ударили дымные струйки физиогаза, внутренности реанимакамеры затянуло
зеленоватой мутью.
Мальгин оглядел обращенные к нему лица.
- Ваши предложения?
- Оперировать и немедленно! - быстро сказал Заремба.- Если и не
приведем все в норму, то хотя бы остановим процесс регрессивной
трансформации. У него все большую роль начинает играть Р-комплекс
[Мозг человека создавался эволюцией постепенно, сначала ядро -
Р-комплекс, так называемый "комплекс рептилий", который возник сотни
миллионов лет назад, потом "средний" мозг - лимбическая система, общая
со всеми млекопитающими, и наконец неокортекс - новая кора, отвечающая
за интеллект и высшие психические функции.], понимаете?
- Я - тоже за операцию, - сказал Стобецкий с непривычной для него
неуверенностью. - Шансы благополучного исхода с каждой минутой падают.
- Предпочту воздержаться, - пожевав губами, проговорил Каминский,
ни на кого не глядя.
Мальгин кивнул, полузакрыв глаза и постукивая пальцем по меняющей
световой узор прозрачной "шляпе" вириала.
- С одной стороны, желание больного - закон. - Таланов был не
менее решительным, чем Мальгин, но в данной ситуации решал не он. - С
другой - Шаламов сейчас...
- Вот именно, он в таком состоянии, - перебил главного
экспансивный Заремба, - что не может отвечать за себя сам. Мы не имеем
права ждать.
- Не кипятись, - бросил Стобецкий, морщась. - Вчера ты доказывал
обратное.
- Мало ли что я говорил вчера, - пожал плечами молодой хирург, -
главное, что я говорю сегодня.
- Кредо болтуна.
- Кредо человека, способного вовремя почувствовать собственную
ошибку...
- Стоп! - глухо сказал Мальгин. - Я выслушал вас. Операция
откладывается... на сутки. Вопросы есть?
- Ты понимаешь, чем это может обернуться? - проговорил Таланов. -
Автоматика поддержки на пределе, еще сутки такой работы, и она не
справится...
- Сутки и подождем. У нас есть еще один больной - Джума Хан, будем
работать с ним. Иван, мчись в СПАС-центр и вместе с Карой
транспортируй его сюда.
Заремба с готовностью поднялся.
- Остальные с этого момента включаются в постоянную связь через
Гиппократа. Час на изучение научной информатуры о маатанах, час на
подготовку к операции. Координатором буду я, центральным ассистентом
Готард, остальные - периферийными. Надо задавить процесс перерождения
у Джумы в самом... - Мальгин не закончил.
В реанимационную вошла грациозная, улыбающаяся Карой Чокой, а за
ней невозмутимый, хотя и бледней обычного, Джума Хан.
Сцена, последовавшая за его появлением, длилась ровно пять секунд,
пока обстановку не разрядил смех Зарембы:
- Явился не запылился! Тебе ж положено лежать в шоке, мы уже
оперировать тебя собрались!
- Этого-то я и испугался.
- Так слухи о твоем нездоровье преувеличены?
- Кто меня отпустил бы из "Скорой"?
- Поклянись.
- Чтоб я сдох! - не моргнув глазом, поклялся Джума.
Смеялись несколько минут все, кроме Мальгина, постепенно отходя от
неожиданного сюрприза, потом Клим спросил:
- Что с тобой случилось? Нам сообщили, что ты в шоке...
- Так оно и было, но кибернетики молодцы, поставили на
пси-съемоблокировку, и как только информация "пошла густо" - сработал
отстрел. Мне, конечно, попало много всякого "мусора", но, как видишь,
все обошлось.
- Он как ребенок, - сказала Чокой своим красивым низким контральто
с непередаваемым акцентом. - Совсем по Лермонтову: то кровь кипит, то
сил избыток!
Джума посмотрел на нее вопросительно, и Мальгин понял, что все
можно объяснить данью привычке, вежливости и участию. Видимо, по
дороге в институт они успели объясниться, хотя соотношение между
де-факто и де-юре осталось прежним. "Дьявол их душу знает! - с мрачной
завистью подумал вдруг про себя Мальгин. - Не копайся в чужих
отношениях и чувствах, разберись лучше в своих собственных".
- На чем мы остановились, коллеги? - Чокой сделала вид, что не
заметила взгляда нейрохирурга, невольно выдавшего его мысли.
- Операция переносится на сутки, - сказал Таланов.
- Извините, нам необходимо поговорить. - Мальгин увлек Хана за
собой. - Продолжаем работу, как наметили. Я подключусь к общей связи
позже.
Не обращая внимания на удивление в глазах женщины, Мальгин
подтолкнул к двери Джуму и вышел сам. В своем кабинете он усадил врача
и некоторое время изучал его лицо. Джума выдержал испытание спокойно,
без обычной иронии или насмешливости.
- Зачем ты пошел на этот неоправданный риск с диагностером?
Лицо Хана не выразило досады, хотя было видно, что вопрос ему
неприятен.
- Если честно, это тот редкий случай, когда у меня сработало
самолюбие. Подумалось: смог же Шаламов выдержать информационный удар
маатанского компьютера и расшифровать запись, почему не смогу я? Тем
более что диагностер - не маатанский аппарат.
- Я думал, ты лишен подобных недостатков, хотя самолюбием твой
поступок не объяснишь, скорее это ложная гордость, переоценка сил.
- Свои недостатки я не оправдываю. - Джума слегка нахмурился,
однако тут же вернул себе равновесие. - Но и причислять их к семи
смертным грехам я бы не стал.
Мальгин непонимающе уставился на собеседника. Тот вполне серьезно
пояснил:
- Гордость входит в число семи смертных грехов.
- Екклезиаст? Вы неплохо начитанны для своей профессии, слуга
Гиппократа, а на вид - обычный конокрад.
Хан засмеялся.
- Ты тоже на вид простой, в меру воспитанный спортсмен.
- И за то спасибо. Как ты себя чувствуешь?
- Нормально.
- Скажи это Карой. Я недаром мастер-медик, мон шер, а любой мастер
- интуитив высокого класса. Ты сильный парень, но после этого
прискорбного случая я не могу оставить тебя в группе риска. А жаль.
- Жаль, - согласился Джума Хан, погрустнев. - Ты прав, мне здорово
досталось, и отпустили меня из "Скорой" только под честное слово,
обещал, что я приду на обследование при первых признаках...
недомогания. Но ассистентом я был бы неплохим.
- Знаю, потому и жаль. Что сказали кибернетики?
- Код записи неизвестен, но логику маатан мы уже знаем. В общем,
надежда на расшифровку есть, все дело в том, сколько может ждать
Шаламов.
- Он потребовал не оперировать его вообще.
- Снова "фаза хозяина"?
На столе замигало индикаторное окошко, раздался голос Таланова:
- Клим, зайди ко мне, как освободишься.
Мальгин молча ткнул пальцем в окошко.
- Карой, кстати, как только узнала... - Клим замолчал, заметив
напрягшиеся скулы Джумы, - что...
- Не стоит об этом. Все непросто, туманно и скользко... гололед с
дождем.
Мальгин покачал головой.
- Если бы ты был ей безразличен, она не менялась бы в лице и не
бежала к метро сломя голову, узнав, что с тобой приключилось.
- Да ни о чем это не говорит! - В голосе Джумы неожиданно
прорвалась тоска. - В том-то и дело, - сказал он тоном ниже, - что она
становится заботливой только в экстремальных ситуациях. Я уже два года
пытаюсь понять свою ошибку, где я свернул с тропинки, ведущей к ее
мироощущению, вернее, к взаимопониманию, и не могу найти. И ты мне в
этом деле не помощник, Клим, извини. Ты и сам, похоже, в ситуации
похлеще.
Мальгин посмотрел на свой кулак, потом на лицо Хана. Тот невесело
улыбнулся.
- А ты врежь, может, полегчает... а потом я тебе, если встану.
Идет?
Мальгин в ответ улыбнулся через силу, прислушался к себе и
почувствовал, как тает в сердце лед одиночества и отчаяния, лед,
невидимый никем и никогда.
- Давай думать, старик, нам обоим теперь надо много думать.
Видать, чего-то нам недостает, может быть, чисто человеческого,
доброты или простоты, щедрости или азарта, жадности или способности
удивляться и совершать незапрограммированные поступки... не знаю. Но
успел убедиться, что женщине недостает мужского суперменства,
постоянной готовности мгновенно ответить на любой вопрос, жесткой
постоянной стойкой уверенности в своей правоте. Может быть, им не
хватает минутного колебания между "да" и "нет", еле заметного
проявления слабости, что уравновешивает нас в их глазах и придает
силы... Может быть, уже плохо то, что мы редко ошибаемся. Прав был
мудрец, мы редко думаем о том, что имеем, зато всегда думаем о том,
чего нам недостает [В. Шопенгауэр.]. Не поменять ли принципы?
- Нет, - качнул головой Джума Хан после долгого размышления. -
Принципы менять не годится, зачем тогда жить? Но думать надо. Кажется,
мы с тобой прирастаем друг к другу, а?
- Я как будто не против. А ты?
- Взаимно.
Мальгин кивнул, замыкаясь в обычной оболочке непреклонной
уверенности, потом искоса посмотрел на Хана, в глазах которого
запрыгали насмешливые чертики взаимопонимания, и они одновременно
рассмеялись.
Всему свое время, подумал Клим, отворачиваясь, время собираться в
тугой комок мышц и время расслабляться, радоваться и страдать, думать
и чувствовать... Научиться бы вот только угадывать нужный момент или
на худой конец вырастить в себе инстинкт безошибочной реакции на
происходящее, чтобы всегда и везде при любых обстоятельствах
действовать только правильно... впрочем, стоп! Это уже было -
безошибочно, скорей всего это и есть одна из самых страшных
человеческих ошибок...
- Тебе пора к шефу, - напомнил Джума.
- Иду, - встал Мальгин и спохватился: - Слушай-ка, мне нужна твоя
помощь. Кто в отряде Шаламова был к нему особенно близок? Кроме,
пожалуй, самого Жостова? Ты их знаешь?
- Почти каждого. По-моему, Даниил дружил со всеми, завистников у
него не было вообще, а вот близких... в парном патруле он чаще всего
ходил с Висенте Оросо, а отдыхал с Марселем Гзаронвалем. Я частенько
видел их втроем, Дана, Марса и... Купаву. Зачем они тебе?
- Потом скажу. - Мальгин устремился к двери, на пороге обернулся.
- Подключайся к Гиппократу, будешь сопровождать группу до операции,
твой совет лекаря может существенно повлиять на подготовку, а на
операцию все равно не рассчитывай.
Жест Джумы - кольцо из большого и среднего пальцев - был понятен
без слов.
Мальгин знал, как вредно сосредоточиваться на своих внутренних
переживаниях, уходить от действительности, поэтому с ненавистью
относился к своей прогрессирующей слабости и нерешительности, чувствуя
сопротивление организма, некоторое время боролся сам с собой, гоня из
головы мысли о Купаве, но целиком освободиться от навязчивых дум так и
не смог...
Таланов разбирался в информатуре, подаваемой на дисплей рабочего
стола, поэтому кивком указал хирургу на стул.
- Богдан, давай поговорим позже, - проникновенно сказал Мальгин. -
У меня возникло желание убыть в неизвестном направлении и отрешиться
на время от всего земного.
Таланов поднял голову, изучающе посмотрел на Клима.
- А я хотел предложить тебе поработать со старым багажом, только
что получил данные по всем операциям "стирания!" в мозгу криптогнозы.
Но если устал - что ж, отрешайся.
- Не устал, просто на какое-то время необходимо переключиться.
- В таком случае не мешай мне!
Мальгин кивнул и выбежал из кабинета не прощаясь. А для того,
чтобы его могли найти в любое время и в любом месте - все-таки связь с
другими членами группы риска должна быть включенной постоянно, -
нацепил на ухо усик персональной рации, снабженной радиомаяком:
поисковые спутники-автоматы системы СПАС были способны отыскать его
практически за несколько секунд.
Домой идти не хотелось, Клим наугад ткнул иглой датчика в карту на
