проникнуть сотрудники других лабораторий института, но Стобецкий
отразил натиск. Мальгин поспешил к себе, ответив на
вопросительно-грустный взгляд Хана отрицательным жестом. Предчувствие
не обмануло: в кабинете сидела Купава. Вскочила, когда он вошел.
Мальгин остановился перед ней, покачиваясь с пятки на носок. Огромные
глаза женщины наполнились слезами:
- Прости, я не смогла... но, Клим, мне некуда деться! У меня
никого нет, кроме... него, - кивок на дверь, - и тебя... Я с ума сойду
одна... ты же знаешь, сестра не хочет меня слушать, а у Дана я...
Мальгин посмотрел на браслет, отметил время, ни слова не говоря,
схватил Купаву за руку и потащил за собой.
Она не сопротивлялась.
Метро выбросило их в Жуковке, на родине Мальгина. На площади
Ленина Клим нашел такси и через четверть часа ураганного полета к
хутору отца ввел растерянную, ничего не понимающую Купаву в его дом. К
счастью, Мальгин-старший был дома. Он молча перевел взгляд с сына на
бывшую невестку и обратно, поклонился в ответ на лепет ее приветствия.
- Оставляю ее на твое попечение, па, - сказал Мальгин, подталкивая
женщину вперед. - Заберу завтра вечером. Не выпускай ее ни под каким
предлогом, иначе я не смогу работать. Надеюсь, ты будешь крут с нею.
Губы отца тронула улыбка. Он был лыс, круглолиц, добр и несуетлив,
а главное, он всегда понимал сына.
- Будь спокоен, - сказал он, пытаясь нахмурить выцветшие брови.
Купава беспомощно оглянулась, слезы снова задрожали у нее на
ресницах. Язык слез и улыбок не требует перевода, но Мальгину очень
захотелось, чтобы ему перевели.
- Клим!..
- Раньше ты была сильней, - сухо сказал он, обнимая ее взглядом,
единственное, что мог себе позволить, и вышел. Он знал, что отец, как
никто другой, сможет успокоить ее и удержать дома. Несмотря на все
происшедшее, связанное с уходом Купавы от Мальгина, отец продолжал
любить ее и не потерял надежды на возвращение невестки.
Глава 7
О том, что Шаламов сбежал из института, прямо из реанимакамеры,
Мальгин узнал еще в здании Жуковского метро: заговорила вдруг
"чревовещательница" рации в ухе:
- Внимание всем рисконавтам ПР-группы! Пациент второй РК вышел из
состояния комы, взломал саркофаг и удалился за пределы института! Всем
рисконавтам принять меры к его задержанию и успокоению. Применение
обычных психолептиков противопоказано, арсенал транквилизаторов
подчинен МНК Мальгину.
- Готард, Богдан! - мысленно позвал Клим. - Где Даниил сейчас?
Ни Таланов, ни Стобецкий не отозвались, вместо них снова заговорил
Гиппократ:
- Связи с названными рисконавтами не имею, оба находятся вне
здания института. Предлагаю...
Что предлагал инк, Мальгин уже не услышал, находя иглой задатчика
точку на карте метро с координатами института. Через несколько минут
он ворвался в бокс-клинику Стобецкого.
Куб второй реанимакамеры имел такой вид, будто внутри нее
произошел взрыв: люк с окантовкой пневмоприсоса был вырван и погнут,
верхняя крышка со сменным оборудованием съехала набок, по полу были
разбросаны осколки прозрачного фторогласса, черного пластика и
металлические детали креплений. Воняло в реанимационной смесью острых
и горьких запахов от сгоревшей изоляции и физиогаза. Человек десять
знакомых сотрудников лаборатории из соседнего отделения, одетые в
блестящие зеленоватые комбинезоны - сработала аварийная сигнализация,
- успокаивали плачущую Карой и галдели, живо обсуждая сенсацию.
- Чтобы вырвать дверь камеры, удар должен быть не менее пяти тонн!
- говорил один. - Как это можно сделать голыми руками - не
представляю!
- А внутренний фтороглассовый саркофаг? - вторил сосед. -
Фторогласс с компенсирующим слоем вообще разбить невозможно!
- Всем вон! - сказал Мальгин тихо, но так, что его все услышали.
Руководитель смежного отделения, бородатый, вальяжный и
громогласный, посмотрел на него, открыл было рот, собираясь возразить,
но повернулся к подчиненным:
- Пошли отсюда, ребята, наша помощь не потребуется, они сами
разберутся.
Мальгин подождал, пока выйдет последний из добровольных утешителей
и помощников, сел напротив нейрохимика.
- Где остальные?
- Ищут Ша... Шаламова, - всхлипнула зареванная Карой. Сейчас она
совсем не походила на ту уверенную в себе красавицу гордячку, имидж
которой культивировала в себе всю жизнь. Первую можно было
боготворить, вторую, ставшую проще и милей, - любить.
- Кажется, мы реализовали закон Мэрфи.
Карой посмотрела на хирурга с недоумением, и Мальгин пояснил:
- По закону Мэрфи, если неприятность может случиться, она
случается. Как это произошло? Он же был совершенно слаб и слеп!
- Я не знаю... мы с Иваном прогоняли операционную в режиме
"экпресс", как вдруг раздался грохот, люк упал в камеру... и оттуда
вышел Шаламов... голый...
- Дальше.
- Он посмотрел на... Каминского, который бросился навстречу, и
что-то сказал, кажется: "Не мешай, я должен успеть..." - и пошел к
двери. Джума прыгнул к нему и... - Карой снова заплакала.
- Ну? - спросил Мальгин одеревеневшими губами. - Что с ним?
- Шаламов его не трогал... а может, я не заметила. Джума упал и
разбил лицо...
- Где он?
- Иван повез в "Скорую"... Джума без сознания. Что мне делать?
Можно, я поеду к нему? Пока найдут Даниила и привезут сюда, здесь
делать нечего.
- Нет, - сказал Мальгин, прикидывая, что делать дальше. - Везет же
парню - то есть я хотел сказать, с Джумой ничего не случится, вы мне
нужны здесь. Гиппократ, твоя версия происшедшего. Почему ты не поднял
тревогу раньше? Меня интересуют предпосылки происшествия.
- У пациента внезапно заработало сердце без водителя сердечного
ритма, изменился энцефалообмен, резко ускорился процесс передачи
возбуждения по нервам. Я дал сигнал внимания, но пациент очнулся уже
через несколько секунд и разбил саркофаг.
"Вы не боитесь, что количество перейдет в качество?" - холодея,
снова вспомнил Мальгин слова Карой, и еще он вспомнил глаза Ромашина и
его предупреждение. Такого поворота событий хирург не предусмотрел,
хотя был обязан. Конечно, он и до сих пор не верил в то, что Шаламов
вдруг станет опасен окружающим, но его неверие опиралось только на
эмоции и память прошлого, не имеющие доказательной силы. Куда же ты
ушел, Дан? Кем стал? И что собираешься делать?..
- Пациент ничего не просил передать мне лично?
- Нет, - ответил Гиппократ. - Разбив саркофаг, он сказал только
одну фразу: "Нек Деус интерсит".
- "Пусть Бог не вмешивается", - перевел Мальгин хрипло; посмотрел
на Карой, но не увидел ее. - Соедини меня с отделом безопасности.
Через минуту над пультом общей координации развернулся виом связи,
на Клима глянул прозрачноглазый внимательный начальник отдела
безопасности УАСС.
- Он сбежал, - сказал Мальгин, чувствуя, как слова болезненно
царапают горло. - Даниил Шаламов освободился от пуповины
жизнеобеспечивающей автоматики и ушел из института минут двадцать
назад. Куда - неизвестно.
- Мы знаем, - кивнул Ромашин. - Он побывал дома, переоделся...
вернее, оделся и из метро ушел на базу погранслужбы "Златоуст". Там он
захватил спейсер "Скиф" и исчез вместе с ним из поля наблюдения.
Мальгин проглотил ставшую полынно-горькой слюну, бессмысленно
посмотрел на издавшую восклицание Карой.
- Так быстро? За двадцать минут?! Он... ничего... никого?..
- Бортинженер и драйвер-прима спейсера, пытавшиеся ему помешать...
находятся в клинике "Скорой помощи" СПАС-центра. К сожалению, мы не
успели, на несколько секунд, но не успели... он действовал быстрее. -
Ромашин помолчал, во взгляде его не было сочувствия, но и презрения,
отвращения или злости не было тоже. - Упрек вы заслужили, прежде всего
упрек в утрате критического отношения к реалиям нынешних ваших
отношений с Шаламовым. В какой-то степени это малодушие, вы просто не
хотели думать о нем плохо, и по-человечески понять это можно. Но,
кроме вас двоих, в орбиту ваших отношений вовлечены и другие люди, а
они не должны страдать из-за... кого бы то ни было. Разберитесь со
всеми обстоятельствами бегства Даниила и приходите ко мне, подумаем,
что делать дальше. Часа вам хватит?
Мальгин с трудом заставил себя ответить:
- Хватит. - Торопливо добавил: - Если возможно - не допустите
утечки информации. От этого... - он хотел сказать: "Пострадают другие,
например, жена Шаламова", но передумал.
Ромашин несколько мгновений рассматривал его лицо, словно изучая,
потом, вероятно, понял:
- Постараемся. Жду вас у себя.
Виом свернулся в нить, угас. В реанимационной снова повисла
тишина. Мальгин обернулся. Карой смотрела на него странно, с каким-то
новым, необычным для нее выражением. "Неужели ей тоже свойственна
растерянность? - подумал он, словно определение состояния женщины было
сейчас главным делом жизни. - Или страх? Не похоже... Скорее надежда и
ожидание чуда и тайная уверенность, что я это чудо сотворю. Кажется,
она впервые в жизни не знает, что делать!" И вдруг Мальгин с
отвращением поймал себя на родившемся глубоко под слоем собственной
растерянности, изумления и тревоги чувстве облегчения! Облегчения!
Облегчения от того, что Шаламов сбежал, по-своему решив все проблемы
разом, и операция таким образом откладывается... если не срывается
совсем.
- Нек Деус интерсит, - выговорил Мальгин тяжелые слова древней
латинской поговорки. - Пусть Бог не вмешивается. Интересно, кого имел
в виду Дан?
- Вас, мастер, - сказала Карой.
Мальгин покачал головой.
- Я не Бог, и он это знает. Бог не ошибается, как человек, не
должен ошибаться...
Джума Хан был все еще без сознания, находясь в почти такой же
реанимационной камере, какие стояли и в боксе Стобецкого.
Движения врачей за терминалом компьютера, следящего за состоянием
больного, были спокойными, а разговоры буднично-деловитыми, и Карой
немного успокоилась, как, впрочем, и Мальгин.
- Болевой шок и кровоизлияние в мозг, - сказал им лечащий врач,
соратник Джумы. - Симптомы странные, ничем не спровоцированные, но
тревог особых нет, все излечимо. Такое впечатление, что он перегрузил
мозг при работе с машиной в режиме "один на один", да еще использовал
при этом запрещенные стимуляторы.
- Исключено, - возразила Карой сухо, разглядывая в виоме
внутренности реанимакамеры с телом Джумы: глаза ее сухо блестели, и
она опять была собранной, самоуверенной и нетерпимой к слабостям
других. - Он не работал с компьютером перед тем, как потерять
сознание.
- А до того?
- Мы работали вместе, но до перегрузки не доходило. Другое дело,
что вчера утром он... - Карой оглянулась на Мальгина.
Тот кивнул, повернулся к врачу:
- Разве он лечился не у вас?
- Вы имеете в виду психологический удар при подключении к инку
диагностера? Да, мы работали с ним, но сегодняшний случай не имеет
отношения к вчерашнему.
Мальгин встретил затуманенный взгляд женщины: она силилась что-то
вспомнить, но с сожалением покачала головой.
- Мне кажется, все так и было, как я рассказывала: Джума подбежал
к Шаламову и... и упал. Но Даниил его не... по-моему... нет, точно, не
касался. К тому же у Джумы хороший тренинг, он бы не позволил себя...
- Я знаю, - кивнул врач, косясь на терминал. - Простите, я должен
работать. Звоните вечером, думаю, он выйдет из этого состояния. - Врач
отошел.
- Пошли, - проворчал Мальгин, постояв с минуту. - Все будет
