Купавой, подругой Дана Шаламова?
Висенте - девяносто килограммов мышц и сухожилий без единой унции
жира - равнодушно оглядел Мальгина и вдруг на глазах преобразился в
готового к любому приему мастера тайбо. Длилось это превращение всего
одно мгновение, но Клим понял, что не ошибся в выводах относительно
внешности Оросо: парень был, что называется, тренирован на
демонстрацию ленивого увальня.
"Таким место среди безопасников, - подумал Мальгин хладнокровно. -
Хотя вполне может быть, что он работает и там".
- Вы Клим Мальгин, - сказал, растягивая слова, Оросо, прячась за
свою обычную броню "шалтая-болтая". - Дан говорил, что вы друзья. С
Купавой я в последний раз виделся перед "кенгуру" Дана, больше двух
недель назад. С Даном все то же?
Он был неглуп, этот бывший "секунда" Шаламова, и не стал
спрашивать, зачем хирургу знать подробности своих встреч с женой
пилота.
- Все то же, - ответил Мальгин и вскинул вверх кольцо из пальцев.
- Удачи вам.
- Взаимно.
Что такое "кенгуру" - Клим уточнять не стал, но на жаргоне
пограничников "кенгуру" означало спасательный рейд за пределы
Солнечной системы.
"Ад-2" на том же жаргоне был известен, как "полигон внезапно
возникшей угрозы формулы два", и предназначен был для тренировки и
выработки навыков действий в нештатных ситуациях у работников
спасательной и пограничной служб. Существовал еще полигон "Ад-1" - для
стажеров, и "Ад-3" - для командиров групп отдела безопасности,
спортсменов высокого класса, обладающих большим "количеством здоровья"
- то есть резервом адаптации. Допускались на "Ад-3" только абсолютно
здоровые люди, и, если полигоны первый и второй предназначались
практически лишь для выявления профессиональной пригодности, то
полигон третьего был всегда доброволен, и прошедший его полную
программу считался мастером-экстра. Шаламов когда-то прошел его вместе
с Мальгиным за четырнадцать с половиной часов.
Полигон "Ад-2" располагался в пустыне Такла-Макан и занимал
территорию площадью в две тысячи квадратных километров. Сверху он
ничем не выделялся на фоне гористо-пустынного ландшафта остальной
части Такла-Макан, однако его границы невозможно было пересечь
незаметно: по всему стовосьмидесятикилометровому периметру несли
службу зоркие автоматы, включающие сигналы предупреждения или системы
гипноиндукционного отпугивания - если непрошеные гости перли на
территорию полигона, не вняв предупреждению и уверовав в собственную
безнаказанность.
Обычно во время запусков программ над полигоном на безопасных
высотах зависали сотни аппаратов: куттеров, пинассов, самодельных
вертопланов и нефов, пилотируемых юными любителями острых ощущений, в
массе своей школьниками, вооруженными мощной оптикой; зрелище
действительно было весьма своеобразным и неординарным, все-таки
программы разрабатывались в основном специалистами погранслужбы и
Института внеземных культур, моделирующими либо дальний космос, либо
реализацию миров, возможных только теоретически.
Выйдя из метро на административной площади полигона и заметив
высоко над горами облако разноцветных бликов - зрителей хватало и на
этот раз, Мальгин спустился под землю в зал управления и контроля. К
своему удивлению, Гзаронваля он обнаружил не на трассе, а среди
зрителей: человек семь в форме испытателей, среди них и
курьер-спасатель, следили за происходящим на полигоне с помощью виомов
монитора контроля, отпуская по поводу участников иронические замечания
и шутки. Взрывы смеха сопровождали каждое такое замечание, и особенно
громко смеялись зрители, когда шутил высокий широкоплечий молодой
человек с густой шапкой вьющихся седых волос и невозмутимым лицом. Он
был весьма эффектен, форма спасателя сидела на нем как вторая кожа, а
в ухе был закреплен не стандартный усик приемника рации, а
оригинальная серьга с камнем - источником "мурлыкающего" света.
Мальгин бегло оглядел компанию (юнцы, лет по
восемнадцать-двадцать, то ли стажеры, то ли новоиспеченные
спасатели-линейщики, впервые попавшие на полигон и пытавшиеся скрыть
мандраж за бравадой и смехом) и спросил, где можно найти Марселя
Гзаронваля. Черноволосый юноша с добродушной складкой губ,
единственный из всех, кто не спешил смеяться на шутки, кивнул на
седоголового крепыша. Тот внимательно посмотрел на подошедшего
хирурга, в углах губ его таилась усмешка, но лицо было
холодно-спокойным, по-мужски твердым и хорошо вылепленным, с тяжелым
подбородком и черными маслеными глазами, в которых Клим неожиданно
заметил скуку и равнодушие. Портил это лицо только длинноватый, хищно
загнутый нос, придающий ему неприятное выражение.
- А зачем он вам понадобился? - спросил седой о себе в третьем
лице. - Медиков заинтересовало его здоровье?
Мальгин был одет в обычный рабочий костюм: светло-голубой блузон с
короткими рукавами, серые брюки "хокку", кросс-туфли, ничего сугубо
медицинского, но Гзаронваль почему-то угадал в нем врача.
- У меня к вам небольшой личный разговор. - Мальгин пропустил
вопрос спасателя мимо ушей. - Не будете ли вы так добры выслушать меня
наедине?
Компания перестала следить за событиями в виомах и притихла.
- Не имею желания, - с прорвавшейся насмешкой ответил Гзаронваль.
- Есть разговор - валяйте, нет... - Жест спасателя был красноречив.
Мальгин, не ожидавший подобной реакции от незнакомого человека,
растерялся на мгновение, но соревноваться в невозмутимости и
сдержанности с кем бы то ни было ему было не привыкать. "Он меня
знает, - понял хирург. - От Купавы или от Дана... и, кажется, я
вычислил "доброжелателя" Купавы. Непонятно только, почему он столь
неучтив. Воспитание с детства? Или считает, что отвергнутый муж не
заслуживает другого обращения?"
- Вы, очевидно, не поняли, разговор личный, - произнес Мальгин, -
прошу извинить.
Видимо, Гзаронваль посчитал сдержанность хирурга за слабость,
потому что оскорбительная насмешливость его перешла в грубость.
- У меня нет секретов от друзей. Или говорите здесь, или ступайте
по своим делам.
Скрытый характер неожиданного поединка почувствовали и члены
компании. Один из них, круглолицый, вихрастый, с румянцем во всю щеку,
смущенно посмотрел на гостя и обратился к спасателю:
- Ты что, Марс, словно после провала на полигоне? Человек хочет с
тобой поговорить, тем более он медик, ты сам сказал.
- Весь вопрос в том - хочу ли я с ним говорить?
Остальные испытатели зашумели. Ребята не привыкли к таким
поворотам беседы.
Мальгин подавил закипающий в душе гнев.
- Жаль. Я не хотел бы говорить с вами при посторонних, но теперь
придется. Вы уже дважды нарушили этикет службы, сообщив Купаве то, что
она должна была узнать гораздо позже и не от вас. Я не знаю, какой
целью вы руководствовались, но, во всяком случае, благородством здесь
не пахнет. Предупреждаю: еще раз подобное повторится...
- Ну и что будет? - Гзаронваль выпрямился с пренебрежительной
улыбкой на губах, поиграл бицепсами. - Вы меня поставите в угол? Не
дадите мороженого? Сообщите родителям?.. Указать вам на дверь, как
указала когда-то она?
Мальгин шагнул к спасателю, почувствовав, как тот сразу
напружинился и посерьезнел.
- Высокомерный малодушный щенок, - тихо сказал Клим. - Я пришел
вежливо и открыто, собираясь услышать такой же вежливый и открытый
ответ, но услышал голос заурядного пошляка. Хайям говорил, что,
общаясь с дураком, не оберешься срама, поэтому общаться не буду, но
предупреждаю в первый и последний раз: стоит Купаве узнать еще
что-нибудь, способное повредить ей в том положении, в каком она
находится, я вышвырну тебя из службы! Надеюсь, Купава успела тебе
сообщить, что меня недаром называют "человеком-да". Я сделаю, что
сказал.
Мальгин круто повернулся, чтобы уйти, и услышал возню за спиной и
сдавленный голос:
- За щенка я еще с тобой разделаюсь!..
Оглянулся.
Двое, в том числе и краснеющий парнишка с вихрами, держали
Гзаронваля за руки, хотя он явно не собирался драться, просто играл на
публику. "Публика", не понявшая причины ссоры, роптала. Мальгин
кивнул, отвечая своим мыслям.
- А вот насчет "разделаюсь" - не советую. Впрочем, если у вас
чешутся кулаки, согласен в параллели пройти полигон: кто пройдет
последним - тот и не прав.
Гзаронваль, не раз испытавший на себе программы второго "Ада", с
недоверием и неприязнью посмотрел на говорившего, покосился на виомы,
отражавшие события на полигоне. Мальгин тоже посмотрел в ту сторону,
покачал головой:
- Нет-нет, не здесь, это было бы слишком просто, - на третьем,
если вас допустят. И не сегодня. Захотите - найдете меня послезавтра,
когда я закончу одну работу... не суть важно какую. И не забудьте, что
я говорил.
Гзаронваль снова сжал кулаки, но Клим уже шел к выходу из зала,
прислушиваясь к приглушенному шепоту за спиной:
- Он сказал - на третьем? Я не ослышался?
- Это "Ад-3", полигон безопасников...
- Кажется, он где-то на Камчатке?
- Не кажется, а точно. Суровая школа, я тебе скажу!
- Едва ли их туда пустят...
- А кто он такой, этот парень?
- Это друг Дана Шаламова, знаменитый нейрохирург, я его узнал. Дан
как-то говорил, что он с ним проходил третий. Зря ты, Марс, с ним так.
Какая муха тебя укусила?..
Улыбнувшись в душе на "знаменитый нейрохирург", внезапно
успокоившийся Мальгин вышел из центра управления полигоном, посмотрел
на тучу аппаратов над облаками и зашагал к метро. Через двадцать минут
он был в институте.
Таланов, хмурый и неразговорчивый, копался в каких-то бумагах,
называемых так по старинке: "бумаги" были листками сверхпрочного
пластпанира, не сгорающего даже при температуре плавления вольфрама.
- Отлучаешься, так хоть говори - куда, если не берешь с собой
рацию. Нас на одиннадцать ноль-ноль вызывают в отдел безопасности
УАСС.
- Зачем? - вяло удивился Мальгин, потом подобрался. - Кибернетики?
Сделали перевод?
- Нет, нас ждет Ромашин. - Мальгин расслабился.
- Я-то думал... не пойду, иди один.
- Неудобно, просили прийти обоих, хотя и мне непонятно, зачем мы
им понадобились.
- Значит, узнали что-то о Маате... или о "черном человеке",
крестнике Даниила. Но с другой стороны, могли бы об этом сообщить по
видео.
- Гадать положено на кофейной гуще. Поехали, времени в обрез. Кого
возьмешь в ПР-группу вместо Хана?
- Зарембу, наверное. Хотя могу и тебя.
Таланов сделал неопределенный жест, словно сомневался в
правильности решения хирурга, аккуратно подровнял стопку голубоватых
листков, вставая, постучал по ним пальцем:
- Есть кое-какие любопытные данные по информационным шокам, придем
обратно - почитаешь. Этим данным лет двести.
По дороге к метро зашли к Стобецкому. Все члены операционной
бригады были уже здесь. Карой выглядела, как и всегда, уверенной в
себе и подчеркнуто спокойной, однако на взгляд Мальгина ответила,
виновато сморщив нос. Внимательный Джума заметил их короткую дуэль
взглядов, но никак не прореагировал.
Заремба с эмканом на голове о чем-то спорил со Стобецким, не
замечая вошедших. Он по собственной воле снова дежурил у пульта
реанимакамеры ночью и тем не менее был свеж и деятелен.
- Клим, скажи ему, - обратился он за помощью к Мальгину, когда тот
поздоровался. - Пси-балет сейчас моден, как ни одно из направлений
модернкультуры, во всяком случае, сенсмути и саундай [Сенсмуть (разг.)
