все
стороны змеящимися черными зигзагами - словно потухшими молниями.
Зрелище поражало необычностью и масштабами не виданного никем и
никогда из людей катаклизма, странными цветовыми сочетаниями и
разгулом неведомых стихий, и всем, кто это видел, стало жаль мечущихся
по Горловине "черных людей". Их оставалось еще очень и очень много -
около трех миллионов транспортеров, и все они уже не успевали пересечь
границу "дыры", уйти в Запределье...
Сжатие "серой дыры" произошло внезапно.
Сначала для тех, кто это видел, исчезло изображение Горловины
изнутри, а затем для внешних наблюдателей "мыльный пузырь"
удивительного объекта вдруг бесшумно лопнул и словно миллион черных
шипов вонзился в пространство, вызывая ответный ливень ослепительных
искр. Каждая такая искра по размерам превосходила расстояние от Луны
до Земли.
Судорога пространства затронула и земной флот, вздыбив его на
гравитационной волне. Но все успокоилось, как и началось, в одно
мгновение. На месте "мыльного пузыря" Горловины с трудом можно было
теперь разглядеть странную белесую паутинку, нереальную и призрачную.
"Серая дыра" заросла, и с этих пор видеть можно было только ее "след"
или "тень", в научном информаторе бытовали оба термина. Этот "след"
сохранялся бесконечно долго, не исчезая, как луч звезды в космосе,
время на срезе "серой дыры" застыло, заставляя светиться сам вакуум,
но "след" этот уже никуда не вел.
- Пошли зонды, - предупредил кто-то из исследователей,
продолжавших свою работу. - На радарах все чисто.
- Неужели "черные люди" погибли? - спросил Сваллинг. - Я думал, их
выкинет обратно, за пределы Горловины.
- Их и выкинуло, - ответил лидер исследователей. - Вспомните
черные "молнии" и следом искры. Их выкинуло, но с обратным знаком - в
виде образований из минус-материи. Искры - это их аннигиляция.
Наступило красноречивое молчание.
- Каюк "дыре", - донесся голос драйвера-секунды "Корунга". - Что
дальше?
- Амба "дыре", - согласился Лютый, ощущая в груди пустоту и
странное сожаление, будто расстался с чем-то родным и волнующим. -
Теперь домой.
- В Галактике обнаружено всего три следа "серых дыр", этот
четвертый, - сказал сосед Лютого, раскрывая свой кокон. - Надо бы
порыскать там, может, поблизости отыщутся орилоуны. Слышал гипотезу?
- Какую? - Лютый тоже превратил кокон в обычное кресло.
- "Черные люди" предназначены для сбора информации, и сидят они
практически в каждой звездной системе, в которой развивался или должен
был развиваться разум. В том числе и в Солнечной системе. И сеть их
метро объединяет всю Галактику... если не Вселенную вообще.
- Для меня это уже не новость. Один орилоун найден на Таймыре,
второй в системе Нептуна.
- Речь не о том. Есть шанс найти вход в систему орилоунского
метро.
- Хорошая мысль, но запоздалая... - Лютый недоговорил, как
завороженный уставившись на виом, воспроизводящий панораму космоса в
направлении на "серую дыру". Мимо камер спейсера неторопливо двигалась
огромная переливчатая гроздь воздушных шариков, и из каждого,
помаргивая, с любопытством взирал на мир не человеческий, а скорее
птичий глаз...
Глава 6
Отец выглядел, как и всегда, хмуровато-сосредоточенным и чем-то
недовольным, но уголки губ таили улыбку, а морщинки у глаз - лукавство
и готовность к шутке. Одет он был в зеленую егерскую куртку, брюки и
высокие сапоги, древний головной убор под названием "берет" довершал
наряд.
Мальгин отыскал отца в Брянском заповеднике, на берегу Десны,
неподалеку от старинного русского городища Вщиж, где Мальгин-старший
поставил шалаш рыбака.
- У нас тут мга [Мга - изморось, холодный сырой туман.], - пояснил
он сыну в ответ на его взгляд,- довольно прохладно. Однако рыба
ловится. Не приедешь?
- В другой раз, - пообещал Мальгин, не зная, зачем ему
понадобилось разыскивать отца. А потом вдруг взял и рассказал все. И
почувствовал облегчение. Наверное, надо было высказаться кому-то, даже
просто так, не спрашивая совета, а отец всегда был хорошим
собеседником, потому что умел слушать.
Старик понял мимику сына и улыбнулся, превращаясь в хитрого и
доброго гнома из детской сказки. Хотя в этом наряде он смахивает
больше на лешего, подумал Мальгин с ответной улыбкой.
- Жизнь - непрерывная цепь принимаемых решений, - проворчал
старик, снимая берет и вытирая лысину влажной ладонью. - Я вижу, ты
уже принял решение, а ошибаешься или нет - не мне судить. Все равно
ведь сделаешь по-своему. Я живу просто, по пословице: чего не знаешь,
туда и не тянет, - ты так не сможешь. Уверен, что все предусмотрел?
- Да, - сказал Мальгин, подумав.
- Тогда ступай, куда наметил. Потом позвонишь, а может, приедешь,
как в прошлый раз, на Пру. Я тут набрел на куманику, сварил морс, ты
такого еще не пивал.
- Наверное, вкусно.
- Не отведав, вкуса не узнаешь. Как там Купава, Дарья?
Мальгин, не ожидавший вопроса, вздрогнул, отвернулся.
- Нормально.
Отец перестал улыбаться, в глазах его на миг проглянула тоска.
- Жена друга... ну это я еще понимаю, но ведь Дарья - твоя дочь, а
не Данькина. - Старик хотел еще что-то сказать резкое, но сдержался. -
Когда ты был у нее в последний раз?
- Недавно... вчера.
- Дочь видел?
- Она у матери... у ее матери. Купава так сказала.
- Почему же не проведал? Не боишься потерять окончательно?
- Что потеряно единожды, нельзя потерять второй раз, - пробормотал
Клим, поднимая взгляд и тут же опуская. - Мне что, драться с ней, если
она не хочет, чтобы я приходил?
- Драться не стоит, однако голова у тебя для чего на плечи
посажена? Эмкан носить? Думай.
- Я позвоню. - Клим зябко передернул плечами: стало вдруг холодно.
- Ну-ну, - буркнул отец и выключил связь, не прощаясь.
Мальгин посидел перед световой нитью виома, прислушиваясь к себе:
показалось, что кто-то окликнул его, издалека, из невообразимой
дали... мистика! Выключил виом и побежал в душ, представляя, как
бросился бы сейчас с обрыва в реку, будь он с отцом... и чтобы рядом
была Купава...
В институт он заявился в половине восьмого утра, когда в здании
начинали появляться первые энтузиасты - "жаворонки", встающие с
солнцем. Правда, сентябрьское солнце только-только показалось над
горизонтом.
Полчаса ушло на переговоры с Гиппократом и Пироговым -
хирургическим инком, с которым Клим работал постоянно, а также на
подготовку операционной; потом пришел Заремба.
- В генофонде человека используется всего три процента записей в
ДНК, - заявил он с ходу, проходя к операционной камере, у которой
стоял Мальгин. - Интрасенсы берут у природы чуть больше - до десяти
процентов. А тебе мы сделаем все сто, будешь первым супером. Ну что,
начинаем?
- Не гони лошадей, - остудил коллегу Клим, несколько отвыкший от
манеры поведения молодого нейрохирурга. - Где твой хваленый математик?
- Сейчас явится, любит точность.
- Он сделал, что я просил?
- Это человек слова, почти как ты, сказал - сделает. Если ты
человек-да, то он - человекогора-да. Так я подключаюсь к машине? - И
Заремба, не дожидаясь ответа Мальгина, залез в кокон-кресло
хирурга-ассистента. Он должен был быть ведомым хирургом, ведущим был
сам Клим, хотя операцию планировалось провести на его мозге.
Ровно в девять пришел Железовский, одетый в ослепительно белый
кокос, который немного скрадывал его мускульный рельеф.
- Доброе утро. - Математик подал Климу три булавки
кристаллозаписи. - Здесь прогноз и динамически-информационная модель
ситуации. Работа нашего Большого Мыслителя, так что ваш Гиппократ
должен проглотить, не подавившись. Вероятность благоприятного исхода
ноль пятьдесят семь, не мало?
- Маловато, конечно, - раздался вдруг сзади чей-то уверенный,
гортанный голос, и в операционный бокс вошел энергичный жизнерадостный
Джума Хан, одетый по самой последней моде: при движении драконы и
ящеры на его рубашке и брюках становились трехмерными и очень
натурально разевали огненные зубастые пасти. - Я, кажись, вовремя.
Мальгин с радостным недоверием пожал протянутую руку и, не
удержавшись, сунул палец в пасть одного из драконов. Дракон цапнул его
за палец, неощутимо, конечно, однако руку Клим отдернул. Повернул
вошедшего лицом к оглянувшимся Зарембе и Железовскому.
- Это Джума Хан, бывший врач "Скорой", сейчас гриф безопасности.
- Знакомы уже, - буркнул Заремба, но руку Джуме пожал.
Тот с уважением окинул взглядом фигуру математика, посмотрел на
Мальгина.
- Возьмешь ассистентом? Думаю, навыков контрольхирурга я еще не
утратил.
- Ты что же, знаешь, чем я буду заниматься?
Хан посерьезнел.
- Конечно, знаю, иначе не успел бы к началу эксперимента. Кроме
того, я работал в эм-синхро Европы по этому вопросу и специально
готовился для спарринга.
Медики переглянулись. Лишь Железовский остался невозмутимым,
превратившись в статую.
- Безопасность? - догадался Мальгин.
- Они отрабатывают "срам". - Джума пожал плечами. - Их можно
понять. Кстати, Карой просила тебя позвонить ей до операции.
Хирург молча направился к операционной камере, снимая рубашку.
Торс его был перевит мышцами, даже в сравнении с Железовским он
проигрывал мало. Джума и сам был развит неплохо, однако смотрел на
спину Мальгина с чувством зависти.
- Садись, - сказал Клим через плечо, - будешь ассистент-дублером
Ивана, он - ведомый. Заодно и побреешь.
- Ты собираешься брить голову? Зачем?
- Клим, не порть шевелюру, - вмешался Заремба. - Пирогов
подтвердил, что бритье головы не обязательно, аппаратура возьмет тебя
и так.
- Включайте подготовку: мытье, бритье, наложение сетки и прочее. -
Мальгин остался непреклонен. - Я хочу исключить малейшую возможность
искажения картины.
И Джума с Зарембой проглотили вертевшиеся на языке возражения.
- Усаживайтесь, подгоняйте кресла и КПР.
Трое без лишних слов заняли места у камеры, запеленались в кресла,
закрыли глаза. Информация из камеры и от инков поступала им напрямую в
мозг через дисциплинатор и контуры пси-развертки. Мальгин полулег в
кресло, специально подготовленное таким образом, чтобы пациент мог
видеть все операционное поле и корректировать работу хирургического
инка, который командовал тончайшими магнитными и лазерными сканерами,
энцефалоскопами, аппаратами считывания и записи информации, контроля
давления, сердечного ритма и другим оборудованием.
- Брейте быстрей, - сказал Клим.
- Потерпи, сейчас сделаем из тебя бильярдный шар, - проворчал
Джума. - Только зря ты это делаешь.
Через четверть часа голова хирурга отражала свет, как полированное
дерево.
- Красавец! - восхищенно сказал Заремба. - Был бы женщиной -
целыми днями...
Но Мальгин не дал им времени на шутки.
- Поехали!
- Ни пуха! - суеверно перекрестился Джума.
- К черту!
И Мальгину показалось, что кто-то огромный и сильный, но добрый и
мягкий осторожно вынул его мозг из черепа и поместил под струю текущей
воды.
Сканер воспроизвел перед ним трехметровую проекцию мозга. Каждый
участок имел свой цвет: зеленый - левое полушарие, желтый - правое,
серый - мозжечок, белый - промежуточный мозг и так далее, и в каждой
области коры и глубинных структур выделялись черные и красные зерна -
