Пожалуй, кроме вас, я знаю лишь одного человека...
- Я тоже его знаю, - кивнул Клим. - Кстати, а почему вы не вместе?
- Ну вот, - с неожиданным сожалением сказала она, - как ушат воды
на голову. От вас такого вопроса я не ожидала. Неужели интересно?
Мальгин смешался, быть может, впервые в жизни. Карой заметила это,
улыбнулась.
- Не ищите ответ. В молодости мне больше нравились мужчины,
знающие ответ на любой вопрос.
- А сейчас? Хотя едва ли вам стоит жаловаться на возраст.
- Спасибо, такие слова для меня уже начинают становиться
комплиментом. Сейчас я предпочитаю живых мужчин, способных удивляться
и сочувствовать, а не все знающих, все умеющих суперменов.
- Постараюсь учесть в дальнейшем, хотя мне еще далеко до
супермена. Правда, у некоторых моих знакомых суперменство - это скорее
состояние тела, а не души. Они умеют очень многое, почти все, но не
потеряли способность удивляться.
- Если вы о Джу... - Карой нахмурила брови.
Мальгин тихо засмеялся.
- Меня упрекаете и тут же сбиваетесь на личности. А Джума мне
нравится, хороший парень, запросто рискующий собой во имя дела.
- Ну, это нам знакомо. - В том, как были произнесены слова,
чувствовалась ирония и чуть-чуть грусть. - Риск для него - родная
стихия.
- Я не договорил. Страсть к риску не главное, не может быть
главным в жизни, а Джума, кстати, думающий рисконавт. Насколько я
понял, он в последнее время многое переоценил, в том числе и свой
имидж.
- Вы так считаете? - На лицо Карой легла тень задумчивости.
"Красивая женщина, - подумал Мальгин с невольным сожалением. -
Если бы не было Купавы... такая может зажечь и увлечь и всю жизнь
держать в постоянном напряжении... но далеко не каждый способен гореть
всю жизнь. А ведь она тоже одинока! - понял вдруг хирург. - Красивые
женщины зачастую одиноки, несмотря на постоянное окружение и
поклонение, а тем более женщины умные. Найти идеал для такой -
проблема почти безнадежная, особенно в условиях постоянного дефицита
джентльменов. Она права: суперменов среди нас - пруд пруди! Романтики
без догмата превосходства - ау! Правда, если разобраться, то идеал
мужчины - величина постоянная, Карой, например, судя по всему, нужен
"живой" спутник жизни, который не подавлял бы ее своей непогрешимостью
и абсолютным знанием, чтобы он стоял рядом, а иногда и спрашивал
совета - как поступить в той или иной ситуации. По сути, она тоже
очень сильный, умный, безусловно красивый человек и имеет право на
равное партнерство. Джума, кажется, понял это слишком поздно... как,
впрочем, и я. Купава ведь тоже не любит суперменов "без страха и
упрека"..."
- Что с вами? - спросила Карой, оценив его молчание, и чисто
по-женски, по привычке, поправила прическу, которая вовсе не нуждалась
в подобной операции. - У меня что-нибудь не в порядке? Вы так
пристально смотрели...
- Все в норме, - поспешил успокоить женщину Мальгин. - Потанцуем?
Стемнело, и пространство танцевальной площадки в центре веранды
уже заиграло призрачными переливами света, превратившись в волшебный,
постоянно меняющийся замок. Музыка была слышна только в пределах этого
"замка", причем психоадаптеры проецировали для каждой танцующей пары
свою мелодию и ритм.
Настроение у Мальгина было меланхолическим, так что танцевали они
с Карой древнее замедленное танго. Женщина прижалась к нему и
вздрогнула, словно ей стало вдруг холодно. Шепнула:
- Я искала вас. - Она подняла прядь волос над ухом и показала
золотую каплю рации компьютерной связи. - Это было нетрудно.
- Я догадался.
- Только не делайте далеко идущих выводов, а то я разочаруюсь в
вас прежде, чем наметила по плану.
Он тихо рассмеялся.
- Таких ошибок я не делаю уже давно. Впрочем, если мне не изменяет
память, то и в юности со мной такого не случалось.
- Вы умный человек, мастер, и классный специалист, многого
добившийся в жизни, но скажите... вы счастливы?
Мальгин молчал. Спина Карой напряглась. Клим тихонько погладил ее
по плечу.
- На этот вопрос я сегодня не отвечу. Сначала надо, наверное,
разобраться, что есть счастье. Всему свое время...
- И время всякой вещи под небом. Вы опасный человек, мастер.
- Почему? - искренне удивился Клим.
- Потому что у меня начинает кружиться голова. - Намек был весьма
прозрачен, а может быть, это был вовсе не намек. Карой говорила то,
что думала, прекрасно зная, что он способен понять ее и по взгляду.
- Мне надо идти, - сказал он спустя минуту. - Если хотите, я
провожу вас.
- Идите, я еще немного посижу.
- Вы обиделись?
- На что? Нет, все в порядке, мастер, просто хочу побыть одна.
Мальгин на мгновение прижал женщину к себе и отвел к столику,
вырвавшись из плена музыки. На выходе оглянулся: Карой сидела
совершенно прямо, положив руки на стол, и смотрела на воду.
"Разговор с умной женщиной сродни ловле тополиного пуха, - подумал
Мальгин: - одно неосторожное движение - и пух улетел! Учись "ловить
пух" осторожно, мастер... А я, кажется, испугался..."
Он вернулся, наклонился над ее плечом, сказал мягко:
- Не сердитесь, Карой.
- Я не сержусь, - сухо ответила она, не повернув головы. - С чего
вы взяли? Насколько мне помнится, вы только что торопились уйти.
Он сел рядом.
- В таком случае выслушайте брюзжание человека, стоящего на пороге
зрелости. Природа вас щедро наградила, вы красивая, решительная,
смелая женщина. Но когда слабый пол начинает выполнять функции
сильного - что остается делать мужчинам? Будьте мудрее, дайте нам -
даже не право - хотя бы иллюзию уверенности в том, что решаем всегда
мы. Ведь мы изначально не должны быть слабыми, амазонки же - только
пример отклонения, подтверждающего правило.. Хотите на всю жизнь
остаться амазонкой? Тогда мы вам не нужны. А если нужны - будьте чаще
женщиной, и тогда мужчины будут спорить за право уступить вам
первенство. Стоит вам только захотеть. А говорю я это лишь потому, что
корабль моей судьбы уже разбился однажды о твердую волю сильной
женщины. Я слишком поздно понял, что всегда все знать, все уметь и
решать все может и киб-интеллект и что умение уступить и есть сила.
Простите за длинную сентенцию, иногда я бываю невыносим. Даже себе. До
завтра.
- Подождите, - быстро сказала Карой, бросив взгляд исподлобья.
Он снова присел на краешек стула.
- Она красивая?
Мальгин понял.
- Очень!
- А вы знаете, к кому она ушла? Я поняла так, что она... Кто ее...
друг?
- Наш общий пациент, - сказал Мальгин после недолгого раздумья. -
Даниил Шаламов.
Глаза у Карой сделались огромными и черными. Клим ободряюще кивнул
ей и пошел к выходу, не оглядываясь больше. Чувствовал он себя скверно
и был недоволен собой до глухой тоскливой досады. В душе росла
уверенность, что он снова что-то сделал не так.
Глава 6
Ночь Мальгин провел плохо, третью ночь подряд после свалившейся на
голову беды с Шаламовым, которая перевернула жизнь и поставила его
перед необходимостью выбора и выхода из состояния флегмы. Спал он
всего часа четыре, да и то с кошмарами, не помогли ни гипносон, ни
аутотренинг. Тем не менее встал, заставил тело работать физически, для
чего выбрал максимальный разминочно-тренировочный комплекс тайбо и
после часовой нагрузки, холодного душа и завтрака почувствовал себя
бодрее.
В институте сразу включился в обратную связь с Гиппократом,
контролирующим работу всей медицинской аппаратуры, в том числе и
реанимационных камер, а через него - с остальными членами ПР-группы,
но все оставалось по-прежнему: Шаламов не выходил из коматозного
состояния, а процесс перерождения его нервных тканей продолжался, хотя
и значительно медленнее, чем в первое время. Никто из рисконавтов не
внес никаких предложений, и Мальгин понял, что они подошли к пределу
теоретических умопостроений, за которыми должно последовать действие.
Свежих данных не поступало ни от медиков, ни от кибернетиков, ни от
безопасников Ромашина.
Джума Хан сообщил Климу о том, что ксенопсихологи и кибернетики
нашли наконец ключ к расшифровке записи маатанской информации, но
обещали сообщить результаты перевода только к обеду. Эта новость
несколько подняла общий тонус группы, а Заремба, дежуривший в клинике
вместе с Каминским и не знавший, чем занять свою деятельную натуру на
время, отведенное им пациентом, тут же испросил разрешения поработать
с кибернетиками. Мальгин не возражал, хотя весьма сомневался в
полезности этого шага.
В девятом часу утра Клим оставил Стобецкого с Биллом-старшим в
реанимационной и, ничего никому не говоря, покинул институт, вспомнив
о своем обещании. С помощью волевых усилий, хотя и не без борьбы, он
загнал мысли о Купаве глубоко в "подземелье" души и "закрыл дверь на
замок", понимая, что не сможет работать творчески и спокойно,
поддаваясь чересчур эмоциональному калейдоскопу памяти.
Центр Управления аварийно-спасательной службы располагался под
Брянском, на берегу Десны, и представлял собой километровой длины
здание из универсального строительного пластика, обладающего памятью
формы и цвета; окна зданиям из такого материала не требовались - по
желанию прозрачным мог становиться любой участок стены.
Воспользовавшись метро, Мальгин видеть этого не мог, но внешний
вид здания помнил по стереофото и видеопередачам. С помощью мысленного
шепота дистанционного кибергида, "уши" которого - пси-антенны - были
вмонтированы в коридоры и кабинеты, Мальгин быстро отыскал отдел, в
котором работал до аварии Шаламов, и выплыл из лифта прямо у кабинета
Жостова.
Начальник службы курьерских спасательных линий не удивился приходу
хирурга, только мельком посмотрел на цифры времени, горящие в толще
стола, но Клим и не собирался задерживать этого сурового занятого
человека, от способности которого мгновенно анализировать ситуацию
зависели четкость и быстрота работы курьеров.
- Я ненадолго, - сказал Мальгин, не садясь в предложенное кресло.
- Всего один вопрос, если не возражаете: где я могу найти Висенте
Оросо и Марселя Гзаронваля?
Жостов и на сей раз не выказал удивления, умение сдерживаться у
него, как и у Мальгина, вошло, очевидно, в плоть и кровь, формируя
характер.
- Ничего нет проще, - ответил начальник курьеров: в голосе его
проскальзывали носовые дифтонги. - Висенте сейчас драйвер-секунда, а
месье Гзаронваль развлекается в "Аду-2".
- Спасибо, - поклонился Мальгин. - Извините, не буду вам мешать.
Желаю здоровья и удачи.
Жостов не ожидал подобной оперативности от посетителя, собираясь
объяснить нормальным человеческим языком, где находятся названные
спасатели, но, посмотрев на Мальгина, понял, что тот не нуждается в
объяснениях, и спросил:
- Как Даниил?
- Без изменений, - ответил Мальгин.
- Звоните, если понадоблюсь.
- Непременно.
И они разошлись, довольные лаконизмом друг друга и общей точкой
зрения на манеру делового разговора.
"Драйвер-секунда" на арго спасателей означало, что Висенте Оросо
готовился к глубокому интергалактическому рейду вторым номером
курьерской линии. Кто был прима - первым пилотом, - Мальгина не
интересовало, поэтому, найдя спасателя на базе погранслужбы
"Нептун-41", он отвел того в сторону, отметив его внешнюю
заторможенность и даже сонливость и лень, вполне, кстати, могущую
оказаться обманчивой, и спросил напрямик:
- Сеньор Оросо, когда вы в последний раз виделись с сеньорой
